ПРОЛОГ

Война продолжалась.
В феврале 1941 года она, словно огненный смерч, перекинулась из Европы на северо-западное побережье Африки, куда в Триполи, с целью оказания поддержки итальянцам, прибыл гитлеровский командующий нацистскими войсками, опытный военный Эрнст Роммель. С его прибытием немцы стали теснить британские силы к Нилу.
По дороге, пролегавшей вдоль побережья, от Бенгази через Эль-Агхелия, Агедабия и Мечили, техника и солдаты танковой армии «Африка» продолжали теснить противника на земле изнуряющего солнца, песчаных бурь, оврагов, забывших вкус дождя, и отвесных обрывов, переходивших через сотни футов в плоские равнины пустыни. Масса людей, противотанковых пушек, грузовиков и танков двигалась на восток, отбив 20 июня 1942 года у британцев крепость Тобрук и приближаясь к заветной цели Гитлера - Суэцкому каналу. Владея этим жизненно важным водным путем, нацисты могли бы парализовать переброску войск союзников и продолжить марш на восток, подбираясь к уязвимым рубежам России.
В последние дни ожесточенных сражений июня 1942 года Восьмая британская армия, большинство солдат которой были изнурены до предела, брела по направлению к железнодорожной станции под названием Эль-Элемейн. Инженерные войска прилагали героические усилия, закладывая по ее следам запутанные узоры минных полей в надежде задержать настигающие танки. Ходили слухи, что у Роммеля не хватает бензина и боеприпасов, но солдаты, сидевшие в своих окопчиках, выдолбленных в твердой белой земле, чувствовали, как земля содрогается от движения немецких танков. Под лучами солнца и кружащимися стервятниками на западном горизонте поднимались столбы пыли. Роммель дошел до Эль-Элемейна, и, казалось, никто не сможет помешать ему пообедать в Каире. Солнце садилось, кроваво-красное в молочном небе. Тени тридцатого дня июня ползли по пустыне. Солдаты Восьмой армии ждали, в то время как их офицеры в палатках изучали покрытые пятнами пота карты, а инженерные подразделения продолжали усиливать минные поля между британскими и немецкими войсками. В безлунном небе засияли первые звезды. Сержанты проверяли боеприпасы и орали на солдат, чтобы те вычищали свои окопчики, - лишь бы не думать о резне, которая неизбежно должна начаться на рассвете.
В нескольких милях к западу, где мотоциклисты на иссеченных песками мотоциклах, БМВ и солдаты на бронемашинах разведки разъезжали в темноте по границам минных полей, на полоске земли, обозначенной голубыми огнями, приземлился маленький защитной расцветки аэроплан марки «Шторьх». Ворча пропеллерами, он поднял в воздух тучи пыли. На крыльях самолета были изображены черные нацистские свастики.
Как только колеса «Шторьха» остановились, с северо-западного направления подъехала автомашина с открытым верхом и фарами под козырьком. Из самолета вылез немецкий обер-лейтенант в пыльной светло-коричневой форме африканского корпуса и в защитных очках. К запястью его правой руки был прикреплен наручником плоский коричневый планшет. Водитель автомашины ловко отдал ему честь, одновременно придерживая дверцу. Штурман «Шторьха» остался в кабине, выслушав приказания офицера. Затем автомашина уехала в ту же сторону, откуда появилась, и, как только она скрылась из виду, штурман отхлебнул из своей фляжки и попытался немного подремать.
Автомашина взобралась на небольшой гребень, из-под ее покрышек полетел песок и острая галька. На другой стороне гребня стояли палатки и грузовики передового разведывательного батальона. Местность погрузилась в полную темноту, только внутри палаток слабо светились фонари и изредка мелькало мерцание замаскированных фар мотоциклов или броневиков, посланных с каким-нибудь поручением.
Автомашина подъехала к стоянке у самой большой, стоявшей в центре палатки, и обер-лейтенант, прежде чем выйти, подождал, пока ему не открыли дверцу. Подойдя к входу, он услышал дребезжание банок и увидел несколько тощих собак, рывшихся в отбросах.

Даже такая трагедия как Вторая Мировая Война стала источником наживы для дельцов от кино и литературы. Зверства эсэсовцев служили хорошей ширмой для потакания извращенным вкусам публики, желавшей насладиться садизмом и насилием не вставая с кресла. Несомненно, такие произведения имеют ценность - но только историческую (хотя эксплуатация - куда забавнее того, что она эксплуатирует). Есть и менее извращенные произведения, где используется позднее увлечение Рейха оккультизмом... Это раздражает куда больше. Фашизм настолько ужасен сам по себе, что приплетать к нему монстров и демонов - нелепость, все равно, что рисовать чертей на гильотине.

Именно поэтому я взял в руки роман о ""Штирлице-оборотне"" только из-за имени Маккаммона на обложке. Да и то потому, что хотелось почитать что-нибудь из его книг, а все уже были прочитаны. Однако Маккаммон меня приятно удивил!

Нет, конечно, логика часто приносится в жертву увлекательности. Конечно, ""клюква"" горька и развесиста. Зато идея, вечная идея о равенстве народов перед лицом общей угрозы, в руках Мастера воспринимается по-настоящему сильно. Скажете, неоригинально? Зато верно. К тому же Маккаммона и не пахнет Американским Патриотизмом, русские в романе не хуже англичан, и вот это реально удивляет. Особенно, если учесть родину писателя - американский Юг, центр американского национализма.

Жестокость нацистов показана здесь не для того, чтобы щекотать нервы читателя, но передать сам ужас ситуации и ненависть автора к нелюдям, возомнившими себя властелинами мира. Ключевая сцена для понимания идеи романа - нацист, тонущий в трупах замученных им людей: зло когда-нибудь поглотит того, кто его сотворил. Независимо от национальности надо оставаться человеком, утверждает Маккаммон. Сам он всегда остается в своих книгах человеком, независимо от жанра. Поэтому, невзирая на сюжетные недостатки и ""клюкву"", оценка выше среднего.

Оценка: 6

Роберт Маккаммон относится к той группе авторов, чей литературный рост можно проследить по времени выхода книг: чем позже вышел роман, тем он сильнее, интереснее и глубже. Зная это, от «Часа волка» я ожидал обычную историю об оборотнях, способную скрасить пару вечеров и не более. Видимо, отсутствие завышенных ожиданий мне и помогло получить удовольствие от произведения. Что представляет из себя «Час волка»? Начнем с самого начала.

Пролог, как это водится, чуть ли не лучшая часть романа. Он яркий, концентрированный и достаточно завлекательный. Судите сами: за первые 30 страниц мы увидим экшн в стиле «оборотень против нацистских солдат», секс, убийство и зрелищную схватку с использованием средневекового оружия. Насыщенно, правда? И очень напоминает прием, использованный в «Они жаждут», где пролог также является сильнейшей частью всего произведения.

После такого драйвового начала нас ждет 700 страниц шпионского триллера с оборотнем в главной роли. Действие разворачивается в 44-м году, по большей части во Франции и Германии. Главный герой – суперспецагент, выполняющий сложнейшую миссию, направленную против нацистской Германии. Первое, что бросается в глаза, – все персонажи будто взяты из кино. Мужчины здесь мускулистые и привлекательные, женщины – гибкие, подтянутые и тоже привлекательные. Нам даже с точностью до сантиметров назовут рост половины персонажей, зачастую сообщая вместе с этим еще и точный вес. Главный герой – крутой, очень крутой мужик, который может навалять всем, уйти от любой погони, угнать немецкий танк и переспать с любой девушкой. В итоге это все не играет на реалистичность персонажа и ему не сочувствуешь, так как точно знаешь, что подобные герои созданы побеждать врагов и покорять девичьи сердца. Проигрывать они не умеют, просто физически не способны. В книге есть флешбеки для лучшего понимания главного героя и того, как он дошел до жизни такой. Они написаны уже в духе классических триллеров и общую картину не портят, а скорее, наоборот, украшают и позволяют отдохнуть от насыщенной основной линии.

Увы, но книге не особо повезло с переводом, хотя, возможно, тут есть и вина автора. Пример неудачи перевода: «стена под два метра футов» (это вообще сколько?). Пример забавного предложения: «Кровать скрипела. Она скрипела подо многими мужчинами, но никогда не скрипела так неистово.»

В целом книга не плохая, но похуже приключений Мэтью Корбетта и «Жизни мальчишки». Располагается где-то на уровне «Они жаждут», предлагая читателю вместо вампиров оборотней, а вместо большого количества сюжетных линий – две: крайне насыщенную действием и наполненную напряжением и переживаниями. Книгу можно рекомендовать к прочтению всем, кому нравилось смотреть боевики 90-х про крутых мужиков, а также тем, кто желает отдохнуть от мирской суеты, наблюдая за головокружительными приключениями.

Оценка: 8

Однажды на ночь глядя Роберт МакКаммон посмотрел подряд два фильма - «Американский оборотень в Париже» и «Семнадцать мгновений весны» (но это не точно), после чего в объятиях Морфея две киноленты в его алабамском мозгу органично переплелись и сплавились в сюжет нового романа. Что из этого получилось? Попробую передать своё мнение.

Роман большой, но читается легко и быстро - событий много, но они динамичны и не запутанны. Действующих лиц по минимуму для такого объёма и продолжительности истории, поэтому запутаться в них не грозит даже самому невнимательному читателю. Персонажи, впрочем, довольно однобоки - типичный мудрый и строгий сэнсей, две идентичные бойкие и гордые красотки, хлюпик-нытик Мышонок... Злодеи такие же - безмозглый громила, злой гений-доктор, амбициозный военноначальник-карьерист. Все они статичны и не собираются раскаиваться, видоизменяться и вообще как-либо удивлять вас до самой своей гибели от рук/лап ГГ. Также не стоит ждать, что этот шпионский (ну как бы да) роман бросит вызов вашему интеллекту - скорее всего вы решите главную загадку раньше главного героя.

Касательно главного злодейства под кодовым именем Айзенфауст. Или Фист оф Стил. По-моему, оно является самым слабым звеном истории, потому как сплетено из нелогичностей.

Спойлер (раскрытие сюжета)

Во-первых - с чего плохиши решили, что бравых Томми и Чарли известие о гибели 30 тысяч человек в Лондоне деморализует настолько, что они побросают свои Томпсоны и Стэны и самоустраняться в приливных волнах Па-де-Кале? Может, они с воплем «Отомстим за Лондон!!!» ринутся в яростную атаку? Травить стоило бы как раз самих солдат. Во-вторых - способ доставки «груза» в Лондон. Зачем такие сложности с собиранием по частям Б-17, его маскировкой и самоубийственной миссией для пилотов? К тому времени у Рейха был прекрасный способ забросить посылочку в Сохо - крылатые ракеты Fi-103, не говоря уже про те же высотные ночные бомбардировщики или штурмовики, тот же Дорнье-217 и Хенкель какой-то там. Погрузили бы свои 24 бомбы на дюжину проверенных самолётов, и прекрасно справились, пусть бы часть и погибла под зенитным огнём. Американцы ведь бомбили Токио 18 апреля 42 года не с японских «Гинга», а со своих «Митчеллов» и ничего, справились.

Касательно положительных сторон - в книге германская техника разнообразна! Как приятно, что помимо уже надоевших танка «Тигр» и истребителя «Мессершмидт-109» автор использует другие боевые машины, даже довольно экзотичные. Также очень понравилась сюжетная линия юного оборотня в России - такой глоток прохладного хвойного воздуха после дыма Второй Мировой. И пусть Роберт, как типичный американец, не знает, что у русских имён есть уменьшительные варианты, а иногда даже ОТЧЕСТВА (мальчика не будут звать Михаил, он для всех будет Миша, равно как вожак стаи был бы Виктором Петровичем, например), но описано всё увлекательно и неожиданно-подробно. По крайней мере расстояние русские меряют вёрстами, а не милями - не знаю, правда, заслуга ли это МакКаммона или переводчика.

Вывод - увлекательная, яркая история шпиона-оборотня с привкусом Джеймса Бонда и «Андерворлда», не лишённая своих недостатков. Из подобных произведений сравнить могу только со «Штурмфогель» Андрея Лазарчука, и сравнение выйдет не в пользу МакКаммона. Но в любом случае о прочтении вряд ли пожалеете!

Оценка: 8

Есть реалии, отступая от которых, автор должен придумывать отмазку. Вот Малинин написал про оборотней, так он объясняет потерю или приобретение массы, плюс неуязвимость заимствованием тела из другого мира. Ну или из каких-то вариантов имеющегося. Не суть. Он объясняет.

Маккаммон же тупо мистик, и это основной его недостаток.

Я помню Ваала: Дьявол плохой, потому что он плохой. Даже пришельцы в Кусаке плохие потому, что плохие. Ну вот такие они. А хорошие, естественно, потому что – хорошие. И не поспоришь.

В Часе волка бобер с ослом поутихли, но с аргументацией все та же проблема.

Оборотень, соответственно, умеет оборачиваться почему? Потому что его покусали и он стал оборотнем. Нет, присутствует бессвязный детский лепет про вирус. Это в лирических флешбэках. Которые, кстати, весьма живо читаются, в чем их отличие от основного текста. Но смысла – ни на грош. Вроде как становление личности очень особенного вервольфа. Да у наших армадовцев больше удачных становлений героя! Мрак, в общем.

Еще там ружье на стене висит типа пушка. Которая сильно поломанатая, оттого работает муляжом. Значит так:

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)

флешбэк, юность героя, община оборотней. Детки у этих товарищей или рождаются монстрами, либо мрут в младенчестве, пытаясь обернуться. А оно ж больно и напряжно – вирус, однако. Но ГГ исхитряется заделать детку, которая переживает этот процесс, что большая редкость, если не нонсенс. Потом приходят плохие, убивают всех, ребенка-оборотня забирают. Напоминаю, что это флешбэк минимум пятнадцатилетней давности. А то и больше. И все. Дите больше нигде никак не всплывает. Спрашивается: зачем было огород городить? Подчеркнуть сомнительную исключительность героя? Так она и осталась сомнительной.

Ну а в реальном времени дядечку упросили временно вернуться с заслуженного отдыха на стезю войны. В буквальном смысле, во вторую мировую. Он будет уничтожать сверхсекретное оружие, долженствующее бы изничтожить Англию. Оружие химическое и страшное очень. В пути будет много приключений от мачизма и мало перевертываний. Вообще непонятно, зачем было дядьку вервольфить. И без того получается вполне занятные военные приключения.

Будет концлагерь, но довольно неубедительный. Видно, что американец писал. Помнится, лирические отступления Донцовой на эту тему ужаснули меня куда как сильнее. Будут партизаны, секретная лаборатория, много плохих фашистов и один хороший немец. Но сильно несчастный.

Мир был бы хорошим, будь он один. Но мы видим как минимум два: послереволюционная Россия и военная Европа. И вторая сильно проигрывает. Не то чтобы совсем ненатурально, но я достаточно много читала про войну, чтобы ее динамическая интерпретация на фоне оборотня показалась мне избыточно претенциозной. А вот флешбэки – основная ценность романа - их мир хорош. Действительно, глухой лес, и оборотни – братья-славяне. Они там вырождаются, отрезанные от мира, голодают через раз, а туда же – подавай им если не смысл жизни, то хотя бы почитать на досуге и поговорить за вечное.

Читабельность средняя. За завтраком – хорошо, на прогулке – никак. Если хоть что-то отвлекает, это что-то каждый раз кажется увлекательнее книги.

Интрига тоже держится на прошлом героя. Я не знаю, как можно настолько испортить текст, чтоб читателю не было дела до применения химического оружия, но у автора получилось. Чего-то там пыхтит это воплощение Бонда, оборачивается, следит, дерется… А как-то мимо. Вот заброшенная община оборотней – эти да, вызывали живейший интерес. Социальный, в том числе. Хотя эту чУдную тему автор ухитрился до конца не раскрыть. Ах, какие там просились конфликты! Какие характеры! А остались ГГ с учителем и массовка. И все равно это лучше военных приключений.

Персонажи подкачали. Хорош немецкий перебежчик, чувствуется, что автор лепил его долго и любовно. Есть конфликт в характере, есть сложная судьба. Хорошо получилось. А вот положительные – супермены все как один. Мрак.

Можно было бы похвалить Охотника, но он настолько идеально зол, что просится на роль упомянутого Ваала. Ну вот просто очень-очень-очень плохой. И даже, в отличии от Кинга, автор не расскажет нам, кто же его в детстве обижал, что в результате такое получилось.

Идея мной обнаружена не была. Нет, я могу попытаться выдать свои мысли за мысли автора – например, про загадочность славянской души, только это неправда. Я что-то свое учитала, что там не планировалось, но идеей это назвать нельзя.

Погружение – лучше. Но снова это касается той самой флешбэковой части. Подросток, становление личности, выживание отдельной группы. Все мои любимые фишки, исполнение приличное. Жаль только, что ни к чему это отступление не ведет, и совершенно непонятно, за каким чертом его туда прилеплено.Ассоциации: собственно, любая мистика. Хошь – Экзорцист, хошь – сказка про Демьена. Смысла столько же. Хоть сто раз про войну, но это вообще не Василевская.

Оценка: 6

Шпионский боевик худшего разряда.

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)

И герой у нас метр девяносто, и секретные агенты на той стороне - сплошь красивые женщины, оказывающиеся в его постели, и после двух дней изучения легенды наш герой попадает в высшее нацисткое общество (только что не к Гитлеру), и так далее. Художника для работы в наисекретнейшей операции Рейха, от которой зависит существование Германии, ищут в уличном кафе. Герой четыре раза попадает в плен, откуда бежит. В конце книги Главный Нацистский Злодей объясняет герою смысл этой тайной операции (герой ведь так хорошо связан), и тому подобное.

В общем, это очередной роман о Джеймсе Бонде, только он умеет превращаться в волка.

Если бы я начал свое знакомство с МакКаммонном с этой книги, на ней я бы и закончил

Оценка: 5

На мой взгляд, один из худших романов Маккаммона. За все время чтения не покидало ощущение того, что книгу эту Роберт писал исключительно для «галочки». Про пришельцев писал, про вампиров писал, про загробный мир писал...так, так....ааа! - про оборотней не писал. Ну серьезно, зачем в этом приторно-пафосном и насквозь фальшивом романе нужен был человек-волк? Зачем? Убрать его и получится стандарнтый сюжет бондианы времен Холодной войны. Взять хотя бы флешбэки прошлого Майкла/Михаила. Да, некоторые сцены довольно сильные, но в контексте всего произведения они выглядят совершенно лишними, вставленными исключительно по необходимости изначально заявленной фабулы. А была ли необходимость в ИМЕННО такой фабуле? Вопрос. Лично мне кажется, что по ходу написания романа Роберт стал заложником собственного выбора, отчего произведение выглядит крайне неровным. В целом данный роман можно сравнить со студентом-дипломником, взявшим за основу готовый проект (серию романов Флеминга, к примеру) и добавившим к нему свою «гениальную» находку, обойтись без которой просто категорически нельзя.

Оценка: 6

Кому как, но я о приключениях «Штирлица-оборотня» прочитал с большим интересом. И нет ни малейшего желания придираться к сюжетным ляпам, достоверности описаний и т.д. Это тот Маккаммон, творчеством которого я восхищаюсь - крепко сколоченный сюжет, который не только увлекает, но и заставляет задуматься, «визуальные» экшн эпизоды, когда не просто читаешь про оборотня, но буквально видишь его горящие в темноте глаза и «живые» герои, к концу романа ставшие почти родными. По началу в романе две сюжетные линии: британский агент Майкл Галлатин, выполняющий задание в оккупированной Франции и Берлине, и молодые годы Миши Галлатинова. Особенно интересна вторая. Главы о юности героя, проведенной в глухом лесу, в стае ликантропов, просто великолепны. В романе много сильных, запоминающихся эпизодов - это и охота на человека в наматывающем круги вокруг Берлина поезде, противостояние стаи и берсеркера и наконец нацист, буквально тонущий в братской могиле замученных им людей. Вспомнить можно еще очень многое, мне всегда казалось, что в описании экшна с Маккаммоном может сравниться только Джо Аберкромби. А так передать атмосферу своих произведений, имхо не подвластно больше никому. Даже Великому и Ужасному. Отличный роман! Замечательный талант Маккаммона делает из этого произведения нечто большее, чем простое развлекалово. Имхо.

Оценка: 9

После прочтения книга оставила достаточно двоякое ощущение. С одной стороны автор предлагает напряженный сюжет, полный приключений, с другой ни особой глубины, ни внутреннего содержания в нем нет. Некоторые персонажи получились достаточно интересными, но складывается ощущение, что действуют они в картонных декорациях. У Маккаммона неплохо получились описания драматических реалий войны, но почему-то они не цепляют, не оставляют в душе никакого следа. Само построение произведения достаточно схематично, отрицательные герои одномерны. То ли Маккаммон еще слишком молод был и неопытен при написании сей книги, то ли просто подзарабатывал. В общем получилось у него не серьезное произведение (как «Жизнь мальчишки», «Голос ночной птицы» и т.д.) в приключенческом антураже, а комикс средней руки. Думаю фанаты будут в восторге от этого многостраничного романа, но думающий читатель, желающий получить от книги нечто большое, чем просто развлекательное чтиво, останется недоволен. Хотя наверное, на основе «Часа волка» мог бы получиться отличный сценарий для голливудского блокбастера.

Пролог

Глава 1

Война продолжалась.

В феврале 1941 года она, словно огненный смерч, перекинулась из Европы на северо-западное побережье Африки, куда в Триполи, с целью оказания поддержки итальянцам, прибыл гитлеровский командующий наци– стскими войсками, опытный военный Эрнст Роммель. С его прибытием не– мцы стали теснить британские силы к Нилу.

По дороге, пролегавшей вдоль побережья, от Бенгази через Эль-Аг– хелия, Агедабия и Мечили, техника и солдаты танковой армии «Африка» продолжали теснить противника на земле изнуряющего солнца, песчаных бурь, оврагов, забывших вкус дождя, и отвесных обрывов, переходивших через сотни футов в плоские равнины пустыни. Масса людей, противотан– ковых пушек, грузовиков и танков двигалась на восток, отбив 20 июня 1942 года у британцев крепость Тобрук и приближаясь к заветной цели Гитлера – Суэцкому каналу. Владея этим жизненно важным водным путем, нацисты могли бы парализовать переброску войск союзников и продолжить марш на восток, подбираясь к уязвимым рубежам России.

В последние дни ожесточенных сражений июня 1942 года Восьмая британская армия, большинство солдат которой были изнурены до преде– ла, брела по направлению к железнодорожной станции под названием Эль– Элемейн. Инженерные войска прилагали героические усилия, закладывая по ее следам запутанные узоры минных полей в надежде задержать насти– гающие танки. Ходили слухи, что у Роммеля не хватает бензина и бое– припасов, но солдаты, сидевшие в своих окопчиках, выдолбленных в твердой белой земле, чувствовали, как земля содрогается от движения немецких танков. Под лучами солнца и кружащимися стервятниками на за– падном горизонте поднимались столбы пыли. Роммель дошел до Эль-Эле– мейна, и, казалось, никто не сможет помешать ему пообедать в Каире.

Солнце садилось, кроваво-красное в молочном небе. Тени тридцато– го дня июня ползли по пустыне. Солдаты Восьмой армии ждали, в то вре– мя как их офицеры в палатках изучали покрытые пятнами пота карты, а инженерные подразделения продолжали усиливать минные поля между бри– танскими и немецкими войсками. В безлунном небе засияли первые звез– ды. Сержанты проверяли боеприпасы и орали на солдат, чтобы те вычища– ли свои окопчики,– лишь бы не думать о резне, которая неизбежно долж– на начаться на рассвете.

В нескольких милях к западу, где мотоциклисты на иссеченных пес– ками мотоциклах, БМВ и солдаты на бронемашинах разведки разъезжали в темноте по границам минных полей, на полоске земли, обозначенной го– лубыми огнями, приземлился маленький защитной расцветки аэроплан мар– ки «Шторьх». Ворча пропеллерами, он поднял в воздух тучи пыли. На крыльях самолета были изображены черные нацистские свастики.

Как только колеса «Шторьха» остановились, с северо-западного на– правления подъехала автомашина с открытым верхом и фарами под козырь– ком. Из самолета вылез немецкий обер-лейтенант в пыльной светло-ко– ричневой форме африканского корпуса и в защитных очках. К запястью его правой руки был прикреплен наручником плоский коричневый планшет. Водитель автомашины ловко отдал ему честь, одновременно придерживая дверцу. Штурман «Шторьха» остался в кабине, выслушав приказания офи– цера. Затем автомашина уехала в ту же сторону, откуда появилась, и, как только она скрылась из виду, штурман отхлебнул из своей фляжки и попытался немного подремать.

Автомашина взобралась на небольшой гребень, из-под ее покрышек полетел песок и острая галька. На другой стороне гребня стояли палат– ки и грузовики передового разведывательного батальона. Местность по– грузилась в полную темноту, только внутри палаток слабо светились фо– нари и изредка мелькало мерцание замаскированных фар мотоциклов или броневиков, посланных с каким-нибудь поручением.

Автомашина подъехала к стоянке у самой большой, стоявшей в цент– ре палатки, и обер-лейтенант, прежде чем выйти, подождал, пока ему не открыли дверцу. Подойдя ко входу, он услышал дребезжание банок и уви– дел несколько тощих собак, рывшихся в отбросах. Одна из них приблизи– лась к нему, ребра у нее выпирали наружу, а глаза ввалились от голо– да. Он ударил ее ногой, прежде чем она дотянулась до него носом. Бо– тинок попал в бок, отбросив собаку назад. Но она не издала ни звука. Офицер знал, что у этих паршивых животных были блохи, и при таком спросе на воду ему не улыбалась перспектива отскребать свою плоть пе– ском. Собака отвернулась, на шкуре ее были отпечатаны кровью следы других ботинок, смерть от голода была для нее предрешена.

Возле клапана палатки офицер остановился.

Он осознал, что тут был кто-то еще – сразу за границей полной тьмы, дальше, где собаки выискивали в отбросах остатки мяса.

Он видел его глаза. Они мерцали зеленым светом, отражая крошеч– ные лучики от фонаря в палатке. Глаза смотрели на него, не мигая, и в них не было выражения приниженности или мольбы. Еще одна проклятая собака из местного племени, подумал он, хотя ничего, кроме глаз, вид– но не было. Собаки следовали за бивуаками, и поговаривали, что они будут пить мочу из тарелки, если им ее предложить. Ему не нравилось, как этот мерзавец глядел на него; глаза были умны и холодны, и ему захотелось дотянуться до своего «Люгера» и отправить еще одну собачью душу на мусульманские небеса. От взгляда этих глаз в низу живота за– бегали мурашки, потому что в них не было страха.

– Посыльный офицер Фойт? Мы ждали вас. Входите, пожалуйста.

Клапан палатки завернули внутрь. Майор Штуммер, офицер с резкими чертами лица, в круглых очках и с коротко остриженными рыжеватыми во– лосами, отдал честь, и Фойт кивком головы поприветствовал присутству– ющих. В палатке были еще три офицера, стоявшие вокруг стола, завален– ного картами. Свет фонаря разливался по точеным загорелым немецким лицам, выжидательно смотревшим на Фойта. Посыльный офицер задержался на пороге, взгляд его устремился вправо, туда, где рылись тощие, го– лодные собаки.

Зеленые глаза исчезли.

– Сэр? – спросил Штуммер.– Что-нибудь не так?

– Нет, все в порядке,– его ответ прозвучал слишком поспешно.

Глупо так нервничать из-за собаки, сказал он себе. Приказ расче– ту 88-мм пушки уничтожить четыре британских танка он отдал лично с большим самообладанием, чем то, которое испытывал в настоящий момент. Куда исчезла эта собака? Конечно же, в пустыню. Но почему она не за– нималась вылизыванием банок, как другие? Нет, это смешно – терять время на раздумья о таких пустяках. Роммель послал его, чтобы полу– чить сведения, и именно их ему предстояло привезти назад, в штаб тан– ковой армии.

Фойт стоял за столом с Штуммером, майором Клинхурстом и двумя другими офицерами батальона. Его глаза стальной голубизны внимательно исследовали карты, на которых была обозначена изборожденная оврагами пустыня между отметкой «169», небольшим гребнем, который он только что пересек, и британскими укреплениями. Кружками, нанесенными крас– ными чернилами, обозначались минные поля, голубыми квадратами – доты, обнесенные колючей проволокой и снабженные пулеметами, которые нужно будет миновать по дороге на восток. Черными линиями и квадратами были отмечены немецкие войска и техника. На каждой карте стояла официаль– ная печать батальона.

Фойт снял фуражку, изрядно поношенным платком вытер с лица пот и стал изучать карты. Он был крупным широкоплечим мужчиной, его светлая кожа загрубела от солнечных ожогов. У него были светлые волосы с се– дыми завитками на висках и густые брови, почти совсем седые.

– Полагаю, это самые последние? – спросил он.

– Да, сэр. Последний патруль вернулся двадцать минут назад.

Фойт уклончиво хмыкнул, чувствуя, что Штуммер ожидает похвалы своему батальону за доскональную разведку минных полей.

– У меня мало времени. Фельдмаршал Роммель ждет. Каковы ваши ре– комендации?

Штуммер был разочарован, что работа его батальона не была оцене– на. Последние двое суток было совсем тяжело выискивать слабые места в укреплениях британцев. Он и его люди были на краю земли, а вокруг простиралась пустыня.

– Здесь,– он взял карандаш и постучал по одной из карт.– Мы ду– маем, что наиболее приемлемый маршрут должен быть в этом месте, прямо на юг от гребня Рувейсат. Минные поля слабые, и имеется зазор в поле обстрела этих вот двух дотов.– Он коснулся двух голубых квадратиков.– Массированный удар может легко пробить брешь.

– Майор,– устало сказал Фойт.– В этой проклятой пустыне легко не дается ничто. Если мы срочно не добудем бензин и боеприпасы, в кото– рых нуждаемся, то будем вынуждены стоять на месте и бездействовать. Заверните для меня карты.

Один из младших офицеров поспешил выполнить приказ. Фойт рас– стегнул планшет и положил карты внутрь. Потом закрыл планшет, вытер с лица пот и надел фуражку. Теперь во время его полета к командному пункту Роммеля и всю оставшуюся ночь будут идти обсуждения, доклады, начнется передвижение войск, танков и снабжения к районам, которые Роммель решит атаковать. Без этих карт решение фельдмаршала будет стоить не больше, чем ставка на игральные кости.

Но теперь карты у него, Фойта, и это успокаивало.

– Уверен, что фельдмаршал захочет, чтобы я доложил о проделанной вами замечательной работе, майор,– наконец сказал Фойт. Штуммер вы– глядел довольным.– Все мы поднимем тост за успехи танковой армии «Аф– рика» у берегов Нила. Хайль Гитлер.

Фойт быстро поднял руку, и другие, все, кроме Клинхурста, кото– рый не стеснялся выказывать свое безразличие к партии, ответили тем же. На этом встреча закончилась, Фойт повернулся от стола и быстро вышел из палатки к ожидавшей его автомашине. Шофер уже стоял, готовый открыть дверцу, и майор Штуммер вышел проводить Фойта. Фойт сделал несколько шагов к машине, и тут уловил справа быстрое движение.

Он резко повернул голову в сторону звука, и ноги его сразу стали ватными.

Ближе чем на расстоянии вытянутой руки стояла большая черная со– бака, сверкая зелеными глазами. Она явно выскочила из-за другой сто– роны палатки и подлетела к нему так быстро, что ни шофер, ни Штуммер не успели отреагировать. Черный зверь не был похож на других голодаю– щих одичавших собак; он был крупный, как мастиф, почти два с полови– ной фута в холке, и мышцы, как пучки струн от рояля, играли вдоль спины и ляжек. Уши были прижаты к гладкошерстной голове, а глаза были такие же яркие, как зеленые сигнальные лампочки. Они напряженно уста– вились в лицо Фойта, и в этом взгляде немецкий офицер углядел разум убийцы.

– Боже мой,– сказал Фойт, разом выдохнув воздух, как будто его ударили по язве желудка.

Перед ним стояло мускулистое чудовище, пасть открыта, в ней вид– ны белые клыки и розовые десны. Фойт ощутил горячее дыхание на своем запястье с наручником, и когда сообразил, что волк собирается сде– лать, его левая рука скользнула к кобуре «Люгера».

Челюсти волка сомкнулись на запястье Фойта, и свирепым поворотом головы он сломал ему кость. Раздробленная кость прорвала мякоть руки, в то же мгновение дугой ударила бордовая струя, попавшая в бок авто– машины. Фойт вскрикнул, не сумев расстегнуть кобуру и вынуть «Люгер». Он попытался потянуть на себя, но волк вцепился когтями в землю и не двинулся с места. Шофер в шоке застыл, Штуммер звал на помощь других солдат, только что вернувшихся с патрулирования. Загорелое лицо Фойта приняло желтый оттенок. Челюсти волка работали, зубы стали сходиться, пронзая расщепленные кости и мякоть. Зеленые глаза вызывающе устави– лись на него. Фойт заорал:

– Помогите,– и волк в ответ резко дернул головой, отчего боль пронзила каждый нерв его тела, и состояние его руки стало еще хуже.

На грани обморока Фойт вырвал все-таки «Люгер» из кобуры, шофер же взвел курок пистолета «Вальтер» и прицелился в голову волка. Фойт ткнул дуло своего пистолета в окровавленную пасть зверя.

Но в тот момент, когда пальцы обоих застыли на спусковых крюч– ках, волк неожиданно отскочил в сторону, не отпуская при этом запя– стье Фойта, и Фойт выстрелил прямо себе под ноги. Пистолет шофера вы– палил с резким звуком «крэк» в тот самый момент, когда «Люгер» вы– стрелил в землю. Пуля из «Вальтера» прошла сквозь спину Фойта, пробив на выходе из груди отверстие с красными краями. Когда Фойт обмяк, волк отодрал его кисть от запястья. Наручник соскользнул и упал, все еще прикованный к планшету. Быстрым рывком головы волк выбросил шеве– лящуюся кисть из своей испачканной кровью пасти. Она упала прямо пе– ред голодными собаками, и они набросились на новый кусок отбросов.

Шофер выстрелил еще раз, раскрыв от ужаса рот, его рука с писто– летом тряслась. Слева от волка, рванувшегося в сторону, взметнулись комья земли. Из соседней палатки выбежали трое солдат, у каждого ав– томат «Шмайсер». Штуммер завизжал:

– Убейте его!

Из штабной палатки выскочил Клинхурст с пистолетом в руке. Но черный зверь, прыгнув через тело Фойта, проскочил вперед. Его зубы нашли металлический наручник и сомкнулись на нем.

Когда шофер выстрелил в третий раз, пуля пробила планшет и с визгом отскочила от земли. Клинхурст взял прицел, но прежде чем успел нажать на курок, волк отскочил зигзагом и рванулся вперед во тьму, к востоку.

Шофер расстрелял всю обойму, но воя от боли не послышалось. Из палаток набежали еще солдаты, и по всему лагерю раздавались тревожные крики. Штуммер подбежал к телу Фойта, перевернул его и отпрянул в ужасе от количества вытекшей крови. Он с трудом проглотил слюну, в сознании его прокручивалось, как быстро все это произошло. И тут до него дошла суть происшедшего: волк схватил планшет, набитый развед– картами, и направился к востоку.

К востоку. По направлению к британским войскам.

На этих картах показано расположение войск Роммеля, и если бри– танцы завладеют ими…

– По машинам! – заорал он, вскакивая на ноги, как будто в позво– ночник ему вонзили стальной прут.– Скорее, ради Бога! Скорее! Нужно остановить этого зверя!

Он пробежал мимо автомобиля к другому транспортному средству, стоявшему неподалеку: желтому броневику с тяжелым пулеметом, укреп– ленным на передней раме. За ним прибежал водитель, солдаты тут же бросились к мотоциклам БМВ и прицепным коляскам, вооруженным пулеме– тами. Штуммер уселся на сиденье, шофер завел мотор и включил фары, моторы мотоциклов зафырчали и заревели, их фары засветились желтым светом, и Штуммер крикнул «Трогай!» своему шоферу: его шея уже почти ощущала петлю палача.

Броневик рванулся вперед, выбрасывая из-под колес султанчики пы– ли, и четыре мотоциклиста, веером, прибавляя скорость, заревели вслед за ним.

Четвертью мили впереди бежал волк. Его тело было ходовой маши– ной, рассчитанной на скорость и расстояние. Глаза сузились в щелки, челюсти крепко сцепились на наручнике. Планшет постукивал о землю в ровном ритме, и дыхание волка было спокойным, мощным. Несущаяся фигу– ра свернула на несколько градусов вправо, взбежала на каменистый при– горок и спустилась с него, придерживаясь намеченного курса. Песок ле– тел из-под лап, впереди зверя скорпионы и ящерицы спешили свернуть в укрытие.

Уши волка навострились. Слева быстро надвигался рокочущий шум. Он увеличил прыжки, лапы забарабанили по плотно спрессованному песку. Рокот приблизился… еще ближе… и теперь он был уже прямо слева. Луч фонаря проскочил по зверю, вернулся и остановился на бегущей фи– гуре. Солдат в коляске мотоцикла закричал:

– Вот он! – и откинул предохранитель с пулемета. Повернул ствол в сторону зверя и открыл огонь.

Волк резко, взметнув пыль, остановил бег, и пули выбили яростную строчку в земле перед ним. Мотоцикл на скорости пролетел мимо него, водитель вовсю давил на тормоза и крутил рукоятки. Но тут волк изме– нил направление и вновь понесся на полной скорости, продолжая держать курс на восток, сжимая челюстями наручник.

Пулемет продолжал строчить. Трассирующие пули выбивали в темноте оранжевые линии и рикошетировали от камней, как выброшенные сигарет– ные окурки. Но волк скакал по земле зигзагами вправо и влево, и когда пули просвистели мимо, зверь перебежал через еще один пригорок и скрылся из зоны света фонаря.

– Туда,– закричал пулеметчик сквозь ветер.– Он пробежал за холм.

Водитель повернул громоздкий мотоцикл и направился вслед за зве– рем, в луче фары крутился белый пыльный вихрь. Он дал полный газ, и мотоцикл отозвался рокочущим ревом. Они разогнались и взлетели на холм, а затем устремились с него вниз. В свете фары прямо перед ними показался овраг восьмифутовой глубины, ожидавший как оскаленная пасть.

Мотоцикл грохнулся в него, несколько раз перевернулся, пулемет строчил, в безумстве рассеивая пули, отлетавшие рикошетом от краев оврага, осыпая при этом землей водителя и пулеметчика. Мотоцикл осел, его бензобак взорвался.

По другую сторону оврага, перемахнув его одним пружинистым толч– ком задних ног, волк продолжал бежать, увертываясь от кусочков горя– чего металла, падавших на землю вокруг него.

Сквозь эхо взрыва послышался шум другого противника, на этот раз шедшего справа. Волк повернул голову в бок, высматривая свет фары на коляске мотоцикла. Пулемет открыл огонь, пули подняли пыль у лап вол– ка и засвистели вокруг него. Он отчаянно рванулся вперед и стал пет– лять. Но мотоцикл сокращал расстояние между ними, и пули ложились все ближе к цели. Одна пуля сверкнула так близко, что волк мог почувство– вать горький запах человеческого пота с обоймы. И тут он сделал еще один резкий рывок в сторону, прыгнув высоко в воздух, в то время как пули заплясали под ним, и скакнул в овраг, который перерезал пустыню по направлению к юго-востоку.

Мотоцикл с приглушенным мотором катился вдоль края оврага, и си– девший в коляске освещал его дно маленьким фонарем.

– Я сбил его! – клялся он.– Я уверен, что видел, как пули удари– ли…

И тут ощутил, что волосы у него на затылке зашевелились. Когда он повел фарой кругом, огромный черный волк, бежавший за мотоциклом, прыгнул вперед, пролетел над коляской и ударился телом о водителя. Два ребра водителя смялись как две гнилых доски, и, когда он вылетел из сиденья, ему показалось, что волк встал на задние лапы и толчком перелетел через ветровое стекло, как мог бы, наверное, прыгнуть толь– ко человек. Хвост дерзко махнул по лицу пулеметчика; он кубарем выва– лился из коляски, а мотоцикл проскочил еще около пятнадцати футов, прежде чем сорвался с края оврага и грохнулся на дно. Черный волк продолжил свой бег, придерживаясь прежнего курса.

Теперь сеть оврагов и пригорков закончилась, под сиявшими звез– дами открылась плоская и каменистая пустыня. Волк все еще продолжал мчаться, сердце его билось чаще, а легкие всасывали через ноздри чис– тый запах свободы. Он резко мотнул головой влево, выпустил наручник и перехватил кожаную ручку планшета, чтобы он больше не бил по земле. Хищник с трудом пересилил желание выплюнуть ручку, потому что она от– давала тошнотворным привкусом человеческой ладони.

И тут сзади донеслось другое гортанное рычание, оно было более низким, чем голос двух других мучителей. Волк оглянулся, увидел пару желтых лун, спешивших через пустыню по его следам. Длинная очередь из пулемета – красное мерцание над двойной луной – и пули поразили песок менее чем в трех футах от волка. Он увернулся и, выровняв скорость, понесся опять вперед. Следующая длинная очередь опалила шерсть на его спине.

– Быстрее! – закричал Штуммер шоферу.– Не упускай его!

Он дал еще одну очередь и увидел, как взметнулся песок, а волк резко свернул влево.

– Черт возьми! – сказал он.– Держи ровнее!

Животное, все еще неся в зубах планшет Фойта, направлялось прямо к британским линиям. Что же это за зверь, который украл портфель, полный карт, вместо объедков из мусорной кучи? Проклятое чудовище должно быть остановлено. Ладони Штуммера покрылись потом, и он ста– рался навести прицел пулемета на волка, тот он продолжал изворачи– ваться, резко тормозя, а затем увеличивая скорость, как будто он…

Да, подумал Штуммер, соображает, как будто он человек.

– Ровнее! – завопил он.

Но броневику под колеса попался камень, и снова прицел сбился. Ему надо просто поливать землю очередями в надежде, что зверь нарвет– ся на пули. Он заставил себя перевести пулемет в автоматический режим и нажал на гашетку.

Ничего. Пулемет раскалился, как полуденное солнце, и либо его заклинило, либо в кожухе испарилась вода.

Волк огляделся, заметив, что бронемашина быстро приближается. Затем примерился к местности перед собой, но оказалось слишком позд– но. Прямо перед ним, менее чем в шести футах, возникло заграждение из колючей проволоки. Задние лапы волка напряглись, и его тело оторва– лось от земли. Но заграждение было слишком близко, чтобы ему удалось не зацепиться; грудь волка изрезалась колючками проволоки, а задняя правая нога попала в виток.

– Ага! – заорал Штуммер.– Дави его!

Волк дернулся, мускулы его тела напряглись. Он царапал землю когтями, но бесполезно. Штуммер приподнялся, ветер обдувал его лицо, шофер дожал акселератор. Бронированный автомобиль был в пяти секундах от волка, готовясь раздавить его рубчатыми колесами.

Тому, что Штуммер увидел за эти пять секунд, он бы никогда не поверил, не окажись сам очевидцем происшедшего. Волк изогнул тело и передними лапами расцепил виток колючей проволоки, который поймал его за заднюю лапу. Передние лапы раздвинули проволоку и держали ее, пока он не освободился. Затем волк опять вскочил и кинулся прочь. Брониро– ванный автомобиль смял проволоку, но волка там уже не было.

Но фары все еще освещали его, и Штуммер увидел, как животное прыгало, вместо того чтобы бежать, скакало то вправо, то влево, иног– да касаясь земли только одной ногой, прежде чем прыгнуть и повернуть в другую сторону.

Сердце в груди Штуммера упало.

Оно знает, понял он. Это животное знает…

Он прошептал:

– Мы на минном по…

И тут левое переднее колесо наскочило на мину, и взрыв вышвырнул тело майора Штуммера из броневика как окровавленную куклу. Левое за– днее колесо сдетонировало другую мину, а разодранная масса правого переднего колеса задела о третью. Бронированный автомобиль треснул, бензин воспламенился и растекся, а в следующую секунду броневик нака– тился еще на одну мину, и не осталось ничего, кроме очага красного пламени и покореженного металла, взлетевшего в небеса.

Впереди в шестидесяти ярдах волк остановился и посмотрел назад. Мгновение он наблюдал пламя, в его зеленых глазах светился отблеск разрушения, затем он резко отвернулся и продолжил петлять через мин– ное поле в сторону безопасности на востоке.

• 32.

Он знает, чем я тут занимаюсь. Он знает все обо всех. Ты не такой, как мы. Сильнее. Умнее. Отчего бы это вдруг Виктор стал тратить уйму времени на то, чтобы читать с тобой все те книжки?

Ему нравится учить.

Это он тебе сам сказал? - фыркнул Никита. - Ну хорошо, а почему он тогда не хочет учить, к примеру, меня? Или Франко с Алекшей? Или еще кого-нибудь? Думаешь, он считает, что у нас опилки вместо мозгов? - И он тут же сам ответил на свой вопрос: - Нет. Он проводит с тобой столько времени, потому что уверен, что его труды не пропадут даром. А знаешь почему? Потому, что ты сам стремишься к знаниям. - И, видя, что Михаил недоверчиво усмехнулся, Никита утвердительно кивнул. - Это на самом деле так! Я слышал, как Виктор говорил об этом: он уверен, что у тебя есть будущее.

Будущее? Но ведь будущее есть у каждого из нас, разве не правда?

Ты хочешь сказать… - Михаил подался вперед. - Что я уйду отсюда?

Точно. По крайней мере, так считает Виктор. Он думает, что когда-нибудь ты уйдешь из леса и даже сможешь сам позаботиться о себе там.

Как? Один? Без стаи?

Никита утвердительно кивнул:

Да. Один.

Если я уйду из леса, то кто же тогда позаботится о Петре и Алекше?

Этого я не знаю. Но, в конце концов, у Алекши есть теперь то, ради чего она жила всю жизнь: ее сын. И как она теперь улыбается… она будто стала другим человеком. Алекша не сможет жить там. - Никита махнул рукой в сторону запада. - И Виктор знает об этом. Да и сама Алекша это прекрасно понимает. Она доживет свои дни здесь. Так же как и я, и Виктор, и Франко, и Рената. Ну скажи мне на милость, кто мы такие? Просто замшелое и к тому же одичавшее старичье. - Он усмехнулся, но в его словах слышалась горечь. Затем лицо его снова стало серьезным. - А Петр… Трудно сказать. Кто его знает, задержится ли вообще он на этом свете еще хотя бы на недельку-другую и каким он станет, когда подрастет. Может быть, он будет как та баба, что целыми днями голосила в своем углу. Или… - Он перевел взгляд на Михаила. - Или, может быть, он станет таким, как ты? Кто знает? - Никита снова слегка склонил голову и прислушался. Глаза его сузились. Он положил палец на рельсы, и на губах у него заиграла довольная улыбка. - Поезд идет. Быстро, слишком быстро. Он опаздывает!

Михаил тоже дотронулся до чугунного рельса, чувствуя, как дрожит в нем мощь пока еще далекого поезда. Первые капли дождя прибили пыль на насыпи. Встав с земли, Никита направился к небольшим зарослям у темнеющего в скале провала - выезда из западного туннеля. Михаил отправился вслед за ним, и там они оба встали, пригнувшись, словно два бегуна на старте, готовые в любую секунду сорваться с места. Дождь усиливался, на землю обрушился настоящий ливень. Чугунные рельсы вмиг стали скользкими, земля быстро раскисала, превращаясь в грязь. Михаилу стало не по себе: бежать будет трудно. Он откинул со лба мокрые волосы. Теперь уже был отчетливо слышен быстро приближающийся грохот несущегося по туннелю поезда.

Может быть, не стоит сегодня? - сказал Михаил.

Почему же? Из-за какого-то дождика? - покачал головой Никита, напрягаясь всем телом и готовясь к броску вперед. - Мне приходилось бегать и не под таким дождем!

Слишком много грязи.

Я не боюсь! - огрызнулся Никита. - А этот красный фонарь на последнем вагоне мне уже по ночам стал сниться! Как будто сам Сатана подмигивает мне своим огненным глазом! Сегодня же вечером я обставлю этот чертов поезд! Сегодня или никогда, я чувствую это! У меня все получится, нужно просто бежать чуть-чуть быстрее! Чуть-чуть…

Из туннеля вырвался столб яркого света, за ним последовал длинный черный паровоз, тянущий за собой вереницу товарных вагонов. Новому машинисту, по-видимому, не было никакого дела до того, что рельсы заливало водой. Задувал порывистый ветер, дождь хлестал в лицо.

Нет! - пронзительно выкрикнул Михаил, протягивая руку, чтобы удержать Никиту, но опоздал.

Никита бросился бежать вдоль путей. Пытаясь остановить друга, Михаил устремился вслед за ним; лил дождь, ветер дул в лицо, поезд шел слишком быстро. Поскользнувшись в грязи, он сам чуть было не угодил под колеса набирающего скорость поезда. Он слышал, как шипят, словно клубок ядовитых змей, дождевые капли, попадая на раскаленные паровозные бока. Но Михаил все еще пытался догнать Никиту и видел, как следы босых ног Никиты на раскисшей от дождя земле сменяются следами волка.

Никита бежал, пригнувшись к земле, почти переходя с двух ног на четыре лапы. Его тело больше не было белым. Его поливали холодные струи дождя… И тут Михаил, снова поскользнувшись, потерял равновесие и растянулся на земле во весь рост. Дождь хлестал по спине и плечам, лицо залепила грязь. Он попытался встать и снова упал, а поезд, тяжело прогромыхав по рельсам, исчез в темноте восточного туннеля. Красный фонарь раскачивался из стороны в сторону, словно криво ухмылялся.

Михаил сидел на земле под проливным дождем, и вода ручьями стекала у него по лицу.

Никита! - окликнул он. В ответ тишина. Ни человек, ни волк не отозвался. Поднявшись с земли, Михаил полез по грязи, пробираясь к восточному туннелю. - Никита! Где ты?

Он не видел никого впереди себя. Ливень не стихал. Огненные искры с шипением гасли в воздухе. Пахло раскаленным железом и горячим паром.

По эту сторону дороги его не было. "У него получилось! - промелькнуло у Михаила в голове, и он почувствовал в душе приступ бурной радости. - Он смог! У него полу…"

Что-то дрожащее и бесформенное лежало на земле по другую сторону насыпи.

От чугунных рельсов поднимался пар. На земле под сводом въезда в туннель мерцали не успевшие потухнуть искры. И примерно в двух с половиной метрах перед туннелем на земле, среди бурно разросшейся травы лежал Никита.

Волк прыгнул через пути перед самым носом у паровоза, но поезд сумел выиграть этот спор. Железной решеткой-скотосбрасывателем мчавшегося на полном ходу паровоза Никите отсекло всю нижнюю часть туловища. Задних лап у него больше не было, и при одном лишь взгляде на то, что осталось от Никиты, у Михаила перехватило дыхание и он обессиленно упал на колени. Он ничего не мог поделать с собой, его стошнило.

Никита застонал: это был жуткий, глухой стон.

Михаил задрал голову к небу, подставляя лицо под потоки ливня. Он слышал, как Никита снова тихонько заскулил. Сделав над собой усилие, он заставил себя взглянуть на друга и увидел, что глаза Никиты пристально глядят на него и приподнятая с земли благородная голова покачивается, словно хрупкий цветок на темном стебле. Пасть открылась, и снова раздался леденящий душу стон. Глаза подернула пелена, но они были по-прежнему устремлены на Михаила, не давали отвести взгляд, и в них читалась мольба: "Убей меня".

Тело Никиты билось в агонии. Упираясь передними лапами, он попытался отползти от рельсов, но силы оставили его. Голова запрокинулась в грязь. Выбиваясь из сил, Никита поднял голову и снова умоляюще посмотрел на мальчика, стоявшего перед ним на коленях под проливным дождем.

Никита умирал. Но медленно и мучительно. Слишком медленно.

Михаил опустил голову, уставившись в землю. Там в грязи вокруг него валялись куски окровавленной человеческой плоти, местами поросшей волчьей шерстью. Михаил снова услышал тихий стон Никиты и закрыл глаза; воображение рисовало ему сбитого поездом умирающего оленя и то, как Никита взял в руки голову животного. Он помнил и резкий рывок, которым Никита свернул шею оленю, и как трещали ломающиеся кости. Тогда это было проявлением милосердия. И теперь Никита просил его сделать то же самое.

Михаил встал с земли, пошатнулся и чуть было не упал снова. Ему начало казаться, что он плывет совсем один по бескрайнему морю дождя. Никита, дрожа, глядел на него. Он ждал. Наконец Михаил сдвинулся с места. Ноги его увязали в грязи, он выбрался из глины и опустился на колени рядом с другом.

Никита поднял голову, подставляя шею.

Михаил взял в руки волчью голову. Закрыв глаза, Никита продолжал глухо стонать.

"Его еще можно спасти, - лихорадочно думал Михаил. - Я не должен убивать его. Его еще можно спасти. Виктор знает как. Он все знает. Ведь Франко поправился…"

Михаил взялся покрепче. Теперь он дрожал так же сильно, как Никита. Это в первый раз. В глазах у него потемнело, по лицу текли темные потоки дождя. Он должен сделать это из сострадания. Михаил взял себя в руки. Никита поднял одну из передних лап и положил ее ему на руку.

Прости, - прошептал Михаил.