Энциклопедичный YouTube
1 / 3
✪ Собачье СЕРДЦЕ. Михаил Булгаков
✪ Собачье сердце-Вторжение к профессору!
✪ Главная фраза из фильма "Собачье сердце"
Субтитры
История
Повесть написана в январе-марте 1925 года . При обыске, произведенном у Булгакова ОГПУ 7 мая 1926 г. (ордер 2287, дело 45), у писателя была изъята также и рукопись повести. Сохранились три редакции текста (все - в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки) .
В СССР в 1960-е годы повесть распространялась в самиздате .
В 1967 году без ведома и вопреки воле вдовы писателя Е. С. Булгаковой небрежно скопированный текст «Собачьего сердца» был передан на Запад одновременно в несколько издательств и в 1968 году опубликован в журнале «Грани » (Франкфурт) и в журнале Алека Флегона «Студент» (Лондон) . В соответствии с негласными правилами тех лет, публикация за рубежом сделала невозможным издание повести в СССР.
Сюжет
История с собакой, превратившейся в человека, быстро стала известна в медицинских кругах, а затем оказалась достоянием и бульварной прессы. Профессору Преображенскому выражают своё восхищение коллеги, Шарика демонстрируют в медицинском лектории, а к дому профессора начинают приходить любопытствующие. Но Преображенский был не рад итогу операции, он понимал, что может выйти из Шарикова.
Тем временем Шарик попадает под влияние коммунистического активиста Швондера, внушившего ему, что тот - пролетарий , страдающий от угнетения буржуазией (в лице профессора Преображенского и его ассистента доктора Борменталя), и настроившего его против профессора.
Швондер, будучи председателем домкома, выдал Шарику документы на имя Полиграфа Полиграфовича Шарикова , устроил его работать в службе отлова и уничтожения бездомных животных (в «очистке») и вынудил профессора прописать Шарикова в своей квартире. В «очистке» Шариков быстро сделал карьеру, став начальником. Под влиянием Швондера, начитавшись коммунистической литературы и почувствовав себя начальником, Шариков начинает грубить профессору, развязно вести себя дома, воровать вещи с деньгами и приставать к прислуге. В конце концов дошло до того, что Шариков написал лже-донос на профессора и доктора Борменталя. Этот донос лишь благодаря влиятельному пациенту доктора не дошёл до правоохранительных органов. Тогда Преображенский и Борменталь приказали Шарикову убираться из квартиры, на что тот ответил отказом и пригрозил доктору револьвером . Борменталь накинулся и обезоружил Шарикова, после чего они с профессором, будучи не в силах больше выносить выходки Полиграфа Полиграфовича и ожидая только ухудшения ситуации, решили сделать обратную операцию и пересадили Шарикову собачий гипофиз, и тот постепенно начал утрачивать человеческий облик и снова превратился в собаку.
Персонажи
Факты
Ряд булгаковедов считает, что «Собачье сердце» было политической сатирой на руководство государства середины 1920-х годов. В частности, что Шариков-Чугункин - это Сталин (у обоих «железная» вторая фамилия), проф. Преображенский - это Ленин (преобразивший страну), его ассистент доктор Борменталь, постоянно конфликтующий с Шариковым - это Троцкий (Бронштейн), Швондер - Каменев , ассистентка Зина - Зиновьев , Дарья - Дзержинский и так далее.
Цензура
На чтении рукописи повести во время собрания литераторов в Газетном переулке присутствовал агент ОГПУ, охарактеризовавший произведение так :
[…] такие вещи, прочитанные в самом блестящем московском литературном кружке, намного опаснее бесполезно-безвредных выступлений литераторов 101-го сорта на заседаниях «Всероссийского Союза Поэтов».
Первая редакция «Собачьего сердца» содержала практически открытые намёки на ряд политических персон того времени, в частности на советского полпреда в Лондоне Христиана Раковского и ряд других функционеров, известных в кругах советской интеллигенции скандальными любовными похождениями .
Булгаков надеялся опубликовать «Собачье сердце» в альманахе «Недра», однако повесть порекомендовали даже не отдавать на чтение в Главлит . Н. С. Ангарский , которому произведение понравилось, сумел передать его Льву Каменеву , однако тот заявил, что «этот острый памфлет на современность печатать ни в коем случае нельзя». В 1926 году при проведении в квартире Булгакова обыска рукописи «Собачьего сердца» были изъяты и возвращены автору только после ходатайства Максима Горького три года спустя .
В Самиздате повесть распространялась уже в начале 1930-х годов.
Какая кличка была у пса из повести М.Булгакова «Собачье сердце»?
$$$186 Последняя поэма В. Маяковского называлась:
$$$187 Какой тип литературного героя стал открытием А.Н.Островского:
$$$188. Назовите страну, в которой Бунин провел годы эмиграции:
$Франция
$$$189. Остров, на котором Горький провел 7 лет эмиграции:
$Капри
$$$190. Какой художественный прием положен М.А. Булгаковым в основу «Собачьего сердца»?
$Гротеск
$$$191. Родной город М. Булгакова:
$Киев
$$$192 Какое стихотворение не принадлежит перу С.Есенина?
$«Незнакомка»
$$$193 Какой вид (жанр) обходится без сюжета?
$Повесть
$$$194 Продолжите слова Бегемота, персонажа романа М.Булгакова «Мастер и
Маргарита»: «Позвольте, королева, как вы могли подумать, что я даме
мог предложить водку. Это …»
$ чистейший спирт
$$$195 Назовите профессию Булгакова:
Название какого поэтического течения переводится как «будущее»?
$футуризм
Название какого поэтического течения переводится как «высшая степень чего-либо, цвет, цветущая пора».
Какое поэтическое течение было первым в литературе «серебряного века»?
$символизм
Основоположником какого течения стал Н. Гумилев?
Кто из поэтов не является представителем акмеизма?
$В.Брюсов
Какой литературный прием использовал В.Маяковский при написании следующих строк?
Скрипка издергалась, упрашивая,
И вдруг разрыдалась
так по-детски…
$олицетворение
В каком произведении Л. Н. Толстого отражены события Крымской войны, участником которой стал сам Толстой?
$«Севастополь в мае»
$$$203 Вторая часть трилогии Л. Н. Толстого о разных эпохах в жизни человека называется:
$«Отрочество»
В ком Л. Н. Толстой видит решающую силу истории?
Какое жанровое определение закрепилось за «Войной и миром» Л. Н. Толстого?
$эпический роман
Какое из перечисленных произведений не написано Л. Н. Толстым?
$«Мои университеты»
$$$207 Завершите фразу Л.Н.Толстого: «Нет и не может быть величия там, где нет ……»
$простоты, добра и правды
Кого называли «Певцом народной доли»?
$ Н.Некрасова
$$$209 Кто является счастливым человеком в поэме Н.Некрасова «Кому на Руси жить хорошо?»
$Грише Добросклонову
Как звали кота в романе М.Булгакова «Мастер и Маргарита»?
Кто по мнению Н.Некрасова может быть счастливым человеком?
$$$212 М.Е. Салтыков-Щедрин являлся:
$сатириком
$$$213 В «маленькую трилогию» А. Чехова входят:
$ «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви»
$$$214 В легенде М.Горького Данко является:
$альтруистом
Какое из перечисленных произведений не принадлежит перу М.А.Булгакову?
$ «После бала»
$$$216 В легенде М.Горького Лара является:
$эгоистом
Что означает имя «Воланд» в романе М.Булгакова «Мастер и Маргарита»?
$Насмешник
$$$218 Герой какого произведения Ф.М. Достоевского совершает убийство старухи-процентщицы ради оправдания своей теории:
$«Преступление и наказание»
Какой из перечисленных жанров не относится к драме?
Какая поэма принадлежит А. Ахматовой?
$«Реквием»
Что попросил А.Чехов перед смертью?
$бокал шампанского
Основной приём Л.Толстого в произведении «Война и мир»?
$антитеза
Где умер И.Бунин?
$во Франции
Кто из поэтов закончил жизнь самоубийством?
$В.Маяковский
Что коллекционировал В.Набоков?
$ бабочек
Какой жанр не относится к прозе?
Что не является стихотворным размером?
Какая группировка не относится к футуристам?
Фильм «Собачье сердце», снятый Владимиром Бортко в 1988 году, сегодня считается одним из лучших картин советского кинематографа. Режиссер не только перенес повесть Михаила Булгакова на экран, но и смог вдохнуть в свой фильм дух времени. «Собачье сердце» - гениальный фильм, поставленный по гениальному произведению. Предлагаем вам узнать историю создания фильма «Собачье сердце».
Как известно, в СССР никогда не публиковали из-за сатирического содержания повести. Её опубликовали лишь во время перестройки в 1987 году в журнале «Знамя». И спустя всего год по ней сняли фильм. По словам режиссера Владимира Бортко на идею создания этой картины его подтолкнул Сергей Микаэлян, который в то время возглавлял телевизионное отделение «Ленфильма»:
«Встретив меня в коридоре студии в тот раз, Микаэлян протянул журнал. Я пришел домой, начал читать, дошел до монолога профессора и понял, что буду снимать, и даже знаю как. Это должно быть черно-белое кино…»
Но позже Бортко решил использовать для камеры фильтр «Сепия», чтобы стилизовать его под кино 30-х годов. Позже он также использовал этот прием в фильмах «Идиот» и «Мастер и Маргарита».
Кстати, фильм Владимира Бортко - это вторая экранизация повести Булгакова. Первый фильм был снят в 1976 году в Италии. Его поставил Альберто Латтуада, а роль профессора Преображенского исполнил Макс фон Зюдов.
Кадр из фильма «Собачье сердце» (1976)
Бортко решил не останавливаться только на повести и позаимствовал некоторые элементы из других произведений Булгакова. К примеру, профессор Персиков, которого Преображенский пригласил осмотреть Шарика, был главным героем повести «Роковые яйца». А дворник, прочитавший два тома словаря Брокгауза и Эфрона, взят из рассказа «Самоцветный быт». Также известная сцена, в которой новорожденным дают имя Роза и Клара, взята из фельетона «Золотые корреспонденции Ферапонта Ферапонтовича Капорцева», а соседи профессора, вызывающие дух императора — из рассказа «Спиритический сеанс».
К съемкам фильма приступили незамедлительно. На роль профессора Преображенского пробовались такие актёры как Леонид Броневой, Михаил Ульянов, Юрий Яковлев, и Владислав Стржельчик. Но роль досталась человеку, который даже не читал никогда — Евгению Евстигнееву. Для него эта роль стала настоящим спасением, ведь тогда его уже отправили на пенсию в театре. Сын актёра вспоминает:
«Этот фильм возник в жизни отца очень вовремя и буквально спас его. Папа переживал сложный период, когда во МХАТе его отправили на пенсию. Трудно соглашаясь на работу в «Собачьем сердце», он потом просто жил ею. Что было на площадке, я не знаю, но он постоянно говорил о своей роли, что-то наигрывал, показывал какие-то сцены… В тот момент картина стала для него опорой».
Что же касается роли Шарикова, то Владимир Бортко вспоминает это так:
«На роль Шарикова было восемь претендентов, в том числе и любимый мною актер и друг Николай Караченцов. Но Толоконников, обнаруженный нами в Алма-Ате, убил меня совершенно. На пробе он разыгрывал сцену с водкой: «Желаю, чтобы все!» Он так убедительно гмыкнул, хэкнул, так удивительно пропутешествовал глоток по его шее, так хищно дернулся кадык, что я утвердил его немедленно».
Сам Бортко также снялся в «Cобачьем сердце» , правда, только в эпизоде. Он был одним из зевак в Обуховом переулке, опровергающем слухи о марсианах.
Даже на роль собаки Шарика проходил кастинг. Его исполнила дворняжка по кличке Карай, выбранная из 20 претендентов. Это был его кинодебют, но пес оказался достаточно талантливым и продолжил свою кинокарьеру в фильмах «Переэкзаменовка», «Рок-н-ролл для принцессы», «Навеки 19-летний» и «Свадебный марш».
Карая даже пришлось гримировать для фильма, так как у него была гладкая шерсть, а Булгаков писал, что Шарик лохматый. Гример картины, Елена Козлова, вспоминает:
«Использовали крахмал, но как только Карай выбегал на улицу, тут же начинал валяться в снегу и все с себя смывал. Потом догадались применить желатин, и он оказался более стойким».
Несмотря на частые заблуждения, практически все песни были написаны специально для фильма бардом Юлием Кимом. И частушки, которые исполнял Шариков («…подходи, буржуй, глазик выколю»), и марш красноармейцев («Белая гвардия наголову разбита, а Красную армию никто не разобьёт!») и песню «Суровые годы уходят», которую исполнял хор Швондера.
Героям фильма, профессору Преображенскому и Полиграфу Шарикову, в 2009 году даже установили памятник в Харькове возле входа в ресторан «Шарикоff».
Фильм, который сегодня считается классическим, был принят не то, чтобы очень холодно, а раскритикован в пух и прах.
«Я открыл газеты и обомлел. За достоверность цитат не ручаюсь, но можно поднять архив, и вы убедитесь, что я близок к тексту… Там было написано примерно следующее: «Такого дерьма, как «Собачье сердце», никто отродясь не снимал. Режиссеру за это надо отрубить не только руки, но и ноги и сбросить с моста». Но я все-таки уцелел (смеется). Чувствовал, что все сделал правильно. За границей нас приняли благосклонно: фильм отметили призами в Италии, Польше, Болгарии. А через два года после выхода «Собачьего сердца» на экран мне и Евгению Евстигнееву вручили Госпремию».
Но важнее любой премии для Владимира Бортко стало то, что его фильм получил бессмертие. И сегодня его часто можно встретить по телевидению и трудно найти человека, который хотя бы раз не смотрел , а цитаты из фильма и вовсе стали классическими.
“СОБАЧЬЕ СЕРДЦЕ”, повесть, имеющая подзаголовок “Чудовищная история”. При жизни Булгакова не публиковалась. Впервые: Студент, Лондон, 1968, №№ 9, 10; Грани, Франкфурт, 1968, № 69; Булгаков М. Собачье сердце. Лондон, Flegon Press, 1968. Впервые в СССР: Знамя, 1987, № 6. Авторская дата на машинописи С. с.: “январь – март 1925 года”. Повесть предназначалась для альманаха “Недра”, где ранее были опубликованы “Дьяволиада” и “Роковые яйца”. Редактор “Недр” Николай Семенович Ангарский (Клестов) (1873-1941) торопил Булгакова с созданием С. с., рассчитывая, что оно будет иметь не меньший успех среди читающей публики, чем “Роковые яйца”. 7 марта 1925 г. автор читал первую часть С. с. на литературном собрании “Никитинских субботников”, а 21 марта там же – вторую часть повести. Один из слушателей, М. Я. Шнейдер, следующим образом передал перед собравшимися свое впечатление от С. с.: “Это первое литературное произведение, которое осмеливается быть самим собой. Пришло время реализации отношения к происшедшему” (т. е. к Октябрьскому перевороту 1917 г.). На этих же чтениях присутствовал внимательный агент ОГПУ, который в донесениях от 9 и 24 марта оценил повесть совсем иначе: “Был на очередном литературном “субботнике” у Е. Ф. Никитиной (Газетный, 3, кв. 7, т. 2-14-16). Читал Булгаков свою новую повесть. Сюжет: профессор вынимает мозги и семенные железы у только что умершего и вкладывает их в собаку, в результате чего получается “очеловечение” последней. При этом вся вещь написана во враждебных, дышащих бесконечным презрением к Совстрою тонах:
1). У профессора 7 комнат. Он живет в рабочем доме. Приходит к нему депутация от рабочих с просьбой отдать им 2 комнаты, т. к. дом переполнен, а у него одного 7 комнат. Он отвечает требованием дать ему еще и 8-ю. Затем подходит к телефону и по № 107 заявляет какому-то очень влиятельному совработнику “Виталию Власьевичу” (?) (в сохранившемся тексте первой редакции С. с. этот персонаж назван Виталием Александровичем (в последующих редакциях он превратился в Петра Александровича); вероятно, осведомитель со слуха неправильно записал отчество влиятельного покровителя. – Б. С.), что операции он ему делать не будет, “прекращает практику вообще и уезжает навсегда в Батум”, т. к. к нему пришли вооруженные револьверами рабочие (а этого на самом деле нет) и заставляют его спать на кухне, а операции делать в уборной. Виталий Власьевич успокаивает его, обещая дать “крепкую” бумажку, после чего его никто трогать не будет.
Профессор торжествует. Рабочая делегация остается с носом. “Купите тогда, товарищ, – говорит работница, – литературу в пользу бедных нашей фракции”. “Не куплю”, – отвечает профессор.
– Почему? Ведь недорого. Только 50 коп. У Вас, может быть, денег нет?
– Нет, деньги есть, а просто не хочу.
– Так значит Вы не любите пролетариат?
“Да, – сознается профессор, – я не люблю пролетариат”.
Все это слушается под сопровождение злорадного смеха никитинской аудитории. Кто-то не выдерживает и со злостью восклицает: “Утопия”.
2). “Разруха, – ворчит за бутылкой Сэн-Жульена тот же профессор. – Что это такое? Старуха, еле бредущая с клюкой? Ничего подобного. Никакой разрухи нет, не было, не будет и не бывает. Разруха – это сами люди. Я жил в этом доме на Пречистенке с 1902 по 1917 г. пятнадцать лет. На моей лестнице 12 квартир. Пациентов у меня бывает сами знаете сколько. И вот внизу на парадной стояла вешалка для пальто, калош и т.д. Так что же Вы думаете? За эти 15 л. не пропало ни разу ни одного пальто, ни одной тряпки. Так было до 24 февраля, а 24-го украли все: все шубы, моих 3 пальто, все трости, да еще и у швейцара самовар свистнули. Вот что. А вы говорите разруха”. Оглушительный хохот всей аудитории.
3). Собака, которую он приютил, разорвала ему чучело совы. Профессор пришел в неописуемую ярость. Прислуга советует ему хорошенько отлупить пса. Ярость профессора не унимается, но он гремит: “Нельзя. Нельзя никого бить. Это – террор, а вот чего достигли они своим террором. Нужно только учить”. И он свирепо, но не больно, тычет собаку мордой в разорванную сову.
4). “Лучшее средство для здоровья и нервов – не читать газеты, в особенности же “Правду”. Я наблюдал у себя в клинике 30 пациентов. Так что же вы думаете, не читавшие “Правды” выздоравливают быстрее читавших”, и т. д., и т. д. Примеров можно было бы привести еще великое множество, примеров тому, что Булгаков определенно ненавидит и презирает весь Совстрой, отрицает все его достижения.
Кроме того, книга пестрит порнографией, облеченной в деловой, якобы научный вид. Таким образом, эта книжка угодит и злорадному обывателю, и легкомысленной дамочке, и сладко пощекочет нервы просто развратному старичку. Есть верный, строгий и зоркий страж у Соввласти, это – Главлит, и если мое мнение не расходится с его, то эта книга света не увидит. Но разрешите отметить то обстоятельство, что эта книга (1-я ее часть) уже прочитана аудитории в 48 человек, из которых 90 процентов – писатели сами. Поэтому ее роль, ее главное дело уже сделано, даже в том случае, если она и не будет пропущена Главлитом: она уже заразила писательские умы слушателей и обострит их перья. А то, что она не будет напечатана (если “не будет”), это-то и будет роскошным им, этим писателям, уроком на будущее время, уроком, как не нужно писать для того, чтобы пропустила цензура, т. е. как опубликовать свои убеждения и пропаганду, но так, чтобы это увидело свет. (25 / III – 25 г. Булгаков будет читать 2-ю часть своей повести).
Мое личное мнение: такие вещи, прочитанные в самом блестящем московском литературном кружке, намного опаснее бесполезно-безвредных выступлений литераторов 101-го сорта на заседаниях “Всероссийского Союза Поэтов””. О чтении Булгаковым второй части С. с. неизвестный осведомитель сообщил гораздо лаконичнее. То ли она произвела на него меньшее впечатление, то ли посчитал, что главное уже сказано в первом доносе:
“Вторая и последняя часть повести Булгакова “Собачье сердце” (о первой части я сообщил Вам двумя неделями ранее), дочитанная им на “Никитинском субботнике”, вызвала сильное негодование двух бывших там писателей-коммунистов и всеобщий восторг всех остальных. Содержание этой финальной части сводится приблизительно к следующему: Очеловеченная собака стала наглеть с каждым днем, все более и более. Стала развратной: делала гнусные предложения горничной профессора. Но центр авторского глумления и обвинения зиждется на другом: на ношении собакой кожаной куртки, на требовании жилой площади, на проявлении коммунистического образа мышления. Все это вывело профессора из себя, и он разом покончил с созданным им самим несчастием, а именно: превратил очеловеченную собаку в прежнего, обыкновенного пса.
Если и подобно грубо замаскированные (ибо все это “очеловечение” – только подчеркнуто-заметный, небрежный грим) выпады появляются на книжном рынке СССР, то белогвардейской загранице, изнемогающей не меньше нас от книжного голода, а еще больше от бесплодных поисков оригинального, хлесткого сюжета, остается только завидовать исключительнейшим условиям для контрреволюционных авторов у нас”. Такого рода сообщения наверняка насторожили инстанции, контролировавшие литературный процесс, и сделали неизбежным запрет С. с.
Люди, искушенные в литературе, повесть хвалили. Например, 8 апреля 1925 г. писатель Викентий Вересаев (Смидович) (1867-1945) писал поэту Максимилиану Волошину (Кириенко-Волошину) (1877-1932): “Очень мне приятно было прочесть Ваш отзыв о М. Булгакове... юмористические его вещи – перлы, обещающие из него художника первого ранга. Но цензура режет его беспощадно. Недавно зарезала чудесную вещь “Собачье сердце”, и он совсем падает духом”. 20 апреля 1925 г. Ангарский в письме Вересаеву сетует на то же самое – сатирические произведения Булгакова проводить “сквозь цензуру очень трудно. Я не уверен, что его новый рассказ “Собачье сердце” пройдет. Вообще с литературой плохо. Цензура не усваивает линию партии”. Старый большевик Ангарский здесь притворяется наивным. На самом деле в стране начиналось постепенное ужесточение цензуры по мере укрепления власти И. В. Сталина. Сыграла роль и реакция критики на предыдущую булгаковскую повесть “Роковые яйца”, рассматриваемую как антисоветский памфлет. 21 мая 1925 г. сотрудник “Недр” Б. Леонтьев послал Булгакову очень пессимистическое письмо: “Дорогой Михаил Афанасьевич, посылаю Вам “Записки на манжетах” и “Собачье сердце”. Делайте с ними, что хотите. Сарычев в Главлите заявил, что “Собачье сердце” чистить уже не стоит. “Вещь в целом недопустима” или что-то в этом роде”. Однако Н. С. Ангарский, которому С. с. очень нравилось, решил обратиться на самый верх – к члену Политбюро Льву Борисовичу Каменеву (Розенфельду) (1883-1936). Через Б. Леонтьева он просил Булгакова направить рукопись С. с. с цензурными исправлениями Каменеву, отдыхающему в Боржоми, с сопроводительным письмом, которое должно быть “авторское, слезное, с объяснением всех мытарств...” 11 сентября 1925 г. Леонтьев написал Булгакову о неутешительном исходе этой последней попытки добиться публикации С. с.: “Повесть Ваша “Собачье сердце” возвращена нам Л. Б. Каменевым. По просьбе Николая Семеновича он ее прочел и высказал свое мнение: “это острый памфлет на современность, печатать ни в коем случае нельзя””. Леонтьев и Ангарский упрекали Булгакова, что тот послал Каменеву неправленый экземпляр: “Конечно, нельзя придавать большого значения двум-трем наиболее острым страницам; они едва ли могли что-нибудь изменить в мнении такого человека, как Каменев. И все же, нам кажется. Ваше нежелание дать ранее исправленный текст сыграло здесь печальную роль”. Последующие события показали неосновательность подобных опасений: причины запрещения С. с. были куда фундаментальнее, чем несколько невыправленных или выправленных в соответствии с цензурными требованиями страниц. 7 мая 1926 г. в рамках санкционированной ЦК кампании по борьбе со “сменовеховством” (см.: “Под пятой”) в квартире Булгакова был произведен обыск и конфискована рукопись дневника писателя и два экземпляра машинописи С. с. Лишь три с лишним года спустя конфискованное при содействии Максима Горького (Алексея Максимовича Пешкова) (1868-1936) было возвращено автору.
Фабульно С. с., как и “Роковые яйца”, восходит к произведениям знаменитого английского писателя-фантаста Герберта Уэллса (1866-1946), на этот раз – к роману “Остров доктора Моро” (1896), где профессор-маньяк в своей лаборатории на необитаемом острове занимается созданием хирургическим путем необычных “гибридов” людей и животных. Роман Г. Уэллса был написан в связи с ростом движения противников вивисекции – операций над животными – и их убийством в научных целях. У Булгакова добрейший профессор Филипп Филиппович Преображенский проводит эксперимент по очеловечению милого пса Шарика и очень мало напоминает героя Уэллса. Однако эксперимент оканчивается провалом. Шарик воспринимает только худшие черты своего донора, пьяницы и хулигана пролетария Клима Чугункина. Вместо доброго пса возникает зловещий, тупой и агрессивный Полиграф Полиграфович Шариков, который, тем не менее, великолепно вписывается в социалистическую действительность и даже делает завидную карьеру: от существа неопределенного социального статуса до начальника подотдела очистки Москвы от бродячих животных. Вероятно, превратив своего героя в начальника подотдела Московского Коммунального Хозяйства, Булгаков недобрым словом поминал свою вынужденную службу во владикавказском подотделе искусств и московском Лито (литературном отделе Главполитпросвета). Шариков становится общественно опасен, науськиваемый председателем домкома Швондером против своего создателя – профессора Преображенского, пишет доносы на него, а в конце даже грозит револьвером. Профессору не остается ничего другого, как вернуть новоявленного монстра в первобытное собачье состояние. Если в “Роковых яйцах” был сделан неутешительный вывод насчет возможности реализации в России социалистической идеи при существующем уровне культуры и просвещения, то в С. с. пародируются попытки большевиков сотворить нового человека, призванного стать строителем коммунистического общества. В работе “На пиру богов”, вышедшей в Киеве 1918 г., философ, богослов и публицист С. Н. Булгаков заметил:
“Признаюсь вам, что товарищи кажутся мне иногда существами, вовсе лишенными духа и обладающими только низшими душевными способностями, особой разновидностью дарвиновских обезьян – Homo socialisticus”. Автор С. с. в образе Шарикова эту идею материализовал, учтя, вероятно, и сообщение писателя и литературоведа Виктора Борисовича Шкловского (1893-1984), прототипа Шполянского в “Белой гвардии”, приводившего в мемуарном “Сентиментальном путешествии” (1923) слухи, циркулировавшие в Киеве в начале 1919 г.: “Рассказывали, что англичане – рассказывали это люди не больные – что англичане уже высадили в Баку стада обезьян, обученных всем правилам военного строя. Рассказывали, что этих обезьян нельзя распропагандировать, что идут они в атаки без страха, что они победят большевиков”. Вероятно, эти слухи могли быть простым развитием в воображении образа “особой разновидности дарвиновских обезьян”. Булгаков же ранее использовал свидетельство В. Б. Шкловского, когда описал в “Роковых яйцах” поход гадов на красную Москву.
Автор С. с. предвидел, что Шариковы легко могут сжить со свету не только Преображенских, но и Швондеров. Сила Полиграфа Полиграфовича – в его девственности в отношении совести и культуры. Профессор Преображенский грустно пророчествует, что в будущем найдется кто-то, кто натравит Шарикова на Швондера, как сегодня председатель домкома натравливает его на Филиппа Филипповича. Писатель как бы предсказал кровавые чистки 30-х годов уже среди самих коммунистов, когда одни швондеры карали других, менее удачливых. Швондер в С. с. – мрачное, хотя и не лишенное комизма олицетворение низшего уровня тоталитарной власти – управдома, открывает большую галерею подобных героев в булгаковском творчестве, таких как Аллилуйя (Портупея) в “Зойкиной квартире”, Бунша в “Блаженстве” и “Иване Васильевиче”, Никанор Иванович Босой в “Мастере и Маргарите”.
Операцию над Шариком профессор со священнической фамилией Преображенский делает во второй половине дня 23 декабря, а очеловечивание пса завершается в ночь на 7 января, поскольку последнее упоминание о его собачьем облике в дневнике наблюдений, который ведет ассистент Борменталь, датировано 6 января. Таким образом, весь процесс превращения собаки в человека охватывает период с 24 декабря до 6 января, от католического до православного Сочельника. Происходит Преображение, только не Господне. Новый человек Шариков появляется на свет в ночь с 6-го на 7-е января – в православное Рождество. Но Полиграф Полиграфович – воплощение не Христа, а дьявола, взявший себе имя в честь вымышленного “святого” в новых советских “святцах”, предписывающих праздновать День полиграфиста. Шариков – в какой-то мере жертва полиграфической продукции – книг с изложением марксистских догм, которые дал ему читать Швондер. Оттуда “новый человек” вынес только тезис о примитивной уравниловке – “взять все да и поделить”. При последней его ссоре с Преображенским и Борменталем всячески подчеркивается связь Шарикова с потусторонними силами: “Какой-то нечистый дух вселился в Полиграфа Полиграфовича, очевидно, гибель уже караулила его и рок стоял у него за плечами. Он сам бросился в объятья неизбежного и гавкнул злобно и отрывисто:
– Да что такое в самом деле? Что я, управы, что ли, не найду на вас? Я на шестнадцати аршинах здесь сижу и буду сидеть!
– Убирайтесь из квартиры, – задушевно шепнул Филипп Филиппович.
Шариков сам пригласил свою смерть. Он поднял левую руку и показал Филиппу Филипповичу обкусанный с нестерпимым кошачьим запахом шиш. А затем правой рукой по адресу опасного Борменталя из кармана вынул револьвер”. Шиш – это стоящие дыбом “волосы” на голове у черта. Такие же волосы у Шарикова: “жесткие, как бы кустами на выкорчеванном поле”. Вооруженный револьвером Полиграф Полиграфович – это своеобразная иллюстрация знаменитого изречения итальянского мыслителя Никколо Макиавелли (1469-1527): “Все вооруженные пророки победили, а безоружные погибли”. Здесь Шариков – пародия на В. И. Ленина, Л. Д. Троцкого и других большевиков, которые военной силой обеспечили торжество своего учения в России. Кстати, три тома посмертной биографии Троцкого, написанной его последователем Исааком Дойчером (1906-1967), так и назывались: “Вооруженный пророк”, “Разоруженный пророк”, “Изгнанный пророк”(1954-1963). Булгаковский герой – пророк не Бога, а дьявола. Однако только в фантастической действительности С. с. его удается обезоружить и путем сложной хирургической операции привести в первичный вид – доброго и милого пса Шарика, который ненавидит только котов и дворников. В реальности большевиков никто разоружить не смог.
Прототипом профессора Филиппа Филипповича Преображенского, равно как и одним из прототипов профессора Персикова в “Роковых яйцах”, послужил дядя Булгакова, брат матери Николай Михайлович Покровский (1868-1941), врач-гинеколог. Его квартира по адресу Пречистенка, 24 (или Чистый переулок, 1) в деталях совпадает с описанием квартиры Преображенского в С. с. Интересно, что в адресе прототипа названия улиц связаны с христианской традицией, а его фамилия (в честь праздника Покрова) соответствуют фамилии персонажа, связанной с праздником Преображения Господня. Сохранилось колоритное описание Н. М. Покровского в воспоминаниях первой жены Булгакова Т. Н. Лаппа: “...Я как начала читать (С. с. – Б. С.) – сразу догадалась, что это он. Такой же сердитый, напевал всегда что-то, ноздри раздувались, усы такие же пышные были. Вообще, он симпатичный был. Он тогда на Михаила очень обиделся за это. Собака у него была одно время, доберман-пинчер”. Мемуаристка также отметила, что “Николай Михайлович долго не женился, но очень любил ухаживать за женщинами”. Возможно, это обстоятельство побудило Булгакова заставить в С. с. холостяка Преображенского заниматься операциями по омоложению жаждущих любовных похождений стареющих дам и кавалеров. Н. М. Покровского вспоминает и вторая жена Булгакова Л. Е. Белозерская: “Он отличался вспыльчивым и непокладистым характером, что дало повод пошутить одной из племянниц: “На дядю Колю не угодишь, он говорит: не смей рожать и не смей делать аборт””. Покровский пользовал всех многочисленных родственников, в том числе делал аборт Т. Н. Лаппа в конце 1916 или начале 1917 г., когда Булгаковы жили в селе Никольское в Смоленской губернии.
В ранних редакциях С. с. среди пациентов Преображенского угадывались вполне конкретные лица. Так, упоминаемый пожилой дамой ее неистовый любовник Мориц – это хороший знакомый Булгакова В. Э. Мориц (1890-1972), искусствовед, работавший в Государственной Академии Художественных Наук (ГАХН) и пользовавшийся большим успехом у дам. В частности, первая жена булгаковского друга Н. Н. Лямина Александра Сергеевна Лямина (урожденная Прохорова), дочь известного купца, ушла от мужа к Морицу. В 1930 г. В. Э. Мориц был арестован по обвинению в создании вместе с хорошо знакомым Булгакову философом Г. Г. Шпетом (1879-1937) в ГАХН “крепкой цитадели идеализма”, сослан в Котлас, а после возвращения из ссылки благополучно преподавал мастерство актера в Театральном училище им. М. С. Щепкина. В позднейшей редакции фамилия Мориц заменена на Альфонс. Эпизод же с “известным общественным деятелем”, воспылавшим страстью к четырнадцатилетней девочке, в первой редакции был снабжен такими прозрачными подробностями, что по-настоящему испугал Н. С. Ангарского: “... Взволнованный голос тявкнул над головой:
– Я известный общественный деятель, профессор! Что же теперь делать?
– Господа! – возмущенно кричал Филипп Филиппович, – нельзя же так! Нужно сдерживать себя. Сколько ей лет?
– Четырнадцать, профессор... Вы понимаете, огласка погубит меня. На днях я должен получить командировку в Лондон.
– Да ведь я же не юрист, голубчик... Ну, подождите два года и женитесь на ней.
– Женат я, профессор!
– Ах, господа, господа!..” Н. С. Ангарский фразу насчет командировки в Лондон зачеркнул красным, а весь эпизод отметил синим карандашом, дважды расписавшись на полях. В результате в последующей редакции “известный общественный деятель” был заменен на “Я слишком известен в Москве...”, а командировка в Лондон превратилась в просто “заграничную командировку”. Дело в том, что слова об общественном деятеле и Лондоне делали прототип легко опознаваемым. До весны 1925 г. из видных деятелей Коммунистической партии в британскую столицу ездили только двое. Первый – Леонид Борисович Красин (1870-1926), с 1920 г. – нарком внешней торговли и одновременно полпред и торгпред в Англии, с 1924 г. ставший полпредом во Франции. Второй – Христиан Георгиевич Раковский (1873-1941), бывший глава Совнаркома Украины, сменивший Красина на посту полпреда в Лондоне в начале 1924 г. Действие С. с. происходит зимой 1924-1925 гг., когда полпредом в Англии был Раковский, который, вероятно, и послужил прототипом развратника в С. с. В дневниковой записи в ночь на 21 декабря 1924 г. в связи с охлаждением англо-советских отношений после обнародования письма Г. Е. Зиновьева (Радомышельского-Апфельбаума) (1883-1936), тогдашнего главы Коминтерна, Булгаков упомянул и Раковского: “Знаменитое письмо Зиновьева, содержащее в себе недвусмысленные призывы к возмущению рабочих и войск в Англии, – не только министерством иностранных дел, но и всей Англией, по-видимому, безоговорочно признано подлинным. С Англией покончено.
Тупые и медленные англичане, хоть и с опозданием, но все же начинают соображать о том, что в Москве, Раковском и курьерах, приезжающих с запечатанными пакетами, таится некая, весьма грозная опасность разложения Британии”.
По всей видимости, амурные утехи Раковского порождали в Москве слухи, и в образе пожилого развратника – любителя несовершеннолетних, восходящего к конкретному прототипу, Булгаков стремился продемонстрировать моральное разложение того, кто призван был работать на разложение “старой доброй Англии”. Устами Филиппа Филипповича автор выражал удивление невероятному сластолюбию большевистских вождей. Любовные похождения многих из них, в частности, “всесоюзного старосты” М. И. Калинина (1875-1946) и секретаря ЦИКа. С. Енукидзе (1877-1937), не были тайной для московской интеллигенции в 20-е годы.
В ранней редакции С. с. более крамольно читалось и заявление профессора Преображенского о том, что калоши из прихожей “исчезли в апреле 1917 г.”, – намек на возвращение в Россию В. И. Ленина и его “Апрельские тезисы”, как первопричину всех бед, случившихся в России. В следующей редакции апрель был заменен по цензурным соображениям на март 1917 г. и источником всех бедствий как бы стала Февральская революция, хотя к завоеваниям этой революции Булгаков, кажется, относился положительно: в пьесе “Сыновья муллы” она показана как благо. Вероятно, деятельность большевиков автор С. с. считал направленной на ликвидацию демократических завоеваний Февраля.
Знаменитый монолог Филиппа Филипповича о разрухе: “Это – мираж, дым, фикция!.. Что такое это ваша “разруха”? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы? Да ее вовсе не существует! Что вы подразумеваете под этим словом? Это вот что: если я, вместо того чтобы оперировать, каждый вечер начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, ходя в уборную, начну, извините меня за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной получится разруха. Следовательно, разруха сидит не в клозетах, а в головах”, – имеет один вполне конкретный источник. В начале 20-х годов в московской Мастерской коммунистической драматургии была поставлена одноактная пьеса Валерия Язвицкого (1883-1957) “Кто виноват?” (“Разруха”), где главным действующим лицом была древняя скрюченная старуха в лохмотьях по имени Разруха, мешающая жить семье пролетария. Советская пропаганда действительно делала из разрухи какую-то мифическую неуловимую злодейку, стремясь скрыть, что первопричина – в политике большевиков, в военном коммунизме, а также в том, что люди отвыкли честно и качественно работать и не имеют стимулов к труду. Единственным лекарством против разрухи Преображенский (и с ним Булгаков) признает обеспечение порядка, когда каждый может заниматься своим делом: “Городовой! Это и только это! И совершенно неважно – будет ли он с бляхой или же в красном кепи. Поставить городового рядом с каждым человеком и заставить этого городового умерить вокальные порывы наших граждан. Я вам скажу... что ничто не изменится к лучшему в нашем доме, да и во всяком другом доме, до тех пор, пока не усмирите этих певцов! Лишь только они прекратят свои концерты, положение само собой изменится к лучшему!”. Любителей хорового пения в рабочее время Булгаков наказал в романе “Мастер и Маргарита”, где служащих Зрелищной комиссии заставляет безостановочно петь бывший регент Коровьев-Фагот. Милиционер как символ порядка возникает в фельетоне “Столица в блокноте” (1922-1923). Миф же разрухи оказывается соотносим с мифом С. В. Петлюры в “Белой гвардии”, где бывшего бухгалтера Булгаков корит за то, что тот в конечном счете занялся не своим делом – стал “головным атаманом” эфемерного, по мнению писателя, Украинского государства. В романе монолог Алексея Турбина, где он призывает к борьбе с большевиками во имя восстановления порядка, соотносим с монологом Преображенского и вызывает сходную с ним реакцию. Брат Николка замечает, что “Алексей незаменимый на митинге человек, оратор”. Шарик же думает о вошедшем в ораторский азарт Филиппе Филипповиче: “Он бы прямо на митингах мог деньги зарабатывать...”
Само название “Собачье сердце” взято из трактирного куплета, помещенного в книге А. В. Лейферта “Балаганы” (1922):
“...На второе пирог – / Начинка из лягушачьих ног, /С луком, перцем / Да с собачьим сердцем”. Такое название может быть соотнесено с прошлой жизнью Клима Чугункина, зарабатывавшего на жизнь игрой на балалайке в трактирах (по иронии судьбы, этим же зарабатывал себе на жизнь в эмиграции брат автора С. с. И. А. Булгаков).
С. с. предполагалось инсценировать во МХАТе. 2 марта 1926 г. Булгаков заключил с театром соответствующий договор, который, в связи с цензурным запретом С. с., был расторгнут 19 апреля 1927 г.
В С. с. есть конкретные приметы времени действия – с декабря 1924 г. по март 1925 г. В эпилоге повести говорится о мартовском тумане, от которого страдал головными болями вновь обретший свою собачью ипостась Шарик, а программа московских цирков, которую изучает Преображенский на предмет наличия в них противопоказанных Шарику номеров с котами (“У Соломоновского... четыре каких-то... юссемс и человек мертвой точки... У Никитина... слоны и предел человеческой ловкости”) точно соответствует реальным обстоятельствам начала 1925 г. Именно тогда в 1-м Госцирке на Цветном бульваре, 13 (б. А. Саламонского) и 2-м Госцирке на Б. Садовой, 18 (б. А. Никитина) гастролировали воздушные гимнасты “Четыре Юссемс” и эквилибрист Этон, номер которого назывался “Человек на мертвой точке”. Отметим, что точная временная приуроченность характерна не только для С. с., но и для других булгаковских произведений – повести “Роковые яйца”, пьесы “Блаженство”, романа “Мастер и Маргарита”.
По некоторым данным, еще при жизни Булгакова С. с. распространялось в самиздате. Анонимная корреспондентка в письме 9 марта 1936 г., когда после публикации критической статьи в “Правде” стало неизбежным снятие со сцены “Кабалы святош”, ободряя Булгакова, сообщала ему, что многое, “что пишется Вами, а м. б. и приписывается, переписывается и передается, так, например, вариант окончания повести “Роковые яйца” и повесть “Собачье сердце””. Также и известный литературовед Разумник Васильевич Иванов-Разумник (Иванов) (1878-1946) в книге мемуарных очерков “Писательские судьбы” (1951) отмечал:
“Спохватившись слишком поздно, цензура решила впредь не пропускать ни единой печатной строчки этого “неуместного сатирика” (так выразился о М. Булгакове некий тип, на цензурной заставе команду имеющий). С тех пор рассказы и повести его запрещались (читал я в рукописи очень остроумную его повесть “Шарик”)...” Здесь под “Шариком” явно имеется в виду С. с.
Инструкция
Главный герой повести «Собачье сердце» профессор Преображенский является автором чудовищного эксперимента. Он представитель русской интеллигенции: проживает в прекрасной семикомнатной квартире, имеет прислугу, интеллигентно говорит и одевается. Филипп Филиппович воплощает уходящую из жизни русскую аристократическую культуру: об этом говорят интерьер , обеды, представляющие настоящий ритуал. Профессор Преображенский талантлив, остроумен, уверенно чувствует себя в компании представителей нового класса общества, не скрывает своего негативного отношения к пролетарским порядкам. Преображенский пользуется огромным авторитетом у новой власти, как редкое светило медицины, умеющий проводить сложные операции по омоложению. Профессор Преображенский считает недопустимым насилие над живыми существами. Но сам решается на страшный эксперимент улучшения несовершенной природы человека: проводит операцию по пересадке собаке части человеческих органов. Неудача проведенного эксперимента возвращает профессора к пониманию безнравственности подобного экспериментального насилия над природой человеческой жизни. В итоге профессор Преображенский приходит к выводу, что «украшающие земной шар» выдающиеся гении выделяются согласно законам эволюции, а не экспериментов. Автор неоднозначно относится к своему герою: уважает за истинную интеллигентность и осуждает за сомнительные и опасные насильственные методы проводимых опытов.
Доктор Борменталь также занимает важное место в системе образов повести «Собачье сердце». Иван Арнольдович молод, благодаря Преображенскому превратился из бедного в ассистента профессора, обучался мастерству у светила медицины и неплохо зарабатывал. Эксперимент с собакой Шариком, превратившимся в гражданина Шарикова, тесно сблизил Борменталя с учителем. Он был помощником в проводимой операции, затем проживал в квартире профессора Преображенского, записывая результаты опыта в дневник и воспитывая Шарикова. Доктор Борменталь интеллигентен, но, осознав невозможность перевоспитания такого «человека», готов задушить Шарикова, чтобы облегчить жизнь своему и благодетелю.
Полиграф Полиграфович Шариков появляется в повести после проведенной профессором Преображенским операции. А сначала это доверчивый пес Шарик, превращенный в результате опыта в безнравственную, не поддающуюся воспитанию и образованию личность. Шариков является воплощением общества, в котором отсутствуют стойкие моральные установки: «незаконнорожденный сын» профессора ложится спать в кухне на полатях, играет на балалайке, ругается, бросает на пол окурки и т.д. Гражданин Шариков строчит доносы на «папашу» и даже грозится убить. За два месяца существования Полиграф Полиграфович получил , устроился на должность заведующего подотделом. Новая власть поддерживает его, считает полезным членом существующего общества. Антигерой Шариков в конце произведения снова становится ласковым псом Шариком, потому что аморальные, противоречащие законам человеческой жизни поступки нового «гражданина» заставили интеллигента Преображенского признать чудовищность своего эксперимента и уничтожить результаты.
Активным участником в сюжете повести «Собачье сердце» является недавно избранный председатель Швондер. Автор сознательно изобразил этого героя схематически: Швондер представляет одного из «товарищей», «общественное лицо» нового устройства жизни. Швондер с ненавистью относится к классовым врагам, его заключается в нерассуждающем преклонении перед властью новых законов и . Швондер безразлично смотрит на чудо создания человека, перед ним – общества Шариков, которому обязательно нужно иметь документ и устроиться на работу. Главный конфликт повести «Собачье сердце», в первую очередь, отражается в противостоянии Швондера и Преображенского, представляющих два противоположных социально-этических класса.
Загрузка...
