Наташа, оставшись с мужем одна, тоже разговаривала так, как только разговаривают жена с мужем, т. е. с необыкновенною ясностью и быстротой понимая и сообщая мысли друг друга, путем противным всем правилам логики, без посредства суждений, умозаключений и выводов, а совершенно особенным способом. Наташа до такой степени привыкла говорить с мужем этим способом, что вернейшим признаком того, что что-нибудь было не ладно между нею и мужем, для нее служил логический ход мыслей Пьера. Когда он начинал доказывать, говорить рассудительно и спокойно, и когда она, увлекаясь его примером, начинала делать то же, она знала, что это непременно поведет к ссоре.
С того самого времени, как они остались одни, и Наташа с широко раскрытыми, счастливыми глазами подошла к нему тихо, и вдруг, быстро схватив его за голову, прижала ее к своей груди и сказала: «Теперь весь, весь мой, мой! Не уйдешь!» — с этого времени начался этот разговор, противный всем законам логики, противный уже потому, что в одно и то же время говорилось о совершенно-различных предметах. Это одновременное обсуждение многого не только не мешало ясности понимания, но, напротив, было вернейшим признаком того, что они вполне понимают друг друга.
Как в сновидении всё бывает неверно, бессмысленно и противоречиво, кроме чувства, руководящего сновидением, так и в этом общении, противном всем законам рассудка, последовательны и ясны не речи, а только чувство, которое руководит ими.
Наташа рассказывала Пьеру о житье-бытье брата, о том, как она страдала, а не жила без мужа, и о том, как она еще больше полюбила Мари, и о том, как Мари во всех отношениях лучше ее. Говоря это, Наташа признавалась искренно в том, что она видит превосходство Мари, но вместе с тем она, говоря это, требовала от Пьера, чтоб он всё-таки предпочитал ее Мари и всем другим женщинам, и теперь вновь, особенно после того, как он видел много женщин в Петербурге, повторил бы ей это.
Пьер, отвечая на слова Наташи, рассказал ей, как невыносимо было для него в Петербурге бывать на вечерах и обедах с дамами.
— Я совсем разучился говорить с дамами, — сказал он, — просто скучно. Особенно, я так был занят.
Наташа пристально посмотрела на него и продолжала:
— Мари, это такая прелесть! — сказала она. — Как она умеет понимать детей. Она как будто только душу их видит. Вчера, например, Митинька стал капризничать...
— Ах как он похож на отца, — перебил Пьер.
Наташа поняла, почему он сделал это замечание о сходстве Митиньки с Николаем: ему неприятно было воспоминание о его споре с шурином и хотелось знать об этом мнение Наташи.
— У Николеньки есть эта слабость, что если чтò не принято всеми, он ни за что не согласится. А я понимаю, ты именно дорожишь тем, чтоб ouvrir une carrière, — сказала она, повторяя слова, раз сказанные Пьером.
— Нет, главное, — сказал Пьер, — для Николая мысли и рассуждения, — забава, почти препровождение времени. Вот он собирает библиотеку и за правило поставил не покупать новой книги, не прочтя купленной — и Сисмонди, и Руссо, и Монтескье, — с улыбкой прибавил Пьер. — Ты ведь знаешь, как я его... — начал было он смягчать свои слова; но Наташа перебила его, давая чувствовать, что это не нужно.
— Так ты говоришь, для него мысли забава...
— Да, а для меня всё остальное забава. Я всё время в Петербурге как во сне всех видел. Когда меня занимает мысль, то всё остальное забава.
— Ах, как жаль, что я не видала, как ты здоровался с детьми, — сказала Наташа. — Которая больше всех обрадовалась? Верно Лиза?
— Да, — сказал Пьер и продолжал то, что занимало его. — Николай говорит, мы не должны думать. Да я не могу. Не говоря уже о том, что в Петербурге я чувствовал (я тебе могу сказать это), что без меня всё это распадалось, каждый тянул в свою сторону. Но мне удалось всех соединить, и потом моя мысль так проста и ясна. Ведь я не говорю, что мы должны противодействовать тому-то и тому-то. Мы можем ошибаться. А я говорю: возьмитесь рука с рукою те, которые любят добро, и пусть будет одно знамя — деятельная добродетель. Князь Сергий славный человек и умен.
Наташа не сомневалась бы в том, что мысль Пьера была великая мысль, но одно смущало ее. Это было то, что он был ее муж «Неужели такой важный и нужный человек для общества — вместе с тем мой муж? Отчего это так случилось?» Ей хотелось выразить ему это сомнение. «Кто и кто те люди, которые могли бы решить, действительно ли он так умнее всех?», спрашивала она себя и перебирала в своем воображении тех людей, которые были очень уважаемы Пьером. Никого из всех людей, судя по его рассказам, он так не уважал, как Платона Каратаева.
— Ты знаешь, о чем я думаю? — сказала она: — о Платоне Каратаеве. Как он? Одобрил бы тебя теперь?
Пьер нисколько не удивлялся этому вопросу. Он понял ход мыслей жены.
— Платон Каратаев? — сказал он и задумался, видимо искренно стараясь представить себе суждение Каратаева об этом предмете. — Он не понял бы, а впрочем, может быть, что да.
— Я ужасно люблю тебя! — сказала вдруг Наташа. — Ужасно. Ужасно!
— Нет, не одобрил бы, — сказал Пьер, подумав. — Чтò он одобрил бы, это нашу семейную жизнь. Он так желал видеть во всем благообразие, счастье, спокойствие, и я с гордостью бы показал ему нас. Вот ты говоришь — разлука. А ты не поверишь, какое особенное чувство я к тебе имею после разлуки...
— Да вот еще... — начала было Наташа.
— Нет не то. Я никогда не перестаю тебя любить. И больше любить нельзя; а это особенно... Ну, да... — Он не договорил, потому что встретившийся взгляд их договорил остальное.
— Какие глупости, — вдруг сказала Наташа, — медовый месяц и что самое счастье в первое время. Напротив, теперь самое лучшее. Ежели бы ты только не уезжал. Помнишь, как мы ссорились. И всегда я была виновата. Всегда я. И о чем мы ссорились — я не помню даже.
— Всё об одном, — сказал Пьер улыбаясь, ревно...
— Не говори, терпеть не могу, — вскрикнула Наташа. И холодный, злой блеск засветился в ее глазах. — Ты видел ее, — прибавила она помолчав.
— Нет, да и видел бы, не узнал.
Они помолчали.
— Ах, знаешь? Когда ты в кабинете говорил, я смотрела на тебя, — заговорила Наташа, видимо стараясь отогнать набежавшее облако. — Ну две капли воды ты на него похож, на мальчика. (Она так называла сына.) Ах, пора к нему итти... Пришло... А жалко уходить.
Они замолчали на несколько секунд. Потом вдруг в одно и то же время повернулись друг к другу и начали что-то говорить. Пьер начал с самодовольствием и увлечением; Наташа, — с тихою, счастливою улыбкой. Столкнувшись, они оба остановились, давая друг другу дорогу.
— Нет, ты чтò? говори, говори.
— Нет, ты скажи, я так, глупости, — сказала Наташа.
Пьер сказал то, чтò он начал. Это было продолжение его самодовольных рассуждений об его успехе в Петербурге. Ему казалось в эту минуту, что он был призван дать новое направление всему русскому обществу и всему миру.
— Я хотел сказать только, что все мысли, которые имеют огромные последствия — всегда просты. Вся моя мысль в том, что ежели люди порочные связаны между собой и составляют силу, то людям честным надо сделать только то же самое. Ведь как просто.
— А ты чтò хотела сказать?
— Я так, глупости.
— Нет, всё-таки.
— Да ничего, пустяки, — сказала Наташа, еще светлее просияв улыбкой; — я только хотела сказать про Петю: нынче няня подходит взять его от меня, он засмеялся, зажмурился и прижался ко мне — верно думал, что спрятался. — Ужасно мил. — Вот он кричит. Ну, прощай! — И она пошла из комнаты.
В то же время внизу, в отделении Николиньки Болконского, в его спальне, как всегда, горела лампада (мальчик боялся темноты, и его не могли отучить от этого недостатка). Десаль спал высоко на своих четырех подушках и его римский нос издавал равномерные звуки храпенья. Николинька, только что проснувшись, в холодном поту, с широко-раскрытыми глазами, сидел на своей постели и смотрел перед собой. Страшный сон разбудил его. Он видел во сне себя и Пьера в касках, таких, какие были нарисованы в издании Плутарха. Они с дядей Пьером шли впереди огромного войска. Войско это было составлено из белых, косых линий, наполнявших воздух подобно тем паутинам, которые летают осенью и которые Десаль называл le fil de la Vierge. Впереди была слава, такая же как и эти нити, но только несколько плотнее. — Они — он и Пьер — неслись легко и радостно всё ближе и ближе к цели. Вдруг нити, которые двигали их, стали ослабевать, путаться; стало тяжело. И дядя Николай Ильич остановился перед ними в грозной и строгой позе.
— Это вы сделали? — сказал он, указывая на поломанные сургучи и перья. — Я любил вас, но Аракчеев велел мне, и я убью первого, кто двинется вперед. — Николинька оглянулся на Пьера; но Пьера уже не было. Пьер был отец — князь Андрей, и отец не имел образа и формы, но он был, и видя его, Николинька почувствовал слабость любви: он почувствовал себя бессильным, бескостным и жидким. Отец ласкал и жалел его. Но дядя Николай Ильич всё ближе и ближе надвигался на них. Ужас охватил Николиньку и он проснулся.
«Отец, — думал он. — Отец (несмотря на то, что в доме было два похожих портрета, Николинька никогда не воображал князя Андрея в человеческом образе), отец был со мною и ласкал меня. Он одобрял меня, он одобрял дядю Пьера. — Чтò бы он ни говорил — я сделаю это. Муций Сцевола сжег свою руку. Но отчего жe и у меня в жизни не будет того же? Я знаю, они хотят чтоб я учился. И я буду учиться. Но когда-нибудь я перестану; и тогда я сделаю. Я только об одном прошу Бога: чтобы было со мною то, чтò было с людьми Плутарха, и я сделаю то же. Я сделаю лучше. Все узнают, все полюбят, все восхитятся мною». И вдруг Николинька почувствовал рыдания, захватившие его грудь, и заплакал.
— Non, — отвечал Николинька и лег на подушку. «Он добрый и хороший, я люблю его», думал он о Десале. «А дядя Пьер! О, какой чудный человек! А отец? Отец! Отец! Да, я сделаю то, чем бы даже он был доволен...»
Примечания
147. *[открыть поприще,]*
148. *[нитями Богородицы.]*
Предлагаем вашему рассмотрению краткое содержание эпилога части первой знаменитого романа Война и мир, что даст возможность очень быстро познакомиться с содержанием и смыслом каждой его части. Чтобы было удобно изучать эпилог романа Война и мир, предлагаем по главам.
Глава 1
В первой главе эпилога автор рассуждает об истории и реакции. Уже прошло семь лет после событий, что описываются в четвертом томе. И вот автор стал рассуждать об Александре Первом и . О том, что все историки обвиняют Александра в либеральных начинаниях. Каждый рассуждает о том, что он должен был действовать так, а не эдак, вот поэтому его действия неправильные. Но как пишет , если бы Александр действовал иначе, то все равно нашлись бы те, кто бы вновь оказался недоволен. Невозможно оценить действия Наполеона и Александра Первого, чем они хороши или плохи. Однако можно с уверенностью сказать о том, если бы все было по-другому, то не было бы и жизни, ничего бы не было.
Глава 2
Толстой продолжает свои размышления. Теперь он пытается понять два определения. Это гений и случай. Объяснить их точно невозможно, но в целом, когда происходящему нет объяснения, то применяют слово случай, а если человек видит происходящее, что нельзя сравнить с общечеловеческими устоями, законами, мнением, тогда это гений.
Глава 3
В третьей главе Эпилога Толстой вновь ведет рассуждение о движении европейских народов. Автор говорит о славе, величии и о миллионах случайностей. При этом он пишет, что Бонапарт занял свое положение случайно, а его действия были глупыми и подлыми. В случае с Наполеоном нельзя говорить о его гениальности.
Глава 4
Автор пишет о дипломатах, которые считают, что именно они влияют на затишье движения в истории. Дальше пишет автор о том, что случайная роль Наполеона завершается ровно тогда, когда совершаются действия. Он размышляет над тем, какую роль играл Александр в народном движении. При народной войне в Александре никто не нуждался, но вот в европейской войне государь выходит на первый план.
Глава 5
В пятой главе эпилога писатель знакомит с жизнью Ростовых. Он пишет, насколько плохо сказались на графе Ростове все события, с которыми столкнулась семья. Это и пожар Москвы, их бегство со столицы, смерть Пети и смерть Андрея Болконского, отчаяние Наташи. Каждое событие ударом отражалось на здоровье графа, который в один момент слег. Сначала он пытался казаться веселым, веселился и на свадьбе Наташи с Безуховым, но это все было показное. И как только молодые уехали, здоровье вмиг стало ухудшаться. В последние дни своей жизни граф постоянно просил прощения у жены, которая не отходила ни на шаг от мужа. Жалел граф очень о том, что разорил свое имение.
Граф умирает. Николай, узнав о смерти отца, берет отпуск и едет домой. После смерти отца, стали известны все долги, о которых никто и не подозревал. Однако Николай не отказался от наследства, а вступил в права с обязательством все выплатить. Однако их было настолько много, что не хватило денег от продажи имения. Николай, чтобы не быть арестованным за долги, которые стали требовать кредиторы, пошел в отставку и поступил на государственную служу. Около 30 тыс. рублей берет Николай в долг у Пьера. Сам же с матерью и Соней живет в небольшой квартире.
Наташа с Пьером живут в Петербурге и о проблемах Ростовых не в курсе. Дела же у Николая все хуже. Откладывать не получалось, так как он скрывал бедственное положение от матери, которая в свою очередь жила на широкую ногу. Выход был в женитьбе на богатой наследнице либо же в смерти матери, но ни о том, ни о другом не смел думать.
Глава 6
Княжна Марья в Москве. Она была наслышана о проблемах Ростовых, и уважала Николая за то, что он делал ради матери. Марья едет к Ростовым. Ее встретил Николай. Увидев девушку, он проявил холодность и сухость, хотя Марья надеялась на иной прием. Николай Соне сказал, что терпеть не может подобных Марье барышень. Он пытался забыть о княжне, но его мать постоянно о ней напоминала. Графиня говорила, чтобы он присмотрелся к девушке, описывала все ее достоинства и просила, чтобы тот поехал к ней с визитом.
Сама Марья пожалела о своем первом визите к Ростовым, она не могла простить холодность Николая, но успокаивала себя тем, что отдала должность Ростовой, ведь та была всегда к ней добра.
И вот спустя время Николай наведался к Марье, но по его холодному взгляду Марья увидела, что это всего лишь должность уважения. Так же холодно решила держаться с ним и княжна. Но лед растопился. Разговаривая с графом, княжна понимает его холодный прием. Причиной тому было ее богатство, в то время как он был беден. Этот благородный поступок Николая еще больше привязал к себе Марью. Молодые решают быть вместе.
Глава 7
Марья и Николай женятся и всем семейством уезжают в Лысые горы. За три года графу удается выплатить все долги, а получив наследство после умершей кузины, отдал долг и Пьеру. Дела Ростова пошли вверх, он планирует выкупать семейное имение. Увлекся хозяйством, что стало делом его жизни. Николай не любил нововведений и был уверен, в чем не ошибся, что именно в силе мужика-работника удача. Марья ревновала мужа к делу, и не понимала его восхитительных разговоров о хозяйствовании, обижалась, когда он говорил не влезать не в свое время. Однако все равно поддерживала мужа. А дела шли вверх. К нему мужики сами шли и просили их выкупить.
Глава 8
Автор продолжает описывать жизнь Ростовых. Николай стал замечать за собой жестокость в отношении к мужикам. Очень часто он поднимает руку. И вот последний раз, когда произошло наказание, случился разговор с женой. Марья попросила больше никогда не поднимать руку на людей. Граф дал слово и старался его всегда держать, но случалось, что он срывался и тогда он вновь каялся и давал обещания не делать подобное.
Николай рассказывает Мари о Соне и просит, чтобы та полюбила ее и пожалела. В разговоре Марьи с Наташей о Соне, вторая называет ее пустоцветом, но Соня ничего не замечает, живет, как получается, она как та кошка, что привыкла к дому.
Глава 9
В канун Николина дня Ростов решил заняться делами, представляя себе, что будет завтра, когда съедутся гости и придется выслушивать их поздравление.
Вечером все родные собрались за столом. Марья увидела, что Николай не в духе и решила узнать причину. Незначительная ссора между мужем и женой. Мари думает, что муж ее разлюбил, а тем более сейчас, когда она в положении. Далее мы знакомимся мимолетом с детьми Ростовых, после чего Николай и Марья мирятся. Николай сказал, что без нее он не может жить. Марья была счастлива.
Глава 10
Наташа за семь лет успела родить двух дочерей и сына. Это отразилось на ее фигуре. Теперь, когда-то худенькая и подвижная девушка превратилась в полную женщину, которая перестала появляться в обществе. Всю себя она посвятила детям и мужу. Она перестала за собой ухаживать, рассказывая о том, что просто нет времени, да и нет смысла в этом. От Пьера она стала требовать, чтобы и он был всегда в семье и не ездил ни по каким клубам и не заигрывал с другими женщинами. Сама же Наташа выполняла любую прихоть мужа и это было ей в удовольствие.
Глава 11
Безухову нужно ехать в Петербург. Уехал на три недели, но задержался. Наташа сама не своя, переживает и ревнует. Как раз в канун праздника Пьер возвратился. Наташа была на седьмом небе от счастья, но сразу этого не показала. Упрекнула мужа в том, что тот не приехал вовремя, что он там веселился, пока их ребенок был при смерти. Пьер в детской с детьми. Наташа наблюдает за ними и понимает, что он прекрасный отец.
Глава 12
Приезд Пьера обрадовал не только Наташу, ведь с его приездом все сразу поменялось. У каждого было настроение, да и подаркам все были рады. Не забывал Пьер и о старой графине, которая потеряла смысл жизни, когда не стало мужа и сына. Она теперь просто существовала, но родные не давали ей грустить и как могли о ней заботились.
Глава 13
Графиня не сразу стала рассматривать подарки. Сначала доиграла в пасьянс, а только потом распаковала все. Она осталась довольной. Все собрались за чаем, но при старой графине о политике не говорили, так как она отстала от жизни и ей бы пришлось постоянно все рассказывать, она бы прерывала разговор ненужными вопросами, поэтому при ней говорили на общие темы. Чуть спустя вбежали дети и Пьер пошел играть с ними.
Глава 14
Николенька Болонский очень любит проводить время рядом с Пьером. Пьер говорит, что тот становится быть похожим на отца. Дальше мужчины переместились в отдельный кабинет и заговорили о делах России. Пьер уверен, что вскоре будет переворот, что государь верит в мистификацию и забросил дела. Однако Николай уверен, что переворота не будет. Безухов рассказал, что вступил в тайное общество.
Глава 15
Во время ужина уже о политике никто не говорил. Позже Николай, зайдя в комнату, увидел жену. Она что-то писала. Как оказалось, это был дневник, где она в подробностях пишет о детях и их деятельности. Дальше супруги говорили о Пьере, о том, что тот вступил в тайное общество. Супруги переживают за детей, особенно за Болконского Николеньку, что был в восторге от речей Пьера. Марья просит Николая вывести Болконского в общество.
Глава 16
Автор рассказывает о Пьере и Наташе. У них идеальные отношения, они могут разговаривать на разные темы и понимают все с полуслова. Они разговаривали, признавались в любви, потом Наташа убежала к маленькому сыну, что проснулся и требовал еды. В это время автор перенес читателя в комнату Николеньки Болконского, которому снился сон. Во сне он видел себя и Пьера, с которым шел по полю боя, потом он на месте Пьера увидел отца, позже проснулся в поту. Проснувшись, решил, он должен и будет учиться, чтобы все им гордились.
А какую оценку поставите вы?
Эпилог Войны и мира – это гимн Толстого духовным основам семейственности как высшей форме единения между людьми. В семье как бы снимаются противоположности между супругами, в общении между ними взаимодополняется ограниченность любящих душ. Такова семья Марьи Волконской и Николая Ростова, где соединяются в высшем синтезе столь противоположные начала Ростовых и Болконских. Прекрасно чувство гордой любви Николая к графине Марье, основанное на удивлении перед ее душевностью, перед тем, почти недоступным для него, возвышенным, нравственным миром, в котором всегда жила его жена. И трогательна покорная, нежная любовь Марьи к этому человеку, который никогда не поймет всего того, что она понимает, и как бы от этого она еще сильнее, с оттенком страстной нежности, любила его.
В эпилоге Войны и мира под крышей лысогорского дома собирается новая семья, соединяющая в прошлом разнородные ростовские, болконские, а через Пьера Безухова еще и каратаевские начала. Как в каждой настоящей семье,- пишет Толстой,- в лысогорском доме жило вместе несколько совершенно различных миров, которые, каждый удерживая свою особенность и делая уступки один другому, сливались в одно гармоническое целое. Каждое событие, случавшееся в доме, было одинаково – радостно или печально – важно для всех этих миров; но каждый мир (*136) имел совершенно свои, независимые от других, причины радоваться или печалиться какому-либо событию.
‹Это новое семейство возникло не случайно. Оно явилось результатом общенационального единения людей, рожденного Отечественной войной. Так по-новому утверждается в эпилоге связь общего хода истории с индивидуальными, интимными отношениями между людьми.
1812 год, давший России новый, более высокий уровень человеческого общения, снявший многие сословные преграды и ограничения, привел к возникновению более сложных и широких семейных миров. Каратаевское принятие жизни во всей ее пестроте и многосложности, каратаевское умение жить в мире и гармонии со всеми присутствует в финале романа-эпопеи.
В разговоре с Наташей Пьер замечает, что Каратаев, будь он жив сейчас, одобрил бы их семейную жизнь. /p› Как во всякой семье, в большом лысогорском семействе возникают порою конфликты и споры. Но они носят мирный характер и лишь укрепляют прочность семейных основ. Хранителями семейных устоев оказываются женщины – Наташа и Марья. Между ними есть прочный духовный союз. Мари, это такая прелесть! – говорит Наташа.- Как она умеет понимать детей. Она как будто только душу их видит. Да, я знаю,- перебивает графиня Марья рассказ Николая о декабристских увлечениях Пьера.- Мне Наташа рассказала. Когда между Николаем и Пьером возникает спор, едва не переходящий в ссору, именно женщины гасят его, переводят в мирное русло. А я нынче скверно себя вел,- делится случившимся Николай Ростов.- Мы заспорили с Пьером, и я погорячился.- По-моему, ты совершенно прав. Я так и сказала Наташе. Пьер говорит, что все страдают, мучатся, развращаются и что наш долг помочь своим ближним. Разумеется, он прав,- говорила графиня Марья,- но он забывает, что у нас есть другие обязанности, ближе, которые сам Бог указал нам, и что мы можем рисковать собой, но не детьми. У Николеньки есть эта слабость, что если что не принято всеми, он ни за что не согласится,- успокаивает Пьера Наташа. Так женские сердца, охраняя гармонию семейной жизни, урезонивают разгорячившихся мужчин и смягчают домашние конфликты. Первоначально Толстой даже хотел назвать свой роман Все хорошо, что хорошо кончается. Эпилог как будто бы подтверждает мысль писателя о счастливом итоге жизни героев в новом, благополучном семействе. Однако, поразмыслив, Толстой все же пришел к другому названию – Война и мир. Дело в том, что внутри (*137) счастливого семейства Толстой обнаружил зерно таких противоречий, которые ставили под сомнение возникший в ходе войны 1812 года гармоничный мир с народными нравственными традициями в его основе. В конце четвертого тома, пройдя через испытания, приняв каратаевский взгляд, Пьер обретает душевное спокойствие и гармонию: Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? – теперь для него не существовал. Но в эпилоге мы видим иное: потребность мысли, анализа, сомнения вновь вернулась к Пьеру. Он говорит: Когда меня занимает мысль, то все остальное забава. Более того, Пьер занят политической борьбой. Он критикует правительство и охвачен идеей организации тайного общества из числа свободомыслящих людей его круга. Замыслы его высоки и честолюбивы: Ему казалось в эту минуту, что он был призван дать новое направление всему русскому обществу и всему миру. И когда Наташа спрашивает Пьера, одобрил ли бы его Платон Каратаев, она слышит в ответ: Нет, не одобрил бы. Политические увлечения Пьера – и это чувствуют Наташа и Марья – ставят под сомнение спокойствие вновь созданной семьи. Раздраженный от спора с Пьером Николай Ростов произносит пророческие слова: Я вот что тебе скажу… Доказать я тебе не могу. Ты говоришь, что у нас все скверно и что будет переворот; я этого не вижу; но ты говоришь, что присяга условное дело, и на это я тебе скажу: что ты лучший мой друг, ты это знаешь, но, составь вы тайное общество, начни вы противодействовать правительству, какое бы оно ни было, я знаю, что мой долг повиноваться ему. И вели мне сейчас Аракчеев идти на вас с эскадроном и рубить – ни на секунду не задумаюсь и пойду. А там суди как хочешь. И хотя спор этот пока не привел к драматическим последствиям, в нем есть предчувствие будущих общественных потрясений. Не случайно в финале Войны и мира вновь возрождается память о князе Андрее. Сын его, Николенька Болконский, оказывается невольным свидетелем ссоры дяди Николая с Пьером. Мальчик боготворит Пьера, любит Наташу и чуждается Николая Ростова. Когда все поднялись к ужину, Николенька Болконский подошел к Пьеру, бледный, с блестящими, лучистыми глазами. Дядя Пьер… вы… нет… Ежели бы папа был жив… он бы согласен был с вами? – спросил он… Я думаю, что да,- ответил Пьер. А потом Николеньке снится сон, который и завершает великую книгу. В этом сне мальчик видит себя и Пьера (*138) в касках, идущих во главе огромного войска. А впереди у них – слава. Вдруг дядя Николай вырастает перед ними в грозной и строгой позе. Я любил вас, но Аракчеев велел мне, и я убью первого, кто двинется вперед.- Николенька оглянулся на Пьера, но Пьера уже не было. Пьер был отец – князь Андрей… Отец! Отец! Да, я сделаю то, чем бы даже он был доволен… Все, что было снято и развенчано жизнью в ходе войны 1812 года – и гордые мечты о славе, и высокое болконское небо, и мучительный самоанализ в поисках истины,- все это вновь возвращается в финале романа-эпопеи на круги своя. Пьер Безухов, открывший в испытаниях Отечественной войны вселенский смысл каратаевской народной правды, уходит от него к гордым мечтам, сомнениям и тревогам. Слава вновь зовет к себе юного Болконского, мечтающего идти по стопам отца. И только верная себе Наташа Ростова остается хранительницей тех ценностей народной жизни, которые наверняка одобрил бы Платон Каратаев и которые до времени вновь ушли в мирный быт, чтобы в эпоху новых потрясений вспыхнуть пламенем и осветить великие дела.
«Прошло семь лет после 12-го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество, продолжали свое действие».
Толстой рассуждает о том, что множество случайностей и совпадений сделали возможным то, что Наполеон пришел к власти.
Наташа в 1813 г. вышла замуж за Безухова. Это «было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья».
Перед смертью граф, «рыдая, просил прощения у жены и заочно у сына за разорение именья - главную вину, которую он за собой чувствовал».
«Николай был с русскими войсками в Париже, когда к нему пришло известие о смерти отца. Он тотчас же подал в отставку и, не дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву. Положение денежных дел через месяц после смерти графа совершенно обозначилось, удивив всех громадностию суммы разных мелких долгов, существования которых никто и не подозревал. Долгов было вдвое больше, чем имения.
Родные и друзья советовали Николаю отказаться от наследства. Но Николай в отказе от наследства видел выражение укора священной для него памяти отца и потому не хотел слышать об отказе и принял наследство с обязательством уплаты долгов.
Кредиторы, так долго молчавшие, будучи связаны при жизни графа тем неопределенным, но могучим влиянием, которое имела на них его распущенная доброта, вдруг все подали ко взысканию».
«Николаю не давали ни срока, ни отдыха, и те, которые, по-видимому, жалели старика, бывшего виновником их потери, теперь безжалостно накинулись на очевидно невинного перед ними молодого наследника, добровольно взявшего на себя уплату.
Ни один из предполагаемых Николаем оборотов не удался; имение с молотка было продано за полцены, а половина долгов оставалась все-таки неуплаченною. Николай взял предложенные ему зятем Безуховым тридцать тысяч для уплаты той части долгов, которые он признавал за денежные, настоящие долги. А чтобы за оставшиеся долги не быть посаженным в яму, чем ему угрожали кредиторы, он снова поступил на службу.
Ехать в армию, где он был на первой вакансии полкового командира, нельзя было потому, что мать теперь держалась за сына, как за последнюю приманку жизни; и потому, несмотря на нежелание оставаться в Москве в кругу людей, знавших его прежде, несмотря на свое отвращение к статской службе, он взял в Москве место по статской части и, сняв любимый им мундир, поселился с матерью и Соней на маленькой квартире, на Сивцевом Вражке.
Наташа и Пьер жили в это время в Петербурге, не имея ясного понятия о положении Николая. Николай, заняв у зятя деньги, старался скрыть от него свое бедственное положение. Положение Николая было особенно дурно потому, что своими тысячью двумястами рублями жалованья он не только должен был содержать себя, Соню и мать, но он должен был содержать мать так, чтобы она не замечала, что они бедны. Графиня не могла понять возможности жизни без привычных ей с детства условий роскоши и беспрестанно, не понимая того, как это трудно было для сына, требовала то экипажа, которого у них не было, чтобы послать за знакомой, то дорогого кушанья для себя и вина для сына, то денег, чтобы сделать подарок-сюрприз Наташе, Соне и тому же Николаю.
Соня вела домашнее хозяйство, ухаживала за теткой, читала ей вслух, переносила ее капризы и затаенное нерасположение и помогала Николаю скрывать от старой графини то положение нужды, в котором они находились. Николай чувствовал себя в неоплатном долгу благодарности перед Соней за все, что она делала для его матери, восхищался ее терпением и преданностью, но старался отдаляться от нее. Он в душе своей как будто упрекал ее за то, что она была слишком совершенна, и за то, что не в чем было упрекать ее. В ней было все, за что ценят людей; но было мало того, что бы заставило его любить ее».
«Положение Николая становилось хуже и хуже. Мысль о том, чтобы откладывать из своего жалованья, оказалась мечтою. Он не только не откладывал, но, удовлетворяя требования матери, должал по мелочам. Выхода из его положения ему не представлялось никакого».
«Осенью 1814 г. Николай женился на княжне Марье и с женой, матерью и Соней переехал на житье в Лысые Горы.
В три года он, не продавая именья жены, уплатил оставшиеся долги и, получив небольшое наследство после умершей кузины, заплатил и долг Пьеру.
Еще через три года, к 1820 г., Николай так устроил свои денежные дела, что прикупил небольшое именье подле Лысых Гор и вел переговоры о выкупе отцовского Отрадного, что составляло его любимую мечту.
Начав хозяйничать по необходимости, он скоро так пристрастился к хозяйству, что оно сделалось для него любимым и почти исключительным занятием. Николай был хозяин простой, не любил нововведений ».
К 1820 г. у Наташи «было уже три дочери и сын, которого она страстно желала, а теперь сама кормила. Она пополнела и поширела, так что трудно было узнать в этой сильной матери прежнюю тонкую, подвижную Наташу. Черты лица ее определились и имели выражение спокойной мягкости и ясности. В ее лице не было, как прежде, этого непрестанно горевшего огня оживления, составлявшего ее прелесть. Теперь часто видно было одно ее лицо и тело, а души вовсе не было видно. Видна была одна сильная, красивая и плодовитая самка. Очень редко зажигался в ней теперь прежний огонь».
«И в те редкие минуты, когда прежний огонь зажигался в ее развившемся красивом теле, она бывала еще более привлекательна, чем прежде».
Эта женщина полностью отдалась семье. «Наташа не следовала тому золотому правилу, проведываемому умными людьми, в особенности французами, и состоящему в том, что девушка, выходя замуж, не должна опускаться, не должна бросать свои таланты, должна еще более, чем в девушках, заниматься своей внешностью, должна прельщать мужа так же, как она прежде прельщала не мужа. Наташа, напротив, бросила сразу все свои очарованья, из которых у ней было одно необычайно сильное - пение. Она то, что называют, опустилась. Наташа не заботилась ни о своих манерах, ни о деликатности речей, ни о том, чтобы показываться мужу в самых выгодных позах, ни о своем туалете, ни о том, чтобы не стеснять мужа своей требовательностью. Она делала все противное этим правилам. Она чувствовала, что те очарования, которые инстинкт ее научал употреблять прежде, теперь только были бы смешны в глазах ее мужа, которому она с первой минуты отдалась вся - то есть всей душой, не оставив ни одного уголка не открытым для него. Она чувствовала, что связь ее с мужем держалась не теми поэтическими чувствами, которые привлекли его к ней, а держалась чем-то другим, неопределенным, но твердым, как связь ее собственной души с ее телом.
Взбивать локоны, надевать роброны и петь романсы для того, чтобы привлечь к себе своего мужа, показалось бы ей так же странным, как украшать себя для того, чтобы быть самой собою довольной. Украшать же себя для того, чтобы нравиться другим, - может быть, теперь это и было бы приятно ей, - она не знала, - но было совершенно некогда. Главная же причина, по которой она не занималась ни пением, ни туалетом, ни обдумыванием своих слов, состояла в том, что ей было совершенно некогда заниматься этим».
«Предмет, в который погрузилась вполне Наташа, была семья, то есть муж, которого надо было держать так, чтобы он нераздельно принадлежал ей, дому, и дети, которых надо было носить, рожать, кормить, воспитывать.
И чем больше она вникала, не умом, а всей душой, всем существом своим, в занимавший ее предмет, тем более предмет этот разрастался под ее вниманием, и тем слабее и ничтожнее казались ей ее силы, так что она их все сосредоточивала на одно и то же и все-таки не успевала сделать всего того, что ей казалось нужно».
«Наташа не любила общества вообще, но она тем более дорожила обществом родных - графини Марьи, брата, матери и Сони.
Она дорожила обществом тех людей, к которым она, растрепанная, в халате, могла выйти большими шагами из детской с радостным лицом и показать пеленку с желтым вместо зеленого пятном, и выслушать утешения о том, что теперь ребенку гораздо лучше.
Наташа до такой степени опустилась, что ее костюмы, ее прическа, ее невпопад сказанные слова, ее ревность - она ревновала к Соне, к гувернантке, ко всякой красивой и некрасивой женщине - были обычным предметом шуток всех ее близких. Общее мнение было то, что Пьер был под башмаком своей жены, и действительно это было так. С самых первых дней их супружества Наташа заявила свои требования. Пьер удивился очень этому совершенно новому для него воззрению жены, состоящему в том, что каждая минута его жизни принадлежит ей и семье; Пьер удивился требованиям своей жены, но был польщен ими и подчинился им.
Подвластность Пьера заключалась в том, что он не смел не только ухаживать, но не смел с улыбкой говорить с другой женщиной, не смел ездить на обеды в клубы, на обеды так, для того чтобы провести время, не смел расходовать деньги для прихоти, не смел уезжать на долгие сроки, исключая как по делам, в число которых жена включала и его занятия науками, в которых она ничего не понимала, но которым она приписывала большую важность.
Взамен этого Пьер имел полное право у себя в доме располагать не только самим собой, как он хотел, но и всей семьею. Наташа у себя в доме ставила себя на ногу рабы мужа; и весь дом ходил на цыпочках, когда Пьер занимался - читал или писал в своем кабинете. Стоило Пьеру показать какое-нибудь пристрастие, чтобы то, что он любил, постоянно исполнялось. Стоило ему выразить желание, чтобы Наташа вскакивала и бежала исполнять его.
Весь дом руководился только мнимыми повелениями мужа, то есть желаниями Пьера, которые Наташа старалась угадывать. Образ, место жизни, знакомства, связи, занятия Наташи, воспитание детей - не только все делалось по выраженной воле Пьера, но Наташа стремилась угадать то, что могло вытекать из высказанных в разговорах мыслей Пьера. И она верно угадывала то, в чем состояла сущность желаний Пьера, и раз, угадав ее, она уже твердо держалась раз избранного. Когда Пьер сам уже хотел изменить своему желанию, она боролась против него его же оружием.
Так, в тяжелое время, навсегда памятное Пьеру, Наташа, после родов первого слабого ребенка, когда им пришлось переменить трех кормилиц и Наташа заболела от отчаяния, Пьер однажды сообщил ей мысли Руссо, с которыми он был совершенно согласен, о неестественности и вреде кормилиц. С следующим ребенком, несмотря на противодействие матери, докторов и самого мужа, восстававших против ее кормления, как против вещи тогда неслыханной и вредной, она настояла на своем и с тех пор всех детей кормила сама».
«После семи лет супружества Пьер чувствовал радостное, твердое сознание того, что он не дурной человек, и чувствовал он это потому, что он видел себя отраженным в своей жене. В себе он чувствовал все хорошее и дурное смешанным и затемнявшим одно другое. Но на жене его отражалось только то, что было истинно хорошо: все не совсем хорошее было откинуто».
После приезда из Петербурга Пьер рассказал Денисову и Николаю последние новости. «Положение в Петербурге вот какое: государь ни во что не входит. Он весь предан этому мистицизму (мистицизма Пьер никому не прощал теперь). Он ищет только спокойствия».
«… В судах воровство, в армии одна палка: шагистика, поселения, - мучат народ, просвещение душат. Что молодо, честно, то губят! Все видят, что это не может так идти. Все слишком натянуто и непременно лопнет, - говорил Пьер (как, с тех пор как существует правительство, вглядевшись в действия какого бы то ни было правительства, всегда говорят люди)». «Когда вы стоите и ждете, что вот-вот лопнет эта натянутая струна; когда все ждут неминуемого переворота, - надо как можно теснее и больше народа взяться рука с рукой, чтобы противостоять общей катастрофе. Все молодое, сильное притягивается туда и развращается.
Одного соблазняют женщины, другого почести, третьего тщеславие, деньги - и они переходят в тот лагерь. Независимых, свободных людей, как вы и я, совсем не остается. Я говорю: расширьте круг общества … пусть будет не одна добродетель, но независимость и деятельность».
Пьер призывал к активной деятельности. Его идеи очень близки идеям декабристов.
Здесь искали:
- эпилог война и мир краткое содержание
- краткое содержание эпилога война и мир
- краткое содержание эпилог война и мир
Часть 1
С войны 12-го года прошло 7 лет. Наташа в 1813 году вышла за Безухова, в тот же год граф Илья Андреевич Ростов умер, и, «как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья». Все события последнего времени - и пожар Москвы, и бегство из нее, смерть князя Андрея, отчаяние Наташи, смерть Пети подточили его здоровье. Графиня ухаживала за мужем, но старый граф понимал, что ему уже не встать. Когда Николай получает известие о смерти отца, он находится вместе с русскими войсками в Париже. Он подал в отставку и, не дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву. Долгов оказалось в два раза больше, чем имения, кредиторы подают ко взысканию, «началось соревнование - кто прежде получит». Причем те люди, которые при жизни графа особенно пользовались его милостями (вроде управляющего Митеньки), явились теперь самыми требовательными кредиторами. В конечном итоге имение с молотка продают за полцены, но половина долгов остается неуплаченной. Николай берет в долг 30 тысяч у Безухова и расплачивается с долгами, которые «считает настоящими». Чтобы за оставшиеся долги не быть посаженным в яму, чем ему угрожают кредиторы, он снова поступает на службу. Вместе с матерью и Соней он поселяется в маленькой квартирке в Москве. Наташа и Пьер в это время живут в Петербурге, не имея понятия о положении Николая: тот это старательно скрывал. Старая графиня, привыкшая жить в роскоши, не понимая, как это теперь трудно для сына, требует то экипаж, то дорогого кушанья, вина и Д. Соня ухаживает за старой графиней, Николай чувствует себя к неоплатном долгу перед ней, восхищается ее терпением и преданностью. Но положение тем не менее все ухудшается.
В начале зимы в Москву приезжает княжна Марья и узнает о положении Ростовых и, как говорили в городе, о том, «что сын жертвует собой для матери». Узнав об этом, Марья испытывает большую любовь к Николаю. Она приезжает к Ростовым, но Николай встречает ее сухо, так как его самолюбие уязвлено настоящим положением дел. Мать уговаривает Николая сделать ответный визит. В конечном итоге Николай соглашается и идет в Болконских. Но разговор получается натянутым, княжна Марья видит, что Николай лишь соблюдает приличия. Однако под конец разговора, заметив страдание на лице княжны Марьи, Николай чувствует к ней жалость. При расставании они понимают, что нужны друг другу и «невозможное вдруг стало близким, возможным и неизбежным». Осенью 1814 г. Николай женится на княжне Марье и вместе с женой, матерью и Соней переезжает в Лысые Горы. К 1820 году Николай так устраивает свои финансовые дела что ему даже удается прикупить небольшое имение рядом с Лысыми Горами. Он ведет переговоры и о выкупе отцовского Отрадного. Николай постепенно начинает понимать толк в хозяйстве, безошибочно назначает бурмистров и старост, к любым нововведениям относится весьма осторожно. Хотя он строг с мужиками и в особенности с дворовыми, которых не любит и называет дармоедами, он любит русский народ и никогда не позволяет себе вершить несправедливость. Николай много работает, состояние его быстро увеличивается, мужики из других имений приходят просить, чтобы он купил их, и даже после его смерти в народе долго хранится набожная память о его управлении: «Хозяин был... наперед мужицкое, а потом свое. Но и потачки не давал! Одно слово - хозяин». В декабре 1820 г. к Николаю приезжают Пьер с Наташей. Княжна Марья ждет ребенка. У Наташи к этому времени уже три дочери и один сын. Наташа пополнела, и теперь в ней трудно узнать прежнюю Наташу Ростову. «Черты ее лица имели теперь выражение спокойной мягкости и ясности. Теперь часто видно было одно ее лицо и тело, а души вовсе не было видно. Видна была одна сильная, красивая и плодовитая самка. Очень редко зажигался теперь в ней прежний огонь». В обществе она бывает редко, те же, кто видит ее на людях, остаются ею недовольны: «она не была ни мила, ни любезна». Все, кто знал Наташу до замужества, удивляются произошедшей в ней перемене. «Одна старая графиня, материнским чутьем понявшая, что все порывы Наташи имели началом только потребность иметь семью, иметь мужа», удивляется, почему остальные этого не понимают. Наташа «чувствовала, что связь ее с мужем держалась не теми поэтическими чувствами, которые привлекли его к ней, а держалась чем-то другим, неопределенным, но твердым, как связь ее собственной души с телом». Наташа дорожит только обществом тех людей, к которым она «растрепанная, в халате могла выйти большими шагами из детской с радостным лицом и показать пеленку с желтым вместо зеленого пятном, и выслушать утешения о том, что ребенку гораздо лучше... Наташа до такой степени опустилась, что ее костюмы, ее прически, ее невпопад сказанные слова, ее ревность - она ревновала к Соне, и к гувернантке, и ко всякой красивой и некрасивой женщине - были Обычным предметом шуток всех ее близких». Пьер удивляется всему этому, но подчиняется, и теперь не смеет не только ухаживать, но и с улыбкой говорить с другой женщиной, ездить в клубы, нa обеды, расходовать деньги на прихоти и проч. Взамен Пьер имеет право в своем доме располагать не только самим собой, как он хотел, но и всей-семьей. «Наташа у себя в доме ставила себя на ногу рабы мужа; и весь дом ходил на цыпочках, когда Пьер занимался - читал или писал в своем кабинете». После семи лет супружества Пьер совершенно счастлив.
Ростовы уговаривают Наташу с Пьером пробыть у них до весны. У них же гостит Денисов, теперь отставной полковник. Приезжает отлучавшийся на некоторое время Пьер. Наташа по обыкновению устраивает ему сцену за долгое отсутствие, но быстро успокаивается. Пьер рассказывает Николаю о последних политических новостях, говорит, что государь ни в какие дела не вникает, что обстановка в государстве накаляется, что все готово к перевороту, что необходимо противостоять общей катастрофе. Пьер уверяет, что непременно надо что-то делать, если получится организовать легальное общество и приносить пользу таким образом - хорошо, если нет - то нелегальное. Николай с ним не соглашается, напоминает, что он давал присягу: «Вели мне сейчас Аракчеев идти на вас с эскадроном и рубить - ни на секунду не задумаюсь и пойду». Николай делится с женой тем, что рассказал ему Пьер, говорит, что не одобряет намерений Безухова идти против правительства, мечтает о том, как он выкупит Отрадное и оставит детям приличное наследство. Княжна Марья, преисполненная тихой любви к этому человеку, чувствует, что он никогда не поймет всего того, что она понимает, и от этого она еще сильнее, с оттенком страстной нежности любит мужа. Пьер также говорит с женой о том, что его ждут важные государственные дела, вспоминает о Платоне Каратаеве, который, однако, по его мнению, не одобрил бы его стремления делать политическую карьеру, т.к. вo всем любил благообразие (скорее он одобрил бы их теперешнюю жизнь).
Часть 2
Толстой еще раз повествует об историческом процессе, о том, что не личность делает историю, а делают ее только народные массы, руководимые общими интересами. Личность важна в истории лишь настолько, насколько она понимает и принимает эти интересы.
Загрузка...
