Сотников Иван Юрьевич (р. 1961, Ленинград). Родители историки. Учился в вечерней художественной школе № 1 на Фонтанке. Работал тискальщиком в типографии, дворником, истопником, сторожем церкви в Вырице (во имя Казанской иконы Божьей матери). В 1996 г. принял сан священника Входил в ТЭИИ и в группу «Новые художники», позже выставлялся с группой «Митьки».
Художник признавал, что на него повлияли работы арефьевцев, главным образом В. Шагина, и что произвела впечатление выставка М. Ларионова. С самого начала его манера была свободной, эскизной, со временем делаясь все более раскованной и упрощенной. О его живописи конца 1970-х начала 1980-х гг. А. Флоренский отзывается так: «нагловатая, цвет прекрасный, вкус хороший». Ей свойственны особая легкость, органичность, свежесть, непосредственность. Писал пейзажи с цветовыми обобщениями крымские, ленинградские (Обводный канал, Фонтанка), позже уютные деревенские, «святочные», белые, с церквями, с хлопьями снега в воздухе. В натюрмортах несколько ироничен в выборе предметов: обычно то, что под рукой, преувеличенная в размерах свекла, хлебница, бумажная упаковка из-под крупы с написанной на ней ценой, комнатные растения в горшках. В первой половине 1980-х гг. отчетливо ориентируется на примитивизм, делает работы, которые Т. Новиков выдавал за ларионовские. Проявлял активный интерес к наивному (самодеятельному) искусству, собирал современный «рыночный» изобразительный фольклор. Особое внимание уделял орнаменту, узорчатому украшению. Вставлял орнамент в пейзаж, делал крупные орнаменты в широкой живописной манере. Со своей естественной раскованностью, дерзостью и игровым отношением к искусству стал одним из тех, кто определил направление на неопримитивизм, кто создал стиль «новых диких». В 1982 г. он, вместе с Т. Новиковым, подписал «Ноль-объект» случайное прямоугольное отверстие в выставочном стенде. Во второй половине 1980-х гг. заменяет изображение знаками, вводит мотивы массовой культуры например, делает орнамент из машин, персонажей компьютерных игр. Его захватила волна «всечества»: создает объекты из всего, что под рукой, проявляя острый пластический инстинкт, легкое схватывание новых мотивов, методов работы. О новых мотивах в живописи Сотникова М. Трофименков пишет: «Прежде всего, это знаменитые „Улыбки“, витающие в воздухе, наподобие улыбки Чеширского кота. Во-вторых, длинные черные автомобили. <…> То их атаковали и переворачивали с требованием „икры!“ огромные муравьи, то погружались они на морское дно. Жили в черных автомобилях зловещие „пиджачники“ <…> на премьеру „Ассы“ С. Соловьева Иван изготовил из всякого хлама целую серию летающих пиджачников, экспонировавшихся в подвешенном состоянии». В живописи появился «авторский знак», постоянный мотив: ель с ее правильными ярусами, с повторением одной ритмической формулы. М. Трофименков увидел в ней «символ суровой естественности в противоестественном сочетании со слезливой сентиментальностью». Этот мотив художник бесконечно варьирует. Он, например, украшает ее, как игрушками, разными мелкими предметами. В 1992 г. сделал целую экспозицию из одних елок. У Сотникова нет собственного стиля, но в живописи есть на многих действующее обаяние и «драйв».
Л. Гуревич. Художники ленинградского андеграунда: Биографический словарь. СПб, Искусство-СПБ, 2007.
Иван Сотников. Фото: Николай Симоновский
Художник Иван Сотников — по паспорту Иван Юрьевич фон Штакельберг, ставший священником отцом Иоанном, — скончался 16 ноября 2015 года в Санкт-Петербурге. Он родился в 1961 году в Ленинграде в семье советской интеллигенции. В детстве ходил в художественную школу № 1 — ту же, где учились Виктор Цой, Кирилл Миллер, Михаил Иофин, Михаил Принцев, Игорь Петровский, Андрей Медведев и другие деятели неофициального искусства 1970-1980-х в Ленинграде. Потом работал тискальщиком в типографии, дворником, истопником, сторожем в церкви Казанской иконы Божьей матери в Вырице. В 1996 году принял сан священника. По признанию Сотникова, первое и главное художественное впечатление на него произвели работы Михаила Ларионова, однако сам он и его творчество были плотью от плоти петербургского экспрессионизма, ведущего свою историю от Арефьевского круга и дальше к группам «Митьки» и «Новые художники», участником которых он был. Живопись Сотникова — эталон петербургского экспрессионизма, по ней можно сверять стилистические часы: черные угловатые елки, по-детски примитивные силуэты автомобилей, саблезубые зайчики и белочки. Такие же аляповатые петербургские пейзажи, совсем не парадные: занесенные мокрым снегом проходные дворы, ржавые железнодорожные мосты, простуженные зимние питерские задворки. В последние годы Сотников хотел спокойной жизни и даже в некоторой степени отошел от церковного служения. Его талант живописца уже давно не подвергался сомнению, в историю петербургского искусства он был вписан хорошо и прочно. К нему относились как к художнику, заслужившему право на любые чудачества, в том числе и на уход в религию, в жизнь многодетного отца или в крестьянский труд. Никто не мог подумать, что жизнь этого большого и жизнерадостного человека оборвется так скоро. «Артгид» приносит искренние соболезнования семье отца Иоанна — замечательного художника Ивана Сотникова.
ИВАН СОТНИКОВ
(Иван Юрьевич (фон) Штакельберг)
(19 мая 1961 — 16 ноября 2015)
† Иоанн Сотников
19 ноября 2015, смурным питерским непогодьем, у стен вырицкого Казанского храма под вековым дубом, предали земле преставившегося на 54-м году земного бытия иерея Божия Иоанна — заштатного клирика Новгородской епархии, отца шестерых детей, а заодно еще и художника-примитивиста, большого человека как бренным телом,
так и велией душой, Ивана Сотникова (по паспорту Иван Юрьевич (фон) Штакельберг)
Жизненный кульбит, на какой в 1996-м решился 34-летний свободный художник (от слова худо) и автор совершенно некоммерческой живописи, удивил тогда много кого. Да и местом служения этого веселого и лихого питерского сумасброда на протяжении 14 лет было новгородское захолустье — молитвенный дом для двух десятков бабуль
в оскуделом и поголовно спивающемся рабочем поселке бывших торфянников Тесово-Нетыльском.
Масштаб личности упокоившегося попа-художника определяется тем, что у этого балагура и пересмешника
никогда не было ни врагов, ни даже завистников — ни в художной среде, ни в кутейной, а о его благодушии и доброте ходили анекдоты. Его одинаково любили, что «прихожане святаго храма сего», что в питерско богемной среде.
Вечная память большому и светлому человеку.
Сотников Иван Юрьевич (р. 1961, Ленинград). Родители – историки. Учился в вечерней художественной школе № 1 на Фонтанке. Работал тискальщиком в типографии, дворником, истопником, сторожем церкви в Вырице (во имя Казанской иконы Божьей матери). В 1996 г. принял сан священника Входил в ТЭИИ и в группу «Новые художники», позже выставлялся с группой «Митьки».
Художник признавал, что на него повлияли работы арефьевцев, главным образом В. Шагина, и что произвела впечатление выставка М. Ларионова. С самого начала его манера была свободной, эскизной, со временем делаясь все более раскованной и упрощенной. О его живописи конца 1970-х – начала 1980-х гг. А. Флоренский отзывается так: «нагловатая, цвет прекрасный, вкус хороший». Ей свойственны особая легкость, органичность, свежесть, непосредственность. Писал пейзажи с цветовыми обобщениями – крымские, ленинградские (Обводный канал, Фонтанка), позже уютные деревенские, «святочные», белые, с церквями, с хлопьями снега в воздухе. В натюрмортах несколько ироничен в выборе предметов: обычно то, что под рукой, – преувеличенная в размерах свекла, хлебница, бумажная упаковка из-под крупы с написанной на ней ценой, комнатные растения в горшках. В первой половине 1980-х гг. отчетливо ориентируется на примитивизм, делает работы, которые Т. Новиков выдавал за ларионовские. Проявлял активный интерес к наивному (самодеятельному) искусству, собирал современный «рыночный» изобразительный фольклор. Особое внимание уделял орнаменту, узорчатому украшению. Вставлял орнамент в пейзаж, делал крупные орнаменты в широкой живописной манере. Со своей естественной раскованностью, дерзостью и игровым отношением к искусству стал одним из тех, кто определил направление на неопримитивизм, кто создал стиль «новых диких». В 1982 г. он, вместе с Т. Новиковым, подписал «Ноль-объект» – случайное прямоугольное отверстие в выставочном стенде. Во второй половине 1980-х гг. заменяет изображение знаками, вводит мотивы массовой культуры – например, делает орнамент из машин, персонажей компьютерных игр. Его захватила волна «всечества»: создает объекты из всего, что под рукой, проявляя острый пластический инстинкт, легкое схватывание новых мотивов, методов работы. О новых мотивах в живописи Сотникова М. Трофименков пишет: «Прежде всего, это знаменитые „Улыбки“, витающие в воздухе, наподобие улыбки Чеширского кота. Во-вторых, длинные черные автомобили. <…> То их атаковали и переворачивали с требованием „икры!“ огромные муравьи, то погружались они на морское дно. Жили в черных автомобилях зловещие „пиджачники“ <…> на премьеру „Ассы“ С. Соловьева Иван изготовил из всякого хлама целую серию летающих пиджачников, экспонировавшихся в подвешенном состоянии». В живописи появился «авторский знак», постоянный мотив: ель с ее правильными ярусами, с повторением одной ритмической формулы. М. Трофименков увидел в ней «символ суровой естественности в противоестественном сочетании со слезливой сентиментальностью». Этот мотив художник бесконечно варьирует. Он, например, украшает ее, как игрушками, разными мелкими предметами. В 1992 г. сделал целую экспозицию из одних елок. У Сотникова нет собственного стиля, но в живописи есть на многих действующее обаяние и «драйв».
Л. Гуревич. Художники ленинградского андеграунда: Биографический словарь. СПб, Искусство-СПБ, 2007.
фотопортрет: Иван Сотников — Красноярск, музей Сурикова, 2007 год (архив Александра Флоренского)
«Сижу в Питере в какой-то забегаловке на Марата. Взял закуску, 50 грамм, и планирую провести тут целый вечер: сел в уголке, время от времени незаметно достаю из сумки свою бутылку, и подливаю в рюмку, которую никак не могу «допить».
Вдруг звонок – Ваня Сотников. Он тогда служил в храме на Лиговском (кажется, за штатом). Приходи, говорит, завтра ко мне на службу – исповедуешься, причастишься, а?
— Э… Да я уже водку пью…
— Ну и что? Все равно приходи!
Мне не хочется, он уговаривает, и тогда я как бы в подтверждение своих слов, чтобы Сотников от меня отстал, хочу хлебнуть прямо при нем, в трубку. Одной рукой держу телефон, другой незаметно достаю из сумки бутылку – так неудобно! Прижимаю телефон плечом, беру рюмку, наливаю, пытаюсь убрать в сумку бутылку…
Телефон выскальзывает, я пытаюсь его поймать рукой и, что называется, промыслительно роняю на кафельный пол бутылку – бамс!
Ну и скорее на выход, пока не среагировал никто из персонала.
На следующее утро прихожу на службу.
Сотников посмотрел на меня и говорит:
— А ты неплохо выглядишь! Непохоже, что вчера пил.
— Твоими молитвами, — говорю.
После службы он мне подарил эту картинку – хочешь, говорит?
А кто бы отказался».
Одни знали его как художника-авангардиста Ивана Сотникова. Другие как священника храма святителя Петра на Роменской. И только друзья, близкие люди понимали, насколько художник и священник нуждаются друг в друге, не могут друг без друга жить.
КАК ИВАН СТАЛ ИОАННОМ
Иерей Иоанн Сотников умер 16 ноября. На отпевании весь храм был полон художников. Большинство крестились, молились, подхватывали «Со святыми упокой» и «Вечную память». Вдруг выяснилось, что в среде нашего авангарда очень много православных. Когда один атом художественного социума ушел на встречу с Господом, оказалось, что церковность Ивана Сотникова была не авангардной, а мейнстримной. Детская художественная школа № 1 на Фонтанке, объединение «Новые художники», или «Новые дикие», вместе с Тимуром Новиковым и Олегом Котельниковым, близость к митькам… довольно рано в жизненный сценарий стали вплетаться религиозные сюжеты.
Его церковное становление началось в Вырице, в начале 1980-х, - рассказывает вдова отца Иоанна Татьяна. - К настоятелю Казанского храма отцу Алексию Коровину стала приезжать образованная молодежь. Батюшка давал им стихари, они с радостью участвовали в богослужении. Ивана один раз попросили заменить заболевшего кочегара, и в итоге он в течение трех лет ездил на суточные дежурства. Дворницкие работы выполнял, помогал в алтаре. Тогда в храм ходило очень мало народу: на всенощных, бывало, только клир и хор из бабушек - больше никого. Отец Алексий 36 лет прослужил и никогда не брал отпуск, с утра до вечера находился в церкви. Это был для отца Иоанна пример, как нужно служить. Отец Алексий и обвенчал нас. Иван думал, что мы будем жить при храме, но отец Адриан из Псково-Печерского монастыря нас не благословил. Так и сказал: «Вы что, батюшка? Вы что, матушка?». Пророчество оказалось - вскоре мы стали именно батюшкой и матушкой…»
Покровская площадь. 2006.К артон,масло. Собрание Я. Кальменса
Одна из причин, почему не многие знали о священстве отца Иоанна, - живя в Петербурге, он был клириком соседней, Новгородской епархии. Когда Иван и Татьяна поженились, когда пошли дети, супруги решили обзавестись какой-нибудь дачей. Купили домик в Новгородской области, в деревне Кирва Пестовского района. Иван сразу обратил внимание, что рядом стоит закрытый очень красивый храм Рождества Божией Матери в стиле архитектора Тона. Сельсовет разрешил храм восстановить, сельчане избрали Ивана церковным старостой, и он стал этот храм восстанавливать, поднял архивы, публиковал в журнале «София» материалы о нем. Тогдашний благочинный архимандрит Ефрем, сейчас епископ Боровичский и Пестовский, написал рекомендацию для рукоположения.
Батюшка смущался, считал себя недостойным, - говорит Татьяна. - Он поехал за благословением на остров Залит к отцу Николаю, тот задал ему странный вопрос: «А крест-то у тебя есть?» - «Да, есть». Потом Иван понял, что более глубоким был вопрос, наверное, готов ли он понести крест священнослужения… и у него еще были родинки на груди в форме креста - может, отец Николай это имел в виду. Мы, конечно, хотели, чтобы он стал священником. Я с его мамой ездила в паломничество в Иерусалим и в храме Гроба Господня почему-то сказала: «Господи, если он достоин, пусть у нас родится сын, большой и толстый». 28 марта 1996 года его рукоположили во диакона, 7 апреля во пресвитера, и в то же время родился Лука. Он у нас самый большой в семье, под два метра, и, хотя Лука совсем не толстый, толстым его в детстве дразнил брат, который сам очень худенький.
Ваня - человек, которого я очень любила, знаю его лет с десяти: мы вместе ходили в эрмитажный кружок, - вспоминает искусствовед Екатерина Андреева. - Когда я узнала, что он стал священником, я не то чтобы удивилась, просто надо было как-то перестраивать отношения. Но я знала, что он ездил в Вырицу, прислуживал в храме, что его влекло туда, так что это было логично. В 1990-е он не очень занимался искусством: служил в глубинке, был отрезан от общества, хотя при любой возможности приезжал в город на старенькой машине, которую ему выдали в епархии.
ИВАН ЮРЬЕВИЧ СОТНИКОВ (1961–2015)
РОДИЛСЯ В СЕМЬЕ ИСТОРИКОВ. УЧИЛСЯ В ВЕЧЕРНЕЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ШКОЛЕ № 1 НА ФОНТАНКЕ. РАБОТАЛ ТИСКАЛЬЩИКОМ В ТИПОГРАФИИ, ДВОРНИКОМ, ИСТОПНИКОМ, СТОРОЖЕМ ЦЕРКВИ КАЗАНСКОЙ ИКОНЫ БОЖЬЕЙ МАТЕРИ В ВЫРИЦЕ. ВХОДИЛ В «ТОВАРИЩЕСТВО ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОГО ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОГО ИСКУССТВА» И В ГРУППУ «НОВЫЕ ХУДОЖНИКИ», ВЫСТАВЛЯЛСЯ С ГРУППОЙ «МИТЬКИ». ИВАН СОТНИКОВ - ЯРКИЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ПЕТЕРБУРГСКОГО НЕОПРИМИТИВИЗМА. В 1996 Г. ПРИНЯЛ САН СВЯЩЕННИКА. БЫЛ КЛИРИКОМ НОВГОРОДСКОЙ МИТРОПОЛИИ, В ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ СЛУЖИЛ В ХРАМЕ СВЯТИТЕЛЯ ПЕТРА НА РОМЕНСКОЙ. БЫЛ ЖЕНАТ, ИМЕЛ СЕМЕРЫХ ДЕТЕЙ.Жить в Питере и служить в Новгородской области было не так-то просто. Когда в семье родился пятый ребенок, Татьяна стала просить мужа, чтобы он похлопотал о переводе. Отца Иоанна перевели поближе к Питеру, в село Тесово-Нетыльское, в храм Ксении Блаженной.
Елки.1987. Ткань мебельная, масло. Собрание В.Добровольского.
Когда отцу Иоанну пришлось оставить храм Рождества Пресвятой Богородицы, он очень переживал - как оторвали от него что-то. На новом месте был даже не храм, - уточняет Татьяна, - а обычный деревянный домик, только с маковкой. Жизнь в этом селе была печальная: жители раньше добывали торф, а потом необходимость отпала, и все уехали, остались только старики и пьяницы. Батюшка их опекал, устроил для них столовую. Он приход этот частично содержал: во время годового финансового отчета всегда вкладывал свои деньги. Но когда у нас родились шестой и седьмой ребенок, я взмолилась, чтобы он ушел за штат. Так и случилось, причем отец Иоанн получил право служить в другой епархии. Служил в основном в храме на Роменской: настоятелю отцу Игорю Мазуру нужен был помощник - в любой момент у него могло подняться давление и кто-то должен был его заменить.
РЕЛИГИОЗНЫЕ СЮЖЕТЫ
Я слышал о нем задолго до того, как мы познакомились, - рассказывает настоятель храма мученицы Раисы Александрийской при Институте детской гематологии и трансплантологии иерей Андрей Битюков. - Художник современный, авангардный, вместе с тем священник - был интерес. Несколько лет назад нас пригласили в гости знакомые из Черногории. Они сказали, что неподалеку подолгу живет отец Иоанн Сотников и что у него много детей. Мы сразу почувствовали что-то родственное, потому что мы тоже многодетные. Потом оказалось, что моя теща его знала, они познакомились в свое время у Акселя (петербургский художник Борис Аксельрод. - Прим. ред.). Когда мы встретились с отцом Иоанном, сразу почувствовали внутреннюю близость, расположение друг к другу. В нем сквозила простота, ласковость и детскость, в первую очередь это был христианин. Я с большой радостью узнал, что у него не было врагов. За время нашего пребывания в Черногории, а нам доводилось и служить вместе, я понял, что ему хотелось видеть в христианстве: простоту, можно даже сказать - наивность, но не глупую, а наоборот, мудрую. У него было особое, благоговейное отношение к службе, он ей полностью отдавался. Святые Дары дробил по-черногорски, руками. Мы обычно дробим копием, а он говорил, что для него важно прикоснуться к Телу, передать Дары из Рук в руки. Он ценил возможность общаться с православными христианами в разных странах, никогда не упускал возможности послужить в каком-то новом месте, например в Бари. Батюшка не очень хорошо знал языки, но языком, на котором христиане общаются между собой, он вполне владел. Человек он был непростой, в мире искусства многие считали, что он enfant terrible, неукротимый, «дикий», но эту черту он стремился изжить в себе. Матушка у него человек внутренне богатый, своей любовью она всё приводилав баланс, в гармонию.
Отец Иоанн и отец Андрей встречались и в Петербурге, сослужили в храме святой мученицы Раисы.
Последний раз мы виделись этим летом в Финляндии, вместе служили в Афонском центре около города Ламме. Отец Иоанн тепло воспринял эту идею - создать в Финляндии общину, жизнь в которой была бы организована по принципам Святой горы. Мы служили на трех языках - финском, церковнославянском и греческом.
Все годы священнического служения отец Иоанн не оставлял занятий живописью: желание служить и желание рисовать в нем уживались. Отец Андрей рассказал, что как-то раз отец Иоанн купил в Финляндии за копейки загрунтованные холсты, а масляных красок в местном магазине не было - пришлось приобрести какую-то школьную гуашь, потому что очень уж тянуло рисовать.
Иван любил объяснять, когда заходила об этом речь, разницу между нирваной и благодатью: нирвана, говорил он, - это бездействие, небытие, а благодать - это творчество. Он чувствовал священную основу труда художника. С другой стороны, его искусство отличалось жизнерадостностью, даже «кровожадные» сюжеты он подавал с юмором. Мне очень нравится, что по-английски, когда говорят о служении священника, употребляют глагол сelebrate - «праздновать». Это очень подходит Ване, - говорит Екатерина Андреева.
Собственно религиозных сюжетов на картинах Ивана Сотникова почти нет. Свою любовь к Богу он передавал через любовь к окружающему миру: у него много пейзажей, видов родного Санкт-Петербурга. Один из самых известных мотивов - длинные отражения фонарей в темной воде рек и каналов, словно протянутые к зрителю нити света.
Картины последнего времени отличались простотой, радостью и вниманием к простым, обыденным вещам. Он мог нарисовать какую-нибудь полку в ванной, с тюбиками, - говорит отец Андрей. - Он заражал своей веселостью, желанием похулиганить. Любил нашу природу - елки, лес, озера. Та самая елка, которую он написал в Вырице и которая стала символом митьков, растет теперь у него в ногах, у часовни преподобного Серафима.
ВОЛЧОК НА КРЫШКЕ ГРОБА
В прошлом году у отца Иоанна обнаружили опухоль мозга. Ему сделали операцию, и он прожил еще год.
В последний год он стал другим, стал сосредоточеннее и тише, - рассказывает отец Андрей. - Внутренняя тишина у него была. Исповедовался и причастился в субботу, а в понедельник преставился. Когда он скончался, позвонила матушка, и я сразу же поехал к ним. Я облачал его - впервые в жизни облачал священника. Как-то очень чувствовалось, что в гробу лежит иерей Божий. Все организационные вопросы, которые так тяготят во время похорон, решались удивительно легко, никаких не было проблем. Кстати, его рукополагали во диакона в Варлаамо-Хутынском монастыре, а спустя девятнадцать лет отпевали в день памяти преподобного Варлаама Хутынского. И в этот ноябрьский день светилосолнце. Было чувство правильности, легкости. В Вырице, где он свою любовь нашел, венчался, стал прислуживать в храме, он и похоронен. Пока мы ехали, его младшая дочка крутила волчок на крышке гроба - это очень в стиле отца Иоанна. Даже Тихон, старший сын, сказал: «Папа бы одобрил». На все наши слезы и горести он бы посмотрел с улыбкой и что-нибудь сказал, чтобы было весело. А сейчас нам придется самим аргументы искать.
Натюрморт. 1981 - 1982. Холст,масло. Собрание Е.Волковыского.
Когда батюшка умер, ко мне стали подходить совершенно незнакомые люди, рассказывать, как он им помогал, - говорит матушка Татьяна. - Всегда давал мудрые советы, по делу. И художественное видение, и видение человеческой души совмещалось в нем. Он рассказывал мне, что в детстве его дразнили «Ваня - Божий человек». Он не обижался на то, на что все люди обижаются. Престиж его вообще не волновал. Это не значит, что он не заботился о семье, не понимал, что существуют материальные нужды, - просто они для него никогда не были на первом месте.
Через месяц после смерти отца Иоанна в Новом музее на Васильевском острове открылась выставка его работ. Он готовился к ней, рассылал приглашения в «Фейсбуке»… Выставка большая, ретроспективная, некоторые работы никогда не выставлялись. Он радовался, что открытие выставки, до которого он не дожил, придется на день святой Варвары, ведь Варварой зовут его дочь, одно из творений петербургского художника, ставшего священником.
РАСПИСАНИЕ ВАРВАРИНСКОГО ФЕСТИВАЛЯ
Иван Сотников. «Живопись ХХ–XXI века». Новый музей (В.О., 6-я линия, 29). До 28 февраля.В экспозиции Музея Людвига (Мраморный дворец) - коллажи и видео из совместного проекта Ирины Васильевой и Ивана Сотникова «Морте Натура».
Иван Сотников. «Графика разных лет». Государственный музей «Царскосельская коллекция» (Пушкин, Магазейная ул., 40). До 31 января.
Некролог
16 ноября в Петербурге скончался художник Иван Сотников. Один из самых ярких, веселых, лихих персонажей последнего питерского авангарда, священник и сумасброд, год назад он перенес операцию по удалению опухоли головного мозга, выставочный сезон прожил на полном взлете, и вот ушел. Ему было 54 года.
"Ваня, у тебя какой размер ноги? — Ну это смотря как считать. Если с ногтями, то 45, а если постричь — 43-й..." Восьмиклассник Ваня Сотников из этого детского воспоминания о нем и огромный лохматый и бородатый оператор котельной (тискальщик в типографии, дворник, сторож, а потом и священник) Сотников — это один и тот же человек, немного скоморох и большой художник. Мама работала в Эрмитаже, мальчик учился в знаменитой художественной школе N1 на Фонтанке, учителя были хорошие (Татьяна Ратнер, Михаил Берштамм, Феликс Волосенков), соученики тоже отменные (Виктор Цой, Кирилл Миллер, Андрей Медведев, те, с которыми ему потом не раз выставляться и водку пить). Эрмитажные дети, они балованные искусством с детства — если твоей средой обитания является такое количество культуры на единицу площади, то восприятие может и притупиться. Сотников оказался другим — его перепахала выставка Михаила Ларионова в Русском музее в 1980-м, а подлинным "университетом" стали работы художников "арефьевского круга". Логика усложнения (или упрощения, кому как видится) визуальных формул тут вполне осязаема: воспитанный на Матиссе и всем третьем этаже Эрмитажа, он видит иные дыхания этого типа модернистской классики.
Результат этой умственной деятельности не заставил себя ждать. С начала 1980-х Иван Сотников видит себя художником этой парадигмы. Статичные формулы, система упрощений, пристальное внимание к наивному искусству, слова, входящие в тело картины. И живопись, прежде всего чистая живопись. В этом он был солидарен со своими и реальными, и экзистенциальными учителями, но это делало его абсолютно неуловимым для какого-либо вписывания в группы или направления. Он участвовал в первых выставках "неформального" искусства Ленинграда в начале 1980-х, в 1982-м стал соавтором Тимура Новикова в перевоплощении дыры в стене в знаменитый "Ноль объект" и стал "Новым художником", параллельно было огромное количество выставок с митьками. Из-за Сотникова "новые" с митьками не ссорились-- но только ему было позволено так прочно сидеть между двумя стульями. Во-первых, все его очень любили. Во-вторых, шедший от арефьевцев напрямую, Сотников говорил и с теми и с другими на совершенно родных для них языках. При этом экспрессионизм, не присущий "Ордену нищенствующих живописцев", но поднятый на щит новиковской бандой, был вполне уместен у Сотникова. Ровно настолько же, насколько чистый грустный цвет, наследник красок Васми или Шварца, был принят за своего митьками, из которых по большому счету живописцами со столь тонким слухом было всего несколько человек.
Его фирменная символика — елочки ("елы"), черные машины на ножках, белочка (что лесная, что с конфетной обертки, что "белочка" как белая горячка) и город Ленинград. Как-то у него он Петербургом и не стал — прямой как палка, тонкокостный, в желтых фонарях и с всегда разного цвета гладью воды.
В 1996-м Иван Сотников принимает сан и становится отцом Иоанном. Служит в тьмутаракани Ленинградской и Новгородской областей, иногда делает высадки в родной город, появляется на выставках, но как-то уже вне большой тусовки. Лучший его портрет принадлежит Виктору Тихомирову, написан еще до церковного периода и называется "Сотников пришел". Так вот Сотников всегда именно "приходил" (спускался, появлялся, вдруг выходил из толпы, а потом исчезал в ней же). Великан с буйной растительностью на голове и подбородке, в свитере, бесформенных штанах, без свиты и вернисажной спецодежды, очень красивый и с очень добрыми глазами. Больше не придет. Что на него совершенно не похоже. Вот год назад уже вроде прощался с этим миром, ан нет, прожил дарованное время как бог и как художник — весело, ярко и очень емко. Вот выставку большую персональную готовил в Новом музее. Она и станет его нам завещанием.
Загрузка...
