Является разжалованный офицер Швабрин Алексей Иваныч, как его представила Гриневу капитанша.
Пушкин дает портрет Швабрина одной строкой: «Офицер невысокого роста, с лицом смуглым и отменно некрасивым, но чрезвычайно живым», — так описывает автор его внешность. Но гораздо важнее оказываются его внутренние качества.
Он умен, образован, но для него честь и порядочность – забытые понятия. Этот человек не достоин носить звание русского офицера.
Швабрин понятия не имеет, что значит любить. Поэтому , несмотря на недостаток женихов, не прельстилась на его ухаживания и отказалась выйти замуж. Она в глубине души почувствовала его глубокую непорядочность. И чем Швабрин отплатил за ее отказ? Он старался всячески опорочить ее в глазах других. Причем делал это «за глаза» когда ни супруги Мироновы, ни сама Мария слышать его не могли. И не важно, какими он руководствовался мотивами – желанием отомстить за отказ, или отгородить от Маши потенциальных женихов, сам факт подобного очернения девушки говорит о низости швабринской души. Впрочем, этот человек хулил не только Машу. Он, как баба деревенская, сплетничал о капитанше и других обитателях крепости, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести.
Следующий эпизод, раскрывающий образ Швабрина не с лучшей стороны – это ссора с и последующая . Петр Андреевич написал песенку. По сути это было легкое, стихотворное баловство, которым он захотел по молодости лет похвалиться перед Швабриным. Более опытный отставной офицер высмеял молодого поэта и в очередной раз оклеветал Машу, упрекнув ее в продажности. Юноша, успевший за время службы в крепости поближе познакомиться с дочерью капитана Миронова, вспылил и обозвал Швабрина лжецом и мерзавцем. На что Швабрин потребовал сатисфакции. Перед испытанным дуэлянтом стоял мальчишка, и Швабрин был уверен, что легко разделается с ним. Он прекрасно знал, что дуэли среди дворян были запрещены, но мало беспокоился об этом, был уверен, что с помощью обмана и клеветы легко выкрутится из ситуации. Будь перед ним опытный боец и фехтовальщик, вероятно Швабрин проглотил бы обиду, и отомстил бы исподтишка. Что, впрочем, он, впоследствии все равно сделает.
Но уроки французского гувернера, как оказалось, не прошли для Гринева даром, и «мальчишка» вполне прилично владел шпагой. Рана, которую Швабрин нанес Гриневу, была причинена в тот момент, когда Савельич окликнул своего хозяина, и тем самым отвлек его. Швабрин подло воспользовался моментом.
Пока Петр Андреевич лежал в горячке, противник настрочил анонимку его отцу, в тайной надежде, что старый воин подключит все свои связи и переведет любимое чадо из крепости.
Что ты видим в этом эпизоде с дуэлью, донос, клевета, удар, нанесенный, когда соперник отвернулся. Все эти черты присущи людям с низкой душой. Сюда можно добавить неверие в Бога. На Руси христианство, вера всегда было оплотом морали и нравственности.
Всю свою низость в полной мере Швабрин проявил во время захвата крепости разбойниками. В лице этого солдата, читатель не видит храброго воина. Он один из первых офицеров присягнул . Пользуясь своей «властью» и вседозволенностью, а также беззащитностью Маши, пытался склонить ее к женитьбе. Но Маша ему была не нужна. Он просто бесился от того, что она его отвергла, а с Гриневым мило беседовала перед обедами, любила всей душой. Его целью было стремление разрушить счастье Гринева и Маши, возобладать той, которая его отвергла. В сердце Швабрина нет места любви. В нем живут предательство, ненависть, доносительство.
Когда Швабрина арестуют за связь с Пугачевым, он оклеветал и Гринева, хотя знал прекрасно, что молодой человек не присягал разбойнику, и не был его тайным агентом.
Гриневу грозила Сибирь, и только мужество Маши, которая не побоялась поехать в Петербург к императрице, спасли молодого человека от каторги. Негодяй же понес заслуженное наказание.
Делая краткую характеристику образа Швабрина, следует отметить, что Пушкин ввел в «Капитанскую дочку» этого отрицательного героя не только с целью разнообразить сюжет, но и чтобы напомнить читателю, что, к сожалению, в жизни встречаются настоящие мерзавцы, способные отравить жизнь окружающим их людям.
«Молодой офицер невысокого роста, с лицом смуглым и отменно не красивым», «волосы» его были «черны, как смолы). Служил в гвардии, но за дуэль «пятый год, как переведен» в Белогорскую крепость. Изьяснялся по-французски. имел у себя «несколько французских книг». «Очень не глуп», а по словам Марьи Ивановны, «умный». По словам Гринева, «один в крепости мог оценить произведения стихотворца». Василиса Егоровна утверждала, что Швабрин «в Господа Бога не верует» и «за душегубство» был выслан из гвардии. — Я не охотник до Швабрина, говорил Иван Игнатьевич. Маше он был «очень противен» — «Проворен, нечего сказать» отзывалась о Швабрине попадья, а генерал Р. позднее звал его «превеликий Shelm» и грозился расстрелять Швабрина «на парапете крепости». Швабрина «сказнить не беда!» говорил также и Белобородов. 3урин считал его одним «из главных преступников». «Насмешник!» отзывалась о Швабрине Марья Ивановна. Гринев называл его «дерзким злоязычником», способным на «обдуманную клевету». В клевете на Марью Ивановну он вымещал «досаду оскорбленного самолюбия и отвергнутой любви», донес старику Гриневу о поведении сына. так как «имел выгоду в доносе. вследствие которого могло быть удаление» Гринева «из крепости и разрыв с комендантским семейством»; обнаруживал «бесстыдство в разговоре с Гриневым при посторонних, хотя никто, кроме Гринева, и не понял его грубых обиняков». — «Мы было поспорили довольно крупно с Петром Андреевичем» Гриневым «за сущую безделицу: за песенку, Василиса Егоровна». — «Петр Андреевич сочинил недавно песню и сегодня запел ее при мне, а я затянул мою любимую: Капитанская дочь, не ходи гулять в полночь. Вышла разладица. Петр Андреевич было и рассердился, но потом рассудил, что всяк волен петь, что кому угодно. Тем дело и кончилось». На упреки Василисы Егоровны за поединок «сказал ей хладнокровно»: «При всем моем уважении к вам, не могу не заметить, что напрасно вы изволите беспокоиться, подвергая нас вашему суду. Предоставьте зто Ивану Кузьмичу; это его дело». «Извините меня, — сказал Швабрин Гриневу, — что я без церемонии прихожу с вами познакомиться. Вчера узнал я о вашем приезде; желание увидеть, наконец, человеческое лицо, так овладело мною, что я не вытерпел. Вы это поймете, когда проживете здесь несколько времени». «Разговор Швабрина был остер и занимателен»; «с большой веселостью описал» он Гриневу «семейство коменданта»: «Капитанскую дочку описал совершенной дурочкой». Уверял, что «по опыту» знает нрав Марьи Ивановны и советовал Гриневу послушаться «дружеского» слова: — «Коли ты хочешь успеть, то советую действовать не песенками». «Ежели ты хочешь, чтоб Маша Миронова ходила к тебе в сумерки, то вместо нежных стишков подари ей пару серег». Утверждал, «что стихотворцам нужен слушатель, как Ивану Кузьмичу графинчик водки перед обедом». Об Иване Игнатьиче «выдумал, будто бы он был в непозволительной связн с Василисой Егоровной», «что не имело и тени правдоподобия». Но Швабрин «об этом не беспокоился». Самого Гринева называл «самолюбивым стихотворцем» и «Дон-Кихотом Белогорским». Прослушав «песню» Гринева, объявил ему, что «песня не хороша»; назвал его «самолюбивым стихотворцем» и утверждал, что стихи Гринева «достойны учителя» его — «Василия Кириллыча Тредьяковского и очень напоминаютему его любовные куплетцы». — А кто эта Маша, перед которой ты изъяснялся в нежной страсти и любовной напасти. Уж не Марья ли Ивановна? спросил Швабрин Гринева. Заметиив «взаимную склонность» Капитанской дочки и Гринева, «старался отвлечь их «друг от друга» и сообщил старику Гриневу о «поведении» его сына. Когда Гринев назвал Швабрина мерзавцем, Швабрин переменился в лице». — «Это тебе так не пройдет, сказал он, стиснув Гриневу руки, вы мне дадите сатисфакцию». «Зачем нам секунданты», ответил Швабрин Гриневу: «без них обойдемся». «Вы своей кровью будете отвечать за вашу дерзость. Но за нами, вероятно, станут присматриваться. Несколько дней нам должно будет притворяться», говорит Швабрин Гриневу, после того, как их дуэль была предупреждена. «Зачем откладывать? — однажды сказал Швабрин. — За нами не смотрят, сойдем к реке. Там никто нам не помешает». На вопрос Гринева о бунте Швабрин отвечал: «Бог знает, посмотрим, важного покамест еще ничего не вижу. Если же … » Тут он задумался и в рассеянии стал насвистывать французскую арию. Перед приступом Швабрин «стоял» на валу и «пристально гдядел на неприятеля». После взятия крепости, «среди мятежных старшин стоял Швабрин, он был острижен «в кружок и в казацком кафтане и отрастил себе бороду». При въезде Пугачева, Швабрин «встретил его на крыльце. Он помог ему вылезть из кибитки и «в подлых выражениях изъявлял свою радость и усердие». «Трусил» перед Пугачевым. Когда Пугачев вместе с Гриневым приехали в крепость освободить Марью Ивановну, Швабрин «казался сам не свой». В ответ на угрозы Пугачева, «упал на колени». На допросе Швабрин был ужасно худ и бледен. Волосы его «совершенно поседели; длинная борода была всклокочена. Он повторил обвинения своим слабым, но смелым голосом». Марья Ивановна, к которой в сердце его «таипась искра любви» стала «невинным предметом ненависти» Швабрина. «Облеченный властью от самозванца в крепости, где оставалась девушка, Швабрин «принудил о. Герасима выдать ее ему, застращав Пугачевым». Швабрин принуждал Марью Ивановну выйти за него замуж; говорил, «что спас ей жизнь» и обходился с нею «очень жестоко». По словам Марьи Ивановны, грозился: «коли не одумаюсь и не соглашусь, то привезет меня в лагерь к злодею» и со мною-де то же будет, что с Лизаветой Хврловой». На вопрос Пугачева: «Скажи, братец, какую девушку ты держишь под караулом?», Швабрин побледнел, как мертвый. «Государь, — сказал Швабрин дрожащим голосом, — она не под караулом … она больна … она в светлице». «Государь, вы властны требовать от меня, что вам угодно, но не прикажите постороннему входить в спальню к жене моей», — ответил Швабрин. «У дверей светлицы Швабрин остановился и сказал прерывистым голосом: «Государь, предупреждаю вас, что она в белой горячке и третий день, как бредит без умолку». Когда попадья сказала Пугачеву, что Марья Ивановна ее племянница, Швабрин «так взглянул» на попадью, «как бы ножом насквозь», «однако не выдал» и «прикрыл обман Акулины Памфиловны». На суде имя Марьи Ивановны не было произнесено Швабриным, но когда Гринев явился на выручку невесты, Швабрин донес Пугачеву «в исступлении»: «Государь, я виноват, я вам солгал; но и Гринев вас обманывает. 3та девушка не племянница здешнего попа, она — дочь Ивана Миронова, который казнен при взятии здешней крепости». После дузли Швабрин «изьявил глубокое сожаление о том, что случилось между ними»; признавался, что кругом виноват и просил Гринева забыть о прошедшем, но на суде «отворотился с выражением искренней злобы и притворной насмешливости». «Что, надумались ли вы? Сдаетесь ли добровольно в мои руки? Видите, через пять минут вас изжарят», кричал он, стоя у дверей амбара в имении Гриневых. Раненный стариком Гриневым, «одной рукой прижимал он раненный бок, лицо его изображало мучение и злобу. Он медленно поднял голову, взглянул на Гринева и произнес слабым и невнятным голосом: «Вешать его и всех, кроме нее». На суде показал, что Гринев «отряжен был от Пугачева в Оренбург шпионом; ежедневно выезжал на перестрелки, чтобы передавать письменные известия обо всем, что делалось в городе; что, наконец, явно передался самозванцу, разъезжал с ним из крепости в крепость, стараясь всячески губить товарищей-изменников, чтобы занимать их места и пользоваться наградами, раздаваемыми от самозванца». Выйдя из зала суда, Швабрин усмехнулся злобной усмешкой и, приподняв свои цепи, опередил Гринева «и ускорил свои шаги»
Главная > СтатьяКак же Пушкин решил эту задачу? Глава первая У. Историю Пугачева Пушкин начинает издалека, с XV века, когда на реке Яик впервые появились донские казаки и осели там. Они жили набегами, были окружены «неприязненными племенами», а «потому чувствовали необходимость в сильном покровительстве и в царствовании Михаила Федоровича» (1596-1645), послали «от себя в Москву просить государя, чтоб он принял их под свою высокую руку». Царь «обласкал » новых подданных, и они «мало-помалу привыкли к жизни семейной и гражданственной». Помните, что происходило в Запорожье, о чем писали Николай Васильевич Гоголь и историк Василий Осипович Ключевский? Д. То же самое. Там казаки тоже жили грабежом, а потом стали защищать православную веру и народ русский. У. И было это приблизительно в то же время. Так казаки яицкие приняли присягу и стали служить царю и Отечеству. А что было дальше, вы должны были прочитать в заключительном фрагменте главы первой. Беспристрастно ли излагает факты Пушкин-историк? Д. Нет, конечно. Ему симпатичны «мирные калмыки», он называет их «смирным и добрым народом», сочувствует им, явно тем самым осуждая русских приставов. Сочувствует он и казакам, которых притесняли члены канцелярии, и осуждает местное начальство. Но вот того, что они отказались от службы, ожесточились - этого он принять не может. Ведь они нарушили присягу! И Пушкин считает, что наказание, меры, которые к ним были приняты, были хотя и «строгие », но «необходимые ». У. Он вообще осуждает не высшую власть, а только местную.И вся первая глава показывает, почему возникло восстание Пугачева: «Все предвещало новый мятеж . Недоставало предводителя. Предводитель сыскался». Этим предводителем и стал... Д. Пугачев. У. Но вот Пушкин пишет художественное произведение, роман, задача которого совсем иная. Какая? Д. Раскрыть внутренний мир героев в оценке рассказчика. У. И какую роль тогда начинают играть исторические факты? Ведь именно об эпизоде бунта, предшествовавшего восстанию под предводительством Пугачева, дважды заходит речь в романе. Найдите, что об этом говорит РГ в главе II (после «воровского разговора»). Д. «Я ничего не мог тогда понять из этого воровского разговора; но после догадался, что дело шло о делах Яицкого войска, в то время только что усмиренного после бунта 1772 года». У. С какой целью здесь это дано? Д. Для характеристики «вожатого»: он не простой мужик, он видимо, был участником этого бунта. И это его по-особому характеризует. У. Второе упоминание об этом бунте дано в начале главы VI. Прочитайте второй и третий абзацы. Д. «Сия обширная и богатая губерния обитаема была множеством полудиких народов, признавших еще недавно владычество российских государей. Их поминутные возмущения, непривычка к законам и гражданской жизни, легкомыслие и жестокость требовали со стороны правительства непрестанного надзора для удержания их в повиновении. Крепости были выстроены в местах, признанных удобными, заселены по большей части казаками, давнишними обладателями яицких берегов. Но яицкие казаки, долженствовавшие охранять спокойствие и безопасность сего края, с некоторого времени были сами для правительства неспокойными и опасными подданными. В 1772 году произошло возмущение в их главном городке. Причиною тому были строгие меры, предпринятые генералом-майором Траубенбергом, дабы привести войско к должному повиновению. Следствием было варварское убиение Траубенберга, своевольная перемена в управлении и, наконец, усмирение бунта картечью и жестокими наказаниями. Это случилось несколько времени перед прибытием моим в Белогородскую крепость. Все было уже тихо или казалось таковым; начальство слишком легко поверило мнимому раскаянию лукавых мятежников, которые злобствовали втайне и выжидали удобного случая для возобновления беспорядков». У. Какую роль играют здесь исторические сведения? Д. Они предупреждают читателя: что было и что возможно будет. У. А с чьей точки зрения даны эти факты? Д. С точки зрения Гринева. У. Сравните ее с точкой зрения Пушкина-историка. Д. РГ не знает или его не интересует, почему бунтовали казаки. Не видно сочувствия «полудиким народам» и «лукавым мятежникам». РГ целиком на стороне правительства, генерал-майора, хотя и называет наказания «жесткими ». У. То есть мы имеем дело не только с фактами, которые позволяют читателю понять причины будущего социального конфликта, но и видим точку зрения героя на эти события. Главы вторая - четвертая. У. В главах второй и четвертой «Истории Пугачева» Пушкин описывает события Пугачевского бунта. Какова позиция Пушкина-историка? Д. Симпатии Пушкина на стороне правительства, бунтовщиков он называет «злодеями », подчеркивает героизм офицеров, хотя и показывает, что и Пугачев не всегда поступал жестоко: «Коли он был до вас добр, - сказал самозванец, - то я его прощаю». У. И здесь мы вновь видим, что и историк не может быть беспристрастным, как всякий человек, он не может не иметь своей точки зрения, не может не выражать свое отношение, не выражать свои симпатии и антипатии. Более того, в своих «Замечаниях о бунте» Пушкин пишет: «Бедный Харлов накануне взятия крепости был пьян; но я не решился того сказать из уважения его храбрости и прекрасной смерти». То есть Пушкин умалчивает о фактах, грешит против достоверности, потому что имеет четкую позицию: жалеет Харлова и восхищается им. Сравнение «Истории Пугачева» и «Капитанской дочки». У. А теперь обратитесь к тексту «Капитанской дочки». Как распорядился историческими фактами Пушкин-художник и почему? Д. Он пишет в романе о взятии Белогорской крепости, в основу кладет факты взятия трех крепостей, ответы исторически существовавших Камешкова и Воронова становятся основой ответов вымышленного коменданта Миронова, а об участи Харловой упоминает Маша в своем письме. Пушкин-художник пишет о своих придуманных героях, которые действуют в определенное историческое время рядом с реально жившими людьми - Пугачевым, Хлопушей и другими. У. И все эти события даны «глазами Гринева». Отличается ли точка зрения РГ от точки зрения Пушкина-историка? Д. Нет, Гринев целиком на стороне правительства, вот только к Пугачеву у Гринева отношение более сложное, чем у Пушкина-историка. У. Подождите, подождите. В «Истории Пугачева» Пушкин как историк писал о Пугачеве только то, что было «достоверно» известно. В романе же Пушкин-художник создает образ персонажа, используя вымысел: ведь не мог же он знать, о чем думал реальный Пугачев, да и событий вымышленных много. И Пушкин создает сложный образ, сложный характер, хотя какие-то основания к тому, чтобы проявились черты человечности в Пугачеве, давали Пушкину известные факты. Пушкин не мог не видеть ум, смелость и противоречивость натуры Пугачева. Ведь то, о чем размышляет его герой Гринев, все то, что в Пугачеве вызывает невольное уважение к Гриневу, это черты, которыми Пушкин наделил своего героя. Пушкин видит дальше и шире, чем его герой-рассказчик. Итак, как дворянин, сам имеющий крепостных, Пушкин не мог не приходить в ужас от жестокости восставших, но он видит не только злодейство, но и причины, породившие бунт, когда кончается народное терпение. И в этом Пушкин сделал шаг вперед в понимании русской истории, потому что до него представителями дворянской культуры всякий народный бунт оценивался только как преступление и злодейство, в то время как в народной культуре бытовало иное представление о народных бунтах. Произведения фольклора воспевали предводителей бунтов как народных героев. Но даже лучшие представители дворянства, такие незаурядные личности, как Суворов и Державин, были среди тех, кто подавлял Пугачевское восстание. А среди тех, кто чуть не погиб от рук мятежников, был мальчик, будущий поэт Иван Андреевич Крылов, тогда еще совсем ребенок. Пушкин в своем историческом романе поставил очень сложные проблемы противоречий между различными классами общества и пытался их оценить с позиций человечности, гуманизма. Задание на дом. Написать сочинение на одну из тем: «Пугачев в оценке автора», «Маша Миронова в оценке автора», «Русское дворянство в оценке автора».
Урок 31. О романе А.Пушкина «Капитанская дочка»
Обсуждение сочинений
«Самое главное в этой повести - это люди. Как они решают проблемы в жизни».Из сочинений
У. Сегодня вам предстоит обсудить свои сочинения. Начнем с того, как вы отнеслись к заданным темам. Какие были даны темы? Д. «Пугачев в оценке автора», «Маша Миронова в оценке автора», «Русское дворянство в оценке автора». У. И ваша задача как читателей-критиков состояла в том, чтобы, выбрав одну из тем, постараться ее раскрыть. Темы были заданы и менять их было нельзя. Но вот мы имеем работу, названную так: «Сочинение по Капитанской дочке». Что бы это значило? Читатель-критик отказался от темы и написал сочинение в жанре отзыва: что интересно и что нет. И в этом отзыве содержится много интересных наблюдений, например: «Но когда я читала последний раз, я поняла, что все чем-то напоминает нашу жизнь. Вот матушка Петруши надеется, что он поедет в Петербург, под покровительство князя. А отец хочет послать его на настоящую службу. Понятно, что мать беспокоится за своего ребенка, а отец по-своему боится, что в Петербурге он научится «мотать да повесничать». Или: «Савельич дрожит за жизнь любимого барского дитяти. Да и тулупчик жалеет. У Петруши, который уже превратился в офицера Гринева, созрели чувства патриотического долга, он понимает, что Пугачев - разбойник, а он, Гринев, должен с ним бороться. Но Савельич велит ему: поцелуй ручку, да и хватит». Это - одна из главных в жизни проблем: можно ли идти на уступки? На какие можно, на какие - нельзя?» Очень интересные и важные размышления читателя, который смог увидеть в далеком близкое, увидеть вечные проблемы. Именно поэтому-то и не умирают вместе с прошедшей эпохой настоящие художественные произведения, так как их авторы показывают не только преходящее, то, что уйдет в прошлое навсегда, но и вечное, то, что остается с людьми. Но на фоне этих важных читательских размышлений выступает вопрос: как же оценить сочинение, если оно написано не на тему? Если читатель самовольно придумал сам себе свою тему. Как бы вы решили этот вопрос? Д. ... У. А вот еще два ученика написали сочинения на тему «Пугачев в оценке рассказчика». Как вы думаете, почему? Д. Может быть, они были невнимательны к теме, а может быть потому, что оценка Гринева понятна и про нее легче написать, чем про оценку автора. У. Может быть, и правда, это произошло потому, что предложенная мальчиками тема легче. А на самом деле какая из имеющихся тем, самая трудная и почему? Д. ... У. Думаю, что самая трудная тема - «Русское дворянство XVIII века в оценке автора». Она труднее потому, что надо было не только выделить черты одного героя в оценке автора, а, выделив черты отдельных героев, найти в них общее, объединить черты дворян. Видимо, и вы почувствовали трудность темы, потому что мало кто решился ее взять, а кто взял, тот с ней не справился. Например, правильный ли вывод делает такой читатель: «И через эту очень сильную натуру Пугачева дворянство у Пушкина выглядит кучкой напуганных людей, цепляющихся за власть и покровительство императрицы»? Д. Нет, конечно. Были среди дворян и напуганные, что видно на заседании военного совета в Оренбурге: им страшнее наступать, чем обороняться. Перешел на сторону Пугачева Швабрин, но он показан как подлый человек вообще. А остальные не испугались, берегли свою честь, были верны своему долгу, как они его понимали, умирали, как герои. У. Верно, и именно эти черты выделил другой читатель. Вот что он пишет: «Но именно им, им пришлось встретить первый натиск врага и, хотя их крепости были взяты и уничтожены с первого приступа, морально победить этих людей Пугачеву не удалось. Ведь когда Миронова привели к Пугачеву на присягу, он сказал ему: «Ты мне не государь, ты вор и самозванец». Можно было бы привести и другие примеры, подтверждающие моральную силу дворян, готовых умереть во имя долга, умереть, но не нарушить присягу. И еще раз о Гриневе. Хотя и не было специальной темы, посвященной этому герою, тем не менее в ряде сочинений речь о нем, естественно, идет. И, видимо, наши размышления о соотношении точек зрения Пушкина и Гринева, о разнице между автором и его рассказчиком, привели некоторых читателей к выводу, что Гринев мало образован и недалек. Мы действительно говорили о том, что Пушкин умнее своего героя, что он видит шире и дальше, но это отнюдь не умаляет героя. Ведь Гринев для своего времени был неплохо образован, особенно к тому времени, когда писал свои записки, недаром же его стихи, причем еще юношеские, хвалил известный русский поэт. И главное, все, что вы прочитали, кто «сочинил»? Д. По тексту получается, что Гринев. У. Помните повесть «Кавказский пленник» Толстого? Там тоже рассказчик - простой, даже очень мало образованный человек, явно отличный от автора, но это не мешает такому рассказчику поднимать очень сложные проблемы, о которых нам, читателям, не так-то просто судить. А Петруша Гринев? Вспомните, какие тонкие наблюдения, какое тонкое чувство юмора он проявляет, умеет увидеть юмористические черты даже в собственном отце при всем уважении к нему. Какие тонкие характеристики дает Гринев тем, о ком рассказывает, какое умное решение предлагает на военном совете. С каким чувством описывает трагические события! Все это облегчает понимание авторской точки зрения, ведь точки зрения РГ и Пушкина во многом близки. Хотя, разумеется, есть и другие способы поиска авторской точки зрения: через конфликт, действия героев, их характеры, их речь. А теперь попробуйте оценить одно сочинение целиком.
Сочинение 1. «Маша Миронова в оценке автора»
Маша Миронова - «Капитанская дочка» - играет в произведении А. С. Пушкина роль очень важную. Она дает толчок всему жизненному сюжету Гринева. Ведь из-за нее происходят события этой линии, такие, как дуэль Гринева и Швабрина. Из-за Маши Гринев возвращается в Белогорскую крепость, не побоясь быть схваченным пугачевцами. Ну, и если бы не Маша, быть бы Гриневу в Сибири, на вечном поселении. Я считаю, что в повести «Капитанская дочка» все взаимосвязано. Т.е. автор А. С. Пушкин создает ситуацию, а потом дается отношение РГ. Я думаю, что главное в понимании автора - это выяснить, какие качества он хотел показать в том или ином эпизоде. Вот так, например, чтобы показать, что героиня - девушка скромная, автор дает в первом эпизоде с Машей реплику ее мамы, в которой она говорит: «Одна беда: Маша, девка на выданье, а какое у ней приданое? Частый гребень, да веник, да алтын денег (прости бог!), с чем в баню сходить. Хорошо, коли найдется добрый человек, а то сиди себе девкой вековечной невестою». И Маша сразу краснеет и смущается. После дуэли автор показывает доброту Маши, которая начинает сразу ухаживать за Гриневым. Дальше - случай с письмом отца Гринева. Тут выявляется честь и добропорядочность Маши, когда она не соглашается выходить замуж без разрешения на то родителей Гринева. Автор старается обострить стойкость в любви Маши, как она ждет помощи от Гринева, и как она не соглашается выйти за Швабрина. И в самом конце повести Маша показывается, как смелая, верная и благодарная девушка, которая ради людей, сделавших ей добро, и в первую очередь для самого любимого человека, Гринева, едет к Екатерине и, не смутясь, доказывает невиновность Гринева. Если все качества Маши собрать вместе, то мы видим, что на протяжении всей повести автор рисует портрет скромной, доброй, верной и благодарной девушки, которая, по-моему, достойна получить счастливый конец в повести. Дима. Маша не смутилась перед Екатериной потому, что не знала, что перед ней царица, а вообще тема раскрыта: и характер понятен, и отношение автора. Дина. Как-то не очень ясно: «достойна получить счастливый конец в повести». У. Да, стилистически не очень удачно сказано. Помогите критику. Как лучше было бы сказать? Дети предлагают свои варианты. У. Действительно, в целом сочинение удалось, тема раскрыта. И интересно, что читатель-критик, пытаясь понять автора, обращает внимание на те эпизоды, в которых автор «хотел показать» определенные качества своей героини. Особенно интересно следующее утверждение читателя-критика, хотя в языковом отношении оно оформлено не совсем удачно: «Автор старается обострить стойкость в любви Маши, как она ждет помощи от Гринева, и как она не соглашается выйти за Швабрина». Иными словами, критик полагает, что автор специально «создает» такие ситуации, в которых могут проявиться те или иные черты характера героя. В любом эпическом тексте, начиная с волшебной сказки, герой испытывается. И в определенной ситуации герой может это испытание выдержать или не выдержать. То есть автор может специально, произвольно придумать эпизод, событие, проявляющее характер. А вот может ли он произвольно придумать хороший конец? Почему? Д. ... У. Вот для Маши все кончилось благополучно, как в сказке. А вспомните горькую участь другой, реальной женщины - Харловой. Она погибла. Мог ли Пушкин придумать печальный конец? Д. ... У. Сложный вопрос. Автор, конечно же, волен придумать плохой или хороший конец, но это будет зависеть не только от его воли, его замысла, но и от того, о чем он пишет, какие события лежат в основе. И если автор более-менее свободен в выборе событий, не зависящих от самого героя, то свободен ли автор в выборе поступков героя внутри этих событий? Может ли он, как пишет один из критиков, «приписывать герою любые (или почти любые) поступки»? Д. ... У. Мог ли Пушкин сделать так, чтобы Гринев совершил подлость? Д. Нет, конечно, это не в его характере. У. Произвол автора не беспределен , он ограничен характером героя: герой может начать «сопротивляться» авторскому произволу.
Сочинение 2 «Пугачев в оценке Пушкина»
Автор «Капитанской дочки» - А. С. Пушкин во многом вкладывает свою оценку Пугачева в уста своего РГ - Гринева. Однако, помимо этого, есть и другие источники авторской оценки. Эпиграфы (в последнем абзаце повести - от издателя - написано: «приискав к каждой главе приличный эпиграф»): «Незваный гость хуже татарина», «В ту пору лев был сыт, хоть с роду он свиреп. «Зачем пожаловать изволил в мой вертеп?» - спросил он ласково». Один из важнейших источников - это исторические документы, личные записи Пушкина, письма, и, наконец, его «История Пугачевского бунта». Оценка Пушкина-историка жестче и страшнее, чем оценки Пушкина-художника через Гринева. В «Капитанской дочке» смягчены описания многих зверств, учиненных Пугачевым, которые содержатся в «Истории Пугачевского бунта». Пушкин через Гринева показывает многогранность характера Пугачева. С одной стороны: жестокость, властолюбие, правда, вызванные отношением дворян к народу (например, судьба Юлая), лучше один раз напиться свежей крови. С другой стороны, Пугачев храбр, при случае любит показать щедрость - «казнить, так казнить, жаловать, так жаловать». Пугачев - человек широкой души. Он хорошо понимает беды народа и сочувствует ему: «Благополучно? - повторил Пугачев. - А народ мрет с голоду! Самозванец говорил правду». Пушкин, как историк и человек, понимал в этом Пугачева: «праздников будет на полмиллиона: что скажет народ, умирающий с голода?» (А. С. Пушкин - из дневников 1834 г.). Пушкин писал это за два года до написания «Капитанской дочки», когда уже заинтересовался Пугачевым. Пушкин пишет тогда же в «Истории Пугачева»: «Имя страшного бунтовщика гремит еще в краях, где он свирепствовал. Народ живо еще помнит кровавую пору, которую так выразительно прозвал он Пугачевщиной». У. Последняя цитата из «Истории Пугачева» - кстати, сам Пушкин назвал свои исторические изыскания «История Пугачева», а Николай I, который был его личным цензором, порекомендовал ему назвать «История Пугачевского бунта» - требует комментария. Именно цензуру надо учитывать, оценивая последнее высказывание Пушкина. Ведь ему приходилось скрывать свое истинное отношение к бунту, иначе бы его произведение не напечатали. А народ, как вы знаете, считал Пугачева героем, слагал про него песни. Д. Тема раскрыта. И в основном, через толкование эпиграфов и сравнение романа и «Истории Пугачева». Интересно объясняет она роль Гринева: Во-первых, благодаря Гриневу многое смягчается, а, во-вторых, показывается многогранность характера Пугачева. У. Молодцы, очень верно подметили достоинство работы. Надо заметить, кстати, что часто, когда писатели создают художественный образ, он получается у них глубже, многограннее, чем в случаях, когда они дают прямые оценки тех или иных событий. Задание на дом . Сделать инсценировку эпизода из «Капитанской дочки» (по выбору): гл. IV «Мы вошли в комендантский дом... - Ни за что! ни за какие благополучия!»; гл. XI «Я ехал в Белогорскую крепость избавить сироту... Хлопуша и Белобородов не сказали ни слова и мрачно смотрели друг на друга».
Урок 32. Инсценировки эпизодов романа «Капитанская дочка»
Обсуждение инсценировок
Главная задача инсценировщика при переводе эпического текста в драматический - не просто «убрать» речь рассказчика, но создать произведение для сцены - с четким и динамичным развитием действия. Как происходит такая работа - см. обсуждение детских инсценировок сказки (УМК 5 кл. «Исценировки сказки ««Иван-крестьянский сын и Чудо-юдо») Примером того, что получилось у наших учеников, могут служить следующие инсценировки.
Инсценировка1.
Гл. IV. ПОЕДИНОК
(отрывок )
Действие I
Темная, уютная комната освещается только утренним светом из окна. У двери стоят И в а н И г н а т ь и ч, Г р и н е в и Ш в а б р и н. Гринев, посмеиваясь, смотрит вниз. Швабрин гордо смотрит вперед. В комнате ходит раздраженная В а с и л и с а Е г о р о в н а. За деревянным столом сидит И в а н К у з ь м и ч.
В а с и л и с а Е г о р о в н а. Ах, мои батюшки. На что это похоже? как? что? в нашей крепости заводить смертоубийство! Иван Кузьмич, сейчас их под арест. Петр Андреич, Алексей Иваныч! Подавайте сюда ваши шпаги, подавайте, подавайте. (Оборачивается ко второй двери.) Палашка! (Из двери выходит дворовая девка.) Палашка, отнеси эти шпаги в чулан.
Палашка берет у них шпаги и уходит.
В а с и л и с а Е г о р о в н а. Петр Андреич! Этого я от тебя не ожидала. Как тебе не совестно? Добро Алексей Иваныч: он за душегубство из гвардии выписан, он и в господа Бога не верует; а ты-то что? Туда же лезешь? И в а н К у з ь м и ч. А слышь ты, Василиса Егоровна правду говорит, поединки формально запрещены в воинском артикуле.
Гринев засмеялся.
Ш в а б р и н (с гордостью). При всем моем уважении к вам, не могу не заметить, что напрасно вы изволите беспокоиться, подвергая нас вашему суду. Предоставьте это дело Ивану Кузьмичу: это его дело (с важностью и хладнокровием) . В а с и л и с а Е г о р о в н а. Ах, мой батюшка! Да разве муж и жена не един дух и плоть? Иван Кузьмич? Что ты зеваешь? Сейчас рассади их по разным углам на хлеб и на воду, чтоб у них дурь-то прошла; да пусть отец Герасим наложит на них эпитимию, чтоб молили у Бога прощения да каялись перед людьми.
Иван Кузьмич в растерянности.
В а с и л и с а Е г о р о в н а. (через некоторое время) . Палашка! Можешь отдать им шпаги. Ну, а теперь целуйте друг друга, целуйте, целуйте.
Гринев и Швабрин с пренебрежением целуются. Входит П а л а ш к а и отдает им шпаги. Гринев, Швабрин и Иван Игнатьич выходят из избы примиренно.
Действие II
Утро. Зима. Идет снег. На дворе никого нет.
Г р и н е в (сердито Игнатьичу) . Как вам не стыдно было? Доносить на нас коменданту после того, как дали мне слово этого не делать? И г н а т ь и ч. Как бог свят, я Ивану Кузьмичу того не говорил. Василиса Егоровна выведала все от меня. Она всем и распорядилась без ведома коменданта. Впрочем, слава богу, что все так кончилось (поворачивается и идет к дому) . Г р и н е в (Швабрину) . Наше дело кончится не может. Ш в а б р и н. Конечно, вы своею кровью будете отвечать мне за вашу дерзость; но за нами, вероятно, станут присматривать. Несколько дней нам должно притворяться. До свидания!
Они расстаются как ни в чем не бывало.
Инсценировка 2
Гл. XI. МЯЯТЕЖНАЯ СЛОБОДА
(отрывок )
Д е й с т в у ю щ и е л и ц а:
П е т р А н д р е и ч Г р ин е в, офицер, 16 лет. П у г а ч е в. Х л о п у ш а - высокий, широкоплечий, с рыжей бородой. Б е л о б о р о д о в - старичок с седой бородой и голубой лентой через плечо. Т о в а р и щ и П у г а ч ев а.
Комната в избе. Стены оклеены золотой бумагой. Под образами сидит П у г а ч е в, рядом с ним несколько человек, в том числе Х л о п у ш а, Б е л о б о р о д о в. Входит Г р и н е в.
П у г а ч е в (с живостью) . А, ваше благородие! Как поживаешь? Зачем тебя Бог принес? Г р и н е в. Да ехал по делу, да вот люди твои задержали. П у г а ч е в. А по какому делу?
Гринев молчит.
П у г а ч е в. Так ты не хочешь при свидетелях? (Товарищам) . Эй, выйдите, дайте поговорить.
Все уходят, кроме Белобородова и Хлопуши.
П у г а ч е в. Говори смело при них. От них я ничего не таю.
Гринев молча рассматривает Белобородова и Хлопушу.
П у г а ч е в. Ну, говори, по какому же делу выехал ты из Оренбурга? Г р и н е в (вздрогнув) . Я ехал в Белогорскую крепость избавить сироту, которую там обижают. П у г а ч е в (вскакивает, кричит) . Кто из моих людей смеет обижать сироту? Будь он семи пядей во лбу, а от суда моего не уйдет! Говори: кто виноватый? Г р и н е в. Швабрин виноватый. П у г а ч е в (успокаиваясь) . Я проучу Швабрина. Он узнает, каково своевольничать и обижать народ.Я его повешу. Х л о п у ш а (хрипло) . Прикажи слово молвить. Ты поторопился назначить Швабрина в коменданты, а теперь торопишься его вешать. Ты уж оскорбил казаков, посадив дворянина им в начальники; не пугай же дворян, казня их по первому наговору. Б е л о б о р о д о в. Нечего их ни жалеть, ни жаловать. Швабрина казнить не беда; а не худо бы и господина офицера допросить порядком: зачем изволил пожаловать. Если он тебя государем не признает, так нечего у тебя и управы искать, а коли признает, что же он до сегодняшнего дня сидел в Оренбурге со своими супостатами? Не прикажешь ли свести его в приказную да запалить там огоньку: мне сдается, что его милость подослан к нам от оренбургских командиров.
Гринев вздрагивает.
П у г а ч е в (заметив смущение Гринева, подмигивая) . Ась, ваше благородие? Фельдмаршал мой дело говорит, кажется. Как ты думаешь? Г р и н е в. Я в твоей власти. Ты волен поступить со мной, как тебе угодно. П у г а ч е в. Добро, теперь скажи, в каком состоянии ваш город. Г р и н е в. Слава Богу, все благополучно. П у г а ч е в. Благополучно? А народ мрет с голоду! Г р и н е в (задумавшись, в сторону) . А ведь правду говорит, самозванец. (Пугачеву) . Да, все пустые слухи, в Оренбурге довольно запасов, все хорошо. Б е л о б о р о д о в (подхватывает) . Ты видишь, что он тебя в глаза обманывает. Все беглецы согласно показывают, что в Оренбурге голод и мор, что там едят мертвечину, и то за честь; а его милость уверяет, что всего вдоволь. Коль ты Швабрина хочешь повесить, то уж на той же виселице повесь и этого молодца, чтоб никому не было завидно.
Пугачев задумывается, вопросительно смотрит на Белобородова.
Х л о п у ш а (Белобородову) . Полно, Наумыч! Тебе бы все душить да резать. Что ты за богатырь? Поглядеть, так в чем душа держится. Сам в могилу смотришь, а других губишь. Разве мало крови на твоей совести? Б е л о б о р о д о в. Да ты что за угодник? У тебя-то откуда жалость взялась? Х л о п у ш а. Конечно, и я грешен, и эта рука (сжимает кулак, засучивает рукав, показывает руку), и эта рука повинна в пролитой христианской крови. Но я губил супротивника, а не гостя; на вольном перепутье, в темном лесу, не дома, сидя за печью; кистенем и обухом, а не бабьим наговором! Б е л о б о р о д о в (в сторону, тихо) . Рваные ноздри! Х л о п у ш а (взбешенно кричит) . Что ты там шепчешь, старый хрыч? Я тебе дам рваные ноздри; погоди, придет и твое время! Бог даст, и ты щипцов понюхаешь... А покамест смотри, чтоб я тебе бородишки не вырвал! П у г а ч е в (с важностью) . Господа генералы! Полно вам ссориться. Не беда, если б и все оренбургские собаки дрыгали ногами под одной перекладиной: беда, если наши кобели меж собою перегрызутся. Ну, помиритесь.
Хлопуша и Белобородов мрачно смотрят друг на друга. Гринев хмурится, потом делает веселый вид.
Г р и н е в (как бы спохватившись, Пугачеву) . Ах! я было и забыл благодарить тебя за лошадь и тулуп. Без тебя и не добрался бы до города и замерз бы на дороге. Спасибо тебе. П у г а ч е в (весело) . Долг платежом красен. (Прищурившись ). А расскажи-ка: какое тебе дело до той девушки, которую Швабрин обижает? Уж не зазноба ли сердцу молодецкому, а? Г р и н е в. Она невеста моя. Помнишь, ты видел ее больную у попадьи. П у г а ч е в (весело кричит) . Твоя невеста! Что ж ты прежде не сказал? Мы на твоей свадьбе-то попируем? (Белобородову) . Слушай, фельдмаршал! Мы с его благородием старые приятели; сядем-ка, поужинаем; утро вечера мудренее. Завтра посмотрим, что с ним сделаем.
1 Н. В. Гоголь, «Арабески». СПб., 1835. Ч.1. С. 216–217.
1 Мельмот – герой романа Матюрена «Мельмот-скиталец».
2 Несостоятельные существа, неудавшиеся существования.
1 Вольмар – герой романа Руссо «Юлия, или Новая Элоиза». Малек-Адель – герой романа «Матильда, или Крестовые походы» французской писательницы Коттень Марии, идеал романтических барышень. Де-Линар – герой романа «Валерия или Письма Гюстава де Линара к Эрнесту де-Г» французской писательницы Крюднер. Вертер – герой романа Гете «Страдания молодого Вертера».2 Клариса – героиня романа Ричардсона «Клариса Гарлоу». Юлия – героиня романа «Новая Элоиза» Руссо. Дельфина – героиня романа г-жи де Сталь «Дельфина».
Сочинение При всем многообразии проблематики романа "Евгений Онегин" Пушкина занимал вопрос об идеальном герое, которого настойчиво искала русская литература начала века.
СочинениеПри всем многообразии проблематики романа "Евгений Онегин" Пушкина занимал вопрос об идеальном герое, которого настойчиво искала русская литература начала века.
Роман Пушкина "Евгений Онегин"
СочинениеРоман Пушкина "Евгений Онегин" поражает не только художественным совершенством формы, красотой и легкостью языка, но и многообразием проблем, волновавших русское общество 20-х годов XIX века.
В ту пору лев был сыт, хоть с роду он свиреп.
«Зачем пожаловать изволил в мой вертеп?» —
Спросил он ласково.
А. Сумароков.
Я оставил генерала и поспешил на свою квартиру. Савельич встретил меня с обыкновенным своим увещанием. «Охота тебе, сударь, переведываться с пьяными разбойниками! Боярское ли это дело? Не ровён час: ни за что пропадешь. И добро бы уж ходил ты на турку или на шведа, а то грех и сказать на кого». Я прервал его речь вопросом: сколько у меня всего-навсе денег? «Будет с тебя, — отвечал он с довольным видом. — Мошенники как там ни шарили, а я все-таки успел утаить». И с этим словом он вынул из кармана длинный вязаный кошелек, полный серебра. «Ну, Савельич, — сказал я ему, — отдай же мне теперь половину; а остальное возьми себе. Я еду в Белогорскую крепость». — Батюшка Петр Андреич! — сказал добрый дядька дрожащим голосом. — Побойся бога; как тебе пускаться в дорогу в нынешнее время, когда никуда проезду нет от разбойников! Пожалей ты хоть своих родителей, коли сам себя не жалеешь. Куда тебе ехать? Зачем? Погоди маленько: войска придут, переловят мошенников; тогда поезжай себе хоть на все четыре стороны. Но намерение мое было твердо принято. — Поздно рассуждать, — отвечал я старику. — Я должен ехать, я не могу не ехать. Не тужи, Савельич: бог милостив; авось увидимся! Смотри же, не совестись и не скупись. Покупай, что тебе будет нужно, хоть втридорога. Деньги эти я тебе дарю. Если через три дня я не ворочусь... — Что ты это, сударь? — прервал меня Савельич. — Чтоб я тебя пустил одного! Да этого и во сне не проси. Коли ты уж решился ехать, то я хоть пешком да пойду за тобой, а тебя не покину. Чтобы я стал без тебя сидеть за каменной стеною! Да разве я с ума сошел? Воля твоя, сударь, а я от тебя не отстану. Я знал, что с Савельичем спорить было нечего, и позволил ему приготовляться в дорогу. Через полчаса я сел на своего доброго коня, а Савельич на тощую и хромую клячу, которую даром отдал ему один из городских жителей, не имея более средств кормить ее. Мы приехали к городским воротам; караульные нас пропустили; мы выехали из Оренбурга. Начинало смеркаться. Путь мой шел мимо Бердской слободы, пристанища пугачевского. Прямая дорога занесена была снегом; но по всей степи видны были конские следы, ежедневно обновляемые. Я ехал крупной рысью. Савельич едва мог следовать за мною издали и кричал мне поминутно: «Потише, сударь, ради бога потише. Проклятая клячонка моя не успевает за твоим долгоногим бесом. Куда спешишь? Добро бы на пир, а то под обух, того и гляди... Петр Андреич... батюшка Петр Андреич!.. Не погуби!.. Господи владыко, пропадет барское дитя!» Вскоре засверкали бердские огни. Мы подъехали к оврагам, естественным укреплениям слободы. Савельич от меня не отставал, не прерывая жалобных своих молений. Я надеялся объехать слободу благополучно, как вдруг увидел в сумраке прямо перед собой человек пять мужиков, вооруженных дубинами: это был передовой караул пугачевского пристанища. Нас окликали. Не зная пароля, я хотел молча проехать мимо их; но они меня тотчас окружили, и один из них схватил лошадь мою за узду. Я выхватил саблю и ударил мужика по голове; шапка спасла его, однако он зашатался и выпустил из рук узду. Прочие смутились и отбежали; я воспользовался этой минутою, пришпорил лошадь и поскакал. Темнота приближающейся ночи могла избавить меня от всякой опасности, как вдруг, оглянувшись, увидел я, что Савельича со мною не было. Бедный старик на свой хромой лошади не мог ускакать от разбойников. Что было делать? Подождав его несколько минут и удостоверясь в том, что он задержан, я поворотил лошадь и отправился его выручать. Подъезжая к оврагу, услышал я издали шум, крики и голос моего Савельича. Я поехал скорее и вскоре очутился снова между караульными мужиками, остановившими меня несколько минут тому назад. Савельич находился между ими. Они стащили старика с его клячи и готовились вязать. Прибытие мое их обрадовало. Они с криком бросились на меня и мигом стащили с лошади. Один из них, по-видимому главный, объявил нам, что он сейчас поведет нас к государю. «А наш батюшка, — прибавил он, — волен приказать: сейчас ли вас повесить, али дождаться свету божия». Я не противился; Савельич последовал моему примеру, и караульные повели нас с торжеством. Мы перебрались через овраг и вступили в слободу. Во всех избах горели огни. Шум и крики раздавались везде. На улице я встретил множество народу; но никто в темноте нас не заметил и не узнал во мне оренбургского офицера. Нас привели прямо к избе, стоявшей на углу перекрестка. У ворот стояло несколько винных бочек и две пушки. «Вот и дворец, — сказал один из мужиков, — сейчас об вас доложим». Он вошел в избу. Я взглянул на Савельича; старик крестился, читая про себя молитву. Я дожидался долго; наконец мужик воротился и сказал мне: «Ступай: наш батюшка велел впустить офицера». Я вошел в избу, или во дворец, как называли ее мужики. Она освещена была двумя сальными свечами, а стены оклеены были золотою бумагою; впрочем, лавки, стол, рукомойник на веревочке, полотенце на гвозде, ухват в углу и широкий шесток, уставленный горшками, — все было как в обыкновенной избе. Пугачев сидел под образами, в красном кафтане, в высокой шапке и важно подбочась. Около него стояло несколько из главных его товарищей, с видом притворного подобострастия. Видно было, что весть о прибытии офицера из Оренбурга пробудила в бунтовщиках сильное любопытство и что они приготовились встретить меня с торжеством. Пугачев узнал меня с первого взгляду. Поддельная важность его вдруг исчезла. «А, ваше благородие! — сказал он мне с живостию. — Как поживаешь? Зачем тебя бог принес?» Я отвечал, что ехал по своему делу и что люди его меня остановили. «А по какому делу?» — спросил он меня. Я не знал, что отвечать. Пугачев, полагая, что я не хочу объясняться при свидетелях, обратился к своим товарищам и велел им выйти. Все послушались, кроме двух, которые не тронулись с места. «Говори смело при них, — сказал мне Пугачев, — от них я ничего не таю». Я взглянул наискось на наперсников самозванца. Один из них, тщедушный и сгорбленный старичок с седою бородкою, не имел в себе ничего замечательного, кроме голубой ленты, надетой через плечо по серому армяку. Но ввек не забуду его товарища. Он был высокого росту, дороден и широкоплеч, и показался мне лет сорока пяти. Густая рыжая борода, серые сверкающие глаза, нос без ноздрей и красноватые пятна на лбу и на щеках придавали его рябому широкому лицу выражение неизъяснимое. Он был в красной рубахе, в киргизском халате и в казацких шароварах. Первый (как узнал я после) был беглый капрал Белобородов; второй — Афанасий Соколов (прозванный Хлопушей), ссыльный преступник, три раза бежавший из сибирских рудников. Несмотря на чувства, исключительно меня волновавшие, общество, в котором я так нечаянно очутился, сильно развлекало мое воображение. Но Пугачев привел меня в себя своим вопросом: «Говори: по какому же делу выехал ты из Оренбурга?» Странная мысль пришла мне в голову: мне показалось, что провидение, вторично приведшее меня к Пугачеву, подавало мне случай привести в действо мое намерение. Я решился им воспользоваться и, не успев обдумать то, на что решался, отвечал на вопрос Пугачева: — Я ехал в Белогорскую крепость избавить сироту, которую там обижают. Глаза у Пугачева засверкали. «Кто из моих людей смеет обижать сироту? — закричал он. — Будь он семи пядень во лбу, а от суда моего не уйдет. Говори: кто виноватый?» — Швабрин виноватый, — отвечал я. — Он держит в неволе ту девушку, которую ты видел, больную, у попадьи, и насильно хочет на ней жениться. — Я проучу Швабрина, — сказал грозно Пугачев. — Он узнает, каково у меня своевольничать и обижать народ. Я его повешу. — Прикажи слово молвить, — сказал Хлопуша хриплым голосом. — Ты поторопился назначить Швабрина в коменданты крепости, а теперь торопишься его вешать. Ты уж оскорбил казаков, посадив дворянина им в начальники; не пугай же дворян, казня их по первому наговору. — Нечего их ни жалеть, ни жаловать! — сказал старичок в голубой ленте. — Швабрина сказнить не беда; а не худо и господина офицера допросить порядком: зачем изволил пожаловать. Если он тебя государем не признает, так нечего у тебя и управы искать, а коли признает, что же он до сегодняшнего дня сидел в Оренбурге с твоими супостатами? Не прикажешь ли свести его в приказную да запалить там огоньку: мне сдается, что его милость подослан к нам от оренбургских командиров. Логика старого злодея показалась мне довольно убедительною. Мороз пробежал по всему моему телу при мысли, в чьих руках я находился. Пугачев заметил мое смущение. «Ась, ваше благородие? — сказал он мне подмигивая. — Фельдмаршал мой, кажется, говорит дело. Как ты думаешь?» Насмешка Пугачева возвратила мне бодрость. Я спокойно отвечал, что я нахожусь в его власти и что он волен поступать со мною, как ему будет угодно. — Добро, — сказал Пугачев. — Теперь скажи, в каком состоянии ваш город. — Слава богу, — отвечал я, — все благополучно. — Благополучно? — повторил Пугачев. — А народ мрет с голоду! Самозванец говорил правду; но я по долгу присяги стал уверять, что все это пустые слухи и что в Оренбурге довольно всяких запасов. — Ты видишь, — подхватил старичок, — что он тебя в глаза обманывает. Все беглецы согласно показывают, что в Оренбурге голод и мор, что там едят мертвечину, и то за честь; а его милость уверяет, что всего вдоволь. Коли ты Швабрина хочешь повесить, то уж на той же виселице повесь и этого молодца, чтоб никому не было завидно. Слова проклятого старика, казалось, поколебали Пугачева. К счастию, Хлопуша стал противоречить своему товарищу. — Полно, Наумыч, — сказал он ему. — Тебе бы все душить да резать. Что ты за богатырь? Поглядеть, так в чем душа держится. Сам в могилу смотришь, а других губишь. Разве мало крови на твоей совести? — Да ты что за угодник? — возразил Белобородов. — У тебя-то откуда жалость взялась? — Конечно, — отвечал Хлопуша, — и я грешен, и эта рука (тут он сжал свой костливый кулак и, засуча рукава, открыл косматую руку), и эта рука повинна в пролитой христианской крови. Но я губил супротивника, а не гостя; на вольном перепутье, да в темном лесу, не дома, сидя за печью; кистенем и обухом, а не бабьим наговором. Старик отворотился и проворчал слова: «Рваные ноздри!»... — Что ты там шепчешь, старый хрыч? — закричал Хлопуша. — Я тебе дам рваные ноздри; погоди, придет и твое время; бог даст, и ты щипцов понюхаешь... А покамест смотри, чтоб я тебе бородишки не вырвал! — Господа енаралы! — провозгласил важно Пугачев. — Полно вам ссориться. Не беда, если б и все оренбургские собаки дрыгали ногами под одной перекладиной: беда, если наши кобели меж собою перегрызутся. Ну, помиритесь. Хлопуша и Белобородов не сказали ни слова и мрачно смотрели друг на друга. Я увидел необходимость переменить разговор, который мог кончиться для меня очень невыгодным образом, и, обратясь к Пугачеву, сказал ему с веселым видом: «Ах! я было и забыл благодарить тебя за лошадь и за тулуп. Без тебя я не добрался бы до города и замерз бы на дороге». Уловка моя удалась. Пугачев развеселился. «Долг платежом красен, — сказал он, мигая и прищуриваясь. — Расскажи-ка мне теперь, какое тебе дело до той девушки, которую Швабрин обижает? Уж не зазноба ли сердцу молодецкому? а?» — Она невеста моя, — отвечал я Пугачеву, видя благоприятную перемену погоды и не находя нужды скрывать истину. — Твоя невеста! — закричал Пугачев. — Что ж ты прежде не сказал? Да мы тебя женим и на свадьбе твоей попируем! — Потом, обращаясь к Белобородову: — Слушай, фельдмаршал! Мы с его благородием старые приятели; сядем-ка да поужинаем; утро вечера мудренее. Завтра посмотрим, что с ним сделаем. Я рад был отказаться от предлагаемой чести, но делать было нечего. Две молодые казачки, дочери хозяина избы, накрыли стол белой скатертью, принесли хлеба, ухи и несколько штофов с вином и пивом, и я вторично очутился за одною трапезою с Пугачевым и с его страшными товарищами. Оргия, коей я был невольным свидетелем, продолжалась до глубокой ночи. Наконец хмель начал одолевать собеседников. Пугачев задремал, сидя на своем месте; товарищи его встали и дали мне знак оставить его. Я вышел вместе с ними. По распоряжению Хлопуши, караульный отвел меня в приказную избу, где я нашел и Савельича и где меня оставили с ним взаперти. Дядька был в таком изумлении при виде всего, что происходило, что не сделал мне никакого вопроса. Он улегся в темноте и долго вздыхал и охал; наконец захрапел, а я предался размышлениям, которые во всю ночь ни на одну минуту не дали мне задремать. Поутру пришли меня звать от имени Пугачева. Я пошел к нему. У ворот его стояла кибитка, запряженная тройкою татарских лошадей. Народ толпился на улице. В сенях встретил я Пугачева: он был одет по-дорожному, в шубе и в киргизской шапке. Вчерашние собеседники окружали его, приняв на себя вид подобострастия, который сильно противуречил всему, чему я был свидетелем накануне. Пугачев весело со мною поздоровался и велел мне садиться с ним в кибитку. Мы уселись. «В Белогорскую крепость!» — сказал Пугачев широкоплечему татарину, стоя правящему тройкою. Сердце мое сильно забилось. Лошади тронулись, колокольчик загремел, кибитка полетела... «Стой! стой!» — раздался голос, слишком мне знакомый, — и я увидел Савельича, бежавшего нам навстречу. Пугачев велел остановиться. «Батюшка, Петр Андреич! — кричал дядька. — Не покинь меня на старости лет посреди этих мошен...» — «А, старый хрыч! — сказал ему Пугачев. — Опять бог дал свидеться. Ну, садись на облучок». — Спасибо, государь, спасибо, отец родной! — говорил Савельич усаживаясь. — Дай бог тебе сто лет здравствовать за то, что меня старика призрил и успокоил. Век за тебя буду бога молить, а о заячьем тулупе и упоминать уж не стану. Этот заячий тулуп мог наконец не на шутку рассердить Пугачева. К счастию, самозванец или не расслыхал, или пренебрег неуместным намеком. Лошади поскакали; народ на улице останавливался и кланялся в пояс. Пугачев кивал головою на обе стороны. Через минуту мы выехали из слободы и помчались по гладкой дороге. Легко можно себе представить, что чувствовал я в эту минуту. Через несколько часов должен я был увидеться с той, которую почитал уже для меня потерянною. Я воображал себе минуту нашего соединения... Я думал также и о том человеке, в чьих руках находилась моя судьба и который по странному стечению обстоятельств таинственно был со мною связан. Я вспоминал об опрометчивой жестокости, о кровожадных привычках того, кто вызывался быть избавителем моей любезной! Пугачев не знал, что она была дочь капитана Миронова; озлобленный Швабрин мог открыть ему все; Пугачев мог проведать истину и другим образом... Тогда что станется с Марьей Ивановной? Холод пробегал по моему телу, и волоса становились дыбом... Вдруг Пугачев прервал мои размышления, обратясь ко мне с вопросом: — О чем, ваше благородие, изволил задуматься? — Как не задуматься, — отвечал я ему. — Я офицер и дворянин; вчера еще дрался противу тебя, а сегодня еду с тобой в одной кибитке, и счастие всей моей жизни зависит от тебя. — Что ж? — спросил Пугачев. — Страшно тебе? Я отвечал, что, быв однажды уже им помилован, я надеялся не только на его пощаду, но даже и на помощь. — И ты прав, ей-богу прав! — сказал самозванец. — Ты видел, что мои ребята смотрели на тебя косо; а старик и сегодня настаивал на том, что ты шпион и что надобно тебя пытать и повесить; но я не согласился, — прибавил он, понизив голос, чтоб Савельич и татарин не могли его услышать, — помня твой стакан вина и заячий тулуп. Ты видишь, что я не такой еще кровопийца, как говорит обо мне ваша братья. Я вспомнил взятие Белогорской крепости; но не почел нужным его оспоривать и не отвечал ни слова. — Что говорят обо мне в Оренбурге? — спросил Пугачев, помолчав немного. — Да, говорят, что с тобою сладить трудновато; нечего сказать: дал ты себя знать. Лицо самозванца изобразило довольное самолюбие. — Да! — сказал он с веселым видом. — Я воюю хоть куда. Знают ли у вас в Оренбурге о сражении под Юзеевой? Сорок енаралов убито, четыре армии взято в полон. Как ты думаешь: прусский король мог ли бы со мною потягаться? Хвастливость разбойника показалась мне забавна. — Сам как ты думаешь? — сказал я ему, — управился ли бы ты с Фридериком? — С Федор Федоровичем? А как же нет? С вашими енаралами ведь я же управляюсь; а они его бивали. Доселе оружие мое было счастливо. Дай срок, то ли еще будет, как пойду на Москву. — А ты полагаешь идти на Москву? Самозванец несколько задумался и сказал вполголоса: — Бог весть. Улица моя тесна; воли мне мало. Ребята мои умничают. Они воры. Мне должно держать ухо востро; при первой неудаче они свою шею выкупят моею головою. — То-то! — сказал я Пугачеву. — Не лучше ли тебе отстать от них самому, заблаговременно, да прибегнуть к милосердию государыни? Пугачев горько усмехнулся. — Нет, — отвечал он, — поздно мне каяться. Для меня не будет помилования. Буду продолжать как начал. Как знать? Авось и удастся! Гришка Отрепьев ведь поцарствовал же над Москвою. — А знаешь ты, чем он кончил? Его выбросили из окна, зарезали, сожгли, зарядили его пеплом пушку и выпалили! — Слушай, — сказал Пугачев с каким-то диким вдохновением. — Расскажу тебе сказку, которую в ребячестве мне рассказывала старая калмычка. Однажды орел спрашивал у ворона: скажи, ворон-птица, отчего живешь ты на белом свете триста лет, а я всего-навсе только тридцать три года? — Оттого, батюшка, отвечал ему ворон, что ты пьешь живую кровь, а я питаюсь мертвечиной. Орел подумал: давай попробуем и мы питаться тем же. Хорошо. Полетели орел да ворон. Вот завидели палую лошадь; спустились и сели. Ворон стал клевать да похваливать. Орел клюнул раз, клюнул другой, махнул крылом и сказал ворону: нет, брат ворон; чем триста лет питаться падалью, лучше раз напиться живой кровью, а там что бог даст! — Какова калмыцкая сказка? — Затейлива, — отвечал я ему. — Но жить убийством и разбоем значит по мне клевать мертвечину. Пугачев посмотрел на меня с удивлением и ничего не отвечал. Оба мы замолчали, погрузясь каждый в свои размышления. Татарин затянул унылую песню; Савельич, дремля, качался на облучке. Кибитка летела по гладкому зимнему пути... Вдруг увидел я деревушку на крутом берегу Яика, с частоколом и с колокольней — и через четверть часа въехали мы в Белогорскую крепость.
Странная мысль пришла мне в голову: мне показалось, что провидение, вторично приведшее меня к Пугачеву, подавало мне случай привести в действо мое намерение. Я решился им воспользоваться и, не успев обдумать то, на что решался, отвечал на вопрос Пугачева:
Я ехал в Белогорскую крепость избавить сироту, которую там обижают.
Глаза у Пугачева засверкали. «Кто из моих людей смеет обижать сироту?» - закричал он. - «Будь он семи пядень во лбу, а от суда моего не уйдет. Говори: кто виноватый?»
Швабрин виноватый, - отвечал я. - Он держит в неволе ту девушку, которую ты видел, больную, у попадьи, и насильно хочет на ней жениться.
«Я проучу Швабрина» - сказал грозно Пугачев. - «Он узнает, каково у меня своевольничать и обижать народ. Я его повешу».
«Прикажи слово молвить» - сказал Хлопуша хриплым голосом. - «Ты поторопился назначить Швабрина в коменданты крепости, а теперь торопишься его вешать. Ты уж оскорбил казаков, посадив дворянина им в начальники; не пугай же дворян, казня их по первому наговору».
«Нечего их ни жалеть, ни жаловать!» - сказал старичок в голубой ленте. - «Швабрина сказнить не беда; а не худо и господина офицера допросить порядком: зачем изволил пожаловать. Если он тебя государем не признает, так нечего у тебя и управы искать, а коли признает, что же он до сегодняшнего дня сидел в Оренбурге с твоими супостатами? Не прикажешь ли свести его в приказную, да запалить там огоньку: мне сдается, что его милость подослан к нам от оренбургских командиров».
Логика старого злодея показалась мне довольно убедительною. Мороз пробежал по всему моему телу, при мысли, в чьих руках я находился. Пугачев заметил мое смущение. «Ась, ваше благородие?» - сказал он мне подмигивая. - «Фельдмаршал мой, кажется, говорит дело. Как ты думаешь?»
Насмешка Пугачева возвратила мне бодрость. Я спокойно отвечал что я нахожусь в его власти и что он волен поступать со мною, как ему будет угодно.
«Добро» - сказал Пугачев. - «Теперь скажи, в каком состоянии ваш город».
Слава богу, - отвечал я; - все благополучно. «
«Благополучно?» - повторил Пугачев. - «А народ мрет с голоду!»
Самозванец говорил правду; но я по долгу присяги стал уверять что все это пустые слухи, и что в Оренбурге довольно всяких запасов.
«Ты видишь» - подхватил старичок, - «что он тебя в глаза обманывает. Все беглецы согласно показывают, что в Оренбурге голод и мор, что там едят мертвечину, и то за честь; а его милость уверяет, что всего вдоволь. Коли ты Швабрина хочешь повесить, то уж на той же виселице повесь и этого молодца, чтоб никому не было завидно».
Слова проклятого старика, казалось, поколебали Пугачева. К счастию Хлопуша стал противоречить своему товарищу. «Полно, Наумыч», - сказал он ему. - «Тебе бы все душить, да резать. Что ты за богатырь? Поглядеть, так в чем душа держится. Сам в могилу смотришь, а других губишь. Разве мало крови на твоей совести?»
Да ты что за угодник? - возразил Белобородов. - У тебя-то откуда жалость взялась?
«Конечно» - отвечал Хлопуша, - «и я грешен, и эта рука (тут он сжал свой костливый кулак, и, засуча рукава, открыл косматую руку), и эта рука повинна в пролитой христианской крови. Но я губил супротивника, а не гостя; на вольном перепутьи да в темном лесу, не дома, сидя за печью; кистенем и обухом, а не бабьим наговором».
Старик отворотился и проворчал слова: «рваные ноздри!»…
Что ты там шепчешь, старый хрыч? - закричал Хлопуша. - Я тебе дам рваные ноздри; погоди, придет и твое время; бог даст, и ты щипцов понюхаешь… А покаместь смотри, чтоб я тебе бородишки не вырвал!
«Господа енаралы!» - провозгласил важно Пугачев. - «Полна вам ссориться. Не беда, если б и все оренбургские собаки дрыгали ногами под одной перекладиной; беда, если наши кобели меж собою перегрызутся. Ну, помиритесь».
Хлопуша и Белобородов не сказали ни слова, и мрачно смотрели друг на друга. Я увидел необходимость переменить разговор, который мог кончиться для меня очень невыгодным образом, и, обратясь к Пугачеву, сказал ему с веселым видом: Ах! я было и забыл благодарить тебя за лошадь и за тулуп. Без тебя я не добрался бы до города и замерз бы на дороге.
Уловка моя удалась. Пугачев развеселился. «Долг платежом красен», - сказал он, мигая и прищуриваясь. - «Расскажи-ка мне теперь, какое тебе дело до той девушки, которую Швабрин обижает? Уж не зазноба ли сердцу молодецкому? а?»
Она невеста моя, - отвечал я Пугачеву, видя благоприятную перемену погоды и не находя нужды скрывать истину.
«Твоя невеста!» - закричал Пугачев. - «Что ж ты прежде не сказал? Да мы тебя женим, и на свадьбе твоей попируем!» - Потом обращаясь к Белобородову: - «Слушай, фельдмаршал! Мы с его благородием старые приятели; сядем-ка да поужинаем; утро вечера мудренее. Завтра посмотрим, что с ним сделаем».
Я рад был отказаться от предлагаемой чести, но делать было нечего. Две молодые казачки, дочери хозяина избы, накрыли стол белой скатертью, принесли хлеба, ухи и несколько штофов с вином и пивом, и я вторично очутился за одною трапезою с Пугачевым и с его страшными товарищами.
Оргия, коей я был невольным свидетелем, продолжалась до глубокой ночи. Наконец хмель начал одолевать собеседников. Пугачев задремал, сидя на своем месте; товарищи его встали и дали мне знак оставить его. Я вышел вместе с ними. По распоряжению Хлопуши, караульный отвел меня в приказную избу, где я нашел и Савельича и где меня оставили с ним взаперти. Дядька был в таком изумлении при виде всего, что происходило, что не сделал мне никакого вопроса. Он улегся в темноте, и долго вздыхал и охал; наконец захрапел, а я предался размышлениям, которые во всю ночь ни на одну минуту не дали мне задремать.
Загрузка...
