26.10.2013 9359
Продолжение II части книги «На степном пограничье: Верхний Дон в XVI-XVII веках».
Глава 4. Люди степного пограничья
Праздники
В этой главе я предлагаю читателю окунуться в повседневный мир русского человека XVII века, чтобы лучше понять, что представляли собой люди степного пограничья. Данный материал предлагается читателю в виде небольших очерков-зарисово к, наблюдений и размышлений автора.
XVII век – время, когда наиболее полно и ярко проявился русский национальный колорит, русское самосознание, поскольку, именно, в это время русские люди осознают себя окончательно жителями единого государства. В тяжелые годы Смуты появляется патриотизм, национальный дух, гражданственност ь, понятие общего народного единства. Если раньше в XVI веке, страна воспринималась как вотчина одного государя – Великого Князя Московского, то теперь Московское государство становилось Россией. Оригинальной и самобытной страной вышла Россия на политическую арену в XVII веке.
Одной из главных особенностей допетровской Руси было отношение власти и общества, которые строились на единой основе: православии, общинном духе и самодержавии. Наиболее ярко эти три особенности проявились в государственной идеологии того времени, отраженной в православных праздниках. В России XVII века почти не существовало светских праздников. Все праздники были православные, имели обрядовое значение и отмечались всеми: от царя до простого крестьянина.
Праздники XVII века можно разделить на три категории: календарные, личные и связанные с событиями в царской семье.
Праздники в прошлом составляли важную сторону общественной и семейной жизни. Религиозным сознанием людей праздник воспринимался как нечто священное, противоположное будням - повседневной жизни. Если будни осмыслялись как время, в которое человек должен заниматься мирскими делами, добывая хлеб насущный, то праздник понимался как время слияния с божественным и приобщения к сакральным ценностям общины, её священной истории. В праздник люди должны были достигнуть особого психофизиологиче ского состояния полноты жизни, и ощущения внутреннего единения с Богом и друг с другом. Такое философское осознание праздника на бытовом уровне закреплялось в целом ряде правил, которые с малых лет усваивал каждый русский человек.
Праздник предполагал также полную свободу от всякой работы. В этот день русскому человеку запрещалось пахать, косить, жать, шить, убирать избу, колоть дрова, прясть, ткать, то есть выполнять свои повседневные обязанности. Праздник обязывал людей нарядно одеваться, для разговора выбирать темы приятные, радостные, иначе вести себя: быть веселым, приветливым, гостеприимным. Характерной чертой праздника старой Руси было многолюдье. Улицы сёл, деревень, городов заполнялись зваными и незваными гостями - нищими, странниками, богомольцами, каликами перехожими, вожаками с медведями, балаганщиками, кукольниками, ярмарочными торговцами, коробейниками. Праздник воспринимался как день особого преображения города, дома, человека. К лицам, нарушавшим правила праздничного дня, применялись жесткие меры: от денежного штрафа до битья плетьми. Эта традиция отмечания праздника всем миром сегодня проявляет себя в престольных или важнейших годовых праздниках отдалённых сёл и деревень. Нарядные и весёлые, возбуждённые и шумные жители собираются возле домов, идут в храм, ходят друг к другу в гости. Также происходило и в древности, только масштаб был шире – он охватывал всю православную Русь. Когда царь Алексей Михайлович совершал омовения в Чистый четверг Великого поста, он знал, что такое же обрядовое действие совершает и крестьянин в Землянском уезде.
В старой Руси все праздники включались в единую многоступенчатую последовательнос ть. Они справлялись из года в год, из века в век в определенном порядке, установленном традицией.
Важнейшую сторону общественной жизни допетровской Руси составляли праздники, связанные с событиями в царской семье: это бракосочетание, рождение, именины, крестины. Все они отмечались всенародно и в обязательном порядке, при этом само общество контролировало и строго следило за тем, чтобы в таких празднованиях участвовали все жители.
Зимой 1648 года царь Алексей Михайлович сочетался браком с Марией Ильиничной Милославской. Это событие повсеместно отмечалось в стране. Рязанский архиепископ Моисей по этому случаю решил устроить большое моление за царскую семью. В различные церкви и монастыри по уездам епархии были разосланы грамоты архиепископа: молиться Богу о наследнике престола, «чтоб Всемилостивый Бог даровал государям благородные чада в наследие государского рода… и царство государево сохранил мирно и безмятежно». Молиться надлежало всю ночь с 9 на 10 февраля. Организацию всеобщего моления осуществляли священнослужител и местных церквей. Однако в городе Пронске стрелецкий начальник Марк Немедов отказался идти в церковь. Его отсутствие было замечено. Тогда его духовный отец, священник церкви Иоанна Златоуста, Евдоким послал к нему своего пономаря. Но Немедов на уговоры отвечал, что ему «на гору идти скользко». Жители Пронска подали коллективную жалобу на стрелецкого начальника и просили воеводу наказать его как преступника.
Ранее, в 1629 году после рождения долгожданного наследника в царской семье — царевича Алексея, воронежцы просили государя разрешение сделать при главном воронежском храме — Благовещенском соборе, придел «государева царевича и великого князя Алексея Михайловича всея Руси ангела во имя Алексея, человека Божия» . В 1613 году в Ельце появилась церковь в честь Михаила Мелеина, святого покровителя царя Михаила Фёдоровича.
Личные праздники были связаны не только с семейными событиями личной жизни человека (рождением, крещением, свадьбой и прочее). Часто праздник устраивался человеком в честь того или иного святого в качестве своеобразного ритуала прошения и благодарности. Так, человек мог посвятить любой день года Николе или Богородице. В этот день он молился святому или Богородице дома и в церкви, молились его родные и близкие, затем в честь святого устраивалось застолье с приглашением большого числа гостей. Смысл такого действия – в оказании особой почести святому, в надежде на исполнение заветной просьбы, удачное решение важного дела. Например, вступление в брак или важная поездка по делам. С другой стороны, подобные празднества устраивались в качестве благодарности за счастливый исход какого-либо дела.
Особой популярностью в такие праздники пользовался Николай Угодник, который выступал в сознании народа как надежный посредник между Богом и человеком. Как правило, к нему обращались с самыми заветными просьбами. Например, ельчанин Малик Юрьев в 1615 году просил разрешения на варку вина, чтобы «Николе помолиться» в качестве благодарности за удачный брак .
Кроме Николая Чудотворца, обрядовое вино изготовляли Пречистой Марии. 15 декабря елецкий стрелец Тарас Филимонов и его соседка вдова Марья просили вина «Тарасу родителей помянуть, а Марии Пречистай молица». В конце февраля 1616 года елецкий казак Алексей Милаков просил сварить вина для обряда в честь своего покровителя, святого Алексея человека божьего .
Большое место среди личных праздников занимал обряд поминовения усопших. Поминание родителей было важным ритуальным действием в жизни человека XVII века. Люди не сомневались в том, что существует иная жизнь, и души их умерших родителей реальны. Тот мир, где находятся души умерших, также реален, как и этот. Более того, живущий в этом мире может оказывать определенное влияние на обитателя того мира, и наоборот. Такое воздействие происходит через правильное исполнение обряда. Считалось, что до дня Страшного суда участь умершего может быть изменена. Сила поминовения такова, что даже находящаяся в аду душа может быть прощена и спасена .
Среди всех праздников был главный праздник, обладавший, с точки зрения крестьян, наибольшей сакральной силой, - Пасха. Радостно и благоговейно отмечали на Руси праздники великие (Рождество, Троицу, Масленицу, Иванов и Петров дни) и малые праздники, так называемые полупраздники, связанные с началом разного рода крестьянских работ: первым днем сева зерновых, заготовкой на зиму капусты и т. п.
Различались русские праздники и по своему происхождению. К установленным православным вероучением относились Пасха с двунадесятыми, то есть двенадцатью праздниками в честь Иисуса Христа и Божьей Матери, и храмовые - местные праздники, отмечавшиеся в дни освящения храмов или в дни памяти о значительных событиях из жизни святых, в честь которых построены храмы. К праздникам, не связанным напрямую с церковной традицией, относились Святки, Масленица.
Один из главных праздников православного человека – Рождество. Оно относилось к самым массовым праздникам: рождественские гулянья были всенародными. От Рождества до Крещения шли Святки, также очень популярные в народе. Святки имели особую атмосферу переплетения двух миров: живых и мертвых, именно, в это время человек мог прикоснуться к потустороннему миру духов. Эта праздничность жизни на Святках, и, в то же время некая мрачность потустороннего мира, глубоко отразились в русской традиционной культуре . Самым ярким действием, которое совершалось на Святки, было колядование, которое сопровождалось хождением по домам, театрализованным и представлениями, пением религиозных песен и величанием хозяев .
В 1649 году в Ефремовском уезде на Святки произошёл неприятный случай. Группа молодых людей ходила по деревням и сёлам уезда «Рождество Христове славить», но не везде ряженых принимали хорошо. Обрядовые переодевания в бесов воспринимались многими негативно. Так в одной из деревень помещик Антон Иванович Помонов «лаял матерно и бил тарелкой» одного из колядующих. Такая реакция была воспринята как оскорбление и бесчестие, отец колядующего Василий Босой написал жалобу на Помонова и началось следствие, установившее его вину .
В 1650 году на колядках в Ливнах случилось большое ограбление. У помещика Гавриила Антоновича Писарева в разгар гуляний было украдено 20 пудов мёда, говядины, овчины выделанные, сошники, две косы, четверик пшеницы и гречихи. Как выяснилось, к нему пришла большая компания друзей-сябров (в документах помещики называли своих друзей словом «сябры»). Писарев обвинял в краже Савелия Сергеева, но тот категорически всё отрицал. Сябры всячески стыдили Писарева за то, что он обвиняет их в краже и даже силой «приводили его к кресту», чтоб ему не мстить и не писать на них жалоб. Но Писарев клясться на кресте отказывался и жалобу всё-таки написал .
Ещё один популярный праздник рождественского цикла — бабьи каши, отмечаемый 26 декабря, ныне почти совсем забытый. Этот праздник связан с рождением детей, и отмечался как праздник повивальных бабок и рожениц. Население ходило к роженицам и повивальным бабкам с угощением и выпивкой. Совершался специальный обряд, связанный с употреблением алкоголя. Люди, имеющие детей, ходили к повивальным бабкам приносили вина, пирогов, блинов и всякой пищи. Подобное посещение и застолье еда с повивальными бабками проходили с вечера до утра. Конечно, здесь имело место не простое времяпрепровожде ние, а совершался специальный обряд, ритуал, связанный, видимо, с рождением детей.
Одним из интересных праздников зимнего цикла являлось празднование бабьих каш при царском дворе. «Когда у царицы бывали родинный или крестинный столы, то с ним, между прочим, подавалась и каша, вероятно, символическая, а к ней прилагалась пара соболей в 5 рублей… которую царица всегда жаловала приемной бабке» .
В заключение этого небольшого очерка о праздниках стоит обратить внимание на то, что Древняя Русь не знала светских праздников. Все праздники были церковными и отмечались «всем миром», от царя до нищего. Православная церковь, таким образом, выступала в роли объединяющего начала, что позволяло ей влиять на общество с куда большей силой, чем это стало в последующие времена.
Примечания:
1. Новомбергский Н.Я. Слово и дело государевы. М…..Т. 1. С. 196.
2. РГАДА. Ф. 210. Московский стол. Д. 40. Л. 55.
3. См. Ляпин Д.А. Русские праздники осенне-зимнего цикла в XVII веке //Живая старина. 2009, № 4. С. 38-41.
4. Там же.
5. Пигин А.В. Видения потустороннего мира в русской рукописной книжности. СПб., 2006. С. 198-199.
6. См.: Пискулин А.А. Русские календарные праздники в художественной прозе И.А. Бунина //Бунинская Россия: уездное. Елец, 2007. С. 65-69.
7. Шангина И.И. Русские традиционные праздники: от Святок до Святок. СПб., 2008. С. 23-24.
8. РГАДА. Ф. 210. Оп. 1. Д. 273. Л. 94-96.
9. Там же. Л. 375.
10. Забелин И.Е. Домашний быт русских царей в XVI – XVII вв. М., 2005. С. 546.
Статья подготовлена по материалам книги Д.А. Ляпина «На степном пограничье: Верхний Дон в XVI-XVII веках», изданной в 2013 году. В статье воспроизведены все изображения, использованные автором в его работе. Пунктуация и стиль автора сохранены.
Заметные сдвиги происходят в культурной жизни России. Местные культурные традиции постепенно уходят в прошлое, уступают место общерусским тенденциям. “Горизонт обозрения” явлений общественной жизни у деятелей культуры расширяется. Да и возможностей, денежных, политических и психологических, в рамках большого государства стало, естественно, больше. Еще более весомо и звучно заявляют о себе мотивы патриотизма, национальной гордости. В то же время наряду с приобретениями имелись и потери — исчезло могучее дыхание творцов эпохи Куликовской битвы (А. Рублев и Ф. Грек, летописные своды и сказания о борьбе с Ордой), сказывается растущее и мертвящее влияние самодержавной тирании и крайностей крепостничества, опричного террора на культурную среду русского общества. В противоречиях, борениях развивается культура той эпохи.
Фольклор конца XV — XVI века . Записей устно-поэтического народного творчества этого времени не сохранилось. Но о народных песнях, игрищах упоминают некоторые литературные сочинения, документы, например Стоглав, соборные послания и т. д.
События той славной эпохи получили отражение в сказках. Так, в “Сказке о Борме-Ярыжке” ее герой, простой русский человек, добывает для царя Ивана Грозного знаки царского достоинства в Вавилоне-граде. Сходный сюжет развивался в , но в ней речь идет о регалиях для византийского императора. Русская сказка переделывает этот сюжет, приспосабливает его “для себя” , некоторые ее варианты связывают получение регалий царем со взятием Казани.
Другие сказки прославляют ум, сметливость выходцев из народа (“Умный мальчик-судья” , “Огненный змей” , “Мудрая дева” и др.), некоторые сказки вошли в “Повесть о Петре и Февронии” (о крестьянской девушке, ставшей женой князя).
В пословицах и песнях, поговорках и загадках, словах и поучениях отразилась живая народная речь, меткая и острая. Таковы, к примеру, пословицы, которые вписал в свое послание старцам Кирилло-Белозерского монастыря: “Жалует царь, да не жалует псарь” , “дати волю царю, ино и псарю” .
Во второй половине столетия большое число сказок идеализирует образ Ивана Грозного как борца с боярами, “крестьянского” царя, защитника бедняков, справедливого судьи и т. д. Расцветает жанр исторической песни. В них народ прославляет взятие Казани, особенно героев штурма — пушкарей, . Ермак в глазах певцов, народа — идеальный герой-казак. В песне о Кострюке-Мастрюке простой русич, “населыдина-деревенщина” , побеждает в единоборстве заезжего бахвала князя Кострюка. Образ последнего отразил реальные черты царского шурина, брата его жены, князя Дмитрия Мамстрюковича Черкасского. Царя народ, с одной стороны, воспевает за воинские подвиги, расправы с боярами; с другой — отмечает его жестокий нрав; в целом же поддерживает за защиту единой России — “Московского царства” , “каменной Москвы” как “средины царства Российского” .
Народ в своем творчестве гордится сильной ; его сыновья — крестьяне и ремесленники — начинают осознавать себя не только безликими “людьми Божьими” , но и реальными людьми с земными заботами, радостями и горестями.
Просвещение. Центрами грамотности и просвещения оставались, как и прежде, монастыри. В них же и в церквах, особенно при митрополичьем и епископских дворах, имелись библиотеки рукописных, позднее и печатных книг, подчас весьма значительные (например, в Соловецком, Троице-Сергиевом, Иосифо-Волоколамском, Кирилло-Белозерском, Ростовском и других обителях, в новгородском Софийском соборе и т.д.).
“Мастера грамоты” появляются в городах и по деревням. У них учились дети и взрослые. Известные духовные деятели Зосима соловецкий и Александр свирский обучались в обонежских деревнях, Антоний сийский — в деревне у Белого моря, Симеон, архиепископ новгородский — в родной подмосковной деревне и т. д. Учителями были монахи, дьяки. На многих актах ставят свои подписи бояре и дворяне; в меньшей степени — крестьяне и посадские люди.
Учили сначала азбуку, потом—Часослов (молитвы, богослужебные тексты по часам церковной службы), письмо, Псалтирь (псалмы царя Давида). На этом учение обычно заканчивалось. Тем, кто побогаче, удавалось его продолжить — на очереди были “Апостол” , Евангелие. Премудрость математическая сводилась к счету до тысячи и далее, сложению и вычитанию, реже проходили умножение и деление.
Тексты и цифирь учили наизусть и вслух, в общей школьной комнате, и оттого она заполнялась шумом и разноголосицей. За нерадение учитель, в соответствии с обычаем, мог и должен был “сокрушать ребра” , “учащать раны” ученикам своим. Той же цели — внушению “книжной премудрости” — служила и “душеспасительная” розга. Но уже тогда с поощрением говорят и пишут о дидаскалах — учителях, которые “твоего для учения хотяша, дабы хитр был и разумен умом, и смыслен, а не грублий человек” .
Но, очевидно, в реальной жизни встречалось, в зависимости от обстоятельств и характера учителей, и то и другое. Недаром Домострой включает поучения, исключающие друг друга: “не ослабевай, бия младенца” , “обучая детей, люби их и береги” . В “Пчелах” , сборниках нравоучительного содержания, можно встретить здравые мысли о воспитании детей и воспитателях: “Учитель нравом да покорит ученика, а не словом” .
Появлялись руководства по грамматике — труды Максима Грека: “Начало грамоты греческой и русской” , “Предисловие о буковице, рекше о азбуце” , “Беседа о учении грамоте...” , “Сказание грамотичным степенем” и т.д. Знающие люди высоко чтили грамматику, она, сказано в “Азбуковнике” конца XVI в., “основание и подошва всяким свободным хитростям” .
В этом столетии появляется первое пособие по арифметике — “Книга, рекома по-гречески Арифметика, а по-немецки Алгоризма, а по-русски цыфирная счетная мудрость” . По простой системе исчисления (“малое число” ) изучали единицы, десятки, сотни, тысячи, десятки тысяч (тьмы), сотни тысяч (легионы), миллионы (леодры), по сложной системе (“число великое словенское” ) — миллионы (тоже — тьмы), триллионы (тоже— легионы), триллионы триллионов (тоже — леодры, другое название — септиллионы), вороны (леодры леодров — число из 49 цифр). Изучаются в это время и дроби (известные еще в XI в.); числитель называли “верхним числом” , знаменатель — “исподним числом” .
При Иване IV, Федоре Ивановиче некоторых молодых людей посылали в Константинополь изучать греческий язык и грамматику. Ездили “паробки” с аналогичными целями и в европейские страны.
Некоторые знатные люди собирали у себя дома библиотеки рукописных книг. Большое собрание таких книг имел царь Иван Грозный. Куда делась его библиотека, неизвестно. Может быть, она замурована в кремлевских подземельях. Или книги, в нее входившие, позднее разошлись по другим библиотекам, например митрополичьей, позднее — патриаршей, и иным.
Поворотное для просвещения значение имело появление книгопечатания. Еще при Иване III пытался печатать книги в России Варфоломей Готан, любекский первопечатник. Но первый опыт не удался. Полстолетия с лишним спустя, в середине 50-х гг. XVI в., первые книги так называемой “безвыходной печати” (не имели обозначения места и года издания) появились в Москве. Именно тогда царь Иван Васильевич завел типографию. 10 лет спустя, 1 апреля 1564 г., Иван Федоров издал в ней “Апостол” . Затем последовали “Часослов” и другие, книги. Года через два Федоров перебрался в Великое княжество Литовское и умер во Львове в 1583 г. Здесь он продолжал свое любимое дело. В числе прочих книг “друкарь московитин” (московский печатник), как называли его на Украине, издал первый печатный русский Букварь “для пользы русского народа”, как он написал в послесловии.
В Москве издавали книги сотрудники и последователи Ивана Федорова (Андроник Невежа и др.); всего появилось около 20 книг богословского содержания. В деле обучения, просвещения был сделан большой шаг вперед.
Научные знания. Элементы научных знаний, умножавшиеся из столетия в столетие, носили прикладной характер. Так, необходимость точного учета земель и исчисления налогов с них породила сложную систему сошного письма — одинаковую сумму денег брали с сохи, т. е. с определенного количества земли, неодинакового у разных сословий.
Геннадий, архиепископ новгородский, митрополит Зосима в Москве и их помощники в конце XV в. составляли пасхалии специальные таблицы с указанием дат Пасхи и других праздников по годам. Позднее Агафон, священник Софийского собора в Новгороде, подготовил рукопись труда “Круг миротворный” , продолживший Геннадиевы таблицы. В середине XVI столетия то же сделал Ермолай-Еразм, автор “Зрячей пасхали” . Переводные сочинения “Шестокрыл” , “Космография” позволяли вычислять лунные фазы, затмения Солнца и Луны.
Знания в области физики, техники требовались мастерам-литейщикам при изготовлении пушек, пищалей, в том числе и нарезных орудий, созданных в России. То же — и со строительством зданий, каменных и деревянных, подчас очень высоких, до 50 — 60 м; в этом деле не обойтись без точных расчетов, знания строительной статики, техники.
Солеварение и поташное производство, лечебное и иконописное дело требовали знаний из прикладной химии, медицины, и они отражены в рукописях рецептурного характера, травниках (травы, их целебные свойства, приготовление из них лекарств).
Географические знания можно изучать по документам той поры — писцовым и межевым, по посольским и разрядным книгам; по картам (“чертежам” ) и отпискам служилых людей, летописям и описаниям путешественников, русских и иноземцев.
Исторические знания отражены в летописях и хронографах, повестях и сказаниях; знания о языке — в различных словарях (“Речи тонкословия греческого” , “Толк языка половецкого” , “Се татарский язык” , словарь славянских слов и др.).
Во второй половине XVI в. указанные прикладные знания умножаются и усложняются. К примеру, строительство Покровского собора (Василия Блаженного) на Красной площади в Москве, очень сложного сооружения, не могло обойтись без теоретических сведений по механике, математике. То же — с отливкой мощных пушек, которые сопровождали русские армии в походах на Казань, в Ливонию и др.
Во второй половине XVI — начале XVII в. появились детальные руководства по солеварению (“Роспись, как зачать делать новая труба в новом месте” ), по писцовому делу (1556 г.), статья “О земном верстании, как землю верстать” (исчисление площади квадратов, прямо и треугольников, параллелограммов, трапеций).
В “хождениях” авторы описывали страны, которые посетили; таково, например, хождение посла и купца Василия Познякова, побывавшего в Константинополе и на Афоне, в Иерусалиме и Египте (1558—1561 гг.). А еще раньше, в 1525 г., дипломат и переводчик Дмитрий Герасимов в разговоре с Павлом Иовием Повокомским говорил: в Китай и Индию можно добраться не только южными теплыми морями, но и Северным Ледовитым океаном. Тот описал разговор в своем трактате о России, и о нем узнали в Западной Европе. Там, как будто под влиянием этих сообщений, снарядили экспедицию, участник которой Р. Ченслер попал в Россию. Иван Грозный обещал награду тому, кто найдет “морской путь в Китай и Индию” .
Русская литература XV — XVI веков . Историческая и политическая мысль. В этой области происходил заметный подъем. В летописных сводах, повестях и сказаниях разрабатываются идеи величия великокняжеской и царской власти, мировой роли России. Как сказано в “Хронографе” (обзоре всемирной истории) 1512 г., после покорения турками Византии и других “царств” , которые они в “запустение положи ша и покори ша под свою власть” , “наша же Российская земля... растет и младеет и возвышается” .
“Повести о Вавилонском царстве” с их идеей преемственности власти византийских императоров от правителей Вавилона на русской почве дополняются версией о передаче шапки Мономаха, порфиры и скипетра византийским императором Львом великому князю киевскому Владимиру Мономаху: “...и доныне та шапка Мономахова в Русском государстве, в богохранимом в царствующем граде Москве” .
“Сказание о князьях Владимирских” начала XVI в. выводит родословную московских правителей от Августа, кесаря римского. Так возвеличивались самодержавие и суверенность власти российских монархов. Это использовали и в последующей публицистике, и в политической практике. “Царское место” Ивана Грозного, к примеру, на одном из затворов имеет резьбу с рассказом о присылке из Византии шапки Мономаха. А сам Грозный в письме к шведскому королю без тени сомнения утверждал: “Мы от Августа кесаря родством ведемся” .
Те же или сходные идеи разрабатываются в посланиях Филофея, игумена псковского Елеазарова монастыря, Василию III, в “Повести о белом клобуке” , “Повести о зачале Москвы” , летописных сводах XVI в.
В сочинениях еретиков-вольнодумцев рубежа XV — XVI столетий (“ересь жидовствующих” ), особенно их левого, радикального, крыла, отрицались главные догматы христианского вероучения — троичность Бога, непорочное зачатие, причащение, необходимость икон, самого института церкви. Еретики критиковали мздоимство и иные пороки духовной братии. Более умеренное крыло претендовало лишь на свободомыслие в литературе, научных исканиях.
Гуманистические, рационалистические идеи еретиков, их критика церковного, монастырского землевладения, стяжания поначалу вызвали сочувствие даже у великого князя Ивана III. Но в конце концов одержали верх церковные ортодоксы во главе с Иосифом Саниным! игуменом Иосифо-Волоколамского монастыря, которых великокняжеская власть сочла лучшей опорой для себя, чем еретиков. Церковный собор 1504 г. осудил последних, некоторых из них казнили.
Идеи “нестяжательства” развивали и заволжские старцы (монахи заволжских монастырей) во главе с Нилом Сорским. Они обличали стремление присвоить труд чужих рук, сребролюбие, чревоугодие, гордость, тщеславие и прочие пороки. Проповедовали смирение, созерцательную жизнь, нравственное самоусовершенствование. Иноки, по их учению, должны добывать пропитание своим трудом, не иметь земель и крестьян, отказаться от мирской суеты и стяжательства. Иосиф Волоцкий же говорил о другом: “Церкви богатство — Божье богатство” .
Борьба иосифлян и нестяжателей продолжалась после кончины их вождей (Иосиф умер в 1525 г., Нил — в 1508 г.). Иосифлян возглавил митрополит Даниил, нестяжателей — инок-князь Вассиан Патрикеев Косой (из рода Патрикеевых вышли князья Голицыны, Куракины, Хованские и др.). Ко вторым примкнул Максим Грек (Михаил Триволис), ученый монах с Афона, приехавший в 1518 г. в Москву. Они нашли опору в среде оппозиционного боярства и поплатились за это: церковные соборы 1525 и 1531 гг. осудили их, и они оказались в ссылке. Их обличения в адрес церкви, а тем самым светской власти, упоминания о тяжелом положении крестьян отвечали злободневным настроениям русского общества.
Повести и сказания сообщают о важнейших событиях той эпохи — присоединении Новгорода Великого и иных русских земель к Москве, царе Иване Грозном и его деяниях, борьбе России с иноземными захватчиками (например, “Повесть о Молодинском сражении” 1572 г., “Повесть о прохождении Стефана Батория на Псков” в 1581 г. и др.).
В XVI столетии работает плеяда талантливых публицистов. Ф. И. Карпов, весьма образованный человек (знал латынь, греческий, восточные языки), сокольничий Василия III, скорбел о несовершенстве общества, светской власти: “Ныне везде распри, ныне живут от хищений”, “понял, какими вредными и неугодными путями, хромыми ногами, со слепыми очами ныне ходит земная власть и весь род человеческий” . Правители должны, по его убеждению, нести в мир “правду, искоренять злых, которые не хотят излечиться и любить Бога” .
В середине века многие публицисты остро и страстно обсуждают проблемы самодержавия и устроения государства, боярства и положения крестьян. И. С. Пересветов выступает сторонником сильной царской власти, поддержки ею “воинников” —дворян и ограничения прав бояр, централизации управления. Он писал: “Царю нельзя быть без грозы: как конь под царем без узды, тако и царство без грозы” . Он выступает сторонником “правды” (“Бог не веру любит, а правду” ), “книг” , “мудрости” , противником холопства, кабальной зависимости, “которая земля порабощена, в той земле зло сотворяется... всему царству оскудение великое” .
Ермолай-Еразм, священник одной из церквей Московского Кремля, призывает облегчить положение крестьян, ибо, как он говорит: “Больше всего полезны пахари, их трудами созидается главнейшее богатство” .
Сильвестр, протопоп Благовещенского собора в том же Кремле, в посланиях, “Домострое” (ему принадлежит окончательная редакция памятника) проповедует рациональное хозяйствование, получение “правильного стяжания” (прибыли).
Вторая половина столетия отмечена яркой, эмоциональной перепиской царя Грозного и князя-беглеца А. М. Курбского. Первому из них принадлежат также послания многим другим лицам, светским и духовным; второму — “История о великом князе московском” и другие сочинения. Царь исходит в своих суждениях из представлений о богоуставленности власти самодержца, ее неограниченности: “Мы вольны жаловать своих холопов (всех подданных — В. Б.), а казнить вольны же есмя ”.
Курбский же — противник “лютости” царя, который, по его словам, должен править вместе с “мудрыми советниками” . Будучи последователем нестяжателей (он был учеником Максима Грека), князь выступает противником иосифлянского духовенства. С критикой опричнины выступают, наряду с Курбским, Корнилий, игумен Псково-Печерского монастыря, составитель псковского летописного свода 1567 г., авторы повести о разгроме Новгорода царем Грозным в 1570 г., вставленной в Новгородскую летопись.
В XVI в. составляются один за другим большие летописные своды — Вологодско-Пермский, Воскресенский, Никоновский и др. Они включают в свой состав, помимо предшествующих сводов, повестей, сказаний, и обширные документы. Во второй половине правления Ивана Грозного составили так называемый Лицевой свод — Никоновскую летопись украсили почти 16 тысячами миниатюр-иллюстраций (“лиц”, отсюда — название свода). В нем история России ведется с древнейших времен до середины 50-х гг. XVI в. Этот грандиозный памятник, как и другие, утверждает идеи величия русского самодержавия, его централизаторской политики. Таковы же идеи, положенные в основу “Степенной книги” (1562—1563 гг., автор — Афанасий, вышедший из кружка митрополита Макария), “Казанской истории” (“Казанского летописца”, середина 60-х гг.), Четий-Миней (собрание житий русских святых, расположенных по месяцам года).
В конце столетия появляются тяжеловесные по стилю “Повесть о честнем житии царя Федора” (автор — патриарх Иов), “Житие митрополита Филиппа” . Продолжается составление летописей, не таких, правда, обширных, как ранее.
Русская архитектура XV — XVI веков . Для этой эпохи характерен значительный подъем строительного искусства. На рубеже XV—XVI вв. оформляется Кремлевский ансамбль в Москве — стены и башни, соборы и Грановитая палата. Возводили их итальянские архитекторы (Аристотель Фиораванти, Пьетро Солари, Марко Руффо, Алевиз Новый и др.) и русские мастера (Василий Дмитриевич Ермолин и др.). Использовали при этом традиции древнерусского, прежде всего владимиро-суздальского, зодчества, а также приемы итальянской архитектуры эпохи Ренессанса.
Крепостные сооружения в первой половине века строят в Нижнем Новгороде, Туле, Зарайске, Коломне. В столице появляется стена Китай-города (1530-е гг.), Новодевичий монастырь (1525 г.).
В церковном зодчестве получает распространение храм шатрового типа, по образцу деревянных церквей (“на деревянное дело” ). Самый выдающийся образец этого стиля — церковь Вознесения в селе Коломенском (1532 г.), построенная в ознаменование появления на свет Ивана Грозного. Современник-летописец не смог удержать чувства восхищения, записывая в свой труд известие об этом архитектурном чуде: “Вельми чудна высотою и красотою, и светлостию, такова же не бываша прежде сего в Руси” .
В течение всего столетия деревянное строительство, как и прежде, преобладает. Помимо повсеместных изб, сооружаются хоромы богатых людей, подчас очень сложные в плане и причудливые по форме. Таковы хоромы Строгановых, именитых купцов, в Сольвычегодске (1565 г.).
В каменном зодчестве русский национальный стиль ярко выражен в девяти шатровых постройках собора Василия Блаженного. Он возведен по случаю взятия Казани в 1552 г.
Продолжают строить соборы и крепостные стены в монастырях — Соловецком, Троице-Сергиевом и др. В Москве окружили стеной Белый город, в пределах современного Бульварного кольца.
По примеру московского Успенского собора в Вологде строят Софийский собор (1568—1570 гг.). А в Вязёмах, к западу от Москвы, в имении Бориса Годунова появляется величественный пятиглавый храм святой Троицы; позднее его стали звать Преображенским.
Обширное строительство по всей России сделало необходимым появление специального учреждения — Приказа каменных дел (1580-е гг.). Он организовывал строительные работы, очень большие но масштабам (вызов рабочих из разных городов, заготовка стройматериалов).
Русская живопись XV — XVI . На рубеже XV — XVI вв. в иконописи и фресковой живописи прославились Дионисий с сыновьями и соратниками. Им принадлежат иконы Успенского собора в Московском Кремле, фрески Ферапонтова монастыря. Они привлекают красочностью, декоративностью, пышной торжественностью. Большей лаконичностью, строгостью отличается иконопись новгородской школы.
В живописи усиливается преобладание московской школы. В иконопись все больше проникают жанровые мотивы, имеются элементы реализма. Еще больше это характерно для второй половины XVI в.
Живопись становится все больше делом государственным. Церковь после Стоглавого собора 1551 г. усиливает надзор за иконописцами. Икона “Церковь воинствующая” (середина XVI в.) в аллегорической форме воспевает , русское воинство, молодого самодержца. Росписи Золотой палаты в Кремле (1547—1552 гг.) посвящены историческим событиям. Например, фрески Грановитой палаты, рассказывая об Иосифе Прекрасном, повествуют о .
В конце XVI в. получают известность иконы “строгановского письма” . Они отличаются миниатюрностью, тонкостью и изяществом прорисовки, декоративностью и праздничностью. В этой манере работали московские мастера Прокопий Чирин, Истома Савин и другие “царские иконописцы”. Они нередко исполняли иконы по заказам именитых людей Строгановых. На них же работали и собственные мастера из их бывших холопов в Сольвычегодске. Эта школа существовала и в XVII в., под ее влиянием впоследствии трудились многие мастера, в том числе в известном Палехе.
Тяга к декоративности и виртуозности, изощренности и парадности характерна для живописи этой эпохи. Налицо, с одной стороны, рост мастерства, технического совершенства; с другой — потеря глубины, монументальности, широкого дыхания живописи А. Рублева и Ф. Грека.
Быт конца XV — XVI веков . Обширное строительство храмов и монастырей, дворцов и теремов вызывало стремление к их украшению изделиями прикладного искусства. Мастера того времени делали изумительные по красоте, тонкости оклады для книг и икон со сканью (филигранью), басменным тиснением. С конца XV в. начинается расцвет искусства эмали, забытого во .
В церковном обиходе часто использовали изделия с художественным шитьем — подвесные пелены и надгробные покровы, плащаницы и “воздухи” . Делали их обычно из шелка, золота и серебра, в “живописном стиле” (сочетание разноцветных тонов, темных и светлых, яркость и красочность).
В книжных миниатюрах изображались сюжеты из Ветхого и Нового заветов, житий святых, события русской истории. Иллюстрации Лицевого летописного свода и собрания житий святых Четии-Минеи считаются по праву шедеврами русского миниатюрного искусства. Пышностью и декоративностью отмечены иллюстрации в печатных изданиях.
Во второй половине XVI в. выдающиеся образцы шитья вышли из мастерской князей Старицких (“Плащаница”, “Явление богоматери Сергию Радонежскому” ). Ксения Годунова, дочь царя Бориса, искусно вышивала по испанскому и венецианскому бархату.
Все эти изделия готовились для людей богатых, имевших немалые средства и обширные помещения для жилья или церковной службы.
Знатные люди жили в хоромах, обычно двухэтажных, с разными пристройками, жилыми и хозяйственными, для себя, дворни, скота и птицы. Дома в основном — деревянные, но встречались и каменные. Они заполнены погребцами с посудой, серебряной и медной, оловянной и стеклянной; сундуками с одеждой, украшениями (перстни, серьги и т.д.). На стенах иногда висели часы. Встречались иноземные ткани, украшния, посуда, одежда; восточные обувь, ковры, оружие. Еще большая пышность присуща царским дворцам и дворам.
Вельможи уже тогда начинали, на западный манер, коротко стричь волосы, брить или выщипывать усы и бороду.
Кушанья были обильны и разнообразны. Употреблялись пряности для приправ: перец и шафран, корица и гвоздика. Знакомы были с лимонами, изюмом, миндалем, рисом и сахаром.
Развлекались знатные люди на пирах со скоморохами, игрой на народных инструментах, плясками. Как церковь ни преследовала “игрища бесовские” , вывести их было трудно. Увлекались медвежьей травлей, “конскими ристаниями” , псовой и соколиной охотой. Дома играли в кости и карты, шашки и шахматы.
Народные песни и церковная музыка удовлетворяли еще одну сторону духовных потребностей. В XVI в. из Новгорода в Москву и другие области России пришли многоголосные церковные песнопения. Любили русские люди и колокольный звон. В быт знати из-за рубежа проникают новые инструменты (органы, клавесины, клавикорды), западноевропейская музыка.
Более скромно жили рядовые дворяне. Основная же масса населения — крестьяне — обитала в деревянных избах, крытых соломой или дранью; имелись клети для имущества, хлевы для скота, сараи. Избы топили по-черному, освещали лучинами. Зимой в них помещали мелкую скотину и птицу.
Обстановка в избе была весьма скудная: деревянные, грубо сделанные столы и лавки; в сундуках и коробьях хранилось платье (у бедняков его вешали на шесты, прислоненные к стене). Летом носили одежду из домашнего холста, зимой — из сермяжного сукна и бараньего меха, на ногах — лапти из лыка, у тех, кто побогаче, — сапоги. Посуда — деревянная и глиняная: блюда и тарелки, ковши, ковшики, чаши, чарки, братины, деревянные ложки и глиняные горшки, изредка — котлы и сковороды из железа и меди.
Из зерна и муки готовили хлеб и пироги, кисели, пиво и квас; ели капусту, свежую и квашеную, морковь и огурцы, свеклу и хрен, редьку и репу. Мясо было на столе в основном по праздникам. Много кушали рыбы, речной и озерной.
Сходно с крестьянами, но с более зажиточными, жили в городах посадские люди. Двор состоял нередко из горницы, стоявшей на подызбице, сеней на подсенье, клети на подклети, бани; он окружен тыном с воротами, имевшими навес. Встречались слюдяные и “стекольчатые” окна. В доме, помимо прочего, имелись иконы, иногда богато украшенные, много посуды, в том числе серебряной, и одежды, иногда меховой. Богато жили гости, крупные торговые люди — каменные палаты, большое количество посуды, золотой и серебряной, другого имущества.
Народные гулянья с песнями, плясками, скоморошьими представлениями давали трудовому люду возможность отдохнуть от работы. Народные исполнители — певцы, как и все скоморохи, были профессионалами. От них крестьяне и горожане слышали песни исторические и лирические, сатирические и обрядовые. Пение сопровождалось аккомпанементом на инструментах: духовых — дудках и рожках, сопелях и свирелях, волынках, трубах и сурнах; струнных — гуслях, гудках, балалайках; ударных — бубнах и бряцалах.
Элементы театра, драмы содержали святочные игры, проводы масленицы, зимы и лета. Их участники надевали маски, устраивали переряживание, мимические представления, драматические действа, инсценировали загадки. В хороводных песнях, на свадьбах разыгрывались своего рода спектакли с большим числом действующих лиц, определенными ролями, строгим ритуалом (сватовство, рукобитье, девишник, свадьба, хлебины и др.).
Скоморохи собирались в труппы, иногда очень большие, до 60—100 человек. Их искусство—зародыш народного театра. Они — актеры и музыканты, певцы и танцоры, акробаты и фокусники — разыгрывали комедийные сцены, в том числе с излюбленным народом Петрушкой. Его юмор и смекалка, насмешки над богатеями, уверенность и неистощимость в выдумках вызывали восторг слушателей.
Устраивались и цирковые представления с медведем, козой и другими животными. Скоморохи ходили по всей России, а также по Европе, вплоть до Италии. Власти и особенно духовенство преследовали скоморохов. Резко осуждает их “Домострой” : “Скоморохи и их дело, плясание и сопели, песни бесовские всегда любя... вси вкупе буду во аде, а зде прокляты” . Но скоморошество, как и другие народные развлечения, несмотря ни на что продолжало существовать.
Монгольское завоевание отбросило Русь в культурном и экономическом плане далеко назад. Были утрачены многие полезные навыки, погублены шедевры искусства. Но по прошествии столетия экономика начала возрождаться, проявилось тяготение к объединению русских земель, были одержаны первые победы над захватчиками, и это не могло не сказаться на культуре и условиях жизни.
Куликово поле и культурный подъем
Существенный толчок культурному развитию дал первый успех в борьбе с монголами – победа на Куликовом поле. Поэтому историю русского культурного возрождения после монгольского нападения следует отсчитывать от конца 14 века. Конечно, многие высоты так и не были достигнуты (так, Киевская Русь показывала много высший, чем в Западной Европе, уровень грамотности населения, а новая, Московская Русь, демонстрировала удручающий уровень безграмотности), но в среднем вызванное завоеванием культурное отставание было быстро преодолено.
Борьба с захватчиками способствовала формированию национального чувства, пониманию своего отличия от других народов. Вместе с тем, развивающаяся экономика способствовала ознакомлению русских с традициями и достижениями других стран – иностранцы ехали в Москву, русские отправлялись в чужие земли.
Культурное возрождение
Века демонстрируют значительные успехи во всех основных культурных сферах. В литературе конец 14 века отмечен появлением «Сказания о Мамаевом побоище» и «Задонщины» — художественных произведений, навеянных первыми успехами в борьбе с монголами. В 1466 году отправился в свое индийское путешествие купец Афанасий Никитин – в результате русская литература обогатилась «Хождением за три моря». К 16 веку следует отнести появление «Домостроя» – оригинального памятника «практической» литературы. Распространялась полемическая литература – к ней следует отнести множество еретических писаний (Ивана Пересветова, монаха Еразма, Феодосия Косого), а также легендарную переписку с Курбским. Иван Грозный же в 1564 году «проспонсировал» создание в Москве типографии Ивана Федорова.
Икона Святой Троицы Андрея Рублева
Живопись тех времен – традиция иконописи Андрея Рублева и Феофана Грека (конец 14 века). В дальнейшем множество мастерских развивали идеи этих мастеров.
Развивалось каменное строительство, хотя жилые здания все еще строились почти исключительно из дерева. поставил первый каменный Кремль в Москве в 1367 году. Каменные укрепления имелись в Новгороде, Твери.
Во времена русская архитектура испытала влияние Запада – князь приглашал к себе итальянских мастеров (Фиорованти, Солари, Руффо). Результатом стали Успенский собор и Грановитая палата в Кремле, Архангельский собор. В 1555-1561 годах был построен самый известный русский храм – собор Василия Блаженного (его строили только русские мастера).
Недостаточная культура быта
Изменения в бытовой культуре шли медленнее. «Домострой» (предназначенный для богатых домохозяев) дает точное представление о том, что хозяйство даже богатого боярина в то время было почти натуральным. Одежда и обувь должны были демонстрировать социальный статус своего обладателя, и часто отличались предельным неудобством (тяжеленные боярские шубы и высоченные меховые шапки, даже летом – не выдумка).
Материальных и письменных источников по крестьянскому быту очень мало, но некоторые выводы сделать можно. Хозяйство было натуральным, одежду и обувь, значительную часть утвари изготавливали дома, все это было низкого качества. Избы (даже зажиточные) не имели дымоходов, топились «по-черному», в них зимой держали и скот.
Женщина во всех слоях общества считалась человеком второго сорта. В богатых домах были «терема», где жилы женщины, и из которых они могли выходить только в оговоренных случаях. Крестьянка выполняла наравне с мужем все работы, но при этом не мола принимать решения.
Но не следует считать на этих основаниях Московскую Русь отсталой страной. Бытовые условия в то время везде были далеки от идеала. Русь не была передовым государством, опередившим время, но вполне отвечала среднему уровню.
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
РОСТОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
Юридический факультет
РЕФЕРАТ
по курсу: “Отечественная история”
тема: “Быт русского народа XVI –XVII веков”
Выполнила: студентка 1 курса, группы № 611 очной формы обучения
Тохтамышева Наталия Алексеевна
Ростов-на-Дону 2002
XVI - XVII веках.
2.Культура и быт русского народа в XVI веке.
3. Культура, быт и общественная мысль в XVII веке.
Литература.
1. Общественно-политическая обстановка в России в XVI - XVII веках.
Чтобы понять истоки условий и причин, определяющих образ жизни, быт и культуру русского народа, необходимо рассмотреть общественно-политическую обстановку в России того времени.
К середине XVI века Русь, преодолев феодальную раздробленность, превратилось в единое Московское государство, ставшее одним из самых крупных государств Европы.
При всей обширности своей территории Московское государство в середине XVI в. Имело сравнительно малочисленное население, не более 6-7 млн. человек (для сравнения: Франция в это же время имела 17-18 млн. человек). Из русских городов только Москва и Новгород Великий насчитывали по несколько десятков тысяч жителей, удельный вес городского населения не превышал 2% от общей массы населения страны. Подавляющее большинство русских людей жили в небольших (по несколько дворов) деревнях, раскинувшихся на необъятных просторах Среднерусской равнины.
Образование единого централизованного государства ускорило социально-экономическое развитие страны. Возникали новые города, развивались ремесло и торговля. Шла специализация отдельных районов. Так, Поморье поставляло рыбу и икру, Устюжна - металлические изделия, из Соли Камской везли соль, из заокских земель – зерно, продукты животноводства. В разных районах страны шел процесс складывания местных рынков. Начался и процесс формирования единого общероссийского рынка, но он растянулся на длительное время и в основных чертах сложился лишь к концу XVII в. Окончательное его завершение относится ко второй половине XVIII в., когда при Елизавете Петровне были отменены еще сохранявшиеся внутренние таможенные пошлины.
Таким образом, в отличие от Запада, где образование централизованных государств (во Франции, Англии) шло параллельно складыванию единого общенационального рынка и как бы увенчивало его формирование, на Руси образование единого централизованного государства произошло раньше, чем сложился единый общероссийский рынок. И это ускорение объяснялось потребностью в военном и политическом объединении русских земель для освобождения от иноземного порабощения и достижения своей независимости.
Другой особенностью образования русского централизованного государства по сравнению с западноевропейскими государствами было то, что оно с самого начала возникало как многонациональное государство.
Отставание Руси в своем развитии- прежде всего экономическом, объяснялось несколькими неблагоприятными для нее историческими условиями. Во-первых, в результате губительного монголо-татарского нашествия были уничтожены накопленные веками материальные ценности, сожжено большинство русских городов и погибла или была уведена в плен и продана на невольничьих рынках большая часть населения страны. Более столетия понадобилось только для того, чтобы восстановилась численность населения, существовавшая до нашествия хана Батыя. Русь более чем на два с половиной столетия утратила национальную независимость и попала под власть иноземных завоевателей. Во-вторых, отставание объяснялось тем, что Московское государство было отрезано от мировых торговых путей и прежде всего морских. Соседние державы, особенно на западе (Ливонский орден, Великое княжество Литовское) практически осуществляли экономическую блокаду Московского государства, не допуская его участия в экономическом и культурном сотрудничестве с европейскими державами. Отсутствие экономического и культурного обмена, замкнутость в рамках своего узкого внутреннего рынка таили опасность нарастания отставания от европейских государств, что чревато было возможностью превращения в полуколонию и утраты своей национальной независимости.
Владимирское великое княжество и другие русские княжества на среднерусской равнине почти на 250 лет оказались в составе Золотой Орды. А территория западно-русских княжеств (бывшего Киевского государства, Галицко-Волынская Русь, Смоленская, Черниговская, Турово-Пинская, Полоцкая земли),хотя и не вошли в состав Золотой Орды, но были чрезвычайно ослаблены и обезлюдели.
Вакуумом силы и власти, возникшим вследствие татарского погрома воспользовалось возникшее в начале XIV века Литовское княжество. Оно стало стремительно расширяться, вобрав в свой состав западнорусские и южнорусские земли. В середине XVI века Великое княжество Литовское представляло собой обширное государство, простиравшееся от берегов Балтийского моря на севере до днепровских порогов на юге. Однако оно было весьма рыхлым и непрочным. Помимо противоречий социальных, оно раздиралось противоречиями национальными (подавляющая часть населения была славянами), а также религиозными. Литовцы были католиками (как и поляки), а славяне- православными. Хотя многие из местных славянских феодалов окатоличились, но основная масса славянского крестьянства стойко отстаивали свою исконную православную веру. Осознавая слабость литовской государственности, литовские паны и шляхта искали поддержки извне и нашли ее в Польше. Уже с XIV века предпринимались попытки объединения Великого Литовского княжества с Польшей. Однако завершилось это объединение только с заключением Люблинской унии 1569 г., в результате которой образовалось объединенное польско-литовское государство Речь Посполитая.
На территорию Украины и Белоруссии устремились польские паны и шляхта, захватывавшие земли, населенные местными крестьянами, и выгонявшие при этом нередко из их владений местных украинских землевладельцев. Крупные украинские магнаты, такие как Адам Кисель, Вишневецкий и др., и часть шляхты переходили в католичество, принимали польский язык, культуру, отрекались от своего народа. Движение на Восток польской колонизации активно поддерживалось Ватиканом. В свою очередь насильственное насаждение католичества должно было способствовать и духовному порабощению местного украинского и белорусского населения. Поскольку подавляющая его масса сопротивлялась и стойко держалась православной веры в 1596 г. Была заключена Брестская уния. Смысл утверждения униатской церкви состоял в том, чтобы при сохранении привычной архитектуры храмов, икон и богослужения на старославянском языке (а не на латыни, как в католичестве), подчинить эту новую церковь Ватикану, а не московской патриархии (православной церкви). Ватикан на униатскую церковь возлагал особые надежды в продвижении католицизма. В начале XVII в. Папа римский Урбан VIII в послании униатам писал: “О мои Русины! Через вас я надеюсь достигнуть Востока…” Однако униатская церковь получила распространение главным образом на западе Украины. Основная масса украинского населения, и прежде всего крестьянства, по-прежнему придерживалась православия.
Почти 300-летнее раздельное существование, влияние иных языков и культур (татарской в Великороссии), литовской и польской – в Белоруссии и на Украине, привели к обособлению и формированию трех особых народностей: великорусской, украинской и белорусской. Но единство происхождения, единые корни древнерусской культуры, единая православная вера с общим центром - Московской митрополией, а затем с 1589 г. – Патриархией играли определяющую роль в тяге к единению этих народов.
С образованием Московского централизованного государства эта тяга усилилась и началась борьба за объединение, длившаяся около 200 лет. В XVI веке к Московскому государству отошли Новгород-Северский, Брянск, Орша, Торопец. Началась длительная борьба за Смоленск, неоднократно переходивший из рук в руки.
Борьба за воссоединение в единой государственности трех братских народов шла с переменным успехом. Воспользовавшись тяжелейшим экономическим и политическим кризисом, возникшим в результате проигрыша длительной Ливонской войны, опричнины Ивана Грозного и невиданного неурожая и голода 1603 г., Речь Посполитая выдвинула самозванца Лжедмитрия, захватившего в 1605 г. При поддержке польских и литовских панов и шляхты русский престол. После его гибели интервенты выдвигали новых самозванцев. Таким образом именно интервенты инициировали на Руси гражданскую войну (“Смутное время”), длившуюся до 1613 года, когда высший представительный орган - Земский собор, принявший на себя верховную власть в стране, избрал на царство Михаила Романова. В ходе этой гражданской войны была сделана открытая попытка вновь установить на Руси иноземное господство. Одновременно это была и попытка “прорыва” на Восток, на территорию Московского государства католичества. Недаром самозванца Лжедмитрия так активно поддерживал Ватикан.
Однако русский народ нашел в себе силы, поднявшись в едином патриотическом порыве, выдвинуть из своей среды таких народных героев, как нижегородский земский староста Кузьма Минин и воевода князь Дмитрий Пожарский, организовать всенародное ополчение, разгромить и вышвырнуть из страны иноземных захватчиков. Одновременно с интервентами вышвырнуты были и их прислужники из государственной политической элиты, организовавшие боярское правительство (“семибоярщину”), ради защиты своих узких своекорыстных интересов призвавших на русский престол польского королевича Владислава и готовых даже отдать русскую корону польскому королю Сигизмунду III. Крупнейшую роль в сохранении независимости, национальной самобытности и воссоздании российской государственности сыграла православная церковь и ее тогдашний глава - патриарх Гермоген, явивший пример стойкости и самопожертвования во имя своих убеждений.
Загрузка...
