Вскоре после январской премьеры «Околоноля» в «Табакерке» Серебренников выпустил со студентами Школы-студии МХАТ спектакль «Отморозки» по прозе Захара Прилепина . Мировую премьеру сыграли в Берлине на сцене театра «Шаубюне», официальная московская премьера состоится в середине мая на «Винзаводе». Пока же в помещении бывших мастерских МХТ прошли предпремьерные показы спектакля.
Два спектакля - «Околоноля» и «Отморозки» - связаны друг с другом кровно. Неслучайно режиссер называет их дилогией. Это сложно сконструированное, но предельно четкое и крайне политизированное театральное сооружение, в котором Серебренников очень жестко размышляет о своей (нашей) стране, о новейшей истории, об опустошенном постсоветском человеке. О Родине - без почвы.Девяностые принесли в Россию невиданную доселе свободу. Но подавляющее большинство - в том числе интеллигентные, милые, образованные мальчики - превратили свободу в беспредел, в кровь, в мост, ведущий к вершинам Власти.
Для режиссера очевидна недееспособность правящей элиты. Она уже стерла Россию в труху. А человека превратила в пыль, в ничто. В ноль, около которого даже трава не растет. И очеловечить Власть Серебренников принципиально не может. Он переписывает роман Вл. Суркова , смещая в нем акценты.
Он ищет новые визуальные формы, которые позволили бы ему вступить в более тесный контакт с аудиторией. Ищет через эпатаж, через шок, через провокацию, через гипернатурализм, чтобы разбудить сознание зрителя и побудить его к действию, к осознанию собственного «я» в политическом и социальном пространстве. Все это свойственно современному актуальному искусству.
Художник-акционист воюет со скепсисом, с политической апатией, с урбанистическими страхами. А Серебренникову крайне важно доказать зрителю, что его новый театральный проект - это именно акция и игра без границ. Но внутри этой игры обязательно должны присутствовать как вкусовые, так и морально-этические правила. Правила, к которым художник и зритель идут вместе, создавая через этот совместный поход новые смыслы (собственно, рождение новых смыслов, новых концептов - основная задача актуального искусства); художник и зритель вместе учатся преодолевать табу. Вместе ищут пути, по которым должно двигаться общество.
Первый провокационный жест (если говорить о дилогии) Серебренников делает в спектакле «Околоноля». Он как бы «приклеивает» каждого зрителя к своему месту: никто не может во время спектакля выйти из зала. Аудитория поставлена в щекотливое положение - она находится в пространстве без дверей (вход и выход только через сцену, но во время действия «двери» плотно закрыты черными деревянными квадратными щитами-«кулисами»). Если не нравится - или терпи, или беги через подмостки и ищи щель в длинном прямоугольном заднике. И то и другое дискомфортно и конфузно, но такова роль раба в России. Здесь (и в театре, и в России) все дозволено лишь одному субъекту. Имя субъекта - Власть. Ему дано право перемещения во все щели геополитической карты страны и во все щели сценического пространства. Не хочешь быть рабом - думай, как найти выход, как изменить ситуацию. Участвуй в акции режиссера.
Егор Самоходов (блестящая игра Анатолия Белого) - главный герой «Околоноля». Интеллигентный советский мальчик, которому чертовски нравится ощущать себя Гамлетом, и поэтому после каждого выстрела из пистолета он плачет настоящими слезами. Его путь во Власть начался в 90-е. Он мог выбрать свободу, а выбрал пистолет. Он эдакий Мефисто, блестящий актер, меткий стрелок, обольстительный мужчина, если и готовый увидеть в себе убийцу, то только в костюме датского принца. Он интеллигент, но отнюдь не «мыслящий тростник» или диссидент, а чернокнижник, продавец идей. Он главная опора Власти, если не сказать больше… Он тот, кто уже стал Властью и вместе с нею развалил, расстрелял, переиграл большую часть своего ближнего и дальнего окружения. А заодно превратил в руины как идеологию нового русского государства, так и все геополитическое пространство России. Поэтому в конце спектакля он опять плачет настоящими слезами, корчится в судорогах и ползет по выжженной друзьями-«бесами» земле.
Фильм, снятый Владимиром Епифанцевым и вмонтированный в спектакль как часть сюжета, напоминает «проделку» «венских акционистов» - ChristmasAction: A Pig is Slaughtered in Bed («Рождественская акция: свинья, убитая в постели»). Вместо свиньи - любовница главного героя Егора Самоходова. Ласковый убийца (почти «человек-подушка») перерезает даме горло. Кровища заливает постель, руки секс-маньяка… В антракте некоторые представители светской и театральной элиты, удостоившие вниманием скандальную премьеру, уходят, чертыхаясь на дурацкую придумку режиссера, так и не ощутив себя рабами кровавой государственной машины… Оставшиеся наслаждаются привычными театральными «вкусностями», воспринимая их как условность, красивую метафору, не более. А нужно пробиться к человеку. Спровоцировать диалог зрителя и художника, через который только и возможно хоть какое-то движение в сторону раскрепощения личности.
И тогда появляется вторая часть дилогии - политическая акция «Отморозки», где Серебренников, как мне кажется, достигает искомого контакта с аудиторией. В «Отморозках» он с документальной точностью констатирует факты. Студенты мастерской Кирилла Серебренникова наполняют эти факты мощной энергетикой молодости.
В первой части дилогии присутствуют все оттенки черного (определение самого Серебренникова), причем как на визуальном, так и на сюжетном уровне. Нет ни одного белого мазка на выжженной российской земле. В этой жесткой однотонной цветовой гамме, в этих черных криминальных сценах - вся суть спектакля, напоминающего CrimeScenes крестного отца американского стрит-арта Ричарда Хэмблтона (изображение на тротуарах силуэтов человеческих тел, так называемые «художественные» имитации убийств). «Околоноля» - черная трагедия о крахе страны, которая сгнила, не успев родиться. На черной, выжженной земле, разворованной и залитой кровью, уже не может быть жизни.
Поэтому герои следующей части дилогии большей частью живут в бункере. То есть под землей. Они даже цветы выращивают в глубоком мрачном подземелье.
Московская полиция проводит проверку содержания спектакля «Отморозки» Кирилла Серебренникова в связи с обращением Московского общественного совета по нравственности и социально-значимой информации.
Об этом сообщил РИА Новости директор театра «Гоголь-центр» Алексей Малобродский. Его также попросили предоставить видеозапись спектакля.
В пресс-службе УВД по Центральному административному округу (ЦАО) подтвердили, что полиция по заявлению зрительницы проверяет спектакль. «По поступившему обращению гражданки проводится проверка, по результатам которой будет принято процессуальное решение», — сказал представитель пресс-службы.
Проверка проводится в качестве «мер реагирования» на письмо, поступившее в органы полиции после показа спектакля «Отморозки» на сцене открывшегося в начале февраля «Гоголь-центра».
По словам Малобродского, это не первое обращение органов полиции и прокуратуры к руководству театра.
«В течение двух месяцев меня вызывали в прокуратуру в связи с попытками вменить мне нарушения трудового законодательства, что, конечно, делалось по доносам, по "письмам трудящихся". А накануне открытия меня снова вызвали в прокуратуру и дали ознакомиться с жалобами на порочное содержание и тлетворное влияние наших спектаклей. Притом, что "Гоголь-центр" еще не был открыт и ни одного спектакля еще показано не было. Но пишущим уже заранее было понятно, что мы собираемся сеять разврат и пропагандировать гомосексуализм и педофилию», — сказал директор «Гоголь-центра».
Спектакль «Отморозки» по мотивам повести Захара Прилепина «Санькя» был поставлен Кириллом Серебренниковым на «Платформе» со студентами Школы-студии МХАТ. В прошлом году спектакль стал лауреатом премии «Золотая маска» в номинации «Драма/Спектакль малой формы».
Выступая 16 апреля 2012 года в Большом театре на церемонии вручения «Золотой маски», Серебренников сказал: «Когда мы делали спектакль "Отморозки" по прозе Захара Прилепина, мы не рассчитывали ни на какие награды и почести,мы делали спектакль про людей,которые сражаются за справедливость...И вот эту премию я хотел бы посвятить всем людям,которые борются в России за справедливость: которые делают это на площадях,сидят за нее в тюрьме, которые за нее голодают... Я уверен что правда по-любому победит ложь, воровство, мрак...».
Заключительная часть выступления — начиная со слов «которые делают это на площадях» — при трансляции по телеканалу «Россия К» была вырезана.
Досье Фонтанки
Кирилл Семёнович Серебренников (7 сентября 1969, Ростов-на-Дону) — российский режиссёр театра и кино, лауреат Национальной премии в области телевидения «ТЭФИ», победитель конкурсных программ Открытого российского кинофестиваля «Кинотавр», Римского международного кинофестиваля, художественный руководитель «Гоголь-центра».
Кирилл Серебренников родился в Ростове-на-Дону, среднюю школу окончил с золотой медалью. Ещё будучи школьником, поставил свой первый спектакль. В 1992 году с красным дипломом окончил физический факультет Ростовского государственного университета. Занимался режиссурой ещё в студенческие годы: сначала в любительской студии «69», с 1990 года — на профессиональной сцене.
За семь лет поставил десять спектаклей во всех театрах Ростова-на-Дону: театре «Ангажемент», Академическом театре драмы имени М. Горького, Академическом театре юного зрителя. Постановки неоднократно признавались лучшими спектаклями сезонов и получали призы на всероссийских фестивалях.
С 1991 года также стал активно работать на телевидении: сначала в телекомпании «Южный регион», потом в ГТРК «Дон-ТР». За те же семь лет снял 11 видеоклипов, 2 документальных фильма, 4 телеспектакля, 1 видеоартовскую картину, 1 музыкальный телефильм, 3 многосерийных проекта: два — о музыке, третий — о кино, около 100 рекламных роликов.
С 1998 года также занимается кинематографом. Среди его работ - 6 художественных фильмов, 1 документальный и 4 сериала.
В 2007 году вёл программу «Другое кино» на телеканале ТВ-3.
В 2008 году набрал экспериментальный актёрско-режиссёрский курс в Школе-студии МХАТ. Из этого курса к выпускному 2012 году была сформирована «Седьмая студия», позже ставшая одним из резидентов «Гоголь-центра».
В августе 2012 года Кирилл Серебренников без объявления открытого конкурса на замещение вакантных должностей назначен департаментом культуры г. Москвы новым художественным руководителем Московского драматического театра им. Н. В. Гоголя. Вскоре после своего назначения Серебренников заявил о переформатировании театра в «Гоголь-центр» с тремя труппами-резидентами, программами кинопоказов, концертов, лекций и открытых дискуссий. «Гоголь-центр» был открыт 2 февраля 2013 года.
В 2013 году стало известно о намерении Серебренникова снять фильм «Чайковский», одним из авторов сценария которого он является. Министерство культуры РФ выделило на поддержку этого проекта 30 миллионов рублей из необходимых 240 миллионов, однако Фонд кино отказал в дальнейшем финансировании съёмок картины. Серебренников сообщил о своём намерении искать средства на проект за рубежом.
Живёт и работает в Москве.
ым со студентами Школы-студии МХАТ по повести Захара Прилепина «Санькя», начался для корреспондента «Парка культуры» сразу на входе на «Винзавод», где проходила премьера. Охранник опустил шлагбаум, не заметив за красивой иномаркой близорукого очкарика; свет померк, из глаз сыпанули звезды — вашему корреспонденту пришлось ощутить себя в обстоятельствах, предлагаемых авторами героям. Авторов два — пьесу Прилепин и Серебренников писали вместе. То есть перед нами самая авторизованная версия инсценировки, а не букет режиссерских вольностей на материале злободневной прозы.
Насчет актуальности темы у режиссера были сомнения — на самом первом представлении «Отморозков» в школе-студии МХАТ Серебренников рассказал, что писал пьесу вместе с долгих четыре года и что поначалу она легла в стол в связи с общим затишьем на площадях и в умах. И лишь в последнее время, когда к митингам «Стратегии 31» на Триумфальной площади присоединились защитники Химкинского леса, «Солидарность», антифашисты и рок-музыканты, снова почувствовал благоприятную общественную температуру для реализации проекта.
Зрителей встречает ОМОН в шлемах, отгораживающий авансцену и обозначающий ее — бойцы стоят к зрителям спиной, пока те рассаживаются.
Далеко в глубине сцены — еще один ряд заграждений, за ним — малочисленная, но пестрая молодая толпа. К решетке выходит девушка, демонстративно красит губы. На решетку вспрыгивает молодой коренастый пацан, показывает зад. «Ре-во-люция! Ре-во-люция!» — сначала шепотом, а потом все громче и громче скандируют те, что не в форме. Обстановка накаляется, молодые прыгают через загородки, ОМОН орет в мегафоны. «Мы маньяки, мы докажем», — кричат в ответ штурмующие. Кричат так, будто актеры имеют в виду не персонажей, а самих себя — самозабвенных, блестяще техничных студентов курса Серебренникова.
Несмотря на динамичный зачин, само действие медлит начаться — первые десять минут отданы под вступление: почти танцевальные номера, изображающие штурм заграждений, а также интермедии — монологи эпизодических персонажей, случайных городских типажей, аккомпанементом которому становится тихое и ритмичное бормотание массовки: «Пусть-будет-бунт. Пусть-будет-бунт». Вот политизированная старушенция, в 90-х точно знавшая, почему и за что она выходила на митинги и оборону Белого дома, а в нынешних реалиях растерявшаяся — с кем ей идти, под какими флагами выступать. Вот певица, которая спешит на свой концерт в зал им. Чайковского и боится опоздать из-за перекрытия Триумфальной площади в связи с акцией «Стратегии 31» и не успеть распеться перед выступлением. «Я гляжу, он кричит: «Сво-бо-да, сво-бо-да!» Я подумала — ну что же ты на связках-то кричишь, возьми голос пониже, легче будет».
За несколько месяцев до премьеры Серебренников рассказывал, как его студенты сами ходили на «Марши несогласных», чтобы увидеть то, что им потом придется играть. Это документальный материал — именно оттуда.
Дальше в свои права вступает сюжет — главный герой, переименованный из Саньки в Гришу (), участвует в жизни ячейки некоего «Союза Созидающих», баламутящего тихую воду путинских нулевых в условном поволжском городке. Вся жизнь героя и его товарищей организована с помощью все тех же загородок, на которые они кидались в прологе. Вот они создают пространство Гришиной комнаты, а вот они уже препятствия, которые герою предстоит перепрыгнуть перед тем, как обнять любимую. Вот они становятся выгородкой для кабинета следователя, где Гришу пытаются «расколоть» и заставить предать товарищей, а в следующей картине, составленные по две, они уже койки в больнице, куда Гриша попадает с побоями после допросов у борцов с экстремизмом. Гриша — герой, как и все его товарищи. Причем выставлены они героями романтическими и трагическими - идеалисты, вступающие в заранее обреченную схватку с обстоятельствами. Будь то буча на городской башне в Даугавпилсе с последующими сроками для всех участников или самоубийственный захват областной администрации в финале.
На одном из предпремьерных показов Серебренников признался, что «Отморозки» вместе с его же мхатовским «Околоноля» складываются для него в дилогию «Смутное время».
За постановку по тексту, приписываемому , режиссера обвиняли чуть ли не в лизоблюдстве, но попримолкли сразу после премьеры. Слегка сместив акценты в литературной основе, он превратил самоупоенный в своем упадничестве роман в точный удар по нынешнему хай-классу.
Поручив повесть о социальных верхах профессиональным артистам, низы режиссер отдал студентам — причем едва ли не намеренно сделал спектакль студенческим именно по стилистике и манере. Часть швов здесь вообще наружу — так, например, исполнители ролей переодеваются и ждут своего выхода прямо на длинной лавке в глубине сценического пространства. Здесь же — актеры-музыканты, гитарист и ударник, сочиняющие саундтрек к спектаклю в реальном времени. Актеры умеют держать паузы, но явно ждут возможности побегать и выкричаться: например, произнося слово «Родина», герой каждый раз дико комично включает летовский рык. От этой чрезмерности заявленная было «подлинность» начинает сбоить. Слишком разные цели — студентам нужен диплом и работа, экстремистам нужна победа революции.
Возникает ощущение, что сидишь не на премьере, а на курсовом спектакле, где вместо цветов актеры получают отметки в зачетки.
Кроме того, на уровне прозы режиссер оказывает своему соавтору Прилепину сомнительную услугу, пару раз за спектакль внятно давая понять, что герои в его понимании немногим отличаются от тех, кто их месит, а заголовок «Отморозки» (а именно этим словом героев называют фээсбэшники на допросах) — характеристика не комплиментарная, а, в общем, буквальная. На уровне работы с повесткой дня — Серебренников, кажется, не замечает, насколько ярко контрастируют документальные тексты, собранные на акциях неповиновения его же студентами и превращенные в материал для вступительных интермедий, с его формально-ученическим изложением сюжета и режиссерским высказыванием в духе фейсбуковского статуса «все сложно». Быть может, профессия театрального режиссера и правда требует позиции «над схваткой» и выхода на поклоны во всем белом — но тогда не стоит удивляться, что даже обычный шлагбаум может произвести на зрителя куда большее впечатление.
10 мин.
«Сила Культуры» вспоминает работы режиссера, которые получили международное признание
23 мая в «Гоголь-центре» и дома у его художественного руководителя Кирилла Серебренникова прошли . Дело о якобы хищении бюджетных средств на проекте вызвало бурную реакцию мировой театральной общественности. В поддержку режиссера, известного своими постановками не только в России, но и в Европе, среди прочих выступили деятели французского театра и кино, назвав Серебренникова «гениальным бунтарем», а его театр - свободным и честным. «Сила Культуры» вспоминает российские работы режиссера, которые получили международное признание.
Источник: Flickr
«Отморозки»
Проект «Платформа», 2011 год
Мировая премьера спектакля «Отморозки», в основу которого лег роман Захара Прилепина «Санькя», состоялась в 2011 году на фестивале международной новой драматургии F.I.N.D. в Берлине. Смелую и жесткую историю о молодых нацболах немецкая публика приняла с большим интересом, а театральные профессионалы назвали спектакль примером того, как нужно разговаривать с аудиторией о современных реалиях.
В центре сюжета - пугающая своим правдоподобием история 20-летних участников политических акций, которые бунтуют против социальной несправедливости, нищеты и несвободы, но при этом не знают, как с ней бороться. На сцене - заградительные решетки, разделяющие «радикально настроенную молодежь» и «стражей порядка», в любой момент готовых к кровавой схватке.
Спектакль как хроника юношеского бунта, исход которого заранее определен. «У нас театр человеческий, он про человека, - рассказывал об «Отморозках» Серебренников. - Это театр про людей и для людей. А то, что он затрагивает политические темы - естественно, потому что если театр их специально сторонится, то это не приводит ни к чему хорошему. Это только увеличит пропасть между театром и умным, неравнодушным зрителем».
Почти все роли в спектакле исполнили на тот момент ученики Кирилла Серебренникова в Школе-студии МХАТ, которые специально для работы над постановкой ходили на протестные акции, разговаривали с активистами, а услышанное позже добавляли в сценический текст.
«Отморозки» - первый случай в истории премии «Золотая маска», когда награду («Лучший спектакль малой формы») получили актеры, еще не окончившие театральный вуз.
Источник фото: пресс служба «Гоголь-центра»
«Идиоты»
Гоголь-центр, 2013 год
«Идиотов» Серебренников поставил по мотивам одноименного фильма Ларса фон Триера. Картина рассказывает о коммуне молодых людей, которые притворяются умственно отсталыми, чтобы восстать против общественных табу и открыть в себе «внутреннего идиота». В спектакле действие переносится в Москву, а герои здесь сталкиваются с современной действительностью: радикальным акционизмом, «борцами за нравственность» и подавлением любого инакомыслия.
В итоге в интерпретации Серебренникова датский социальный бунт становится российским политическим: в героях ясно угадываются главные действующие лица протестного движения, без труда считываются аналогии с громкими судебными делами. Недаром сцена здесь представляет собой зал судебных заседаний, где в клетке для подсудимых - те, кто бросил вызов системе.
Фильм Триера снят по правилам созданного им манифеста «Догма 95», отвергающего все условности кино. Специально для спектакля Серебренников написал свою «Театральную Догму 13», предполагающую среди прочего отказ от имитации действий, а также от световых эффектов и внешних источников звука.
В 2015 году «Идиоты» представили русский театр в основной программе Авиньонского фестиваля - крупнейшего театрального смотра в Европе. До Серебренникова в Авиньон российскую постановку последний раз приглашали за 9 лет до этого - в 2006 году привозил на фестиваль свою версию гомеровской «Илиады».
Источник фото: пресс-служба «Гоголь-центра»
«Мертвые души»
Гоголь-центр, 2014 год
«Мертвые души» Серебренников впервые поставил в Национальном театре Латвии в 2010 году (в Риге постановка получила награду как «Лучший спектакль года»), а позже перенес спектакль на сцену «Гоголь-центра». Кроме текста поэмы режиссер включил в постановку мотивы из «Вия», «Женитьбы» и «Игроков».
Все роли, в том числе женские, в постановке исполнили мужчины, а лирические отступления Гоголя положили на музыку, которую специально для спектакля написал композитор Александр Маноцков.
Сценография «Мертвых душ» предельно минималистична: пространство сцены организует огромная коробка из ДСП - безвыходное место словно российское безвременье, где ничего не происходит и ничего не меняется, а героям только и остается задаваться вопросом: «Русь, чего ты хочешь от меня?».
«Когда «Мертвые души» были первый раз опубликованы, - рассказывает Серебренников. - Гоголя при огромной толпе почитателей сопровождала не меньшая группа критиков, которые говорили об очернении русской действительности - он не увидел лиц, не нашел ни одного положительного персонажа, это несправедливый поклеп на Россию».
Впрочем, свою интерпретацию поэмы Серебренников начисто лишил буквальных смыслов, создав остроумный и неожиданный спектакль о России вне времени.
Постановка была представлена сразу на двух европейских фестивалях: в 2015 году спектакль показали на международном фестивале Wiener Festwochen (одном из трех крупнейших театральных фестивалей в Европе), а годом позже Серебренникова вместе с его командой второй год подряд пригласили на Авиньонский фестиваль, где после показа «Мертвым душам» устроили стоячую овацию.
Источник фото: пресс-служба «Гоголь-центра»
Кино
В 2006 году один из первых фильмов Серебренникова - «Изображая жертву» - получил главный приз на Римском кинофестивале. Российскую ленту среди 16 конкурсных картин выбрало жюри, состоявшее из 50 зрителей во главе с итальянским классиком Этторе Сколой.
В центре сюжета - история молодого человека, изображающего жертв преступлений во время следственных экспериментов. По словам режиссера, фильм - «художественное отражение всего того, что заполняет умы в современной России: неуверенность, ужас, надежда».
В 2012 году фильм Серебренникова «Измена» был представлен в конкурсной программе Венецианского кинофестиваля - старейшего киносмотра в Европе. За главную награду - «Золотого льва» - наряду с российским фильмом боролись картины Пола Томаса Андерсона, Терренса Малика, Ким Ки Дука и других режиссеров с мировым именем.
«Измена» - исследование гибельности страсти. По сюжету двое случайных знакомых узнают о том, что их супруги являются любовниками, и измена подчиняет все их поступки своей логике.
В прошлом году картина Серебренникова «Ученик» получила приз имени Франсуа Шале в программе «Особый взгляд» Каннского кинофестиваля. Историю о школьнике, ставшем религиозным фанатиком, оценили и в России: фильм собрал множество номинаций на отечественные премии «Золотой орел» и «Ника».
В основу оригинального сценария легла пьеса известного немецкого драматурга Мариуса фон Майенбурга «Мученик». В 2015 году пьеса была поставлена Серебренниковым в «Гоголь-центре», действие из Германии перенесли в российские реалии, в рядовую общеобразовательную школу.
Кадр из фильма "Ученик"
Может статься, «Отморозки» -- это не только театр завтрашнего дня, но и то будущее, что ждет Россию. К Международному Дню театра Кирилл Серебренников и курс его студентов в Школе-студии при МХАТ выпустил спектакль по повести Захара Прилепина..
Живая жизнь
Вот уже лет десять как главной темой всех театральных дискуссий стало обсуждение того, что из нашего театра ушла живая жизнь. Спектакль Серебренникова не то что удивляет – ошарашивает своим правдоподобием. При этом по форме он вполне условен – беспощадный юношеский бунт героев Захара Прилепина втиснут в сравнительно тесное пространство мастерских Художественного театра – никаких подмостков там нет, зрители сидят на небольшой трибуне, а актеры существуют в двух шагах от первого ряда. И все же сила воздействия у спектакля такая, что в прологе невольно ловишь себя на мысли: шел на прогон в МХТ, но случайно попал на митинг на Манежной площади.
Из толпы орущей пацанвы выделяется Гриша Жилин (сделав вместе с Серебренниковым инсценировку своей повести «Санькя», Прилепин изменил все имена героев) – неглупый, но обожженный жизнью парень убежден, что у него отняли родину – и идет сражаться за социальную справедливость. Филипп Авдеев, играющий Гришу, наделил своего героя не только взрывной пластикой, подростковой злостью, но и склонностью к гамлетовской рефлексии. Поэтому допрос и избиение в милиции прерывается в сознании Гриши воспоминанием о похоронах отца – оперативник с дубинкой мгновенно превращается в шофера похоронного автобуса, отказавшегося вести гроб по деревенскому бездорожью и высадившего Гришу с матерью прямо в зимнем лесу. Со своей погибшей возлюбленной -- бесстрашной революционеркой Катей (Екатерина Стеблина) -- Гриша беседует почти как Гамлет с Призраком. А в финале, отправившись с другими «отморозками» штурмовать местную администрацию и готовясь встретить смерть, вдруг удивленно замечает, что впервые попробовал на вкус крестик: сначала он был холодный, а теперь – пресный.
Смотреть на этот заранее обреченный юношеский бунт, прерывающийся то любовной сценой, то веселой пирушкой по случаю Нового Года – почти как побывать на живодерне. Но и оторваться невозможно: энергия и естественность в студентах-третьекурсниках действительно животная. Но помимо этого, есть в них удивительная осмысленность. Они знают, про что и для чего они играют. Намеренно избегая оценок, с репортерской точностью запечатлевают одну из сторон жизни сегодняшней России. Ту же «репортерскую» тактику Серебренников избрал в спектакле «Околоноля» (по повести Натана Дубовицкого, реальное авторство которой приписывают Владиславу Суркову), где запечатлел тех, против чьей власти и бунтуют «отморозки». Собственно, режиссер и не скрывает, что «Отморозки» – вторая часть дилогии. Она не менее кровава, но оставляет более светлое ощущение: неумело бунтующие герои Прилепина куда менее отвратительны, чем хорошо образованные, вхожие во власть подонки из «Околоноля».
Из дискуссии после спектакля «Отморозки»:
Ректор Школы-студии при МХАТ Анатолий Смелянский :
Для чего мы решили провести это обсуждение? Как вы понимаете, сыграть повесть Прилепина -- это не такой традиционный шаг, как сыграть костюмного Островского или костюмного Мольера. Поэтому здесь собрались Захар Прилепин, Кирилл Серебренников и я, пока еще исполняющий обязанности ректора этой Школы.
(Смех в зале).
Вопрос и зала: Почему такой материал -- почему сейчас, почему здесь, со студентами?
Кирилл Серебренников: Эта пьеса писалась долго. Мы ее делали, и я понимал, что было бы безумием этот материал делать в стенах репертуарного театра -- чтобы какие-то народные артисты изображали этих ребят. Благодаря счастливому стечению обстоятельств и Анатолию Мироновичу Смелянскому, предложившему мне набрать курс в Школе-студии при МХАТ, я понял, что, может, когда-то и смогу поставить «Саньку» – если те люди, которые учатся на курсе, смогут включиться в эту историю. Надо сказать, были годы, когда мне казалось, что эта история осталась в 90-х. Мы периодически созванивались с Захаром, что-то друг другу вяло говорили. И я понимал, что это будет не правда и не к месту. И вдруг, надо сказать спасибо родине -- она вдруг сделала все, чтобы этот материал стал актуальным. Начались все эти истории на Триумфальной и на Манежной. Вновь появились молодые люди, которые выходят на площадь. И мне стало безумно интересно попробовать предложить этот материал нашим студентам. Не буду скрывать: первое чтение вслух вызвало у них шок. Они это назвали словом «жесть», а я делал вид, что все нормально: читка и читка -- как Чехова прочли. Потом началась работа: сочинить ведь этих героев невозможно – их надо увидеть. Значит, надо пойти на площадь, пытаться с ними познакомиться, узнать, про что они думают. И тогда этот материал заработал -- он обогатился документальными текстами – там использованы записанные студентами монологи. Когда актеры приходят к живым людям и пытаются их понять, это всегда интересно, потому что актер все видит через свою оптику: он не только присваивает походку и жесты, он может точно угадать и какие-то внутренние вещи. Мы специально делали спектакль, который не принимает ни ту, ни другую сторону -- нас интересовали сами эти ребята. Это ведь традиция русского искусства – сочувствовать своим героям. Они могут быть в жизни совсем не такими приятными, но нам важно, что они живые, что в них есть чувство несправедливости, которое толкает их к страшным, иногда самоубийственным действиям.
Вопрос из зала : Когда произошла читка?
К.С. : Год назад. Хотя вот тут мне подсказывают: полгода -- у меня тут день за два.
Вопрос из зала : Спасибо большое за историю, которую вы, Захар, написали и которую вы, Кирилл, поставили! Мы все в Интернете уже не год и не два обсуждаем то, что происходит: митинги, открытые письма. Пытаемся хоть что-то понять. Вот эти ребята, которые кричат в спектакле – как вы думаете, Захар, их слышат те, кто красные ковры стелет и кто по ним ходит? Наша страна -- куда, по-вашему, она движется?
Захар Прилепин : Я хочу, чтобы мои коллеги сохранили работу – и поэтому я не буду отвечать на этот вопрос.
К.С. : Зря. Мы же здесь без цензуры
Из зала : Не надо треножить самих себя
З.П : Ну, давайте, поговорим. Как известно, Кирил совершил гениальный – я это серьезно говорю – ход. Он поставил одновременно «Околоноля» и «Саньку». Вот такое было четыре года подряд «околоноля», а потом вдруг раз – и «Санька». Это повышение температуры абсолютно естественно и будет происходить в России периодически, до тех пор, пока она является живым организмом. Живой организм около ноля не существует -- у него 36,6. Или 40, или даже 41. Гибнет один Гриша Жилин -- нарождается другой. Все, что происходит со страной, как мы все понимаем, влечет за собой множество самых тяжелых вопросов, но пока еще не имеет ответов. И вот эти вот молодые люди, которые были здесь на сцене, они каким-то образом очень четко уловили этот нерв раздражения и непонимания. Кирилл пытается как-то нивелировать ситуацию, говорит: «Мы понимаем правду и тех и других». Но мне-то приятнее все эти пацаны, которые бушуют и кричат «революция!». Все правильно здесь было показано, только радикализма немного не хватает. Надеюсь, что когда это выплеснется на улицу, мы постфактум уже и спектакль доделаем – и там, наконец, перебьют всех, кого стоило бы перебить. Тут в зале сидит мой старший товарищ, Эдуард Вениаминович Лимонов. Он не плакал лет пятьдесят, а я, может, лет пятнадцать. Последние две недели я плачу на этом спектакле. Не потому, что я такой чувствительный, а потому что я знаю десятки реальных судеб молодых нацболов, которых я видел. Только что Эдуард Лимонов говорил, что около 180 человек сидело в тюрьме просто по уголовным срокам -- я их увидел сегодня в спектакле. Ребята – артисты -- проделали колоссальную работу – они ходили на митинги, ходили в бункер, они общались с нацболами. Эти ребята настолько талантливы, что они «сняли» все на уровне мимики. Я видел этот спектакль в Германии -- ребята показывали его на фестивале: первый раз в зале сидели немецкие и французские актеры -- там был фурор. А на втором спектакле -- ползала кучка советских эмигрантов. Они говорили: «Что это такое? Буржуев – топить в Волге?! Что вы сюда привезли, как вы могли?» Я подумал: слава богу, что эти люди уехали.
Вопрос из зала : Я хочу Захара поздравить -- диалог между писателем и актерами произошел. Он начался этим спектаклем и, я надеюсь, будет продолжение. Будет?
З.П. : Думаю, оно будет просто на улице. А будем ли мы продолжать работать с Кириллом – зависит от того, сохранит ли Кирилл свою работу в МХТ.
К.С. : Мы показывали этот спектакль кафедре Школы-студии. И я нервничал, боялся, что руководство будет шокировано. Но сидел Анатолий Смелянский, сидел Олег Табаков, профессура. Знаете, выяснилось, что не надо так волноваться за людей и их желание усидеть на местах: практически вся кафедра приняла нашу работу, инициатором нашего сегодняшнего показа является МХТ и Школа-студия. Олег Павлович и Анатолий Миронович сказали: «Надо бы устроить обсуждение -- чем живее будет диалог со зрителем, тем лучше». А чего бояться?! Бояться можно только лжи и сумасшедшего с бритвою в руке.
Из зала : А вы не замечаете, что происходит в стране?
К.С. : Мы делаем нашу работу, стараемся делать ее хорошо. Для нас важно, чтобы пришли люди и состоялся диалог. А остальное – домыслы, мы не отвечаем за чужие сны.
З.П. : Я хочу добавить. Повесть «Санькя» была написана 6 лет назад, и за это время много раз возникала идея ее экранизировать, но в итоге так и не получилось. То, что сделал Кирилл – это не то чтобы идеальное прочтение, потому что в итоге получилось больше, чем в тексте. И это, безусловно, мужественный поступок.
К.С. : Не надо только представлять нас героями. Герои те, кто выходят на площадь и не боятся отстаивать свои права, рискуя получить дубинкой по голове. Мы к ним можем относиться по-разному, но они совершают реальные поступки. Я был на площади: вот так человек поднимает над головой «Конституцию РФ» -- и тут же, катапультой, оказывается в милицейском уазике. Вот это страшно. А говорить правду – не страшно. Мы всего лишь художники. А художник, по прекрасному выражению Хайнера Мюллера, он и здесь, и не здесь, и с теми, и с другими. Он – над. Наша задача – поставить зеркало, чтобы зрители увидели в нем свое время.
Вопрос из зала : Какая судьба будет у этого спектакля? Мы сейчас его посмотрели, в мае вы сыграете на «Винзаводе». А потом?
К.С : В России театр неподцензурен. Театр – последняя, может быть, единственная зона свободы. Здесь нет цензоров – все цензоры внутри. Потому что театр рассчитан на маленькую аудиторию. Ну, сто тысяч человек посмотрят этот спектакль – больше все равно невозможно. Поэтому никто театром особо не интересуется, и этим можно пользоваться. Оставаться честными и не скурвливаться.
З.П. : Я все время вспоминаю, как Сталин на полях произведения Андрея Платонова написал: «Сволочь!» Но я не могу представить ни Владимира Владимировича Путина, ни Дмитрия Анатольевича Медведева, которые пишут на полях «Саньки»: «Сволочь». Или приходят в зал МХТ и кричат с мест: «Сволочи! Прекратите!» Это невозможно – им на фиг это не надо. Если у вас нет миллиона долларов или танковой дивизии, на хер вы со своими спектаклями не нужны никому в этой стране. Поэтому давай, Кирилл, развлекаться, дальше.
К.С.: Спасибо огромное, что вы пришли и пообщались с нами в прямом и переносном смысле. И расскажите всем, что спектакль будет играться на «Винзаводе» 13, 14, 15, 16 мая – там и будет настоящая премьера.
Загрузка...
