Эра гоголя. Переписка с М. С. Щепкиным. «Лестницу, поскорее давай лестницу!»

Гоголь и А. С. Пушкин Вступительная статья Личное и творческое общение с Александром Сергеевичем Пушкиным (1799–1837) сыграло в жизни Гоголя, в его формировании как писателя исключительную роль. Как признавался сам Гоголь, Пушкин-поэт «занимал все его воображение еще на

Гоголь и В. А. Жуковский Вступительная статья Имя Василия Андреевича Жуковского (1783–1852) было известно Гоголю еще на школьной скамье. Легко вообразить, с каким трепетом в конце 1830 года в Петербурге Гоголь впервые предстал перед Жуковским, достав от кого-то

Гоголь и М. П. Балабина Вступительная статья С семьей генерал-лейтенанта Петра Ивановича Балабина Гоголь познакомился в начале 1831 года, когда по рекомендации П. А. Плетнева стал домашним учителем дочери Балабина – Марьи Петровны (1820–1901). Дружный с Балабиными, Плетнев не

Гоголь и М. П. Погодин Вступительная статья Михаил Петрович Погодин (1800–1875) – одна из примечательных фигур в русской литературно-общественной жизни прошлого века. Выходец из крепостной семьи, получившей отпускную в 1806 году, он в двадцать шесть лет становится профессором

Щепкин М. С. – Гоголю, 7 мая 1836 7 мая 1836 г. Москва Милостивый государь! Николай Васильевич! Письмо и «Ревизора» несколько экземпляров получил и по назначению все роздал, кроме Киреевского, который в деревне, и потому я отдал его экземпляр С. П. Шевыреву для доставления.

Щепкин М. С. – Гоголю, 24 октября 1842 24 октября 1842 г. Москва Москва, от. 24-го октября 1842 года. Милостивый государьНиколай Васильевич.По словам Сергея Тимофеича, вы теперь уже в Риме, куда я и адресовал это письмо, и дай бог, чтобы оно нашло вас здоровым и бодрым; а о себе скажу,

Щепкин М. С. – Гоголю, 22 мая 1847 22 мая 1847 г. Москва Милостивый государьНиколай Васильевич.На первые ваши три письма я не отвечал, и, конечно, на это нет извинения, а потому я и не извиняюсь, ибо это будет ни к чему, а объясню некоторые причины, которые привели меня к

Гоголь и Аксаковы Вступительная статья Семья Аксаковых – замечательное, по-своему уникальное явление русской жизни 1830–1850-х годов. Заметный след в истории нашей культуры оставил глава семьи – писатель Сергей Тимофеевич Аксаков (1791–1859); его старший сын Константин

Гоголь и А. О. Смирнова Вступительная статья Александра Осиповна Смирнова (урожденная Россет, 1809–1882) была одной из самых замечательных женщин первой половины XIX столетия. Без ее имени не полны страницы истории русской культуры, повествующие о Пушкине, Жуковском, Гоголе, о

Гоголь и Вьельгорские Вступительная статья Семья Вьельгорских состояла из главы ее, графа Михаила Юрьевича Вьельгорского (1788–1856), его жены, Луизы Карловны, урожденной принцессы Бирон (1791–1853), и их детей: Иосифа Михайловича, Михаила Михайловича, Аполлинарии Михайловны,

Михаил Семенович Щепкин (1788–1863) Один из величайших русских актеров-комиков, артист московского театра. Сын дворового-крепостного графов Волькенштейнов. Будучи крепостным, кончил четырехклассное губернское училище в Курске и, с разрешения своих господ, поступил актером

Слова «завтра… заседание» дают основание для более или менее достоверной датировки данного письма - 2 марта 1836 г. (см. «Н. В. Гоголь. Материалы и исследования», I, стр. 306–308. Постановление СПб. цензурного комитета о «Коляске»); речь идет, очевидно, о том самом заседании 3 марта 1836 г., на котором рассматривалась «Коляска». Цензурное разрешение первой книги «Современника» - 31 марта 1836 г. Вопреки просьбе Гоголя, статья «О движении журнальной литературы» помещена перед «Утром делового человека».

С. А. СОБОЛЕВСКОМУ.

Печатается по факсимиле (А. К. Виноградов. «Мериме в письмах к Соболевскому». М. 1928, стр. 55).

Соболевский, Сергей Александрович (1803–1870) - приятель А. С. Пушкина, поэт-дилетант, автор многих известных эпиграмм, библиограф и библиофил.

Письмо является ответом на записку С. А. Соболевского Гоголю, написанную 17 апреля 1836 г., т. е. за два дня до премьеры «Ревизора». Соболевский просил достать билеты в ложу на эту премьеру для вдовы Н. М. Карамзина Екатерины Андреевны, его дочери Софьи Николаевны и сыновей Андрея и Александра.

Гоголь встречался с Соболевским у П. А. Плетнева («Материалы» Шенрока, I, стр. 362). Впоследствии они встречались за границей.

М. С. ЩЕПКИНУ.

Печатается по подлиннику (ЛБ).

Щепкин, Михаил Семенович (1788–1863) - великий русский актер, основоположник русского сценического реализма.

Первая встреча Щепкина с Гоголем произошла, по свидетельству сыновей Щепкина, летом 1832 г., когда Гоголь был проездом в Москве на пути в Васильевку или на обратном пути. К этой именно поре относятся первые дошедшие до нас сведения о возникшем у Гоголя пристальном интересе к драматическому творчеству (см. «История моего знакомства»).

Знакомство Щепкина с Гоголем вскоре перешло в дружеские отношения. Из переписки Гоголя с Щепкиным сохранилось одиннадцать разновременных писем Гоголя и три письма Щепкина. Основная тема переписки - вопросы, связанные с постановкой пьес Гоголя на московской сцене. См. «М. С. Щепкин. Записки его, письма, рассказы». СПб., 1914; также «Записки актера Щепкина» с предисловием, статьей и примечаниями А. Дермана, изд. «Academia», 1933; Н. С. Тихонравов. «Щепкин и Гоголь». - Сочинения Тихонравова, III, ч. 1, стр. 530–559.

Гедеонов, Александр Михайлович (1790–1867) - директор императорских театров в 1833–1858 гг.

…вздумал… отдать главные роли другим персонажам. Гоголь не знал, что это было уже сделано. С 28 апреля 1836 г. в спектакль были введены дублеры: П. И. Григорьев I (городничий), А. М. Максимов I (Хлестаков), П. А. Каратыгин (Ляпкин-Тяпкин), А. Е. Мартынов (Бобчинский) и др. (см. «Ежегодник императорских театров», 1897/98). Видел ли Гоголь дублеров на сцене - не выяснено.

Сосницкий, Иван Иванович (1794–1871) - знаменитый русский актер, первый исполнитель роли городничего (о нем см. С. Бертенсон. «Дед русской сцены». - «Ежегодник императорских театров», 1914).

Дюр, Николай Осипович (1807–1839) - первый исполнитель роли Хлестакова.

Разноречивые отзывы о «Ревизоре» не дают оснований для решительного заключения Гоголя: «все против меня». Против «Ревизора» были реакционные бюрократические и помещичьи круги; напротив, всей передовой общественностью «Ревизор» был поддержан. (См. свод откликов на «Ревизора» в книге В. Вересаева «Гоголь в жизни», изд. «Academia», 1933, стр. 159–165.)

О цензурной истории «Ревизора» см.: А. И. Вольф. «Хроника петербургских театров». СПб. 1877, ч. 1, стр. 49; Н. В. Дризен. «Драматическая цензура двух эпох» и «Н. В. Гоголь. Материалы и исследования», I, стр. 309–312. (Официальная переписка о «Ревизоре».

Гоголь и Петербург: «…шум, блеск…и унылость будней»

Петербург сыграл в жизни Николая Васильевича Гоголя особую роль, практически все его творчество связано с северной столицей России. В Петербурге были написаны «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Миргород», «Тарас Бульба», «Невский проспект», «Ревизор» и другие произведения, задумана и напечатана поэма «Мертвые души», но очень часто в холодном и чиновном Петербурге он ощущал себя «как в пустыне».

«Блеск, огонь, свет… стук, гром, крик…» — вот ключевые слова? передающие впечатление потрясенного провинциала, оглушенного и ослепленного блеском и шумом столицы ее «страшным многолюдством», столь непривычным для созерцательного малоросса.1

Образ Петербурга Гоголя не может быть понят, рассмотренный изолированно от всей России. В нем перед Гоголем беспредельно раскинулась необъятная Русь, любимая и мучительная. В самых хмурых, самых унылых пределах ее, на окраине, среди чужого племени вырос наперекор стихиям венчающий Россию Петербург.2

Петербург для Гоголя — город двойного бытия. С одной стороны, он «аккуратный немец, больше всего любящий приличия», деловитый, суетливый, «иностранец своего отечества», с другой – неуловимый, манящий затаенной загадкой, город неожиданных встреч и таинственных приключений. Петербург восхищал Гоголя красотой и правильностью линий.

«Как сдвинулся, как вытянулся в струнку щеголь Петербург! Перед ним со всех сторон зеркала: Там Нева, там Финский залив. Ему есть куда поглядеться».

Но само содержание образа Петербурга у Гоголя составляет преимущественно быт. Характеризуя его как заграничный город, чудом провидения попавший в Россию, Гоголь называет его заколдованным местом. В целом ряде его новелл он выступает городом необычных превращений и мистики, которая совершается на фоне тяжелого, прозаического быта, изображенного Гоголем остро и сочно. Правда и мечта у писателя переливаются одна в другую, грани между явью и сном почти полностью стираются.

В «Невском проспекте» Гоголь полнее всего и глубже высказался о Петербурге. Вся новелла построена на эффекте усложненного контраста. Два приключения двух друзей, завязывающиеся на улице, развертываются в диаметрально противоположном направлении и приводят одного — к гибели, другого – возвращают к обычному благополучию. Но есть один все объясняющий мотив: на Невском «все обман, все мечта, все не то, чем кажется». Пожалуй, это основной мотив гоголевского Петербурга.

Главным действующим лицом в произведениях Гоголя очень часто выступает Невский проспект. Он описывается во все часы своего суточного превращения.

«Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере, в Петербурге; для него он составляет все. Чем не блестит эта улица — красавица нашей столицы! Я знаю, что ни один из бледных и чиновных ее жителей не променяет на все блага Невского проспекта».

«Какая быстрая совершается на нем фантасмагория в течение одного только дня». Образы, проходящие по нему, не люди, а все какие-то маски «всеобщей коммуникации Петербурга». Но маски не фантастические, а самые реальные, давящие унылостью своих будней.

«Москва больше расположена ко мне»

Совсем иначе Гоголь воспринимал Москву. По преданию, он дал себе зарок приехать в Москву знаменитым. И действительно, впервые посетил первопрестольную в конце холодного, дождливого июня 1832 года, когда вся Россия упивалась «Вечерами на хуторе близ Диканьки». В Москве он оказался проездом, направляясь из Петербурга на родину, на Полтавщину, остановился у своего единственного в ту пору московского знакомого – историка М.П. Погодина, некогда передавшего ему в Петербурге восторги москвичей. Так первым московским адресом Гоголя стала Мясницкая улица, где тогда жил Погодин. К слову сказать, Гоголь никогда не имел в Москве даже съемной квартиры – до самой смерти он только гостил у друзей.
В пору блистательного расцвета, молодости и успеха в литературе Погодин первый познакомил Николая Васильевича Гоголя с Москвой, ее достопримечательностями, местами, хранившими память о былой и недавней славе. Настоящая Москва для Гоголя началась с Арбата. Погодин, взявший на себя роль гида, сразу же увлек его туда – показать душу Москвы и представить «москвитянам». Прогуливаясь по московским улицам, молодой писатель наблюдал жизнь простых москвичей, от его острого взгляда не ускользало ничего более или менее значительного.
Пройдут годы, и после долгих скитаний по свету, жизни в теплом, солнечном Риме первым и любимейшим городом в России Гоголь будет неизменно называть Москву. В гостеприимной и хлебосольной Москве у Гоголя было много друзей и приятелей.

Один из первых московских визитов Гоголя был к С.Т.Аксакову в Большой Афанасьевский переулок, но, явившись без предупреждения и немало смутив хозяина, Гоголь ушел быстро, взял слово, что Аксаков познакомит его с директором московских театров М.Н. Загоскиным.
Загоскин – автор нашумевшего в ту пору романа «Юрий Милославский» — имел усадьбу в Денежном переулке. Он встретил знаменитого гостя довольно странно: хлопал его по плечу, одобрительно бил кулаком в спину, называл хомяком и сусликом и без умолку говорил о себе с большой долей вранья. Говорят, он-то и стал прототипом Хлестакова.
Гоголь часто бывал и у М.Н. Щепкина в Большом Спасском переулке, с великим русским актером их связывала тесная дружба и любовь к Малороссии и малороссийской песне.3 Гости Щепкина не раз слышали, как Гоголь декламировал слова известной песни:

Ходит гарбуз по городу,

Пытается своего роду:

Ой, чи живы, чи здоровы

Вси родичи Гарбузовы?

Москва нравилась Гоголю, да и в Москве его любили и ждали всегда с нетерпением. Именно в Москву он привозит свою новую пьесу «Женихи» (будущую «Женитьбу») и дает согласие читать ее лично. Первое авторское чтение состоялось у Погодина на Мясницкой, а потом в доме поэта Дмитриева, где присутствовал М.Н. Щепкин, считавший Гоголя гениальнейшим комиком и несравненным актером.
Однако слава утомляла писателя, и когда к Погодину приезжали «посмотреть» на Гоголя, он тут же «свертывался, как улитка», и умолкал. Зато любил много гулять по Москве. Побывал в Коломенском, Измайлове, Филях, Кунцеве, Черкизове, Симонове, Останкине, Царицыне, у Николы в Столпах на Маросейке, у Мартина Исповедника на Таганке, у Николы на Старых Ваганьках…
Но настоящую цену России Гоголь узнает только вне России и добудет любовь к ней вдали от нее. Любимым городом Гоголя за пределами России станет Рим, где, по его словам, человек «целой верстой ближе к Богу».
В день коронации Николая I, состоявшейся 22 августа 1851 года, в честь торжества была устроена иллюминация, и Гоголь поднялся посмотреть ее на бельведер дома Пашкова. Любуясь восхитительной панорамой Москвы, он задумчиво сказал: «Как это зрелище напоминает мне вечный город…».

«Эра Гоголя»

Через 200 лет после рождения писателя его творчество не потеряло своей силы, а наоборот стало звучать сильнее. К 200-летию со дня рождения Николая Васильевича Гоголя в доме №7 на Никитском бульваре в Москве наконец-то создан мемориальный музей. В нем великий писатель провел последние годы жизни. Здесь он испытал трагический духовный кризис. В ночь с 11 на 12 февраля 1852 г. он сжег подготовленный к печати второй том «Мертвых душ», а спустя десять дней скончался, отказавшись от помощи врачей. Мемориальная доска на доме сообщает, что здесь с 1848 г. жил и здесь в 1852 г. умер Н.В.Гоголь.

«Гоголевский Бульвар»4

Гоголевский бульвар — первый в подкове Бульварного кольца — начинается от площади Пречистенских ворот, а кончается у Арбатской площади. Вообще, Гоголевский бульвар, возможно, самый живописный участок на всем кольце, он хранит дорогие нам всем имена, названия и судьбы. В угловом доме № 2 бывал А.С. Пушкин. Особняк в русском стиле (дом № 6) построен для городского головы С.М.Третьякова, брата знаменитого П.М.Третьякова. Здесь собиралась вся московская интеллигенция. В доме №5 во время строительства храма Христа Спасителя жил архитектор К.А.Тон, руководивший строительством. Двухэтажный дом № 10 — хороший образец московского классицизма; в нем жил декабрист М. Нарышкин. В январе 1826г. здесь были арестованы сам М.Нарышкин и И.Пущин, первый и любимый друг Пушкина. Двухэтажный дом №14 в XIX веке был одним из центров музыкальной жизни Москвы. Здесь бывали Ф. Шаляпин, С. Рахманинов, А. Глазунов.
Бульвар можно пробежать за 15 минут, не торопясь пройти за полчаса, но если вы захотите сделать себе подарок — маленький праздник, то не смотрите на часы, проведите здесь столько времени, сколько попросит душа. Присядьте на скамейку, дайте волю воображению. Ведь прошло совсем не так уж много времени с тех пор, как здесь гулял Гоголь. Конечно, сегодня этот заповедный уголок находится в центре огромного мегаполиса, а справа и слева мимо него идет поток машин, город живет напряженно, а здесь, на этом зеленом (а зимой — белом) пространстве — совсем другая жизнь, другое время.

Два памятника Гоголю в Москве

Первый из них, скульптора Н. Андреева, стоит в чудном садике на Никитском бульваре. Там, за решеткой и деревьями, он прячется от людских глаз и, наверное, это лучший памятник писателю. Его открыли к 100-летию Гоголя в 1909 году в начале Пречистенского (ныне Гоголевского) бульвара. Там он простоял почти полвека, пока всемогущий «отец народов» И.В. Сталин не распорядился убрать его с глаз долой. Зачем, спрашивается, грустный писатель будет пессимистично взирать на своих потомков – советских граждан. Монумент сослали в Донской монастырь. Случилось это в 1951-м, через 42 года после торжественного открытия памятника. Ровно столько же прожил и сам Гоголь.
Но, как известно, свято место пусто не бывает. В начале Пречистенского бульвара воздвигли другого Гоголя, работы скульптора Н.В. Томского, которому ясно сказали: писатель должен взирать на окружающих не с унынием, а с одобрением. Скульптура получилась волевой и оптимистичной, она и сегодня украшает Гоголевский бульвар5.

Россия Н.В. Гоголя. К 200-летию со дня рождения

События

Министерство культуры России, Правительство Москвы и Государственный музей А.С. Пушкина к юбилейным торжествам представили выставку – «ГОГОЛЕВСКИЙ БУЛЬВАР. Художественный мир Н.В. Гоголя в документальных памятниках XIX-XX веков».

Авторский коллектив выставочного проекта, включающий ведущих специалистов Российского государственного архива литературы и искусства и Государственного музея А.С. Пушкина, предпринял попытку не только воссоздать биографическую историю жизни и творчества Николая Васильевича Гоголя, но и показать влияние личности писателя, его литературного наследия на весь мировой культурный процесс (музыка, живопись, театр, кинематограф). В основе выставки – уникальные документальные и мемориальные свидетельства, уникальная портретная галерея Н.Гоголя и близкого круга его современников.
Само название выставки «Гоголевский бульвар» глубоко символично. Известно, что Гоголь очень любил Москву. «Москва – моя родина», — писал он С. Аксакову в 1841 г. «Кто сильно вжился в жизнь римскую, тому после Рима только Москва и может нравиться», – писал он в другом письме Ф. Чижову. Именовавшийся когда-то Пречистенским, бульвар был любимым местом прогулок писателя, жившего неподалеку. В 200-летний юбилей «Гоголевский бульвар» получит еще одно воплощение – в выставочном формате, где художественный мир Гоголя предстал реальностью в иных памятниках: архивных документах, произведениях искусств и музейных реликвиях XIX-XX вв.
Выставка представляет уникальные мемориальные экспонаты, предметы эпохи, произведения живописи и графики, редчайшие книги из собраний Государственного музея А.С. Пушкина. Среди них – бесценная мемория, которая хранится в музее А.С. Пушкина – кожаный портфель Николая Васильевича Гоголя. Именно в нем, по воспоминаниям современников, хранил писатель свои рукописи, в том числе вторую часть «Мертвых душ», которая позже была им сожжена.
Безусловный интерес вызовут библиографические редкости из книжных коллекций музея А.С. Пушкина – первые издания Н.Гоголя («Вечера на хуторе близ Диканьки», 1831 г.), публикации писателя в пушкинском журнале «Современник» (1836 г.), прижизненные издания «Ревизора», «Мертвых душ», «Выбранных мест из переписки с друзьями». Государственная Третьяковская галерея украсит экспозицию выставки шестью работами Марка Шагала, иллюстрировавшего поэму «Мертвые души».
Гоголевские выставки в Государственном историческом музее – явление традиционное: в 1902 и 1909 годах в стенах музея отмечались годовщины смерти и рождения писателя6.

Сейчас, благодаря огромному разнообразию исторических памятников из фондов ГИМ, РГБ, АВПРИ, ГТГ, музея им. А.В. Щусева и электронным презентациям, можно рассказать о своеобразном восприятии России Н.В. Гоголем — «самым необычным поэтом и прозаиком, каких когда-либо рождала Россия». Экспозиция юбилейной выставки построена на переплетении жизненного пути писателя с героями его произведений на фоне исторического, мифологического и обыденного миров Украины, Петербурга, Москвы, Рима, Иерусалима – тех мест, с которыми связана судьба и творчество писателя.

«Священные места родины»: Полтавщины, Миргорода, Диканьки, Васильевки, Сорочинцев, патриархальность старосветских поместий, колорит украинских «Вечеров», героика «Тараса Бульбы» созвучны миру детства и отрочества Гоголя; образ «щеголя Петербурга» – теме поиска своего предназначения провинциальным и честолюбивым юношей.

Рим для Гоголя — место обретения «родины души» и место создания национальной поэмы «Мертвые души».

Москва – это дом, в котором писатель жаждал обрести душевный покой, силы для продолжения поэмы и место его последнего пристанища.

Среди экспонатов выставки можно выделить личные вещи семьи Гоголей-Яновских, автографы произведений Гоголя, его письма к родным, рисунки, самодельную книгу гимназиста — Гоголя под названием «Всякая всячина», молитвы Гоголя о создании и окончании «Мертвых душ», письмо к В.Г.Белинскому – символ знаменитого диалога, в котором Гоголь говорил о вере и непреходящих ценностях.
В переломный момент российской истории поэт Андрей Белый писал о Гоголе: «Непостижимо, неестественно связан с Россией Гоголь, быть может более всех писателей русских. И не с прошлым вовсе России он связан, а с Россией сегодняшнего дня и еще более завтрашнего».

Юбилейные премьеры: «Тарас Бульба»

К 200-летнему юбилею Николая Васильевича Гоголя на экран вышел фильм «Тарас Бульба». Большинство зрителей и профессионалов-кинематографистов отмечают, что экранизация повести Гоголя удалась.

В фильме признанного мастера Владимира Бортко есть все: ощущение эпохи, в которой жили люди-легенды, настоящая палитра сочных гоголевских красок, его персонажи так правдивы и искренни, что им веришь почти безоговорочно.

Однако если в XIX веке повесть Гоголя единодушно одобрили, по словам В.А. Жуковского, она удовлетворила «совершенно всем вкусам и всем различным темпераментам», то в XXI веке единства мнений нет, и это вполне объяснимо.

Тарас Бульба сегодня – это не просто положительный герой, он – один из самых величественных эпических героев мировой литературы. У Гоголя о нем сказано: «Это было, точно, необыкновенное явление русской силы: его вышибло из народной груди огниво бед».

А потому предсмертное слово Тараса является концентрированным выражением всех последних слов павших русских героев. «Прощайте, товарищи! – кричал он им сверху. – Вспоминайте меня и будущей же весной прибывайте сюда, да хорошенько погуляйте! Что, взяли, чертовы ляхи? Думаете, есть что-нибудь на свете, чего бы побоялся козак? Постойте же, придет время, узнаете вы, что такое православная русская вера! Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымается из Русской земли свой царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему!..»
Знатоки литературы отмечают, что Гоголем, вложившим в уста своего героя такие слова, руководило какое-то абсолютное, сверхчеловеческое вдохновение, которое каким-то особым способом передается современному читателю и зрителю. Гоголь, как писатель, по словам Владимира Бортко, является краеугольным камнем национальной культуры. Потом были Чехов, Толстой, Достоевский, но сначала был Гоголь.
Говоря о фильме «Тарас Бульба», кинорежиссер отметил, что его самой большой заслугой будут не премии и награды, а рост тиражей произведений писателя, и такое бывало уже не раз. Так, после его телесериала «Идиот» Ф.М.Достоевский стал необыкновенно популярен, в том числе в молодежной аудитории.
Сегодняшний фильм Бортко «Тарас Бульба» вызвал разные чувства, о нем говорят, спорят и даже цитируют Гоголя целыми страницам, вспоминая забытые за последние десятилетия слова: «крупица русского чувства», честь, товарищество…

Фильм живо комментируют политики, например, лидеру КПРФ Г.Зюганову понравился демократический процесс выбора кошевого в Сечи, а главе ЛДПР В.Жириновскому даже захотелось после сеанса «бежать в военкомат»7.

Однако все гораздо глубже, исторический блокбастер «Тарас Бульба» — это не патриотическая агитка на злобу дня. Это переданные современным кинематографическим языком мысли о Родине человека из XIX века, который жил в огромной Российской Империи и воспринимал ее народ как единое целое.

Театр: «Женитьба»

Любящая Гоголя театральная Москва отметила юбилей писателя интересными постановками. Репертуар московских театров по произведениям Н.В.Гоголя обширен, в лучших столичных театрах – «Современнике», «Ленкоме», «Моссовета», им. А.С. Пушкина и многих других идут пьесы: «Ревизор», «Женитьба», «Шинель», «Игроки» и др.

Гоголя любят ставить, играть и смотреть. Он поразительно современен, потому что его типажи точны и легко узнаваемы. Следя за текстом, написанным в XIX веке, этого не замечаешь, кажется, что все происходит в наши дни, сегодня и сейчас.

Особенно интересен вариант «Женитьбы», поставленный Марком Захаровым в знаменитом московском театре «Ленком».

Звездная группа актеров: Янковский, Збруев, Броневой, Захарова, Чурикова, Раков и др. сделали спектакль ярким и современным зрелищем. Иногда кажется, что Подколесин и Кочкарев – это не чиновники из позапрошлого века, а вполне современные мужчины.

Наверное, в этом и состоят сила и мастерство режиссера и актеров, которые, несмотря на то, что их отделяет от гоголевского времени и сюжетов два века, тем не менее, отлично понимают его и могут передать эту атмосферу зрителям во всей полноте авторского замысла.

1. Гетман Л. Петербург и Рим глазами малоросса // www.nikolay/ googol.ru.
2. Анциферов Н. Душа Петербурга. Ленинград: Агентство «Лира», 1990.
3. Русские писатели в Москве. М.: Московский рабочий, 1977.
4. См.: Никишина О. Гоголевский бульвар // Новый Акрополь. www.newacropol.ru.
5. www. borenboym.livejournal.com/
6. www.museum.ru
7. Воронцова Т. «Фильм, подоспевший к весеннему призыву» // www.rosbalt.ru.

8. М. С. ЩЕПКИНУ .

1836. СПб. Апреля 29.

Наконец, пишу к вам, бесценнейший Михаил Семенович. Едва ли, сколько мне кажется, это не в первый раз происходит. Явление точно очень замечательное: два первые ленивца в мире, наконец, решаются изумить друг друга письмом. Посылаю вам «Ревизора». Может быть, до вас уже дошли слухи о нем. Я писал к ленивцу 1-й гильдии и беспутнейшему человеку в мире, Погодину, чтобы он уведомил вас. Хотел даже посылать к вам его, но раздумал, желая сам привезти к вам и прочитать собственногласно, дабы о некоторых лицах не составились заблаговременно превратные понятия, которые, я знаю, чрезвычайно трудно после искоренить. Но, познакомившись с здешнею театральною дирекциею, я такое получил отвращение к театру, — что одна мысль о тех приятностях, которые готовятся для меня еще и на московском театре, в силе удержать и поездку в Москву и попытку хлопотать о чем-либо. К довершению, наконец, возможнейших мне пакостей здешняя дирекция, то есть директор Гедеонов вздумал, как слышу я, отдать главные роли другим персонажам после четырех представлений ее, будучи подвинут какой-то мелочной личной ненавистью к некоторым главным актерам в моей пьесе, как-то: к Сосницкому и Дюру. — Мочи нет. Делайте, что хотите, с моей пьесой, но я не стану хлопотать о ней. Мне она сама надоела так же, как хлопоты о ней. Действие, произведенное ею, было большое и шумное. Все против меня. Чиновники пожилые и почтенные кричат, что для меня нет ничего святого, когда я дерзнул так говорить о служащих людях. Полицейские против меня, купцы против меня, литераторы против меня. Бранят и ходят на пьесу; на четвертое представление нельзя достать билетов. Если бы не высокое заступничество государя, пьеса моя не была бы ни за что на сцене, и уже находились люди, хлопотавшие о запрещении ее. Теперь я вижу, что значит быть комическим писателем. Малейший призрак истины — и против тебя восстают, и не один человек, а целые сословия. Воображаю, что же было бы, если бы я взял что-нибудь из петербургской жизни, которая мне более и лучше теперь знакома, нежели провинциальная. Досадно видеть против себя людей тому, который их любит, между тем, братскою любовью. Комедию мою, читанную мною вам в Москве, под заглавием «Женитьба», я теперь переделал и переправил, и она несколько похожа теперь на что-нибудь путнее. Я ее назначаю таким образом, чтобы она шла вам и Сосницкому в бенефис здесь и в Москве, что, кажется, случается в одно время года. Стало быть, вы можете адресоваться к Сосницкому, которому я ее вручу. Сам же через месяца полтора, если не раньше, еду за границу и потому советую вам, если имеется ко мне надобность, не медлить вашим ответом и меньше предаваться общей нашей приятельнице лени.

Прощайте. От души обнимаю вас и прошу не забывать вашего старого земляка, много, много любящего вас Гоголя.

Раздайте прилагаемые при сем экземпляры по принадлежности. Неподписанный экземпляр отдайте по усмотрению, кому рассудите.

Примечания

Печатается по подлиннику (ЛБ ).

Щепкин , Михаил Семенович (1788—1863) — великий русский актер, основоположник русского сценического реализма.

Первая встреча Щепкина с Гоголем произошла, по свидетельству сыновей Щепкина, летом 1832 г., когда Гоголь был проездом в Москве на пути в Васильевку или на обратном пути. К этой именно поре относятся первые дошедшие до нас сведения о возникшем у Гоголя пристальном интересе к драматическому творчеству (см. «История моего знакомства»).

Знакомство Щепкина с Гоголем вскоре перешло в дружеские отношения. Из переписки Гоголя с Щепкиным сохранилось одиннадцать разновременных писем Гоголя и три письма Щепкина. Основная тема переписки — вопросы, связанные с постановкой пьес Гоголя на московской сцене. См. «М. С. Щепкин. Записки его, письма, рассказы». СПб., 1914; также «Записки актера Щепкина» с предисловием, статьей и примечаниями А. Дермана, изд. «Academia», 1933; Н. С. Тихонравов. «Щепкин и Гоголь». — Сочинения Тихонравова, III, ч. 1, стр. 530—559.

Гедеонов , Александр Михайлович (1790—1867) — директор императорских театров в 1833—1858 гг.

... вздумал... отдать главные роли другим персонажам . Гоголь не знал, что это было уже сделано. С 28 апреля 1836 г. в спектакль были введены дублеры: П. И. Григорьев I (городничий), А. М. Максимов I (Хлестаков), П. А. Каратыгин (Ляпкин-Тяпкин), А. Е. Мартынов (Бобчинский) и др. (см. «Ежегодник императорских театров», 1897/98). Видел ли Гоголь дублеров на сцене — не выяснено.

Сосницкий , Иван Иванович (1794—1871) — знаменитый русский актер, первый исполнитель роли городничего (о нем см. С. Бертенсон. «Дед русской сцены». — «Ежегодник императорских театров», 1914).

Дюр , Николай Осипович (1807—1839) — первый исполнитель роли Хлестакова.

Разноречивые отзывы о «Ревизоре» не дают оснований для решительного заключения Гоголя: «все против меня». Против «Ревизора» были реакционные бюрократические и помещичьи круги; напротив, всей передовой общественностью «Ревизор» был поддержан. (См. свод откликов на «Ревизора» в книге В. Вересаева «Гоголь в жизни», изд. «Academia», 1933, стр. 159—165.)

О цензурной истории «Ревизора» см.: А. И. Вольф. «Хроника петербургских театров». СПб. 1877, ч. 1, стр. 49; Н. В. Дризен. «Драматическая цензура двух эпох» и «Н. В. Гоголь. Материалы и исследования», I, стр. 309—312. (Официальная переписка о «Ревизоре».) По-видимому, еще до представления комедии в цензуру Жуковский и М. Ю. Вьельгорский убедили Николая I в «безопасности» комедии и добились ее разрешения.

Воображаю, что же было бы, если бы я взял что-нибудь из Петербургской жизни . Ср. слова Н. Г. Чернышевского: «Гоголь не только понимал необходимость быть грозным сатириком, он понимал также, что слаба еще и мелка та сатира, которою он должен был ограничиться в „Ревизоре”» — (Сочинения Чернышевского, III, стр. 364).

Указание в письме относительно «Женитьбы» уточняет хронологию работы Гоголя над этой комедией. На требование Щепкина прислать ему экземпляр комедии И. И. Сосницкий 30 мая отвечал: «Женитьбу ты раньше осени не получишь: Н. В. ее взял переделать... обещал переделать всю совсем. Он берет комедию с собою и месяца через два ее вышлет». Но и в указанный срок работа над «Женитьбой» закончена не была. К переделке петербургской редакции комедии Гоголь обратился только в 1838—1840 гг. в Риме. На сцене «Женитьба» была поставлена лишь в 1842 г.

В ответ на комментируемое письмо Гоголя Щепкин писал ему:

«Письмо и „Ревизора” несколько экземпляров получил и по назначению все роздал, кроме Киреевского, который в деревне, и потому я отдал его экземпляр С. П. Шевыреву для доставления. Благодарю вас от души за „Ревизора” — не как за книгу, а как за комедию, которая, так сказать, осуществила все мои надежды, и я совершенно ожил. ... Не грех ли вам оставлять его на произвол судьбы — и где же? в Москве, которая так радушно ждет вас, так от души смеется в «Горе от ума»? И вы оставите ее от некоторых неприятностей, которые доставил вам «Ревизор»? Во-первых, на театре таких неприятностей не может быть, ибо М. Н. Загоскин, благодаря вас за экземпляр, сказал, что будет писать к вам, и поручил еще мне уведомить вас, что для него весьма приятно бы было, если бы вы приехали, дабы он мог совершенно с вашим желанием сделать все, что нужно для постановки пьесы. Со стороны же публики, чем более будут на вас злиться, тем более я буду радоваться, ибо это будет значить, что она разделяет мое мнение о комедии, и вы достигли своей цели. Вы сами лучше всех знаете, что ваша пьеса более всякой другой требует, чтобы вы прочли ее нашему начальству и действующим. Вы это знаете и не хотите приехать... Воля ваша, это эгоизм... »

О настойчивом желании Щепкина вызвать Гоголя в Москву см. также в письме Погодина к Гоголю (Барсуков, IV, стр. 336—337) и Пушкина к жене от 6 мая 1836 г. Настояния эти были безрезультатны (см. №№ 14, 15, 16).

Вот тебе несколько строчек, мой добрый и милый! Едва удосужился. Петербург берет столько времени. Езжу и отыскиваю людей, от которых можно сколько-нибудь узнать, что такое делается на нашем грешном свете. Все так странно, так дико. Какая-то нечистая сила ослепила глаза людям, и бог попустил это ослепление. Я нахожусь точно в положении иностранца, приехавшего осматривать новую, никогда дотоле не виданную землю: его все дивит, все изумляет и на всяком шагу попадается какая-нибудь неожиданность. Но рассказов об этом не вместишь в письме. Через неделю, если бог даст, увидимся лично и потолкуем обо всем[ ]. Я заеду прямо к тебе, и мы с месяц поживем вместе. Обнимаю и целую тебя крепко. Передай поцелуй всем домашним. Весь твой
Н. Гоголь.

Не позабудь также обнять Шевырева, С. Т. Аксакова и всех, кто любит меня и помнит. Зеньков у меня был. Из него выйдет славный человек. В живописи успевает и уже почувствовал сам инстинктом почти все то, что приготовлялся я ему посоветовать.

Сентябрь 1851 г. Москва [ ]

Павел Васильевич Анненков, занимающийся изданием сочинений Пушкина и пишущий его биографию[ ], просил меня свести его к тебе затем, чтобы набрать и от тебя материалов и новых сведений по этой части. Если найдешь возможным удовлетворить, то по мере сил удовлетвори, а особенно покажи ему старину, авось-либо твое собрание[ ] внушит уважение этим господам, до излишества живущим в Европе.

Знакомство Гоголя с великим русским актером, реформатором сцены Михаилом Семеновичем Щепкиным (1788–1863) произошло в первых числах июля 1832 года в Москве. Вполне вероятно, что незадолго до этого, во время петербургских гастролей Щепкина, Гоголю удалось видеть его выступления. Сын Щепкина Петр Михайлович вспоминал о первом посещении их дома Гоголем, в ту пору уже известным автором «Вечеров на хуторе близ Диканьки»: « как-то на обед к отцу собралось человек двадцать пять. В середине обеда вошел в переднюю новый гость, совершенно нам не знакомый. Пока он медленно раздевался, все мы, в том числе и отец, оставались в недоумении. Гость остановился на пороге в залу и, окинув всех быстрым взглядом, проговорил слова всем известной малороссийской песни:

«Ходит гарбуз по городу,
Пытается своего роду:
Ой, чи живы, чи здоровы,
Вси родичи гарбузовы?»

Недоумение скоро разъяснилось – нашим гостем был Н.

В. Гоголь, узнавший, что мой отец тоже, как и он, из малороссов» (Щепкин, т. 2, с. 267). Несмотря на большую разницу в возрасте, знакомство обоих художников вскоре перешло в дружбу.
К моменту встречи за спиной Щепкина – тогда уже одного из популярнейших русских актеров – лежал более чем двадцатипятилетний опыт театральной деятельности. В составе профессиональной труппы он дебютировал еще в 1805 году в курском театре братьев Барсовых. С провинциальной сценой был связан и весь начальный период деятельности Щепкина, на ней он получил известность как талантливый комик. В 1823 году Щепкин переезжает в Москву, где к концу 1820-х годов приобретает прочную репутацию первого комического актера, выступая главным образом в так называемых светских комедиях и водевилях. Несмотря на успех, сам Щепкин ощущает ограниченность традиционного репертуара, сковывающего его творческие поиски. Для актерской манеры Щепкина характерно стремление к простоте и естественности, психологической достоверности, жизненности создаваемых образов. В этом смысле огромное значение имела для него встреча с драматургией Грибоедова (роль Фамусова в «Горе от ума») и в особенности Гоголя. Вспоминая в 1853 году этих «двух великих комических писателей», Щепкин признавался: «Им я обязан более всех; они меня, силою своего могучего таланта, так сказать, поставили на видную ступень в искусстве» (Щепкин, т.. 2, с. 55).
Щепкин славился как прекрасный чтец прозаических сочинений Гоголя, с успехом играл в инсценировках гоголевских «Вечеров…», глав второго тома «Мертвых душ» и, разумеется, в пьесах, составляющих основу драматургического наследия писателя, – «Ревизоре», «Женитьбе», «Игроках», «Тяжбе». Заботясь о формировании репертуара Щепкина[ ], Гоголь не только подарил ему все свои опубликованные драматические сцены и отрывки, но и был инициатором и редактором выполненного специально для Щепкина перевода комедии итальянского драматурга Д. Жиро «Дядька в затруднительном положении», а также, вероятно, «Сганареля» Мольера.
За долгие годы своей сценической деятельности Щепкин знал немало актерских удач. Однако признанной вершиной его мастерства стала роль городничего в «Ревизоре». Впервые она была сыграна артистом 25 мая 1836 года – в день московской премьеры комедии. С ее подготовкой и связано начало переписки между Гоголем и Щепкиным. Придавая огромное значение постановке восхитившего его произведения, Щепкин пытался склонить автора к приезду в Москву для личного участия в репетициях. Однако, разочарованный приемом, оказанным «Ревизору» в Петербурге, Гоголь противился уговорам московских друзей. Поручив Щепкину руководство постановкой, он ограничил свое участие в ее подготовке лишь письменными инструкциями.
Вначале не вполне довольный своим исполнением («… сказались недостаток в силах и языке», – пишет он И. И. Сосницкому на следующий день после премьеры), Щепкин продолжал совершенствовать созданный им образ и в результате достиг максимальной убедительности, впечатления полного соответствия авторскому замыслу. «Кажется, что Гоголь с него списывал своего городничего, а не он выполнял роль, написанную Гоголем», – отмечал в 1838 году рецензент «Литературных прибавлений к «Русскому инвалиду» (Щепкин, т. 2, с. 12). «Актер понял поэта: оба они не хотят делать ни карикатуры, ни сатиры, ни даже эпиграммы; но хотят показать явление действительной жизни, явление характеристическое, типическое», – писал В. Г. Белинский (Бел., т. 2, с. 396–397).
Работа Щепкина над ролью городничего носила характер не просто глубокого проникновения в авторский замысел, но своего рода сотворчества, выявления новых граней в созданном писателем образе. Щепкинское истолкование повлияло и на последующую эволюцию собственно гоголевской интерпретации характера Сквозник-Дмухановского (см.: Алперс В. Театр Мочалова и Щепкина. М., 1979, с. 318–320).
Вероятно, в значительной степени под впечатлением выступлений Щепкина в «Ревизоре» сложилась и гоголевская концепция «актера-автора» – равноправного с писателем творца драматического произведения. Эта концепция отразилась в одном из своеобразных сочинений Гоголя 1840-х годов – «Развязке «Ревизора». Выведенный в ней в качестве главного действующего лица, Щепкин рисовался автором как образец истинного артиста, в его уста вкладывались дорогие для Гоголя тех лет идеи. Однако содержавшаяся в «Развязке» попытка интерпретации «Ревизора» в моралистическом духе вызвала резкие возражения самого Щепкина, выше всего ценившего в комедии Гоголя ее жизненную достоверность, узнаваемость персонажей (см.его письмо к Гоголю от 22 мая 1847 г.).
По своей тематике переписка между Гоголем и Щепкиным имеет довольно узкий характер. Почти целиком она связана с вопросами постановки сочинений Гоголя на московской сцене. Однако личности обоих художников раскрываются в ней достаточно полно, а порой и неожиданно. Так, в своих многочисленных постановочных указаниях и пояснениях Гоголь предстает перед нами как профессионально мыслящий режиссер. В то же время актер Щепкин обнаруживает в своих письмах к писателю несомненную литературную одаренность. Среди современников Щепкин слыл превосходным рассказчиком. Человек трудной судьбы (родившись в семье крепостного, он получил свободу лишь в 1821 году), глубокий знаток русской жизни, Щепкин обладал еще и поразительной наблюдательностью, даром меткой характеристики, глубокого обобщения. Рассказанные им истории легли в основу «Сороки-воровки» А. И. Герцена, произведений В. А. Соллогуба и М. П. Погодина, были использованы Н. А. Некрасовым и А. В. Сухово-Кобылиным. Отразились они и в творчестве Гоголя (эпизод с кошечкой в «Старосветских помещиках», история о «беленьких» и «черненьких» во втором томе «Мертвых душ»). Одним из образцов щепкинских рассказов служит приведенный им в письме к Гоголю анекдот о курском полицмейстере.
Жизнь Щепкина была богата яркими встречами. Он дружил с Белинским, Герценом, Шевченко, С. Т. Аксаковым. Однако отношения с Гоголем заняли в жизни артиста особое место. «После «Ревизора», – вспоминает И. И. Панаев, – любовь Щепкина к Гоголю превратилась в благоговейное чувство. Когда он говорил об нем или читал отрывки из его писем к нему, лицо его сияло и на глазах показывались слезы » (Панаев И. И. Литературные воспоминания. 1950, с. 170). Этой привязанности Щепкин остался верен до конца дней. К Гоголю, свидетельствует его слуга, были обращены последние мысли умирающего актера (Щепкин, т. 2, с. 295).
До настоящего времени сохранились 11 писем Гоголя к Щепкину и 3 письма Щепкина к Гоголю. За исключением письма Гоголя от 21 октября (2 ноября) 1846 года, все они публикуются в настоящем издании.

29 апреля 1836 г. Петербург [ ]

1836. СПб. Апреля 29.
Наконец пишу к вам, бесценнейший Михаил Семенович. Едва ли, сколько мне кажется, это не в первый раз происходит. Явление, точно, очень замечательное: два первые ленивца в мире наконец решаются изумить друг друга письмом. Посылаю вам «Ревизора»[ ]. Может быть, до вас уже дошли слухи о нем. Я писал к ленивцу 1-й гильдии и беспутнейшему человеку в мире, Погодину, чтобы он уведомил вас. Хотел даже посылать к вам его, но раздумал, желая сам привезти к вам и прочитать собственногласно, дабы о некоторых лицах не составились заблаговременно превратные понятия, которые, я знаю, черезвычайно трудно после искоренить. Но, познакомившись с здешнею театральною дирекциею, я такое получил отвращение к театру[ ], что одна мысль о тех приятностях, которые готовятся для меня еще и на московском театре, в силе удержать и поездку в Москву, и попытку хлопотать о чем-либо. К довершению, наконец, возможнейших мне пакостей здешняя дирекция, то есть директор Гедеонов, вздумал, как слышу я, отдать главные роли другим персонажам[ ] после четырех представлений ее, будучи подвинут какой-то мелочной личной ненавистью к некоторым главным актерам в моей пьесе, как-то: к Сосницкому и Дюру. Мочи нет. Делайте что хотите с моей пьесой, но я не стану хлопотать о ней. Мне она сама надоела так же, как хлопоты о ней. Действие, произведенное ею, было большое и шумное. Все против меня[ ]. Чиновники пожилые и почтенные кричат, что для меня нет ничего святого, когда я дерзнул так говорить о служащих людях. Полицейские против меня, купцы против меня, литераторы против меня. Бранят и ходят на пьесу; на четвертое представление нельзя достать билетов. Если бы не высокое заступничество государя[ ], пьеса моя не была бы ни за что на сцене, и уже находились люди, хлопотавшие о запрещении ее. Теперь я вижу, что значит быть комическим писателем. Малейший призрак истины – и против тебя восстают, и не один человек, а целые сословия. Воображаю, что же было бы, если бы я взял что-нибудь из петербургской жизни, которая мне более и лучше теперь знакома, нежели провинциальная. Досадно видеть против себя людей тому, который их любит между тем братскою любовью. Комедию мою, читанную мною вам в Москве, под заглавием «Женитьба», я теперь переделал и переправил, и она несколько похожа теперь на что-нибудь путное. Я ее назначаю таким образом, чтобы она шла вам и Сосницкому в бенефис здесь и в Москве, что, кажется, случается в одно время года. Стало быть, вы можете адресоваться к Сосницкому, которому я ее вручу[ ]. Сам же через месяц-полтора, если не раньше, еду за границу и потому советую вам, если имеется ко мне надобность, не медлить вашим ответом и меньше предаваться общей нашей приятельнице лени.
Прощайте. От души обнимаю вас и прошу не забывать вашего старого земляка, много, много любящего вас Гоголя.
Раздайте прилагаемые при сем экземпляры[ ] по принадлежности. Неподписанный экземпляр отдайте по усмотрению, кому рассудите.

7 мая 1836 г. Москва [ ]

Милостивый государь! Николай Васильевич! Письмо и «Ревизора» несколько экземпляров получил и по назначению все роздал, кроме Киреевского, который в деревне, и потому я отдал его экземпляр С. П. Шевыреву для доставления. Благодарю вас от души за «Ревизора», не как за книгу, а как за комедию, которая, так сказать, осуществила все мои надежды, и я совершенно ожил. Давно уже я не чувствовал такой радости, ибо, к несчастию, мои все радости сосредоточены в одной сцене. Знаю, что это почти сумасшествие, но что ж делать? Я, право, не виноват. Порядочные люди смеются надо мной и почитают глупостию, но я за усовершенствования этой глупости отдал бы остаток моей жизни. Ну, все это в сторону, а теперь просто об «Ревизоре»; не грех ли вам оставлять его на произвол судьбы, и где же? в Москве, которая так радушно ждет вас (так от души смеется в «Горе от ума»). И вы оставите ее от некоторых неприятностей, которые доставил вам «Ревизор»? Во-первых, по театру таких неприятностей не может быть, ибо М. Н. Загоскин, благодаря вас за экземпляр, сказал, что будет писать к вам, и поручил еще мне уведомить вас, что для него весьма приятно бы было, если бы вы приехали, дабы он мог совершенно с вашим желанием сделать все, что нужно для поставки пиэсы. Со стороны же публики чем более будут на вас злиться, тем более я буду радоваться, ибо это будет значить, что она разделяет мое мнение о комедии и вы достигли своей цели. Вы сами лучше всех знаете, что ваша пиэса более всякой другой требует, чтобы вы прочли ее нашему начальству и действующим. Вы это знаете и не хотите приехать. Бог с вами! Пусть она вам надоела, но вы должны это сделать для комедии; вы должны это сделать по совести; вы должны это сделать для Москвы, для людей, вас любящих и принимающих живое участие в «Ревизоре». Одним словом, вы твердо знаете, что вы нам нужны, и не хотите приехать. Воля ваша, это эгоизм. Простите меня, что я так вольно выражаюсь, но здесь дело идет о комедии, и потому я не могу быть хладнокровным. Видите, я даже не ленив теперь. Вы, пожалуй, не ставьте ее у нас, только прочтите два раза, а там… Ну, полно, я вам надоел. Спасибо вам за подарок пиэсы для бенефиса, верьте, что такое одолжение никогда не выйдет из моей старой головы, в которой теперь одно желание видеть вас, поцеловать. Чтобы это исполнить, я привел бы всю Москву в движение. Прощайте. Простите, что оканчиваю без чинов.
Ваш М. Щепкин.

Прилагаю письмо Погодина[ ]. Если вы решитесь ехать к нам, то скорее, ибо недели чрез три, а может быть и ранее, она будет готова, к ней пишут новую декорацию[ ].

1836. Мая 10. СПб.
Я забыл вам, дорогой Михаил Семенович, сообщить кое-какие замечания предварительные о «Ревизоре». Во-первых, вы должны непременно, из дружбы ко мне, взять на себя все дело постановки ее. Я не знаю никого из актеров ваших, какой и в чем каждый из них хорош. Но вы это можете знать лучше, нежели кто другой. Сами вы, без сомнения, должны взять роль городничего, иначе она без вас пропадет. Есть еще трудней роль во всей пьесе – роль Хлестакова. Я не знаю, выберете ли вы для нее артиста. Боже сохрани, ее будут играть с обыкновенными фарсами, как играют хвастунов и повес театральных. Он просто глуп, болтает потому только, что видит, что его расположены слушать; врет, потому что плотно позавтракал и выпил порядочно вина. Вертляв он тогда только, когда подъезжает к дамам. Сцена, в которой он завирается, должна обратить особенное внимание. Каждое слово его, то есть фраза или речение, есть экспромт совершенно неожиданный и потому должно выражаться отрывисто. Не должно упустить из виду, что к концу этой сцены начинает его мало-помалу разбирать. Но он вовсе не должен шататься на стуле; он должен только раскраснеться и выражаться еще неожиданнее, и чем далее, громче и громче. Я сильно боюсь за эту роль. Она и здесь была исполнена плохо, потому что для нее нужен решительный талант. Жаль, очень жаль, что я никак не мог быть у вас: многие из ролей могли быть совершенно понятны только тогда, когда бы я прочел их. Но нечего делать. Я так теперь мало спокоен духом, что вряд ли бы мог быть слишком полезным. Зато по возврате из-за границы я намерен основаться у вас в Москве… С здешним климатом я совершенно в раздоре. За границей пробуду до весны, а весною к вам.
Скажите Загоскину, что я все поручил вам. Я напишу к нему, что распределение ролей я послал к вам[ ]. Вы составьте записочку и подайте ему как сделанное мною. Да еще: не одевайте Бобчинского и Добчинского в том костюме, в каком они напечатаны[ ]. Это их одел Храповицкий[ ]. Я мало входил в эти мелочи и приказал напечатать по-театральному. Тот, который имеет светлые волосы, должен быть в темном фраке, а брюнет, то есть Бобчинский, должен быть в светлом. Нижнее обоим – темные брюки. Вообще чтобы не было фарсирования. Но брюшки у обоих должны быть непременно, и притом остренькие, как у беременных женщин.
Покаместь прощайте. Пишите. Еще успеете. Еду не раньше 30 мая или даже, может, первых июня[ ].
Н. Гоголь.

Кланяйтесь всем вашим отраслям домашним, моим землякам и землячкам.

15 мая 1836 г. Петербург [ ]

Мая 15-го. С.-Петербург.
Не могу, мой добрый и почтенный земляк, никаким образом не могу быть у вас в Москве. Отъезд мой уже решен. Знаю, что вы все приняли бы меня с любовью. Мое благодарное сердце чувствует это. Но не хочу и я тоже с своей стороны показаться вам скучным и не разделяющим вашего драгоценного для меня участия. Лучше я с гордостью понесу в душе своей эту просвещенную признательность старой столицы моей родины и сберегу ее, как святыню, в чужой земле. Притом, если бы я даже приехал, я бы не мог быть так полезен вам, как вы думаете. Я бы прочел ее вам дурно, без малейшего участия к моим лицам. Во-первых, потому, что охладел к ней; во-вторых, потому, что многим недоволен в ней, хотя совершенно не тем, в чем обвиняли меня мои близорукие и неразумные критики.
Я знаю, что вы поймете в ней все, как должно, и в теперешних обстоятельствах поставите ее даже лучше, нежели если бы я сам был. Я получил письмо от Серг. Тим. Аксакова[ ] тремя днями после того, как я писал к вам, со вложением письма к Загоскину. Аксаков так добр, что сам предлагает поручить ему постановку пьесы. Если это точно выгоднее для вас тем, что ему, как лицу стороннему, дирекция меньше будет противуречить, то мне жаль, что я наложил на вас тягостную обузу. Если же вы надеетесь поладить с дирекцией, то пусть остается так, как порешено. Во всяком случае, я очень благодарен Сергею Тимофеевичу, и скажите ему, что я умею понимать его радушное ко мне расположение.
Прощайте. Да любит вас бог и поможет вам в ваших распоряжениях, а я дорогою буду сильно обдумывать одну замышляемую мною пиесу[ ]. Зимой в Швейцарии буду писать ее, а весною причалю с нею прямо в Москву, и Москва первая будет ее слышать. Прощайте еще раз! Целую вас несколько раз. Любите всегда также вашего Гоголя.
Мне кажется, что вы сделали бы лучше, если бы пиесу[ ] оставили к осени или зиме.
Все остающиеся две недели до моего отъезда я погружен в хлопоты по случаю моего отъезда, и это одна из главных причин, что не могу исполнить ваше желание ехать в Москву.

29 июля (10 августа) 1840 г. Вена [ ]