Мода на народную поэзию возникла в конце XIX века в Москве и Петербурге. Собиратели фольклора стали охотиться на носителей старин, часто вырывая их из естественной среды. В результате судьбы многих сказителей непоправимо изменились — и не всегда в лучшую сторону.
Семья сказителей Рябининых. Фотография сделана московской экспедицией Государственной академии художественных наук. Начальник экспедиции — профессор Юрий Соколов. 1926 год Рябинины: Марфа, Алексей Михайлович, Ольга Ивановна, Анна Михайловна, Кирик Гаврилович, Василий Михайлович, Михаил Кирикович, Татьяна, Марья Кириковна (Сарафанова), Агропена Петровна. Музей-заповедник «Кижи»Династия Рябининых
«В русской фольклористике, пожалуй, нет другого имени, которое было бы окружено таким почетом и уважением, как Рябинины. Несколько поколений этой славной династии стали гордостью отечественной культуры».
Татьяна Григорьевна Иванова. «Сказители»
Трофим Григорьевич Рябинин (1791-1885)
На первого из сказителей династии старообрядцев Рябининых наткнулся, путешествуя по Олонецкому краю, знаменитый русский этнограф Павел Николаевич Рыбников, тогда еще ссыльный студент.
Трофим Григорьевич Рябинин. Гравюра Лаврентия Серякова
«Книга о киевских богатырях. Свод 24 избранных былин древнекиевского эпоса». 1876 год
Трофим Григорьевич Рябинин родился в 1791 году недалеко от Кижей, рано остался сиротой и кормился за счет крестьянской общины. Свой будущий репертуар — 26 сюжетов — он еще подростком начал перенимать во время учебы в артелях. Не имея своего дома, Рябинин пошел примаком в дом отца жены и очень гордился позднее, что постепенно обзавелся собственным хозяйством, сам встал на ноги и даже стал после смерти тестя главой жениного рода. Для этого кроме основного занятия — хлебопашества — ему пришлось зарабатывать рыбным промыслом. Так что, когда следующий славист, посетивший Рябинина, А. Ф. Гильфердинг, в 1871 году вывез его в Петербург, оказалось, что тот бывал уже в столицах — по рыбным делам.
На публичном выступлении Рябинина в битком набитом зале Русского географического общества присутствовал и его председатель — великий князь Константин Николаевич. После выступления князь преподнес сказителю серебряный кубок в древнерусском стиле и сто рублей. А годом позже Трофим Рябинин был представлен к медали «За полезное», став, таким образом, одним из первых крестьян, удостоенных правительственной награды.
Трофим Григорьевич не дожил до начала активного использования фонографа, зато несколько былин из его репертуара с голоса записал Мусоргский и использовал в последней сцене «Бориса Годунова», а тексты вошли в школьные хрестоматии.
Иван Трофимович Рябинин (1845-1910)
Через 22 года после триумфа в Петербурге Трофима Рябинина его сына Ивана разыскал и привез на гастроли в Петербург петрозаводский учитель Виноградов. Десятки выступлений перед различными аудиториями, запись на фонограф, шум и успех приводят в смущение старовера строгих правил. Иван Трофимович серьезен, вина не пьет, не курит, постами питается капустой и квасом, ходит с собственным стаканом в кармане. Рябинин стал неплохо зарабатывать концертами, но вскоре, затомившись, вернулся в деревню.
Иван Трофимович Рябинин. Деревня Гарницы, 1909 год
Музей-заповедник «Кижи»
Прошло несколько лет — и его снова вызывают, записывают для Чикагской всемирной выставки, приглашают в светские салоны; о нем пишут газеты, сам Николай II с супругой слушает его с текстом в руках, награждает медалью «За усердие» и золотыми часами. Рябинина везут в Константинополь, Софию, Вену, Прагу, Варшаву, Белград, Одессу, Киев (последний особенно интересовал Рябинина, столько раз певшего о «стольном граде»); он встречается с послами, с самим Шаляпиным. Рябинин восхищает всех своей воздержанностью, неизменно пользуясь своей липовой ложкой, деревянной чашкой и граненым стаканом, который дала ему в дорогу жена, чтобы не «обмирщиться». Через несколько лет после триумфальных гастролей Иван Трофимович умер в родной деревне, практически забытый.
Иван Трофимович Рябинин. «Вольга и Микула» Былины Русского Севера. Сказители Рябинины, запись 1894 года ИРЛИ (Пушкинский Дом)Иван Герасимович Рябинин-Андреев (1873-1926)
Иван Герасимович и Марфа Петровна Рябинины-Андреевы с зятем Афанасием Федоровичем Воронцовым. Петрозаводск, ориентировочно 1916 год
Музей-заповедник «Кижи»
Фольклористы познакомились с пасынком Ивана Трофимовича Рябинина в 1921 году, когда петроградский Институт живого слова, занимавшийся изучением живой речи, обратился к былинному наследию и послал в деревню Гарницы за И. Т. Рябининым. Сам Иван Трофимович к тому времени уже давно скончался, но сотруднице института удалось привезти в Петроград Рябинина-Андреева, который к тому времени уже дважды побывал рабочим Ижорского завода в Колпине, семь месяцев отслужил на фронтах Первой мировой и вернулся в деревню. Родственники вспоминают, как еще раньше неоднократно звали его выступать в Петербург и Москву с соседской сказительницей Богдановой-Зиновьевой, но Иван Герасимович от таких предложений отказывался — не хотел «с бабами этим делом заниматься».
За несколько месяцев, что он провел в Петрограде, от него было записано 15 былин, которые отличались от остальных тем, что только пелись, но никогда не сказывались. Предполагалось продолжить работу с Рябининым-Андреевым, но, когда экспедиция вновь посетила его родную деревню в 1926 году, его уже не было в живых.
Иван Герасимович Рябинин-Андреев. «Добрыня и Маринка» Былины Русского Севера. Сказители Рябинины, запись 1921 года ИРЛИ (Пушкинский Дом)Петр Иванович Рябинин-Андреев (1905-1953)
Петр Иванович Рябинин-Андреев
Институт языка, литературы и истории КарНЦ РАН, 2008-2014
Поскольку в поездках за Иваном Герасимовичем ученые наконец запомнили дорогу в Гарницы, о существовании наследника его таланта, сына Петра, они уже хорошо знали и с детства окружили его этнографическим вниманием: былину «Вольга и Микула» маленький Петя исполнил в шесть лет, а в 20-е годы уже выступал перед большими столичными аудиториями. На заре славы он был в два раза моложе своих коллег, что вызывало неодобрительные отклики — «молодой и топорящийся». Петр Иванович оказался хорошим импровизатором: в тех случаях, когда событие задевало его, он, используя древние формулы, создавал собственные произведения — как, например, плач о погибшем брате. А поскольку время требовало новин, к нему выехали новые советские этнографы с заказом на современные темы. Фольклорист М. И. Кострова водила Петра Ивановича в Музей Красной армии, снабжала его материалами о Чапаеве, Сталине и партии, демонстрировала фильмы, в результате чего рождались новины, неоднократно исполнялись автором, перепечатывались в прессе. Однако сам Рябинин-Андреев был недоволен собой и позже, когда актуальность тех произведений ушла, никогда уже не упоминал о таком сочинительстве. После войны он получил персональную пенсию, квартиру в Петрозаводске, был принят в члены Союза писателей — но интерес к сказительству угас, и он не находил себе занятия в городе. В последние годы он работал сторожем на кладбище, выпивал и ходил с прошениями о переиздании сборника былин, считал себя недооцененным. Рассказывают, что характер у него к тому времени сильно испортился, хотя он с радостью всегда соглашался на лекции и выступления перед студентами. Петр Иванович умер, не дожив до пятидесяти.
Петр Иванович Рябинин-Андреев. «Добрыня и змей» Былины Русского Севера. Сказители Рябинины, запись 1926 года ИРЛИ (Пушкинский Дом)Ирина Андреевна Федосова (1827-1899)
«Встречается современный читатель с образом вопленицы Ирины Федосовой и обращаясь к книгам М. Горького. Писатель посвятил ей два очерка. Поместил М. Горький „кривобокую старушку“ и на страницах своего романа-хроники „Жизнь Клима Самгина“».
Татьяна Григорьевна Иванова.
«Сказители»
Ирина Андреевна Федосова. Портрет Е. Мрозовской. 1897 год
Wikimedia Commons
Федосова известна не только как сказительница, но и как лучшая вопленица Заонежья — ее свадебные, похоронные и рекрутские причитания имели невероятное воздействие на слушателей. Рассказывают, как в годы особой ее популярности Федосова была приглашена для выступления в один богатый дом, где светская дама попросила ее исполнить плач о дочери, живой, но в результате семейного конфликта покинувшей дом. Старушка так оплакала девушку, что мать повалилась в обморок, а остальные зрители рыдали. О поэтическим таланте Федосовой писал Горький, нежно отзывался Шаляпин; несколько плачей в «Кому на Руси жить хорошо» списаны с ее «авторских» плачей, и сама она стала прообразом некрасовской Матрены Тимофеевны; художники, композиторы были вдохновлены ее лирикой. При этом Федосова полжизни нищенствовала, была неграмотна, а все, что знала, держала в голове. На заработанные выступлениями деньги она построила в родной деревне школу, попросив учителя: «Ты девочек, девочек больше учи».
Современники отмечали яркую жестикуляцию сказительницы, а потомки называли народной поэтессой и Ахматовой девятнадцатого века. Незадолго до кончины Ирину Андреевну приглашали выступать в Америку, но она отказалась, сославшись на здоровье.
Ирина Андреевна Федосова. «Голубиная книга» («Что в восьмом году, в восьмой тисиче...») ИРЛИ (Пушкинский Дом)Мария Дмитриевна Кривополенова (1843-1924)
«Жизнь М. Д. Кривополеновой в чем-то схожа с судьбой И. А. Федосовой — те же тяготы в первой половине жизни и неожиданная всероссийская известность в старости».
Татьяна Григорьевна Иванова. «Сказители»
Мария Дмитриевна Кривополенова. Фотография 1910-х годов
Фундаментальная электронная библиотека «Русская литература и фольклор»
Для широкой публики Марию Дмитриевну Кривополенову открыла Ольга Эрастовна Озаровская — разносторонне одаренный химик и артистка кабаре. Летом 1914 года Озаровская начала ежегодные поездки на Русский Север с сыном, собакой и фонографом за впечатлениями и пополнением репертуара, а также в поисках новых ораторских приемов в среде народной речи. Там, «собирая словесный жемчуг», она и познакомилась с пинежской старушкой-нищенкой. Свой репертуар Кривополенова переняла от деда, который ходил по морю. Затем она неудачно вышла замуж — муж пил и бросил жену без копейки, а дом был без крыши, и часто Марья Дмитриевна ходила по соседним деревням за милостыней, даже и когда стала уже известной. Озаровская привезла бабушку в Москву, где та впервые увидела места, где разворачивается действие многих былин, а затем устроила ей длительные гастроли по всей стране. Спустя четырнадцать лет Борис Пастернак вспоминал в письме Озаровской один из таких концертов: «Вы тогда с бережностью, свойственной дару в отношении дара, впервые выводили за руку, как ребенка, старуху Кривополенову. Это было в Политехническом музее, та же бережность подсказала вам, что лучше бы, чем эстрада, этому голосу, помнящему Грозного, прикатиться из края, который его сложил, и недолго думая, вы всего этого моментально достигли. Вы разбросали по аудитории, точно все это было у вас в горсти, вороха нетерпеливой олонецкой скороговорки». После успешных гастролей бабушку на некоторое время забыли, а когда снова вспомнили, по ходатайству той же Озаровской, в ней принял участие уже нарком просвещения Луначарский. Он лично беспокоился о «государственной бабушке», по его ходатайству ей было назначено пособие, снабжение всем необходимым, а в 1921 году ее вызвали в Москву. Очевидец А. А. Морозов так рассказывает о встрече Кривополеновой с Луначарским:
«…С нетерпением ожидала Кривополенова встречи с Луначарским. Но он не сразу смог к ней приехать. И бабушка на него дулась. А когда он все же приехал и бабушку пошли звать, то она ответила: „Я еще чулок не довязала“. Пошли звать второй раз: „Когда будет пора, приду. Я дольше ждала“. — И, дождавшись третьего раза — как полагалось в старину, — вышла строгая и поклонилась в пояс. Вскоре бабушка разошлась — пела песни и сказывала сказки. Луначарский засиделся до поздней ночи. <…> После его отъезда Кривополенова сказала: „Человек, видать, хороший. Надо ему рукавички связать“». Была Кривополенова и у Луначарского в гостях; выпила рюмку и попросила «убрать стыдобу» — портрет Айседоры Дункан.
В июле 1921 года Кривополенова возвратилась домой, на Пинегу, где три года спустя скончалась среди людей, к которым напросилась на ночлег, до последнего вздоха продолжая петь.
Тимофей Туруев, годы жизни неизвестны
«Наши песни, наши сказки-побывальщины метче пули, крепче стали, штыка вострого — поет колхозник из Карело-Финской ССР Т. Туруев».
Сказители Карело-Финской ССР Анна Михайловна Пашкова и Тимофей Ефимович Туруев в Большом Екатерининском дворце. 1941 год
encspb.ru
Уникальный сказитель-билингва Тимофей Туруев с одинаковым успехом пел былины и по-русски, и на родном карельском языке, переключаясь прямо в процессе исполнения. Собиратели отмечали однако, что Туруев вольно обращается с сюжетом, часто выпуская из него целые куски на свой вкус. Основным занятием Туруева были переводы русского эпоса на карельский язык; известен он также несколькими новинами: «Дело Сталина», «Былина о Сталине» и др.:
Сделал он дела свои великие:
Построил он заводы и фабрики огромные,
на заводах тех машины с автоматами,
а у нас, в деревне, во колхозушках
Отошла на отдых крива сошенька.
(«Дело Сталина»)
И говорит Иосиф Виссарионович
Своемы товарищу Ворошилову:
«Ай же ты, Климентий свет-Ефремович!
Ты пойди-ка по правой сторонушке
Со своей дружиной храброю
Бить силу вражеску Деникина,
Я поеду ко городу Царицину
очищать дорожки прямоезжие».
(«Былина о Сталине»)
В 1941 году сказитель был принят в Союз писателей Карело-Финской ССР.
Сказителями на Русском Севере называли исполнителей былин и других эпических произведений.
Интерес к личности сказителя возник в начале 1860-х гг. после того, как стали выходить из печати "Песни, собранные П. Н. Рыбниковым". В 1861 г. была опубликована их первая часть. В ней было напечатано 88 былин и других эпических песен (включая варианты), которые были собраны в Олонецкой губ., т. е. недалеко от Петербурга. В томе было указано, где и от кого произведены записи.
Однако приведенные сведения не удовлетворили любителей народной поэзии: некоторые сомневались в подлинности опубликованных произведений. В 1864 г. в третьей части "Песен..." была помещена "Заметка собирателя", в которой Рыбников кратко обрисовал состояние эпической традиции Прионежья, рассказал о своих встречах со сказителями, условиях их жизни, роде занятий, репертуаре. Иногда со слов современников он приводил сведения о талантливых певцах прошлого. В ряде случаев собиратель отметил, от кого сказитель перенял ту или иную былину, кто был его учителем.
Ценны наблюдения Рыбникова над напевами былин. Он писал: "Напевы былин довольно однообразны: например, у Рябинина их, собственно, два; но перехваты и колена голоса дают каждой былине особый характер. Один и тот же быстрый голос очень весел в "Ставре", в "Потыке как-то заунывнее, а в "Вольге и Микулушке" выходит торжественным. Протяжный напев звучит мужественно в "Двух королевичах из Крякова" и "Илье Муромце" и делается грозным в "Илье и паленице". У Козьмы Иванова Романова тоже три или два напева, и все его пение на каких-нибудь трех нотах, но вибрации голоса удивительно помогают ему разнообразить напевы.
По-видимому ни с того ни с сего старик вдруг ускорит пение и точно расколет голос, а выйдет отлично и совершенно под лад содержанию. <...> У Бутылки напев один для всех былин. <...> Вообще теперь я пришел к убеждению, что напев для былин почти один и тот же в настоящее время; чем искуснее певец, тем больше он умеет его разнообразить; усвоить же голос какой-нибудь старины со всеми оттенками очень трудно, потому что пение ее составляет постоянную импровизацию на один лад".
В 1871 г. в ту же Олонецкую губ. поехал А. Ф. Гильфердинг. Он писал: "Мне давно хотелось побывать на нашем Севере, чтобы составить себе понятие о его населении, которое до сих пор живет в эпохе первобытной борьбы с невзгодами враждебной природы. В особенности манило меня в Олонецкую губернию желание послушать хоть одного из тех замечательных рапсодов, каких здесь нашел П. Н. Рыбников. <...> Я расположил свою поездку так, чтобы посетить местности, которые были мне указаны г. Рыбниковым как пребывание лучших "сказителей"..." В течение двух месяцев Гильфердинг встретился с 70 сказителями и записал от них 318 былин и других эпических песен.
Гильфердинг впервые составил сборник по репертуару сказителей, предпослав краткие биографические справки. Этим он положил начало изучению творческой личности в фольклоре.
А. Е. Грузинский, готовя второе издание "Песен, собранных П. Н. Рыбниковым" (1909—1910), также расположил былины по певцам, с биографическими справками. При их составлении Грузинский использовал сведения, которые были в "Заметке собирателя" Рыбникова и в издании Гильфердинга.
Изучение сказителей было продолжено другими исследователями. В конце XIX и в XX в. на Север выезжали новые фольклорные экспедиции.
Талантливые сказители пользовались большим уважением и любовью слушателей. Сохранились воспоминания пожилых людей, которые свидетельствуют о том, что в конце XVIII — первой половине XIX в. крестьяне с огромным вниманием слушали исполнение былин. Так, например, один из сказителей — крестьянин лет 80, говорил П. Н. Рыбникову, что в прежнее время бывали сказители не такие, как он: "...Еще он помнит, как, бывало, целая волость в несколько тысяч душ призывала к себе такого, древнего летши, сказителя и заставляла его сказывать старины, былины и побывальщины, и заслушивалась вся от мала до велика, по нескольку дней сряду, забыв и работы в поле, и хозяйство в дому".
Еще один пример. В праздничные дни на Ладожском озере рыболовы собирались в один круг слушать Трофима Григорьевича Рябинина. Когда наступала его очередь дежурить у лодки, то кто-нибудь заменял его, а Трофим Григорьевич исполнял былины. "Если б ты к нам пошел, Трофим Григорьевич, — говаривали рыболовы, — мы бы на тебя работали: лишь бы ты нам сказывал, а мы тебя все бы слушали". Сказители исполняли былины не только в свободное время, но и за работой. "В старину соберутся, бывало, старики и бабы вязать сети, и тут сказители, а особенно Илья Елустафьевич, станут петь былины. Начнут они перед сумерками, а пропоют до глубокой ночи" (из рассказа Козьмы Романова).
Сказители — крестьянские портные также исполняли былины во время работы. Например, Абрам Евтихиев (по прозвищу Бутылка, из Пудожского погоста) ходил по деревням Заонежья, занимался портняжеством и во время работы постоянно пел былины. За работой, в избе кижанина, распевал былины и другой бродячий крестьянский портной — Щеголенок.
Трофим Григорьевич Рябинин (1791-1885) был родоначальником целого поколения сказителей. Из его детей лучше всех выучился петь младший сын Иван — впоследствии известный сказитель (он выступал в аудиториях Петрозаводска, Петербурга, Москвы и других городов, выезжал за границу). От Ивана Трофимовича Рябинина перенял былины его пасынок Иван Герасимович Рябинин-Андреев. От Ивана Герасимовича былины выучил его сын Петр Иванович Рябинин-Андреев, а также внук Ивана Трофимовича — Петр Васильевич Рябинин и внук Трофима Григорьевича — Кирик Гаврилович Рябинин.
От отцов переняли былины сказители Андрей Сорокин и Абрам Евтихиев. Отец последнего был великим сказителем.
Наличие семейной традиции в XIX в. было зафиксировано и в Сибири. В окрестностях Барнаула краевед С. И. Гуляев встретил крестьянина Леонтия Гавриловича Тупицына, исполнявшего значительное количество былин. Он унаследовал свой репертуар от отца, который в свою очередь перенял его от деда. Прадед Леонтия Гавриловича был выходцем "откуда-то из России". Следовательно, в семье Тупицыных былины хранились в течение четырех поколений, переходя от отца к сыну. У Леонтия Гавриловича было семь сыновей, но ни один из них не перенял от отца былин, и традиция прекратилась.
Былины исполняли также женщины. Известная в XX в. сказительница Марфа Семеновна Крюкова (1876-1954) переняла былины от своей матери Аграфены Матвеевны Крюковой.
На Севере существовали целые школы сказителей. Впервые на них обратил внимание А. Ф. Гильфердинг. "Между Кижами и Толвуей, — писал он, — нет ни природной, ни административной границ, а манера у певцов былин в том и в другом крае совершенно особенная. <...> Потому думаю, что можно при-онежских рапсодов разделить на две, так сказать, школы — киж-скую и толвуй-повенецкую..." Это заключение Гильфердинг подтвердил свидетельством самих крестьян.
В деревне Горки Пудожгорского погоста стоят рядом, бок о бок, избы двух замечательных сказителей: Абрама Евтихиева (Бутылки) и Петра Калинина. Калинин спел былину о Добрыне не так, как пел Абрам Евтихиев, что и отметили слушатели: "Как странно, два такие близкие соседа, а сказывают былины совершенно разно!" Абрам Евтихиев тотчас объяснил, чем это вызвано. "Петр Лукич, — говорил он, — понял былины от своего отца, а я от своего; батюшка же мой не тутошний, он родом из Киж, с Космозера, и переселился со мною на Пудожскую гору, когда мне уже было лет 20; оттого я и пою былины как кижане, а не как здешние". Дальше Гильфердинг объяснил, в чем состоит различие двух названных школ.
В дальнейшем о школах сказителей упоминали многие авторы, обстоятельно же их рассмотрел В.И. Чичеров. Чичеров выделил и охарактеризовал три школы сказителей Заонежья (главы: «Елустафьевско-рябининская школа», «Школа Конона с Зяблых Нив», «Сказители Толвуя и Повенца и космозерская традиция былин»).
Собирательница и исследовательница былин Севера А. М. Астахова разделила сказителей на три типа. К первому она отнесла тех, которые перенимали тексты совершенно точно) и в таком виде исполняли. Ко второму типу были отнесены сказители, которые усваивали лишь общую схему сюжета, отбирали типические места иивырабатывали собственный постоянный текст, который старательно сохраняли, варьируя лишь детали. Третий тип - импровизаторы. Запомнив сюжетную схему, они не вырабатывали, не создавали постоянного текста, а каждый раз изменяли его, пользуясь всем арсеналом сюжетов, мотивов, образов, формул, которыми владели. Эти три типа сказителей Астахова определила путем анализа творчества большого количества народных певцов, живших в XIX - 30-х гг. XX в. В первом типе она выделила Ивана Трофимовича Рябинина, во втором - Трофима Григорьевича, в третьем - Василия Петровича Щеголенка.
Зуева Т.В., Кирдан Б.П. Русский фольклор - М., 2002 г.
Былины получили своё название от слов «быль», «было». В них неизвестные древние авторы рассказывали о событиях, которые действительно происходили: о сражениях с врагами, о победах русских воинов. Былины не складывались сами собой, без авторов. Их сочиняли талантливые люди, но не записывали.
Собиратели былин Открыл для нас бесценные сокровища духовной жизни народа, г. Изданы 4 тома (165 былин) «Песни, собранные Рыбниковым». Рыбников Павел Николаевич
Сказывание былин. Былины исполнялись особым образом: их сказывали, то есть произносили нараспев, следуя звучанию былинного стиха, а исполнителей былин называли сказителями. Былины передавались от поколения к поколению, и известны целые семьи, в которых хранились такие традиции. Знаменитая семья Рябининых, мать и дочь Крюковы - это известные северные сказители. Исполнение былин требовало большого актёрского таланта и блестящей памяти: так, например, Марфа Семеновна Крюкова в течение целого месяца напевала собирателю фольклора новые и новые былины, не повторяясь.
Трофи́м Григо́рьевич Рябинин (Трофи́м Григо́рьевич Ря́бов) (г.) олонецкий крестьянин, Один из выдающихся сказителей русских былин, родоначальник династии былинных сказителей Рябининых. Записали у Рябинина 23 былины, состоящих из 6000 стихов.
«Напев былины был однообразен, голос у Рябинина не очень звонок, но удивительное умение сказывать придавало особенное значение каждому стиху. Где Рябинин научился такой мастерской дикции: каждый предмет у него выступал в настоящем свете, каждое слово получало свое значение!». Приглашенный в столицу заонежский сказитель выступил 3 декабря 1871 года на заседании Отделения этнографии. По отзывам современников, это выступление явилось наиболее ярким культурным событием сезона, в зале Географического общества, где оно проходило, яблоку негде было упасть, и многие слушали старика-певца стоя. После выступления Рябинину вручили денежное вознаграждение и особый дар от великого князя Константина Николаевича – серебряный кубок. Александр II пожаловал Трофиму Григорьевичу Рябинину медаль «За полезное».
Василий Петрович Щеголёнок. Сказитель былин, крестьянин В. П. Щеголенок – сказитель с ярко выраженным складом импровизатора. От него в разное время и разными собирателями было записано 14 былин. Одну и ту же былину он каждый раз пел совершенно по- иному, меняя не только отдельные места, но и весь текст в целом.
Сказители - исполнители былин, эпических баллад и ранних историч. песен. Слово "С." имеет нар. происхождение, образовано от глагола "сказывать"; оно указывает на своеобразную манеру исполнения произв. перечисленных фольклорных жанров. На севере России исполнителей эпоса называли также "сказатели", "старинщики". С. были обычно крестьяне (как мужчины, так и женщины). В фольклористику термин "С." вошёл в сер. 19 в. благодаря работам П. Н. Рыбникова и А. Ф. Гильфердинга. С. в период расцвета рус. эпоса (10-16 вв.) были как непрофессионалы, так и профессионалы - певцы в дружинах, при княжеских дворах, скоморохи и др. С 60-х гг. 19 в., когда эпос стал систематически записываться, С.-профессионалы уже не встречались.
С. пользовались одним, максимум 2-3 традиц. напевами речитативного характера и применяли их независимо от содержания текста произведения. Личность С. проявлялась в индивидуальном подборе средств поэтич. выразительности словесного текста, в варьировании напева, эпизодов, в установлении последовательности эпизодов и, наконец, в самом репертуаре С. В зависимости от степени проявления индивидуального начала в творчестве С. фольклористы (вслед за сов. фольклористом А. М. Астаховой) различают: С.-передатчиков, стремящихся к предельно точному воспроизведению усвоенного (И. Т. Рябинин, Б. Суриков - 2-я пол. 19 в.); С., создающих свои редакции и версии (Т. Г. Рябинин - сер. 19 в., Н. С. Богданова, А. М. Пашкова - кон. 19 - нач. 20 вв.); С.-импровизаторов, к-рые каждый раз по-новому излагают сюжет (В. П. Щеголёнок - кон. 19 в., М. С. Крюкова - 20 в.). Под влиянием наиболее талантливых С. возникали локальные школы (онежская, беломорская, печорская, мезенская и др.), а вслед за ними - более обширные местные традиции. Среди выдающихся С. рус. Севера - Т. Г. Рябинин, А. М. Крюкова, Г. Л. Крюков, М. Д. Кривополенова, А. П. Сорокин, H. С. Богданова, Г. А. Якушов, Ф. А. Конашков. Для популяризации творчества С. с 80-х гг. 19 в. организовывались их публич. выступления в крупнейших городах России и Зап. Европы.
Первые собиратели и исследователи нар. эпоса застали лишь последнюю стадию его активного бытования (сер. 19 в.) - в основном на сев. окраинах России и в меньшей степени в Сибири. К этому времени на юге России в казачьей среде былины трансформировались в былинные песни, исполнявшиеся хором на песенные напевы.
С. иногда наз. исполнителей эпоса др. народов СССР - казах, жирши, туркм. бахши, якут, олонхосутов и др.
Литература: Рыбников П. Н., Заметка собирателя, в сб.: Песни, собранные П. Н. Рыбниковым, ч. 3 - Народные былины, старины, побывальщины и песни, Петрозаводск, 1864, т. 1, М., 1909; Гильфердинг A., Олонецкая губерния и ее народные рапсоды, в сб.: Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом летом 1871, СПБ, 1873; Ляцкий Е., Сказитель И. Т. Рябинин и его былины, "Этнографическое обозрение", 1894, кн. 23, No 4, с. 105-35; Миллер Вс. Ф., Очерки русской народной словесности, т. 1, М., 1897; Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым в 1899-1901 гг., т. 1, М., 1904, с. 333-91 (с нотным приложением); Ончуков Н., Печорские былины, СПБ, 1904, с. I-XXXIII; Сперанский М., Русская устная словесность, т. 2 - Былины. Исторические песни, под ред. и с примеч. М. Сперанского, М., 1919, с. VII-XX; Соколов Б., Сказители, М., 1924; Соколов Ю. М., Русский фольклор, М., 1938, с. 232-46; Астахова A., Былинное творчество северных крестьян, в сб.: Былины Севера, т. 1, М.-Л., 1938, с. 7-105; её же, Русский былинный эпос на Севере, Петрозаводск, 1948; Ухов П. Д., Былины, в сб.: Русское народное поэтическое творчество, M., 1956, с. 350-56.
И. Я. Лесенчук
Во времена седой старины появились особые песни. Они рассказывали о том, что было. За ними закрепилось слово «былины», а ещё «старины» и «старинки». В допетровскую эпоху по Руси разгуливали толпы певцов и потешных людей, своих и заезжих, среди которых были ряженые музыканты и скоморохи в коротких туниках с разрезными полами. В их репертуаре чередовались весёлые песни с серьёзными былинами о важных событиях и исторических лицах. В былинах имели место подлинные исторические факты, отражались думы и чувства народа, черты древности, которые давно забылись.
Исполнялись былины особым образом. Сказитель, певец былин, вводил слушателей своим «зачином» в соответствующее настроение степенной и мирной беседы. Он пробегал по струнам, вызывал вдохновение в себе и в слушателях, создавал особое настроение перед исполнением былины. Во всех этих «зачинах» сказывался не столько словесно-поэтический, сколько музыкальный приём. Но вот «зачин» исполнен, и певец приступает к содержанию былины.
Каково же значение былин для русской литературы?
Былины исторические, героические, богатырские, социально-бытовые обогатили русскую литературу. Это произведения, лишенные всего искусственного, ненастоящего донесли до нас черты древних эпох, особенности столь милой старины.
Былины, этот бесценный опыт народного творчества, помогли распутать сложнейшие узлы истории, бескомпромиссно изобразив жизнь во всех её острейших конфликтах, перипетиях, событиях.
Былины явились базой для появления в литературе произведений героической и исторической направленности.
Каково значение былин для нас?
Былины пришли к нам вместе с теми заповедями, традициями и обрядами, которые были на Руси тысячи лет назад. Они имеют документальную ценность. Мир и борьба, обычаи и быт повседневной жизни составили основу былинного творчества. Именно из былин мы узнаем о том, как жили наши предки, русичи, как крестьянствовали, что их заботило и волновало.
Былины рассказывают нам о лучших примерах – как надо Родине служить, её защищать, как готовить себя к ратному подвигу, как воспитать в себе выносливость и храбрость.
Именно из песенных рассказов-былин мы можем почерпнуть сведения о подвигах воинов, о верности воинскому долгу, о стремлении народа ко всему незаурядному, исключительному, красочному.
Из былин узнаём мы о старой Руси, об устройстве городов, о русском богатырстве.
О сказителях былин
Сказители былин – люди особенные. Было замечено, что некоторые поющие ими былины они не знают наизусть, то есть не могут повторить старую былину слово в слово. В каждое новое повторение уже спетой ими раз былины они вносят новые приемы исполнения: то вводя ту или иную подробность, то опуская её, то видоизменяя отдельные стихи, то растягивая, то сжимая. При этом былина не теряет своего общего характера, она не является только заученной, окаменевшей в памяти певца, напротив, его роль в былине – роль свободного импровизатора на подробно разработанную, но уже готовую тему. Наблюдения над составом былины ведут ещё дальше в тайны этой импровизации, где наши сказители являются до известной степени и творцами былин.
Загрузка...
