Москва - Киев. 1892 Прошли праздники. Надо было собираться в Москву.Картина кончена, уложена, и я, провожаемый самыми лучшими пожеланиями близких, простившись с моей Ольгой, выехал из Уфы.В Москве устроился в большом номере Мамонтовской гостиницы. Развернул «Сергия»,

Константин Дмитриевич Флавицкий (1830–1866) Увидев картину Флавицкого «Княжна Тараканова» на выставке, Александр II сделал в каталоге отметку: сюжет взят из романа и не имеет под собой исторической основы. Княжна Тараканова умерла в 1775 году от туберкулеза, а наводнение в

Иван Дмитриевич Каширин Каширин был крепостным помещика А. В. Ульянова. Он учился в Арзамасской художественной школе А. В. Ступина. На деньги, собранные художниками, Каширин выкупился из крепостной зависимости. В Петербурге он посещал классы Академии художеств как

Флавицкий Константин Дмитриевич (1830–1866) Княжна Тараканова В основе сюжета картины лежит литературная легенда, вероятно, из книги писателя начала XIX века Д. Дмитриева «Авантюристка». В начале 1770?х годов некая дама объявлялась иод разными именами при европейских дворах

Поленов Василий Дмитриевич (1844–1927) Бабушкин сад На картине изображен дом Баумтартен на углу Трубниковского и Дурновского переулков на Арбате, где Поленов снимал комнату. По аллее парка идет хозяйка дома Юрьева со своей замужней дочерью Баумтартен. Старушка одета

Павел Дмитриевич Корин (1892-1967) — русский советский художник, портретист, монументалист. Родом из города Палех Владимирской области. Учился в Училище Живописи, Ваяния и Зодчества.

Одноэтажный старомосковский особнячок между Большой и Малой Пироговской - дом Павла Корина. Сейчас здесь - мемориальный музей-мастерская Павла Дмитриевича Корина, филиал Третьяковской галереи. Произведения Павла Корина попали в галерею еще в 1927 году. Сейчас в Лаврушинском переулке много его картин, рисунков. Он навсегда вошел в Третьяковскую галерею, и она сама вошла в его дом.

И хотя мастерская Корина стала музеем, все а доме - живое, немузейное. Здесь не гаснет очаг домашнего уюта. На стенах в гостиной - акварели, написанные Павлом Кориным в Италии, в Палехе - родном его селе. Над старинным диваном - портрет молодого Корина кисти его учителя Михаила Васильевича Нестерова. В черной рубашке, с палитрой в руке, он смотрит куда-то в сторону - весь захваченный творчеством. Лихорадочно горят его глаза, огнем пылают краски на палитре. «Вдохновение» - так хочется назвать этот портрет.

В гостиной за большим круглым столом, в уютных креслах, обитых зеленым штофом, сиживали многие выдающиеся люди: писатель Алексей Николаевич Толстой, артист Василий Иванович Качалов, архитектор Алексей Викторович Щусев, художники , Диего Ривера, . .. Многие считали за честь побывать у Корина. Больше всего поражает библиотека. Сотни томов в кожаных переплетах с золотым тиснением, книги, которыми мог бы гордиться любой библиофил.

В доме Павла Дмитриевича Корина все дышит искусством. В каждом предмете - вкус мастера, его художественное чутье, тонкое понимание им красоты и благородства вещей. Этот мир созвучен творческим исканиям Корина. Человек, живший здесь, мог сказать: «Мое искусство должно быть духовно-титаническим. На высоте духа!»

С. Разгонов

Мир искусства не скуп на парадоксы. Музыкальный авангард подарил искушенному слушателю произведения без единого звука. Авангард художественный приучил любоваться зияющей пустотой висящей на стене рамы. Впрочем, и тут и там всегда предполагался некий Смысл, а значит, были те, кто претендовали на его постижение, устраивая овации создателям неведомых шедевров.

Гораздо чаще, к сожалению, неотесанная глыба мрамора или нетронутая стопка листов нотной бумаги - лишь свидетельство несозданного, памятник Творческого Несвершения. При жизни Павла Дмитриевича Корина перед огромным, восемь на семь метров, цельным куском холста, аккуратно натянутым и тщательно загрунтованным, не было слышно похвал и аплодисментов. Шли годы, а холст оставался нетронутым, становясь мало-помалу неким символом судьбы художника.

…Мальчик из Палеха был трудолюбив. Именно усердие не позволило ему на первых порах затеряться среди других потомственно-даровитых одногодков, получивших занятие иконописью как главное наследство. И вот он уже в Москве, в иконописных мастерских, а через некоторое время - в учениках у самого Михаила Васильевича

Дневник Корина отразил мучительные внутренние процессы тех лет. Сколь ошеломляющим было «открытие» того, что «кроме художественного ремесла на свете есть искусство»! Что было делать? «Обдирая кожу, вылезал я из иконописи».

Природа наградила его даром ученичества. Корин сам отмерял себе сроки, сам выбирал эталоны. Годы на анатомический театр, на копии с любимых мастеров, на беспримерные походы по старым русским городам, где и Феофан Грек. Полуголодное существование, случайные заработки, позже - нелегкий хлеб реставратора. Первые самостоятельные работы появляются, когда художнику тридцать три. «Вечный» ученик сразу признан зрелым мастером; его картины приобретены Третьяковской галереей.

Дальше - признание и снова труд. Именно тогда, по словам жены художника, у Корина родился замысел Картины. Среди безоглядного строительства светлого будущего он задумывает писать «Реквием». На похороны патриарха Тихона (1925 г.) со всей былой России собрались «калики перехожие, странники», «вылезли изо всех щелей замшелые схимники». Острым чутьем художника Корин прорицает: «Написать все это, не дать уйти! Это - реквием…»

Реквием. Эскиз общей композиции. 1935-1939 годы.

И начинаются этюды. Модели для Картины он собирает буквально на улице. Некоторых приходится караулить, чтоб не сбежали, иных - обкладывать тряпками с бензином из-за чрезмерной вшивости. Столетний старик. Грязный безногий нищий. Отец и сын плотники… Этюды выходили такими, что вскоре о них заговорили все московские любители живописи.

Волна слухов докатилась до М. Горького. Писатель лично посетил мастерскую Корина и после просмотра картин назвал его искусство «настоящим, здоровым и кондовым». Похвалой дело не ограничилось. Знакомство с Алексеем Максимовичем обернулось для художника давно желанной поездкой в Италию. Контракт со «Всекохудожником» давал средства и возможность сосредоточиться на Картине. Горький, одобрив замысел, тонко посоветовал сменить название на «Уходящая Русь». Его усилиями был заказан и нужный холст. Он же предложил Корину написать свой портрет, чтобы «оправдать» пребывание художника за границей. Портрет удался, и после Павлу Дмитриевичу довелось писать Качалова и и Нестерова, А. Толстого и Жукова.

Портрет художника М. С. Сарьяна. 1956 год.

Портрет скульптор С. Т. Конёнкова. 1947 год.

Портрет художника М. В. Нестерова. 1930 год.

Портрет А. Н. Толстого. 1940 год.

Портрет артиста Л. М. Леонидова. 1939 год.

Портрет итальянского художника 1961 год.

Портрет пианиста К. Н. Игумнова. 1941-1943 годы.

А что же Картина? Со смертью Горького ее пришлось отложить. Едва удалось отстоять этюды, которые ему пришлось выкупать (!) у «Всекохудожника», отказавшегося финансировать дальнейшую работу и требовавшего сдать все, что уже сделано. Это была открытая травля. Двадцать лет художник брался за любые заказы, давал уроки, чтобы расплатиться за собственные этюды, без которых не могла быть написана Картина. Помимо всего прочего, Кориных едва не выселили из флигеля…

Первая персональная выставка Павла Дмитриевича состоялась по случаю его семидесятилетия. Успех был огромный, посетителей масса, стояли очереди. А старый художник, наслаждаясь так поздно пришедшей славой, все еще верил, что приступит к своей Картине, что если не допишет до конца, то хоть рисунок осилит, «холст испачкает». Через несколько лет его не стало.

Александр Невский. Мозаичный плафон станции метро «Комсомольская».

Он оставил нам великолепные монументальные портреты, дом-музей с коллекцией мебели, икон и картин, мозаики станции метро «Комсомольская-кольцевая» и витражи «Новослободской». И просторный загадочный холст, спутник почти всей творческой жизни, мистический двойник его написанных картин.

«Всему дана двойная честь:
быть тем - и тем. Предмет бывает
тем, что он в самом деле есть,
и тем, что он напоминает».

В Московском мемориальном музее Корина (ныне — филиал Государственной Третьяковской галереи) эти образы вызывают неподдельный и все растущий интерес, как соотечественников художника, так и иностранных посетителей музея. Пожалуй, этот интерес объясняется не столько живописным мастерством, хотя оно очевидно, сколько, характером самих образов коринской эпопеи. Современного зрителя, столь многоопытного и искушенного, потрясает высочайший психологизм персонажей и удивительная концентрация духовности. И вот, постигший суетную мудрость XX века, зачастую изверившийся, наш современник застывает у полотен и, завороженный, может быть, впервые так остро ощущая многоликость человеческого бытия, стремится вобрать в себя частицу той глубокой духовной мощи и нравственной силы, которой наполнены эти образы.

Высокий профессионализм и реалистическая манера живописи делают героев коринской «Руси» поразительно живыми. Это люди удивительной неподдельности и открытости, их сила духа не подавляет, скорее наоборот: являя собой молчаливый пример настоящего человеческого достоинства, они побуждают и зрителя распрямиться и призывают к духовной собранности и мужеству. Не случайно в печальные для России 1930-е годы повторно посетивший Павла Корина, уже обреченный, Н.И.Бухарин произнесет: «Павел Дмитриевич, извините, но я чувствовал необходимость побывать еще раз у Вас, еще раз глянуть на Вашу «Русь»… чтобы обрести силы к возможному грядущему…»

…Под большинством полотен стоят даты тех страшных для России лет: 1930, 1931, 1933, 1935 и, наконец, 1937! И когда это замечает современный посетитель музея, его изумление еще более возрастает. Вопросы возникают одни и те же: кто эти люди, где их Корин увидел, как создавался цикл?

Увидел их Корин весной 1925 года на похоронах патриарха Тихона. Патриарх умер в своей московской резиденции, в то время — Донском монастыре. Это событие — смерть первоиерарха русской церкви — вызвало массовое паломничество к одру умершего. По всем дорогам к Москве, к стенам Донского монастыря потекли полноводные людские реки. Трагического обличия, безмолвно, день и ночь шла и шла эта Русь. Побывали там и писатели, и композиторы, и художники — все те, кто мог осознать значение происходящего. Среди художников оказался искренний певец этой духовной, или, как он сам ее называл, «Святой» Руси — Михаил Васильевич Нестеров. А с ним неизменный спутник и уже к тому времени самый близкий друг — Павел Корин. Оба — и ученик, н наставник — смотрели на это шествие глазами философов, сознавая, что присутствуют при последнем, столь неожиданном и массовом явлении, казалось бы, давно ушедшей и вдруг появившейся снова из тьмы веков Руси паломников, калик перехожих, схимников и монахов.

Схимница из Вознесенского монастыря.

Молодая монахиня. Фрагмент.

Схимница из Ивановского монастыря.

Схиигуменья (матушка Фомарь).

Эта Русь, волею судьбы просуществовавшая на земле тысячелетие и за это тысячелетие не изменившая ни единой черты своего духовного лика, в новых исторических условиях была обречена. И уходила, зная, что уходит навсегда, но предпочитая уйти, исчезнуть нежели изменить своей сути. Корин видит, как эта самая Русь, в огромном большинстве своем убогая в повседневной жизни, в эти последние, трагические для нее, но одновременно звездные мгновения проявляет всю силу характера. Она, эта Русь, и уходила по-русски, являя самим своим уходом знак вечности.

Стоит ли удивляться, что у художника с таким философским складом ума, каким наделен был Павел Корин, возникло острое желание запечатлеть столь величаво-трагический исход, сохранить для будущих поколений образы и характеры этих людей.Нужно представить себе ситуацию в России тех дней, чтобы понять трудности художника, задавшегося подобной целью. Но самой большой проблемой оказалась проблема позирования, Как.уговорить паломника или монаха постоять перед мольбертом в Москве 1930-х голов?! За советом и помощью Корин приходит к своему другу и наставнику Михаилу Васильевичу Нестерову. Михаил Васильевич готов помочь и рекомендует Корина своему знакомому, одному из живших тогда в Москве уже на покое иерархов русской церкви — митрополиту Трифону. Митрополит Трифон, в миру князь Борис Александрович Туркестанов (или Туркишвили), принадлежал к древнему княжескому грузинскому роду, а по матери — к роду Нарышкиных. Человек, получивший блестящее светское образование, огромного благочестия, непревзойденный проповедник, он снискал огромную популярность и любовь среди верующих. Вся тогдашняя православная Россия уважала и чтила его. Митрополит Трифон принимает Павла Корина и соглашается позировать. Правда, сославшись на некрепкое здоровье, больные ноги и преклонный возраст, — всего лишь на четыре сеанса. В очень трудных, напряженных условиях за отпущенные ему эти четыре сеанса мастер написал лишь голову иерарха. Все остальное, — прекрасно найденное для психологической характеристики митрополита — огненное пасхальное облачение со всеми атрибутами, — Корин будет писать и прописывать уже с манекена. Вот откуда некоторая диспропорция в изображении модели. Но главное было достигнуто. Образ митрополита Трифона был запечатлен и вполне удался.

Митрополит Трифон.

Сельский священник (о. Алексий).

Может быть, именно из-за этих жесточайших условий, недостатка времени для работы с натуры галерея портретов «Реквиема» растет очень быстро.

Одновременно ширится молва о художнике Павле Корине. К нему в мастерскую стремятся попасть многие. Летом 1930 года уже не в Москве, даже не в России, но далекой Италии, в Сорренто услышит имя Павла Корина Алексей Максимович Горький. И тогда же примет твердое решение: непремено вернувшись в Москву, посетить мастерскую художника. Этот день наступает. 3 сентября 1931 года Горький приехал к Корину. Увидев уже многочисленные образы «Реквиема», потрясенный, покидая живописную мастерскую Корина,произнес: «Послушайте, Корин да вы настоящий, большой художник, и Вам есть что сказать. Вы накануне создания великого, эпопеи. Это чувствуется. Смотрите же, Корин,непременно напишите!…»

С этого момента Алексей Максимович берет живописца под свое noкровительство. Вскоре, по совету Горького Корин изменит название эпопеи: вместо «Реквиема» — «Уходящая Русь». Тем самым писателю удается в какой-то легализовать грандиозное дело художника. Понимание и забота Горького позволяют Корину трудиться над темой «Реквиема» в течение пяти лет — вплоть до смерти самого писателя. С уходом из жизни Алексея Максимовича, положение живописца осложняется, быстро исчезают условия, необходимые для продолжения и завершения работы над эпопеей. Последний образ «Уходящей Руси» помечен 1937 годом. Это огромный, в рост портрет митрополита Сергия, тогдашнего местоблюстителя патриаршего престола.

Митрополит Сергий.

На этом величественном образе известнейшего иерарха стоит остановиться подробнее не только из-за того, что ся достойно завершает грандиозную галерею образов «Уходящей Руси» (по размерам — это один из двух наибольших этюдов, которые сам художник называл «басы-профундо»), но и ради напоминания нашим современникам всей значимости Сергия в истории русского православия и в истории нашего Отечества.

Этот иерарх возглавил русскую церковь сразу после кончины патриарха Тихона и оставался во главе ее вплоть до 1944 года. Уже этот факт говорит о его мудрости и недюжинных дипломатических способностях. Сейчас, наверное, уже не осталось людей, которые могли бы свидетельствовать, что это был человек, от которого буквально в первые часы войны Сталин получил моральное ободрение.

Тогда же митрополит написал свое знаменитое «Обращение к православной пастве России», в котором призывал «верных чад» русской церкви помогать воинству российскому в одолении страшного врага. Кстати, известный абзац из этого обращения, вместе с «братьями и сестрами» прочтет Сталин в памятном своем выступлении 1941 года. И фактически из рук этого иерарха советское командование приняло танковые бригады, названные именами русских богатырей: «Илья Муромец», «Добрыня Никитич», «Алеша Попович», полностью оснащенные на средства, собранные верующими.

Образ митрополита Сергия — один из немногих, в котором мы имеем возможность узнать конкретное историческое лицо, послужившее натурой для художника. В большинстве же случаев нам неизвестны люди, позировавшие Корину. Сам художник на этот обычный (и самый частый) вопрос отвечал уклончиво и односложно: «Живые люди, когда я их писал». Мало того, такое, в общем-то, естественное любопытство вызывало у него обычно легкую досаду, ибо подобная конкретизации образов лишала их философской осмысленности: недаром сам Корин называл свои этюды типами: «Молодой иеромонах», «Слепой», «Отец и сын», «Нищий» и так далее. Портрет митрополита Сергия одна из немногих персонифицированных работ мастера, и вместе с тем последняя в цикле образов «Руси уходящей».

Двое. Иеромонах Митрофан. Фрагмент.

Единственное, над чем Корин позволял себе размышлять и работать, вновь и вновь возвращаясь к теме «Руси», это разработка эскиза общей композиции. Под эскизом стоят даты: 1935-1959 -свидетельство того, что перед нами плод размышления всей жизни художника. О серьезности и грандиозности композиции свидетельствует и тот факт, что она строится для интерьера основного когда-то храма России — Успенского собора Московского Кремля.

Внимательного зрителя, изучающего общую композицию, несомненно озадачит воздетая огромная рука протодиакона. Ведь это жест, которым не оканчивается богослужебное действо, оно им предваряется. И в то же время художник восстанавливает первоначальное название эпопеи: «Реквием», то есть исход, последнее шествие. Как это совместить и сопоставить — «Конец» и «Начало», исход и предварение? Недоумение охватывает нас, — но не их, предстоящих нам на холсте. Ведь эти люди именно в конце видят начало, в окончании временного — начало вечного.

Еще одна загадка картины — это триумвират первосвятителей-патриархов.В каждый определенный исторический момент такая фигура может быть только одна, а на полотне их три. И образ каждого тщательно прописан, и мы узнаем в центре патриарха Тихона, умершего в 1925 году, справа от него — патриарха Сергия, умершего в 1944 году, а слева -преемника Сергия — патриарха Алексия, умершего в 1970 году. Перед нами как бы живая история русского православия XX века. Но самое удивительное то, что Павел Корин в 1935 году в образе рядового 25-летнего иеромнаха Пимена (Извекова) прозрел четвертого и поставил его на передний план! Это — фигура современного патриарха Пимена. Заметим, что уже на соответствующем этюде как бы живописным фоном для этого иеромонаха является фигура епископа, судя по панагии на груди.

И последнее. Это фигура митрополита Трифона. Он и в действительности был невеликого роста. На этюде он еще ниже. И вот, перенося этот персонаж в композицию, Павел Корин не только сохраняет ту телесную приуменьшенность, он усугубляет ее, доводя до гротеска. Ставя митрополита рядом с гигантом протодиаконом, он акцентирует его небольшую фигуру цветом, сохраняя пасхальное огненное облачение] Выделяя митрополита тоном и положением, мастер делает его стержнем колоссальной людской стены. Ведь если попытаться погасить этот факел, то неминуемо потухнет и обрушится огромная людская стена. Она немыслима без фигуры Тихона. Вот, пожалуй, тот аллегорический ключ, с которым следует подходить к раскрытию замысла живописца. Человек у Павла Корина — это всегда победа силы духа над плотью.

Архиепископ Владимир.

Недавно в экспозиции музея появился еще один мощный образ. Очевидные живописные достоинства выделяют его даже среди самых значительных образов «Руси». В сумрачном интерьере храма или молельни, слегка склонив голову, стоит фигура в архиерейском облачении и митре. Неведомо откуда бьющий сверху луч света выявил детали облачения: каменья митры, фигурную рукоять и драгоценную обнизь посоха. Над плечом иерарха и за его фигурой, в зыбком свете многочисленных свечей н разноцветных лампад, угадывается строгий образ Спаса оглавого. У опущенной правой руки иерарха изображено кадило с тлеющими углями ладана. Когда всматриваешься в этот образ, невольно возникают ассоциации с полотнами гениального голландца Рембрандта Ван Рейна: тот же неведомо откуда бьющий, почти мистический луч света выхватывает из сумрака и заставляет заиграть драгоценности, ризы, таинственно оживляет человеческий лик, чтобы он в странном полусвете-полумраке явил всю сложность человеческой натуры — «жертвы демонов, но постоянно стремящейся к совершенству…»

По свидетельству жены художника П.Т.Кориной, сам Корин почти никому не показывал этот этюд, отговариваясь тем, что вещь не закончена, лицо иерар ха не прописано, хотя сегодня становятся ясными подлинные причины мнимого небрежения мастером своим творением. Во-первых, этот лик а перед нами именно лик, а не лицо — не нуждается в прорисовке — он уже есть. Во-вторых, пере нами не просто образ, портрет какого то духовного лица, но портрет духовности, как таковой, и притом такой концентрации и силы, что аналогии можно найти только в иконе. Именно поэтому вероятно, имя картины — «Уходящая Русь» — стало вынужденным в те нелегкие времена, когда для прославлени духа истинно русского характера необходимо было хотя бы формально признать эти черты уходящими.

Те, кто знал Корина, знали и то, чт он не верил в уход, исчезновение духовности. Всем памятно его страстное утверждение: «Русь была, есть и будет. Всё ложное и искажающее ее подлинное лицо может быть пусть затянувшимя, пусть трагическим, но эпизодом в истории этого великого народа». Вот почему ныне, когда наступило время прозрений и итогов, образы его эпопеи, быть может, нужны людям, как никогда.

Вадим Нарциссов. Журнал «НН».

Творческое наследие художника Павла Дмитриевича Корина необычайно многообразно. Происходил он из иконописного Палеха и сложился поначалу как мастер-иконописец.

Вместе с тем Павел Корин навсегда сохранил интерес к внутреннему миру человека и впоследствии стал одним из выдающихся портретистов современности.

Возможно, та же чисто иконописная традиция миниатюрного пейзажа на палехских иконах привела со временем художника к созданию ряда вполне оригинальных пейзажей-панорам.

Эти завораживающе-прекрасные живописные «ленты» дарят зрителю ощущение беспредельного пространства и красоты русской природы, а самого художника представляют тончайшим лириком и глубоким философом.

Портрет Павла Корина. Художник Михаил Нестеров

Павел Корин. Моя Родина

Цитата сообщения

Корин Павел Дмитриевич «Русь уходящая»

В 1925 в своей московской резиденции (Донской монастырь) умер патриарх Тихон. Смерть святителя Русской православной церкви вызвала массовое паломничество народа к одру умершего. По всем дорогам к Москве, к стенам Донского монастыря, потекли потоки людские. Безмолвно, день и ночь, шла вся православная Русь. Торжественная церемония отпевания, духовенство всех степеней и рангов, толпы верующих, среди которых были фанатики и юродивые...

*кликабельна


Реквием. Русь уходящая. 1935-1959

Побывали там и писатели, и композиторы, и ученые, и художники - все, кто мог тогда осознать значение происходящего. Среди художников оказался искренний певец "Святой Руси" Нестеров, а с ним ученик и к тому времени уже друг его Павел.

У стен Донского монастыря Павел Корин увидел, как эта Русь, убогая в повседневной жизни, в эти последние - трагические для нее и одновременно звездные мгновения - проявила всю силу своего характера. Эта Русь и уходила по-русски, уходом своим являя знак вечности.
Разные персонажи - молодые и старые, мужчины и женщины, епископы и монахи, игуменьи и молодые монашенки, калеки и нищие на каменных ступенях церквей и просто миряне. Все они уходили в прошлое с непреклонной верой, что уход этот временный, с надеждой на возвращение и убежденностью в правоте и святости своего дела. Художник плакал, когда вслед за ушедшими из храма служителями стали рушить прекрасные памятники зодчества, украшенные фресками талантливых мастеров.

Павел Корин сделал тогда для памяти несколько карандашных набросков. А на одном из рисунков подписал: "Встретились два схимника, как будто бы вышли из земли... Из-под нависшей седой брови смотрит глаз, одичало смотрит". И у молодого художника зародилась идея написать большую картину, которой он дал название "Реквием".
Сначала это были просто этюды, которые он писал самозабвенно, с вдохновением, доходящим до отчаяния. Еще не до конца были ясны сюжет и композиция картины, а характеры действующих лиц уже рождались на полотне. Они были живые - со своими страстями, верой, смятением. Иногда некоторые коллеги забрасывали семена сомнения в душу художника, но не охлаждали его творческого пыла, хотя и сильно терзали.
В Палехе, а затем в Москве, в иконописной мастерской, Павел Дмитриевич часто соприкасался со служителями Русской православной церкви. Впечатлительный художник с большой остротой почувствовал всю глубину трагического положения церкви, вступившей в конфликт с молодой советской властью. Эта борьба носила ожесточенный характер, и когда в стране началось уничтожение духовенства, Павел Корин понял: уходит со сцены общественной жизни великая сила. Именно в этом уходе виделось ему глубокое, полное внутреннего драматизма художественное полотно.
Корин, когда писал большую картину, увековечивающую уходящую старую Русь, говорил: "За всю Церковь нашу переживал, за Русь, за русскую душу. Я старался видеть людей просветленными и сам быть в приподнятом состоянии... Для меня заключено нечто невероятно русское в понятии "уходящее". Когда все пройдет, то самое хорошее и главное - оно все останется ".
Не считая себя портретистом, Павел Дмитриевич задумал создать многофигурную композицию с ярко выраженной сюжетной основой: "Церковь выходит на последний парад". Этюды к задуманной картине были сделаны им задолго до окончательного эскиза ее композиции. Это были уже вполне самостоятельные, мастерские портреты, общее число которых достигало нескольких десятков.

Отец и сын. (С. М. и Ст.С. Чураковы). 1931

Одним из самых ранних (некоторые исследователи считают его и самым лучшим) был этюд "Отец и сын". Это парный портрет скульптора-самоучки С. М. Чуракова и его сына, впоследствии известного художника-реставратора. Они представлены почти в полный рост. Изображенная на первом плане фигура Чуракова-старшего - высокого, крепкого сложения старика с бородой пророка Микеланджело - поражает зрителя необычайной силой. Уверенно стоит он на широко расставленных ногах, приподняв правое плечо и заложив за спину руки. Голова его склоняется долу; красивое лицо с высоким открытым лбом, изборожденным резкими морщинами, осенено глубокой думой.
Стоящий позади сын как бы дополняет этот образ, развивая и варьируя тему глубокого раздумья. Внешне фигура юноши напоминает отца, хотя она много меньше и тоньше. Здесь та же глубоко сосредоточенная поза с опущенной головой и сомкнутыми руками, но зрителю ясно, что это совершенно разные, во многом даже контрастные фигуры.
Тонкое, нервное лицо молодого человека, обрамленное густыми темно-каштановыми волосами, закрывающими лоб; жиденькая юношеская бородка, судорожно сплетенные пальцы рук - все говорит о более сложной, но и более слабой внутренней организации.

«Трое» в центре старица Елагина, слева Софья Мих. Голицына, 1933-35

Через несколько лет Павел Корин написал этюд "Трое". Три женские фигуры, являющие три разных возраста, отразили три разных подхода мастера к решению портрета. Центральная фигура - приземистая, сгорбленная старуха-монахиня, тяжело опирающаяся на клюку... Перед зрителем предстает одна из главенствующих церковных особ, может быть, в прошлом - настоятельница какого-нибудь монастыря. Длинная черная ряса с накидкой облекает эту мрачную фигуру. Из-под огромной, надвинутой на лоб шапки с меховой опушкой и прикрывающего щеки черного платка рельефно выделяются мастерски вылепленные цветом детали старческого лица. С первого взгляда на нее ясно, что перед ним личность властная, решительная, мужественная.
За спиной старухи, справа, стоит пожилая женщина в полумонашеской одежде. Ее овеянное душевной теплотой и тихим спокойствием красивое лицо в обрамлении черного платка, с высоким открытым лбом и добрыми, печальными глазами говорит о трудной, многострадальной судьбе, мудром терпении и стойкости русской женщины.
Третья фигура - молодая большеглазая красавица, стройная и высокая - олицетворяет героико-романтическое направление в творчестве Корина. Она , как и ее соседка, в таком же темном полумонашеском одеянии , но горделиво приподнятая голова ее не покрыта.

Протодьякон М. К. Холмогоров

В 1935 был написан портрет протодьякона Холмогорова. Когда появились первые этюды к "Реквиему", многие встретили их в штыки. Признавая бесспорную одаренность Павла Корина, его упрекали за уход от действительности, поэтизацию мрачных сторон "наследия прошлого", апологию религиозности, однако было в этих этюдах и отражение революции, пусть пока косвенное. Суть такого отражения заключалась, в предельном накале страстей человеческих, в могучей стихии веры. "Реквием" в этюдах постепенно вырастал до символического "реквиема" уходящему старому миру.

Иеромонах Пимен и Епископ Антоний

Митрополит Трифон

В конце 1930-х Корин перестал писать этюды к своей картине, объясняя это нападками недоброжелателей. Но были и более глубокие причины мировоззренческого характера и творческого порядка. Стремительно развивалась новая жизнь, требовавшая от художника обновления и расширения тематики творчества. Обращение к новым героям (портреты замечательных деятелей советской культуры) заметно тормозило работу над задуманной картиной, но не остановило ее.

Молодой иеромонах. Отец Федор. 1932

Приехавший к Корину Горький подробно расспрашивал его о композиции будущего полотна, поинтересовался названием. "Реквием", - не очень уверенно ответил художник. - "Адреса не вижу. Название должно определять содержание. - А потом писатель проговорил, взглянув на этюды: - Они все эти - уходящие. Уходят из жизни. Уходящая Русь. Я бы так и назвал: "Русь уходящая". И как-то сразу после этих слов все стало на места, идея и замысел картины приобрели ясную и четкую стройность.

Схимница мать Серафима из Ивановского монастыря в Москве

Схимница из Ивановского монастыря. Этюд к картине «Реквием». 1930-е.

Почти четверть века (с перерывами) писал Корин окончательный эскиз картины, который завершил в 1959. Этот эскиз был уменьшенным вариантом задуманного полотна, он не просто дает представление о его композиции и художественном строе, но и раскрывает конкретное содержание каждого образа. Это эскиз многофигурного группового портрета, созданного по примеру лучших образцов этого жанра.

Нищий. 1933

Действие картины Павел Корин развернул в глубине Успенского собора Московского Кремля. Многоликая толпа, заполнив собор, готовится к торжественному выходу. Такое решение сюжета позволило художнику обратить всех героев картины лицом к зрителю, что способствует наиболее многогранному раскрытию портретных характеристик.
В центре картины расположено высшее духовенство. В одном храме вместе сошлись четыре патриарха, последовательно возглавлявшие Русскую православную церковь. Это обстоятельство говорит в пользу того, что замысел всего полотна не сводится лишь к отобра жению трагически уходящей Святой Руси. Долгое время некоторые искусствоведы (Г. Васильев) рассматривали картину как "последний парад осужденных историей на небытие" . Критик отмечал, что "их отчужденность от жизни безжалостно подчеркнута безлюдием огромного собора. Художник задумал картину как "Реквием" - отходную могучему общественному явлению, именуемому православием".

Схиигуменья мать Фамарь. 1935

Да, мысль о происходящей трагедии читается и в композиции картины, и в лицах ее персонажей. Но лица большинства из них омрачены не только скорбью, они отмечены и глубокими сосредоточенными раздумьями. В картине и намека нет, что перед нами жертвы исторической ломки, смиренно принимающие приговор эпохи. Поэтому среди персонажей очень мало склоненных фигур и людей с поникшим взором. Слева от амвона зритель видит высокого, гордо откинувшего голову иеромонаха. Рядом с ним представлены два народных типа: древний, но еще полный неугасимых сил старик и нищий-слепец. Богата разнообразными типами и характерами правая часть композиции. Общий красновато-синий колорит полотна с обильными вкраплениями золота, строгая величавость фона, заполненного чудесно интерпретированной художником русской живописью, таинственное мерцание свечей - все усиливает суровую, напряженную торжественность этой монументальной сцены.

Таковы образы коринского «Реквиема». Как видим, во всех этих внешне, а порой и внутренне несхожих людях есть одно — духовный стержень, вера. Ею они жили, с ней умирали, принимая смерть достойно, по-христиански. Именно вера, христианское воззрение на человека как на микрокосм, утверждение в человеке сознания его неповторимости и богоподобной значимости (раб Божий уже ничей раб!) сообщало им высокую индивидуальность. Все они — отдельные ипостаси одной идеи...

Молодая монахиня. 1935

Задуманная Павлом Кориным "Русь уходящая" - полотно крупного историко-философского плана. Но художник так и не перенес готовую в сущности картину на большой холст. Натянутый на гигантский подрамник холст и поныне стоит в мастерской-музее художника. Почему же его не коснулись ни кисть, ни даже уголь? Некоторые считали, что художник почувствовал непреодолимое противоречие замысла и выбранного пути воплощения. Так Каменский писал: "Корин задумал картину как торжественный реквием, как высокую трагедию. Но трагедия лишь тогда обретает настоящую жизненную силу и величие страстей, когда при столкновении погибающая сторона обладает человеческой красотой и исторической справедливостью. У персонажей "Руси уходящей" этих качеств нет. Лучше всех это доказал сам Корин в этюдах. Он изобразил с... психологической силой вереницу духовных и физических калек, упорствующих фанатиков, слепорожденных, умирающих без прозрения... И вот когда Корин стал компоновать из своих этюдов картину, намереваясь создать трагическую композицию, объективное содержание созданных им отдельных образов стало противоречить общему замыслу. У Корина хватило душевной зоркости, чтобы это понять, и мужества, чтобы отказаться от создания полотна".
Однако факты противоречат подобным утверждениям. Зингер, например, отмечает, что в эскизе есть просто прекрасные персонажи: тот же старик-богатырь из пары "Отец и сын", некоторые женские типы - плоть от плоти тех вечных прообразов, что в свое время породили боярыню Морозову и стрельцов у Сурикова, Марфу и Досифея у Мусоргского, отца Сергия у Л. Толстого.
Были и другие обстоятельства, по которым картина оказалась незавершенной . Партийные функционеры стояли на страже принципа социалистического реализма и ревностно следили за тем, чтобы "идейно вредные, чуждые народу" произведения не увидели свет. Еще в 1936 от одного из них, Ангарова, поступило письмо на имя Сталина: "Подготовка Корина к основной картине выражается в сотне эскизов, натурщиками для которых служат махровые изуверы, сохранившиеся остатки духовенства, аристократических фамилий, купечества. Так, например, среди натурщиков Корина имеется человек, окончивший два высших учебных заведения и в 1932 постригшийся в монахи. Корину позируют бывшие княгини, ныне ставшие монахинями, попы всех рангов, протодьяконы, юродивые и прочие подонки...
Наши попытки доказать ему ложность взятой им темы пока не имели успеха... Прошу Вашего указания по этому вопросу".
Павел Дмитриевич в последние годы жизни страстно хотел завершить свою картину. Единственным серьезным препятствием стали возраст и резкое ухудшение здоровья. Ему было уже около семидесяти лет, он перенес два инфаркта, а работа требовала много сил. И все же мастер не хотел сдаваться. Корин собирался даже заказать специальное подъемное кресло и начать работы. Но силы убывали, и незадолго до кончины художник с горечью произнес: "Не успел".

Северная баллада — левая часть триптиха Александр Невский. 1943

Павел Корин не верил в окончательн ый уход Святой Руси, в исчезновение православной духовности. Он страстно верил: "Русь была, есть и будет. Все ложное и искажающее ее подлинное лицо может быть пусть затянувшимся, пусть трагическим, но только эпизодом в истории великого народа".

Старинный сказ — правая часть триптиха Александр Невский. 1943

Спас Ярое Око. 1932

Левая часть эскиза неосуществленного триптиха Сполохи. 1966

Правая часть эскиза неосуществленного триптиха Сполохи. 1966

Центральная часть эскиза неосуществленного триптиха Сполохи. 1966

Архимандрит Отец Никита.

Пересвет и Ослябя — правая часть эскиза-варианта неосуществленного триптиха
Дмитрий Донской. 1944

Дмитрий Донской и Сергий Радонежский — центральная часть эскиза-варианта неосуществленного триптиха
Дмитрий Донской. 1944

Дмитрий Донской. Утро Куликова поля. 1951

Сельский священник. Отец Алексий. Фрагмент

Иеромонах Митрофан. Фрагмент

Отец Иван, священник из Палеха. 1931

Схиигумен Митрофан и Иеромонах Гермоген. 1933. На обороте на верхней планке подрамника авторская надпись: Схиигумен О. Митрофан (с крестом) из «Зосимовой пустыни»

Собор Святого Петра в Риме. 1932.

Портрет Н.А. Пешковой. 1940

Портрет М.В. Нестерова. 1939

Портрет К.Н. Игумнова. 1941-1943

Портрет маршала Г.К. Жукова. 1945

После смерти Горького в 1936 обстоятельства жизни художника резко изменились, он фактически был вынужден прекратить работу над картиной. Уже подготовленный огромный холст так и остался нетронутым.

Полностью картину Корина "Русь уходящая" можно посмотреть

В годы Великой Отечественной войны Корин обращается к исторической теме, работать над которой он продолжал до самой смерти. Его привлекают образы воинов - защитников родной земли, духовных идеалов России.

Таков Александр Невский - центральная фигура знаменитого триптиха (1942), в котором живут черты и святых с древнерусских икон, и могучих героев итальянского Возрождения.

Александр Невский (1220-1263) издавна почитали на Руси. Б лаговерный князь прославился как заступник земли Русской. Вся его жизнь была посвящена служению Отечеству. В разгар войны указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июля 1942 учреждён орден Александра Невского.

Сила воздействия образа, созданного Кориным, оказалась такова, что репродукции Александра Невского украшали фронтовые землянки и фронтовые газеты. Огромная копия картины, сделанная группой бойцов, штурмовавших Древний Новгород, была установлена у въезда в город. Шли на запад солдаты, и звал их на бой за свободу легендарный русский полководец. Так, искусство, выражая «дух народный», воевало. Работа Павла Корина наравне с гимном «Вставай, страна огромная» явилась в тот период чем-то большим, нежели простое художественное произведение.
В Александре Невском сполна выражено то о чём, говорил Павел Дмитриевич Корин: «Искусство должно быть героическим, воспитывать и поднимать дух народа».

Всю жизнь Корин вел бой. Как художник. Как собиратель обреченных на гибель произведений древнерусского искусства. Как выдающийся реставратор, которому человечество обязано спасением многих великих произведений, в том числе шедевров Дрезденской галереи. Как общественный деятель - защитник культурных памятников России. Но одержать главную победу - завершить труд, к которому он сознавал себя призванным, - Корину не удалось.

,

М. В. Нестеров. Портрет братьев П. Д. и А. Д. Кориных. 1930. Москва, Третьяковская галлерея

Сложный по замыслу портрет братьев Кориных подкупает найденным в изображении этих двух художников внутренним единством.Братья любуются античной вазой, которую держит один из них в протянутой руке. Этот сосуд — композиционный центр портрета.