Должны ли быть у человека нравственные ориентиры? Какими они могут быть? Именно эти вопросы возникают при чтении текста Е. М. Богата.
Раскрывая проблему выбора нравственных ориентиров, автор знакомит нас с одним письмом от некой Елены Константиновой, которая рассказывает о своей бабушке, которую называет "душой семьи, её главой и хранительницей" и которая "легко и весело решала все... проблемы и жизненные неурядицы".
Несмотря на нелёгкую жизнь: сын пропал без вести на войне, тяжёлые полевые работы - бабушка не утратила жизнелюбия.Рассказчица вспоминает, как бабушка под бомбёжкой выносила из горящего вагона маленьких детей, как носила "добавку" в детский дом, имея на руках своих малолетних детей. Бабушки уже нет в живых, но для рассказчицы она является нравственным ориентиром, так как, оказываясь в сложной, а иногда и в безвыходной ситуации, она всегда думает, как бы в этом случае поступила бабушка, от которой при жизни исходила "правда чувств и поступков, ума и сердца, правда души".
Авторская позиция заключается в следующем: в жизни должны быть нравственные ориентиры, например, доброе, сострадательное отношение к людям, любовь к ближним, забота о них, стойкость, честность, умение ценить жизнь. Иногда эти нравственные ориентиры мы находим в близких людях и берём с них пример.
Я разделяю позицию автора и тоже считаю, что у каждого человека должны быть нравственные принципы, как путеводная звезда, которым они должны следовать, оказавшись в ситуации выбора. Главный нравственный принцип давно сформулирован в Евангелии: чего себе не желаешь, того другим не делай. Любовь к людям, сострадание, милосердие, доброта должны быть нравственными ориентирами в жизни.
Приведу литературный аргумент. В повести А. С. Пушкина "Капитанская дочка" нравственным ориентиром для Петра Гринёва стал наказ отца: "Береги честь смолоду".Чувство долга, верность слову, преданность - это те нравственные ценности, которые он хранит и не отступает от нравственных принципов ни при каких обстоятельствах. Не боясь казни, Гринёв отказывается признавать в самозванце Пугачёве Петра Третьего, так как для него лучше смерть на плахе, чем позор на всю жизнь.
Ещё один литературный пример верности своим нравственным ценностям найдём в романе Ф. М. Достоевского "Преступление и наказание". В Соне Мармеладовой автор показывает "ненасытимое сострадание", готовность жертвовать собой ради ближнего. Оказавшись на краю пропасти, став девушкой с "жёлтым билетом", Соня верит, что Бог больше не допустит худшего, например, того, что сестрёнка Полечка повторит судьбу Сони, как мрачно предсказывает Раскольников, желая испытать девушку и сделать её своей единомышленницей, восстановить против Бога и его миропорядка. Но вера в Бога, любовь к ближнему спасли не только Соню, но и Раскольникова, долго сопротивлявшегося Божьей правде.
Мы пришли к выводу, что нравственные ориентиры необходимы в жизни, без них мир просто разрушится.
Обновлено: 2018-01-19
Внимание!
Спасибо за внимание.
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Как человек ведёт себя в трудных жизненных обстоятельствах, в опасной для него ситуации? Опускает руки и плывёт по течению или, гордо подняв голову, несёт бремя, при этом не теряя себя и любви к жизни? Автор также рассуждает на эту тему и пытается ответить на эти вопросы.
В своём тексте Евгений Михайлович рассказывает о Серафиме Ивановне - женщине-оптимистке, которой не страшна ни одна бытовая проблема. Что бы ни произошло, она не теряла оптимизма и поддерживала всех членов своей семьи. «Она так легко и весело решала все проблемы и жизненные неурядицы».
Но она встречала в жизни вещи намного страшнее и опаснее, чем мелкие обычные проблемы. Кажется, что жизнь выбирает своей мишенью именно таких жизнерадостных людей, как будто хочет проверить, на что они способны. Так, Серафима Ивановна проходит войну, выживает под обстрелом врага и спасает других. Делится едой не только со своими детьми, но и с теми, кто остался один после войны. И даже после смерти она была примером для подражания.
Так автор сопоставляет эти примеры и акцентирует наше внимание на таких качествах человека, как жизнерадостность, доброта, оптимизм. Именно они помогают нам проходить все жизненные испытания и при этом не опустить руки.
Обновлено: 2020-01-18
Внимание!
Спасибо за внимание.
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Тоже совпадение случайное, странное: именно в день рождения она приходит к человеку, оказавшемуся в незнакомом городе, в больнице.
Но ведь если бы не поехала, то и не было бы этого странного совпадения. А если бы, читая и перечитывая его стихи, не захотела познакомиться с их автором, то и не поехала бы. А если бы не любила вообще стихов, то не открыла бы и этот сборник. Но в этом случае она уже и не была бы Антониной Александровной Стрельцовой, а совсем, совсем другим человеком… Вот и получается, что странные до неправдоподобности совпадения объясняются на редкость просто - в данной истории тем, что Стрельцова была Стрельцовой, а Терехов - Тереховым.
С хорошими людьми, которые имеют мужество всегда оставаться самими собой, часто приключаются интереснейшие вещи.
Антонина Александровна поставила цветы в воду (она пришла с цветами просто так, как полагается ходить в больницу, а оказалось, подарок ко дню рождения) и поздравила Александра Сергеевича. Он рассказал ей, что, мальчиком, в оккупированной деревне был жесточайше избит и изуродован фашистами, на его глазах расстреляли мать, он долго болел, потом поправился, начал ходить, писать стихи…
Недавно решил Терехов побывать на родной Орловщине, посетить школу, в которой учился до войны, - он почетный пионер этой школы. И вот но дороге из Ульяновска в Орел через Москву ему стало хуже.
Через несколько дней Стрельцова опять поехала в больницу. Терехов рассказал ей о жене, сыне и дочери, которых он может только обнять, но не увидеть.
«Перед силой души этого человека, - написала потом в письме А. А. Стрельцова, - свои собственные невзгоды кажутся мелкими, незначительными».
Умение встречать, видеть хороших людей - талант, доступный каждому. Чтобы обнаружить этот талант, вовсе необязательно ехать в больницу к незнакомому человеку.
«Когда сносили наш старый дом в Сокольниках, предлагали нам три отдельные квартиры, но ни дочери, ни зятья не согласились отделиться от бабушки. Так мы и въехали в одну большую квартиру все вместе, зато душа семьи, ее глава и хранительница - бабушка Серафима Ивановна - осталась с нами.
Да и как мы могли без нее? Она так легко и весело решала все наши проблемы и жизненные неурядицы. Когда ее младшая дочь провалилась на экзаменах в институт, дед гневался, а бабушка сказала, что она даже рада, так как ученость ума не прибавляет. „Бери, Маша, иголку в руки и покажи свое искусство“, - прибавила она. И действительно моя тетка всю жизнь замечательно шьет и хорошо зарабатывает, и все вокруг нее ходят нарядные. А еще до моего рождения в доме, где жила бабушка, был пожар, и все вещи сгорели, семья плакала, а бабушка смеялась: „Вот и прекрасно, начнем сначала, а то заросли вещами“. Разбивалась чашка в доме, бабушка всегда говорила: „Слава богу! Давно она мне надоела“.
Жизнь у нее была нелегкая, но радости почему-то не отняла. В войну она проводила на фронт сына, дочь и зятя (дед был инвалидом). На сына получила бумагу: „Пропал без вести“. Нас, всех остальных, бабушка увезла в эвакуацию. И среди первых моих детских впечатлений есть такое: самолеты бомбят поезд. Мы лежим в яме, на земле. И я из своего укрытия пристально слежу за бабушкой, которая выносит из горящего вагона маленьких детей - в соседнем вагоне везли детский дом - и одного за другим, а то и по двое, но трое на руках бегом относит в заросли кустарника. Самолеты летают низко и поливают беженцев из пулеметов. А она как будто не видит этого.
Разместили нас потом в деревне под Кировом. И помню, как бабушка приходила с полевых работ, уставшая, и приносила овощи, но никогда не давала нам одним все съесть. „Сначала спросим, чем сегодня сирот кормили“, - говорила она, и мы шли в соседнюю избу, где поселили детский дом, и бабушка разворачивала из телогрейки чугунок с картошкой, а дети кричали: „Добавка пришла!“
И там, в эвакуации, и позже, в Москве, бабушка на каждый Новый год наряжалась Дедом Морозом и придумывала разные игры для взрослых и детей. Вообще всеми праздниками распоряжалась она, и чей-нибудь день рождения обсуждался заранее сообща: подарки, шутки, розыгрыш.
Но когда в дом приходило горе, бабушка плакала навзрыд и горевала открыто и очень сильно. Помню, как неистово она просила прощения, стоя у гроба своего мужа: „Прости меня, Христа ради, что не любила тебя, не берегла, что перечила тебе при всяком случае, что не кормила тебя, как надо, и вообще сгубила я тебя, Миша…“ Хотя она любила, и берегла деда, и всегда делала вид, что его слово решающее в семье. Она добавила ему несколько лет жизни своим уходом за ним, когда он уже не мог вставать.
Сейчас моей бабушки уже нет в живых. Но она всегда у меня перед глазами, как живая. Как бы она поступила? Что бы сказала? Так я часто думаю, оказываясь в безвыходной ситуации. Такая правда от нее исходила. Правда чувств и поступков, ума и сердца, правда души.
Когда ее внук, а мой брат Саша решил разводиться, бабушка сказала: „Иди проветрись, поживи где-нибудь, подумай, а тогда решай. Наташку я из дому не отпущу, я ее дочерью на твоей свадьбе назвала“. Саша около года снимал комнату, а потом вернулся к своей Наталье и сказал: „Я без бабушки жить не могу“.
Однажды я спросила бабушку, какие годы ей запомнились больше всего, в какой возраст она хотела бы вернуться. Мне самой было двадцать четыре, и я надеялась, что бабушка скажет: „В твой“. А она задумалась, глаза ее затуманились, и ответила: „Хотела бы, чтобы лет тридцать шесть - тридцать восемь мне опять стало…“ Я ужаснулась: „Бабушка, разве тебе молодой не хочется стать?“ Она смеется: „Это ты про двадцать лет, что ли, думаешь? Это пустой возраст. Еще ничего человек не понимает. А вот сорок - это да!“ Кажется, мимолетный разговор, а как скрасил он мне жизнь! Свое тридцатилетие я встретила с радостью. Вот, думаю, приближаюсь к любимому бабушкиному возрасту…
Жизнь у меня, как у всех, течет. Бывают минуты, когда кажется, что с ума сойдешь от отчаяния. И, как спасение, вспоминаю бабушку, и думаю: нет, еще не все потеряно. Она умела радоваться жизни до своего последнего дня.
Е. Константинова, медсестра. Московская область».
А. А. Стрельцова поехала к человеку незнакомому совершенно, открыла в нем красоту души, которая будет согревать ее всю жизнь, и сама доставила ему часы большой радости. Медсестра Е. Константинова увидела эту красоту в родной семье. А семья Пыхтеевых из Омска, подобно Кузьме Авдеевичу Веселову, захотела помочь человеку нелегкой судьбы…
В одном из номеров «Литературной газеты» были опубликованы письма заключенного Ивана Бакшеева - человека изломанной, тяжкой судьбы. И вот что семья Пыхтеевых решила:
«Здравствуйте, уважаемая редакция!
Нас очень заинтересовала судьба Ивана Бакшеева. Решили послать ему письмо с вашей помощью. Надо же ему опереться на кого-то на первых порах, а вы пишете, что у него только старенькая мать».
«Здравствуйте, Иван!
В „Литературной газете“ прочли ваши письма. Решили написать вам. Вы скоро выйдете на свободу, надо будет с чего-нибудь начинать. Вот мы и предлагаем вам: приезжайте в наш город.
Вы пишете, что хотели поработать в большом молодежном коллективе на заводе или на стройке. Наш огромный, с почти миллионным населением, город - сплошная стройка. И еще. Вы любите машины. У нас в городе автохозяйства, есть автодорожный техникум с вечерним отделением. Если вы приедете к нам в Омск, мы вас встретим и поможем устроиться на работу. У нас большущая рабочая семья: есть и студенты, и рабочие, и врачи, и летчик, и преподаватель института и т. д. Так что вы сразу обзаведетесь массой друзей. Вы любите машины - у нас в семье два шофера. В них вы найдете единомышленников. Вы любите книги - у нас в семье тоже любят читать, есть уже приличная библиотека. Может быть, это письмо несколько суховато, но мы надеемся, что вы поверите в нашу искренность.
Передайте привет от нас начальнику вашего отряда Матвееву, который так вам помогает обрести веру в себя, в жизнь. Чувствуем, что это умный, сильный человек. Когда думаешь о ценностях жизни, то именно такие люди, как Матвеев, утверждают в мысли, что жить стоит, такими людьми сильна и прекрасна жизнь.
Когда получите это письмо, напишите нам обязательно. Надеемся, что наша семья сможет стать вам полезной. Привет вашей маме».
В мартовском и апрельском номерах журнала «Урал» за 2004 год… (по Н. Горлановой)
В своём повествовании Горланова выдвигает проблему отношения к учителю, к личности в нашем обществе.
На мой взгляд, данная проблема актуальна в наше время, потому что роль учителя в социальной сфере занижена, работать в школе учителем непрестижно для молодого поколения.
Автор текста утверждает, что «время – честный человек». Елена Николаевна любила своих учеников, хранила в сердце память о каждом из них, что отразилось в её глубоких, ярких письмах к ним. И ученики отплатили ей взаимностью. Когда она «страдала от ностальгии, одиночества и болезней», они «писали, приезжали, помогали…».
Я тоже думаю, что время – «честный человек» и справедливый судья. Оно отметает всё пустое, ничтожное, оставляя только истинное, ценное. Настоящий учитель всегда играет большую роль в жизни подрастающего поколения, оставляет глубокий след в сердцах своих учеников.
Вспомним рассказ В. Распутина «Уроки французского». Молодая учительница Лидия Михайловна не только учила ребят французскому языку. Её уроки – это уроки доброты, человечности. Она играла на деньги со своим учеником, специально проигрывая ему, чтобы мальчик имел возможность купить хотя бы кружку молока в день. Учился он старательно, но в то тяжёлое послевоенное время голодал, жил у чужих людей. И герой рассказа, и мы, читатели, запомнили учителя Лидию Михайловну, потому что в ней было главное – неравнодушие к чужой судьбе.
«Учителями славится Россия», — писал поэт А. Дементьев в своём стихотворении. Мне хочется добавить: «Учителями славится наша школа». Они отдают все свои силы, чтобы ученики получили хорошие знания, которые пригодятся им в жизни. Не жалеют своего времени для дополнительных занятий. Но не только это важно. Фестивали, праздники, походы, конкурсы – это тоже часть нашей школьной жизни. И везде – с нами рядом учитель – друг, помощник, воспитатель.
Со своим первым учителем Ириной Петровной я общаюсь до сих пор. Езжу навестить, звоню, поздравляю с праздниками и днём рождения. Она учила нас, школьников-малышей, не только читать и писать, но и видеть мир, уважать старших, помогать друг другу, развивать свои способности, быть личностями. И сейчас её волнует наше настоящее и будущее. Поэтому для меня она близкий и дорогой мне человек.
В заключение хотелось бы сказать, что такие учителя, как Елена Николаевна, Лидия Михайловна, Ирина Петровна и многие другие — это Учителя с большой буквы.
Нет, я не был в другой географической точке, иногда мы пишем друг другу, когда говорить совсем не просто.
В этом письме были такие слова: "я не люблю тебя. Ты хороший и все такое, дело не в тебе, просто поняла, что не люблю, и ничего поделать с этим не могу, а главное, не хочу. И думаю о расставании, так как продолжать жить вместе - нечестно".
Это было, мягко говоря, неожиданно. На тот момент мы были вместе 20 лет, венчаны, воцерковлены, родители троих детей, жили дружно, без громких ссор и скандалов, не было ничего, что позволило бы сказать - ну вот, произошло то, что должно было произойти.
Понятно, я не идеален, но я любил свою жену, не давая ей никаких поводов для ревности или недовольства. Напротив, на тот момент ее карьера была на взлете, я взял на себя заботу о доме и детях, а чтобы она была в хорошей физической форме, выучился на массажиста, готовил ей вкусную и полезную еду. И как мужчина я не урод и "в Полном Расцвете сил".
В общем, заявление это было очень неожиданное и болезненное.
В силу финансовых ограничений мы не могли разъехаться и договорились жить пока так, в разных комнатах, как соседи. Что там происходило с женой, было, конечно, очень интересно, однако главным вопросом было все-таки другое: как быть мне!
Собрать сумку и уйти: мол, окей, хорошо, не любишь так не любишь, не можешь быть женой - не будь, твой выбор или требовать быть женой "Через Колено" и батюшек, потрясая свидетельствами о рождении детей и венчании? Или выгнать ее, пусть не любит меня в другом месте?
Вообще, что такое "Брак", "жена", "любовь" и "быть вместе"? И когда "Жена" перестает быть "женой"? Вот если бы мою жену сбила машина, и она превратилась бы в "Овощ", жена она мне или не жена? Мне тогда искать другую, которая не "Овощ" и выполняет свои функции? А где грань? Где тот список функций, что жена должна, а чего нет? И в каком объеме, в каком качестве? И кто этот набор опций определяет?
Ответ оказался простым: пока жена жива и не выбрала другого мужчину, она моя жена, и моя задача - любить ее и заботиться о ней с поправкой на конкретную ситуацию. Во всяком случае, до тех пор, пока есть силы. И если моя жена сегодня не хочет меня видеть, значит, моя любовь к ней будет заключаться в том, чтобы не попадаться ей на глаза.
Это как с рукой: есть более красивые, сильные, искусные руки, но самая лучшая и самая подходящая для меня рука - моя. Так и здесь. Лучшая для меня жена - моя. Здесь все слова ключевые. Эту жену и эту ситуацию дал мне бог, а он меня любит, и значит, так надо.
Через полгода кризис закончился, и жена полюбила меня так, как никогда не любила, и сегодня наши отношения такие, какими никогда не были и никогда бы не смогли стать без этой "Нелюбви".
Полгода я жену "По-соседски любил". Это было непросто.
Пожалуй, никогда я так не молился и не тянулся к богу.
За это время я многое понял и тоже написал жене письмо.
В нем я говорил о том, что можно что-то друг другу пообещать, о чем-то договориться, многое друг для друга делать, иметь общую постель, жить под одной крышей - и не быть вместе. Все это может быть проявлением "мы", однако не является его сутью. И напротив, можно быть далеко, можно молчать, ничего друг другу не обещать и ни о чем не договариваться, и быть - вместе.
Можно даже умереть - но даже в этом случае "мы" останется. Такое настоящее "мы" - это что-то свыше, возможно, совершаемое на небесах, однако при этом обязательно, сознательно и свободно принятое каждым здесь, на земле. Это решение, что да, теперь есть не только "я", что отныне существует "мы".
По-настоящему выбрать стать таким "мы" может только настоящее и зрелое "я", которое уже не нуждается в другом. Такое "я" научилось быть в одиночестве, такое "я" самодостаточно, нашло источник жизни на тех самых небесах, в боге.
Это новые отношения. Это бабочка в ладонях. Причем одна ладонь твоя, другая - моя. В таких отношениях я двигаюсь ровно настолько, насколько готова ты, а ты - настолько, насколько сама этого хочешь. И насколько могу тебе позволить я. в таких отношениях нет жесткого "ты мне Должен", это горячее и нежное рукопожатие без требований и ожиданий, настолько горячее и крепкое, чтобы, не обжигая, дарить друг другу тепло, и настолько внимательное и нежное, чтобы бабочка осталась живой. У меня больше нет условий. Я именно тебя люблю. Фото из личного архива автора Никита плащевский.
Загрузка...
