Петер Розеггер: биографическая справка

УДК 8 (09)

Афанасьева Татьяна Сергеевна

преподаватель г. Нижний Тагил Afanasyeva Tatyana Sergeevna

Lecturer Nizhniy Tagil

Интеграция архетипов плута и демона в образе Остапа Бендера

"Rascal" and "Demon" Archetypes Integration in Ostap Bender"s

Настоящая статья посвящена исследованию центрального образа дилогии И. Ильфа и Е. Петрова Остапа Бендера в соответствии с теорией архетипов. Автор рассматривает генеалогию архетипа плута и демона в контексте русской литературной традиции. Результаты исследования позволяют интерпретировать романы И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» как цельное эпическое произведение с глубинной тематикой, ориентированное на достоверное отражение исторических реалий.

The article studies the central image of the dilogy by I. Ilf and E. Petrov with the help of the theory of archetypes. The author analyses the genealogy of the rascal and demon archetypes in Russian literary tradition. The results of the survey let us consider the novels "Twelve Chairs " and "The Golden Calf" by I. Ilf and E. Petrov as a single epic work with a deep plot aimed at a true-to-life description of historical events.

Ключевые слова: сатира, дилогия, архетип демона, архетип плута, трансформация архетипов, интеграция архетипов, двойственность образа, космос, хаос.

Key words: satire, dilogy, the archetype of demon, the archetype of rascal, transformation of archetypes, integration of archetypes, duality of the image, space, chaos.

Интерпретация главного героя сатирической дилогии И. Ильфа и Е. Петрова стала одной из основных причин полемики вокруг романов «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». Результаты поиска как литературных предшественников Остапа Бендера, так и реальных прототипов были многочисленны и разнообразны.

Великий комбинатор И. Ильфа и Е. Петрова - это некий собирательный образ человека «плутовского» типа, имеющий в мировой литературе свою художественную генеалогию, что позволяет говорить об архетипичности данного образа. Однако особого внимания заслуживает тот факт, что, отдавая дань литературной традиции, И. Ильф и Е. Петров сумели внести в образ определенную специфику, соединив тем самым художественную традицию с новаторским приемом.

Современный исследователь творчества И. Ильфа и Е. Петрова Ю. К. Щеглов определил оригинальность творческого решения в создании образа Остапа Бендера не столько «в новой комбинации известных признаков и типов литературного героя», сколько «в том, что эти традиционные признаки и типы оказываются спроецированы в советскую действительность, на фоне которой они неожиданно приходятся ко двору, получают парадоксальное применение и начинают жить новой жизнью» .

То историческое время (начало XX века), в рамках которого создавалась дилогия, во многом контролировало и даже определяло жанр, тематику и проблематику художественных произведений. Отсюда столько мифов относительно государственного заказа на первый роман дилогии, развенчание которых только подтверждает оригинальность решения И. Ильфом и Е. Петровым поставленной глубинной проблемы.

Синтез литературной традиции и индивидуальных авторских решений привел к дуалистическому пониманию образа главного героя дилогии. По нашему мнению, наиболее обоснованной является точка зрения Ю. К. Щеглова, расценивающего образ Остапа Бендера как трансформацию двух архетипов: демонического и плутовского. Каждый из названных архетипов имеет в мировой литературе давнюю художественную традицию.

Одним из самых ранних воплощений архетипа плута является образ мифического Трикстера. В современную культуру архетип Трикстера пришел из работ К. Г. Юнга; он, в свою очередь, заимствовал этот образ у исследователя мифов североамериканских индейцев П. Радина.

В европейской культуре и литературе архетип Трикстера воплощается в образе скандинавского бога-проказника по имени Локки.

«В образе Трикстера Юнг отметил ряд карнавальных традиций...Трикстеру свойственна любовь к коварным розыгрышам и злым выходкам, способность изменять свой облик. Но, несмотря на присущие ему отрицательные качества, Трикстер может создать то, на что другой, даже затратив свои самые лучшие силы, оказывается не способен. Однако важнее всего здесь то, что Трикстер не является «существом Хаоса», он - любимый ангел Бога, правда, в прошлом. Он - странник, медитатор, герменевтик... нарушитель границ...» .

Следует отметить, что архетип плута в образе мифологического Трикстера имел максимальное приближение к демоническому архетипу, однако, говорить в данном случае о полном взаимопроникновении архетипов не представляется возможным, поскольку семантика данных архетипов принципиально различается.

Художественная традиция реализации архетипа плута на почве русской культуры также имеет свои яркие примеры ранней интерпретации. Мотив плутовства и хитрости - один из важных составляющих элементов русского фольклора. Он четко прослеживается в популярном образе русской сказки -рыжей плутовки лисицы. Она с легкостью находит выход из сложных ситуаций, проявляя незаурядный ум и способность творчески подходить к решению проблемы. Ей близок дух авантюризма и желание покорять новые вершины. Несмотря на то, что проделки лисы нередко имеют своей целью отнюдь не благие намерения, на читательском уровне они воспринимаются с большой долей юмора.

Отступление от зооморфной традиции изображения архетипа плута прослеживается в жанре фольклорного анекдота. «Фольклорный анекдот и его книжные дериваты строятся на оппозиции ума (хитрости) и глупости (наивной простоты), изредка соединяемых в одном лице. Медиатором между плутом и простаком является шут. Когда оба антагониста хитрецы, то плутовство одного может быть преодолено контрплутовством другого. Так происходит, например,

в многочисленных адюльтерных сюжетах, в которых мы восхищаемся то ловкостью любовника, то контрдействиями мужа» .

В полной мере генезис архетипа плута эксплицируется на примере излюбленного героя русских балаганных сюжетов Петрушки, славу которого создали его остроумие и хитрость.

Традиции жанра плутовского романа прослеживается и на материале авторской русской литературы.

В поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души» архетип плута реконструирован в образе главного героя Чичикова, которого писатель наделил чертами нового человека, появившегося в русском обществе XIX века.

Основное внимание уделено актуализации значения двойственности. Чичиков как представитель нового времени достаточно умен и изобретателен, что роднит его с Космосом, но, вместе с тем, он чрезвычайно амбициозен и тщеславен, страстен и азартен, в своем желании достичь поставленной цели готов пойти на крайние меры, пуститься в самую рискованную авантюру, что приближает его натуру к демоническому началу, а следовательно, и к Хаосу.

Одной из отличительных черт Трикстера является его свободный дух. Он волен сам выбирать свою дорогу. Поэтому мотив дороги, которым завершается роман, обещает Трикстеру обретение истины и свободы, дарит надежду на достижение гармонии.

Семантика архетипа демона в мировой литературе характеризуется в большей степени сепаративным значением, нежели семантика архетипа плута. Историческая интерпретация архетипа демона строится на восприятии его в качестве антагониста Бога, то есть в рамках оппонирования категорий Космоса и Хаоса. Демон в его традиционном значении представлен в образе дьявола (христианская литература) и его этническо-религиозных эквивалентах. Смысл существования архаического демона сводится к его стремлению одолеть Бога, «переманив» на свою сторону божьих творений - людей (библейский сюжет об изгнании из рая).

Литературное творчество И. Ильфа и Е. Петрова было далеко от традиций, характерных для романтизма и символизма. Сюжет романов «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» строится по тому же принципу, что и поэма «Мертвые души» Н. В. Гоголя, написанная им в соответствии с традициями реализма. Близость данных произведений обусловлена не столько влиянием традиций классической литературы, сколько схожестью исторического времени. Однако в образе Остапа Бендера, возникшего, как и образ Чичикова, на почве смены устоев, архетип плута приобрел новые черты, не свойственные его предшественникам. Таким образом, традиционный архетип плута в творчестве И. Ильфа и Е. Петрова получил новую интерпретацию. Прежде всего, это стало возможно за счет синтеза двух семантически близких и не раз уже интегрировавших архетипов плута и демона. Основой образа великого комбинатора послужил архетип Трикстера, в котором плут и демон являются составляющими одного целого. Выбор в качестве ключевой одной из составляющих представленного архетипа и послужил причиной зачастую односторонней интерпретации образа Остапа Бендера в критической литературе.

Плутовская и демоническая ипостаси позволяют интерпретировать образ главного героя дилогии на двух уровнях. Как плут Остап Бендер «относится к типу деклассированных авантюристов, чьи интересы располагаются в тривиальной, «низменной» сфере, заведомо отключенных от каких-либо идеалистических или престижных устремлений» . Как демон Остап Бендер выполняет определенную миссию в противостоянии Космоса и Хаоса.

Система жизненных принципов плута также подвижна и динамична, как и образ жизни, который он ведет. Спецификой изображения плутовского архетипа является помещение его в особый художественный мир, обладающий имманентной организацией с собственными нормами и законами. Наиболее ярко данная модель мира продемонстрирована в «Одесских рассказах» Бабеля, где герои разговаривают на своем собственном жаргоне и обсуждают темы, далекие от понимания человеком «общего» мира внетекстовой реальности.

Великий комбинатор И. Ильфа и Е. Петрова также живет в своем сепаративном мире и обладает достаточно гибким понятием нравственности, что позволяет ему комфортно чувствовать себя в предлагаемых обстоятельствах, и даже более того, занимать в них лидирующую позицию.

При стечении обстоятельств иным образом плут мог бы стать «культурным» (положительным) героем, реализовав тем самым свою изначальную космическую составляющую, выраженную, в частности, в его креативности. Однако писатели исключили космическую составляющую Трикстера-плута, акцентировав внимание на хаотической, тем самым лишив своего героя права катарсиса. Творческие способности Остапа направлены исключительно на служение его «низменным» потребностям, следовательно, их развитие как космической составляющей, в конечном счете, сведено к регрессу.

Дуалистическая составляющая сущности архетипа плута нашла отражение в неоднозначном восприятии его роли в произведениях. С одной стороны, Остап Бендер является обличителем пороков современного общества, а с другой - он сам один из его пороков. В данном случае происходит совпадение плутовской и демонической ипостасей образа великого комбинатора. Ю. К. Щеглов отмечает, что «Можно рассматривать плутовство и демонизм Бендера как два контрастных регистра, через которые проводится единая тема «невовлеченности» и которые затем неразрывно совмещаются в характерной модели бендеровского поведения, в знакомом всем читателям рисунке бендеровского речевого и практического остроумия» .

Традиционно демонический персонаж обладает определенной харизматичностью, что способствует восприятию его в качестве положительного героя. Здесь следует акцентировать внимание на том, что задача архаического демона состояла именно в соблазнении и дезинформации. Остап Бендер часто действует по тому же принципу. Важно отметить, что процесс обольщения у него всегда разыгрывается в соответствии с «принципом карнавала», ключевыми составляющими которого являются метаморфоза и мистификация («Начать карьеру многоженца без дивного, серого в яблоках

костюма, было невозможно. К тому же нужно было иметь хотя бы десять рублей на представительство и обольщение»). Небольшой акушерский чемодан, который Остап всюду носит с собой, - это уменьшенная гардеробная человеческих масок. Обольщая и вводя в заблуждение персонажей художественной действительности, демоническая сущность Остапа выполняет и сверхзадачу, заручаясь симпатией и сопереживанием со стороны читательской аудитории.

Демоническая сущность Остапа обусловливает его глубокий внутренний конфликт, заключающийся в собственном бездушии. Деньги, которые он так стремится получить на протяжении действия двух романов, сами по себе не имеют для него ценности, они являются символом жизни, «свободной от самого себя», от своего вечного поиска и скитаний. Они должны привести его в идеальный город, рай, «символичный» Рио-де-Жанейро: «Я с детства хочу в Рио-де-Жанейро. Вы, конечно не знаете о существовании этого города... Полтора миллиона человек, и все поголовно в белых штанах» . Шура Балаганов, естественно, не знает о существовании такого города, потому что именно такого города-рая, города-утопии, в реальности не существует, как нет и того мира, в который хочет окунуться Остап, получив заветный миллион.

В исследованиях творчества И. Ильфа и Е. Петрова нередко прослеживается мысль о благородстве Остапа Бендера, проявляющемся время от времени в широких жестах неожиданного самопожертвования. Все подобные поступки имеют иное основание. Остапу необходимо общество, чтобы восполнить пустоту вокруг себя, которая, тем не менее, оказывается невосполнимой.

Киса Воробьянинов, Шура Балаганов и Паниковский выполняют функцию свиты, «низших» демонов, окружающих своего повелителя. Неслучайно Остап редко называет каждого из них по имени, предпочитая пользоваться прозвищами (Конрад Карлович Михельсон, Киса, предводитель камачо - новые имена Ипполита Матвеевича Воробьянинова; Вася, бортмеханик, адмирал Балаганов - Шура Балаганов; студент, старик - Паниковский). Тем самым он не только подчеркивает свою власть над ними, но и «уничтожает» их

индивидуальность. В повседневном общении Остап нередко называет Воробьянинова Кисой, детским домашним прозвищем, оставшимся в далеком прошлом и не имеющим никаких связей с настоящим. Встреча с Шурой сама по себе происходит в маскарадных условиях (на момент встречи с Остапом Балаганов уже отрекся от своей реальной жизни). Это подтверждается словами Бендера: «Вот это нехорошо. Почему вы продаете свою бессмертную душу?». «Церемония» принятия в свиту Паниковского имеет наибольшую ритуализацию: «- Встаньте на колени, - сказал Остап. Паниковский так поспешно опустился на колени, словно ему подрубили ноги. - Хорошо! -сказал Остап. - Ваша поза меня удовлетворяет. Вы приняты условно, до первого нарушения дисциплины, с возложением на вас обязанности прислуги за все» .

Единственным, чье имя остается неизменным на протяжении всего повествования, является Адам Казимирович Козлевич. Это объясняется тем, что он и не входит в свиту Остапа. По определению командора он - «просто ягненок, неудавшийся баптист», потерявший веру. Таким образом, Козлевич -случайная жертва, поплатившаяся за свой нетвердый дух. В таком свете сцена спора Остапа и священнослужителей приобретает символический смысл, а фраза «и началась борьба за бессмертную душу шофера» - прямое значение.

Данный эпизод имеет достаточно прозрачную отсылку к философскому трактату Ф. Ницше. В традиционной критической литературе этот факт отмечен не был, и вся сцена спора, несмотря на свою глубинную философскую тематику, воспринималась как сатирическая. Тогда как именно здесь И. Ильф и Е. Петров подняли одну из важнейших проблем современного общества -духовную анархию. В данном случае Остап Бендер примеряет на себя роль сверхчеловека, «заменителя Бога», о котором говорил Ницше: «- Ксендз! Перестаньте трепаться! - строго сказал великий комбинатор. - Я сам творил чудеса. Не далее как четыре года назад мне пришлось в одном городишке несколько дне пробыть Иисусом Христом. И все было в порядке... Небо теперь в запустении. Не та эпоха. Не тот отрезок времени» . В данном мире

появление демона, провозглашающего собственное владычество, вполне закономерно. Его задача состоит в том, чтобы в сложившихся исторических событиях пробуждать смятение и сеять Хаос.

Между двумя романами дилогии лежит сравнительно малый отрезок времени, и, на первый взгляд, описываемая историческая реальность является идентичной, тогда как нельзя не заметить, что между Остапом Бендером в «Двенадцати стульях» и Остапом Бендером в «Золотом теленке» наблюдается существенная разница, чему есть ряд причин. Это и возросшее мастерство писателей, и их изменившееся восприятие действительности. Если первый роман дилогии - это, в большей степени, приключенческий роман, тяготеющий к классике плутовского жанра, то «Золотой теленок» - это уже роман с философским подтекстом. Плут Остап Бендер в соответствии с литературной традицией неизменно терпит поражение, будь то бесполезная погоня за сокровищем мадам Петуховой или афера с миллионом. Единственное, что он получает - это симпатию со стороны читателя, увлеченного остротой его ума или веселым нравом. Таким образом, можно сказать, что плутовской персонаж получает «условное бессмертие». Окончание первого романа, где Остап гибнет от руки компаньона, является сюжетно неожиданным, но жанрово оправданным.

В романе «Золотой теленок» перед читателями предстает «качественно новый» Остап Бендер. В самом начале романа Бендер говорит о себе: «Я не хирург. Я невропатолог, я психиатр. Я изучаю души своих пациентов. И почему-то всегда попадаются очень глупые души» . Таким образом, новый, перерожденный Остап - это, прежде всего великий комбинатор, тот самый булгаковский исследователь человеческих душ в своем первом, раннем обличии. Как персонаж демонический Остап Бендер стоит выше категорий жизнь-смерть, даже понятие «расплаты» имеет для него лишь условное значение.

Синтез архетипов демона и плута, представленный в образе Остапа Бендера, позволил гармонично отразить противоречивые стороны его характера и, кроме того, дать логическое объяснение его поступкам.

Демоническая фигура Остапа Бендера стала знаковой для своей эпохи. Маскируясь под личиной афериста и жулика, он долго оставался вне подозрений со стороны советской цензуры, поскольку «шуту и жулику, которые с социальной точки зрения выглядели «никем», многое сходит с рук» . Органичное слияние демонического и плутовского в образе великого комбинатора послужило причиной спасения дилогии И. Ильфа и Е. Петрова от ярлыка «запретная литература».

Без сомнения, Остап Бендер в большей степени демон, нежели плут, что особенно ярко отразилось на, казалось бы, сюжетной незавершенности второго романа дилогии. Вопрос, потерпел великий комбинатор поражение или одержал победу, долгое время оставался открытым, между тем, как ответ на него обусловлен литературной традицией и архетипической условностью дилогии И. Ильфа и Е. Петрова. Критерии оценки образа Остапа Бендера не могут быть соотнесенными с типичными критериями оценки, дифференцирующими литературные персонажи по принципу «положительный-отрицательный». Архетип демона-плута, реализовавшийся в образе великого комбинатора, расширил художественное пространство дилогии, акцентировав внимание на социальных конфликтах современной авторам действительности.

Библиографический список

1. Ильф И., Петров Е. Золотой теленок [Текст] / И. Ильф, Е. Петров. - М. : Дом, 1995. -320 с.

2. Литературные архетипы и универсалии: сборник / под ред. Е. М. Мелетинского. - М. : Рос. гос. гуманитар. ун-т, 2001. - 431 с.

3. Щеглов Ю. К. О романах И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» / Ю. К. Щеглов. // И. Ильф, Е. Петров. Двенадцать стульев: Ю. К. Щеглов. Комментарии. - М. : Панорама, 1995. - 653 с.

1. Ilf, I., Petrov, E. The Golden Calf / I. Ilf, E. Petrov. - M.: Publishing House "Dom", 1995. - 320 pp.

2. Literary Archetypes and Universals: Collected Articles / Edited by E.M. Metelinsky. - M.: Russian State Arts University, 2001. - 431 pp.

3. Tscheglov U.K. About Novels by I. Ilf and E. Petrov "Twelve Chairs" and "The Golden Calf" / U.K. Tscheglov // I. Ilf, E. Petrov. Twelve Chairs: U.K. Tscheglov. Commentary. - M.: Publishing House "Panorama", 1995. - 653 pp.

4. http://www.msclub.ce.cctpu.edu.ru/school/Jung/Jung23.htm

Сказкотерапевт, как и любой писатель, должен помнить о том, что Слово, Сюжет, Персонаж имеют силу, жизнь – отличную от нашей, но не менее «живую». Это не дешёвая мистика, в которую можно выбрать верить, а можно выбрать не верить.

У современной философии и логики есть целый раздел, оформившийся уже в отдельную науку. Этот, скорее, раздел, логики называется: «Семантика возможных миров». Он изучает, как мы «вызываем» к бытию нечто, когда придумываем истории.

Не углубляясь в эту интереснейшую дисциплину, скажем кратко: лингвисты и другие междисциплинарные исследователи доказали – «возможные миры» имеют статус чего-то бытийственного , подлинно сущего . В какой-то степени их можно считать – настоящими, где-то и как-то существующими. И значит на нас – влияющими. Особенно, когда мы настоятельно стучимся в их двери.

Возможные миры – как кошка Шрёдингера, жива она или мертва – покажут соответствующие условия .

Если посмотреть на череду актёров его сыгравших за 300 лет (где они, покажите?) и на незыблемого Гамлета – начинаешь верить...

К «возможным мирам» как раз и относятся все создания человеческого Слова, грубо говоря: литературные персонажи, мифы, сказки и сюжеты.

Ясно, что уже после убедительных просьб учёных 20 века относиться к Слову серьёзно, сказкотерапевт должен навострить уши. Может ли он глумиться, сочиняя сказку? Желать кому-то недоброго? Пугать? Кощунствовать? Сопрягать рядом (ради смеха и вызова общественному вкусу) стилистически несопрягаемые понятия? Относиться к своей деятельности несерьёзно?

Постмодернизм, который был в моде в 90-е и как раз увял в начале нулевых, учил, что – да, можно ибо «всё одно». Народная мудрость веков учит, что – нет.

В устном народном творчестве и в народном быту часто драматизируется один старинный сюжет: «Плут-рассказчик и простофили».

Так, часто к детям помладше подсаживается во дворе ребёнок постарше и с видом «бывалого» начинает пугать детишек: «А знаете, что если сорвать листик вот с этого куста и проделать в нём дырочку и посмотреть через неё на небо, то начнётся третья мировая война и все мы умрём?»

Ему однако вторит в ответ другой архетип, который как бы венчает финалом первый, и это архетип: «Наказанный плут».

Наказание, правда, наступает не сразу... И только для тех, кто серьёзно укрепляется в ходе жизни – в презрении к «глупым людишкам» и одновременно – в легкомысленном бесстрашии по отношению к тому, что выходит за рамки его понимания.

Эти истории можно увидеть не только в сказках и мифах... Что самое волнующее и страшное – такие истории случаются и в нашей жизни! И они носят характер «необъяснимых феноменов».

История Первая: Сейчас вам принесут кофе!

Этот сюжет – очень старинный, бродячий, но нам он известен (и более близок!) в версии, подновлённой жанром анекдота.

На самом деле этот «анекдот» очень важен для понимания всего архетипа «наказанного болтуна».

Итак. Плут-рассказчик приезжает в дом отдыха и тяготится своими соседями-простофилями, которые не могут выдумать ничего интересного, кроме как рассказывать старые анекдоты.

Плут-рассказчик решает попугать соседей-простофиль своими личными надуманными байками и позабавиться на их счёт самому.

Соседи травят старые политические анекдоты, а плут делает умоляющее лицо и подаёт им немые знаки.

«Знаете ли вы, почему здесь нельзя рассказывать политические анекдоты?» – спрашивает плут своих простоватых соседей.–Потому что в каждую отдушину здесь вставлен микрофон, который ведёт прямо в кабинет первого секретаря райкома партии. Не верите, что нас прослушивают день и ночь?»

Плут подходит к отдушине в стене, ставит стул и громко говорит в отдушину: «Принесите сюда кофе!»

Из отдушины доносится треск, а потом ледяной голос сотрудника «органов» отчётливо произносит:

«Начальству пришлась по вкусу ваша шутка. Ожидайте. Сейчас вам принесут кофе».

История Вторая: Ты звал меня на ужин?

Бродячий сюжет про Дон-Жуана известен многим куда больше. История его гибели отдаёт всё тем же архетипом наказанного плута-кощунника.

Хвастаясь перед своим слугой Лепорелло, надменный Дон-Жуан бросает вызов кладбищенской статуе Командора. Он издевательски приглашает каменное изваяние обманутого мужа – отужинать с ним и его новой любовницей – в полночь.

Покойный муж его нынешней подружки (существующий уже увы только в виде кладбищенской статуи) – конечно же, нем и безответен. Но он нем и безответен до поры до времени.

Забыв об оскорблении, нанесённом глупой беспомощной статуе, Дон-Жуан пирует. А дальше происходит знаменитое:

Пролетает, брызнув в ночь огнями,
Чёрный, тихий, как сова, мотор,
Тихими, тяжёлыми шагами
В дом вступает Командор...
Настежь дверь. Из непомерной стужи,
Словно хриплый бой ночных часов -
Бой часов: "Ты звал меня на ужин.
Я пришёл. А ты готов?..

История Третья: письма в никуда

До этого мы рассказывали лишь бродячие сюжеты мифологии и литературы.

Но следующая история действительно произошла в жизни и относится к разряду «необъяснимых феноменов»!

Поскитавшись, письма приходили обратно с пометкой «Такой адресат не найден» – примерно через полгода, обклеенные редкими марками.

И вот однажды «адресат нашёлся»...

Евгений Петров выдумал всё от начала и до конца – только страна Новая Зеландия была им не выдумана. Он выдумал город (Хайдбердвилл), улицу (Райтбич), дом (7) и поселил там вымышленную семью и главу семейства – выдуманного им господина Мерилла Оджина Уэйзли!

В письме наш писатель написал вот что: «Дорогой Мерилл! Прими соболезнования в связи с кончиной дядюшки Пита! Как Ингрид? Как дочка? Я за вами соскучился. Прости, что давно не писал!»

Евгений Петров получил ответ... После этого он навсегда перестал шутить, даже улыбаться, как заметили все его коллеги по редакции. Это было в 1939 году.

В письме, которое пришло из Новой Зеландии, было написано вот что: «Дорогой Евгений! Спасибо за соболезнования! Нам жаль дядю Пита. Ингрид передаёт тебе привет, дочка скоро идёт в школу. Мы до сих пор помним те два дня, что ты у нас прогостил!»

Но самое важное: в письмо была вложена фотокарточка. На ней улыбался незнакомый Петрову мужчина и … сам Петров с ним в обнимку. На обороте карточки дата: 9 октября, 1938 г.

Надо ли говорить, что Петров никогда не был в Новой Зеландии? А что же это была за дата? 9 октября 1938 года Евгений Петров попал в больницу в бессознательном состоянии – с сильнейшей пневмонией и два дня был на грани жизни и смерти.

Неудивительно, что после получения этого письма Петров навсегда перестал шутить и улыбаться.

***
Общее в историях мужчины из анекдота, Дон-Жуана и Евгения Петрова – одно.

Они сочиняли истории с целью позабавиться над Другими, полагая себя в чём-то «выше всех», по крайней мере – храбрее, талантливее, находчивее, сообразительнее, остроумнее.

Каждый раз, произнося Слово, они полагали, что пишут его «вилами по воде». Так думал Дон-Жуан, так думал мужчина, кричавший в отдушину о чашке кофе, так думал Евгений Петров, потешавшийся над сотрудниками почтовых отделений мира.

И каждый раз произнесённое ими Слово «обретало плоть» и давало им обратную связь...

***
Дорогие сказкотерапевты! Вы имеете право сочинять сказки «с юмором и перцем». Но в этом юморе и перце не должно быть ни капли презрения и наглости .

Ни по отношению к слушателю-читателю вашего произведения,

ни по отношению к материалу, который вы берёте за основу, (язык, культурный миф, жанр),

ни к тем персонажам, которых вы упоминаете в своём рассказе.

Ведь страна Мифа, страна Искусства, в которую мы шагаем ногой, сочиняя Тексты, – это очень странное и опасное место. Удачную попытку его описать дал поэт Иосиф Бродский в поэме «Вертумн»:

Я понял, что заблуждаюсь, услышав
Твою беседу с местной старухой.
Язык оказался смесью
Вечнозёленого шелеста
С лепетом вечносиних волн
И настолько стремительным,
Что в течение разговора
Ты несколько раз превратился
У меня на глазах - в неё.
"Кто она?" - я спросил после, когда мы вышли.
"Она?" - ты пожал плечами. "Никто.
Для тебя - богиня"

Елена Назаренко

Соколов Н.

Добрых два месяца заинтригованная публика пребывала в глубоком недоумении. Только и звону было что про "план Путина", но ни одна живая душа не могла внятно объяснить, что это за зверь. Невозможно же всерьез считать "планом" велеречивые послания Федеральному собранию, совершенно по конструкции не отличающиеся от приснопамятных директив...цатого съезда. И столь же содержательные, ибо все содержание могло быть передано одним пошлым тостом "за все хорошее!".

Некоторые действия власти действительно заставляли подозревать наличие некоего конкретного плана - так решительно они проводились, хотя объяснений им не давалось вовсе или давались явно несообразные (вроде отмены губернаторских выборов ради успешной борьбы с терроризмом). Стреноживание прессы, "раскорчевка" политических партий, показательная порка неудобных олигархов, кастрация суда, вообще замена политических институтов муляжами вроде Общественной палаты - все это смотрелось как части какого-то рационального плана, но цельности его никак не удавалось ухватить. Недоставало какого-то важного элемента, который объяснял бы, ради чего все эти титанические усилия. И вот неожиданно стал достоянием публики недостающий кусочек, пазл сложился, и путинский план явился во всем великолепии.

Мы можем наконец судить об этой грандиозной конструкции благодаря удивительной откровенности скромного исполнителя высочайших предначертаний - Олега Шварцмана. Олег Сергеевич, хотя и окончил биологический факультет МГУ только в 1996-м, а аспирантуру - в 1999-м (отчего-то уже на философском факультете), ныне управляет активами на сумму 3,2 млрд долларов. Будь это в "чудовищные ельцинские 90-е", никто бы не удивился - каких только чудесных вознесений тогда не бывало. Но взлет господина Шварцмана пришелся на совсем другое время и объясняется совсем другими причинами.

Олег Шварцман, по его собственным словам, уполномочен высшей властью изымать имущество у "нелояльных собственников" и аккумулировать оное в рамках организации под названием "Финансгрупп". Задача организации формулируется предельно ясно: "Ходорковских всяких наклонять, нагибать, мучить, выводить на социальную активность..."

Имущество так запросто не отберешь, поскольку все олигархи скоренько обзавелись собственными заступниками в правоохранительных органах и стали возникать частые конфликты между "наезжающими". Пришлось создать новую систему, деликатно именуемую "партнерством". Механика, впрочем, старинная и легко узнаваемая. Уполномоченные Шварцмана стали навещать предпринимателей "с разными предложениями", от которых те, разумеется, не дерзали отказаться, и вступали с предлагальщиками в "совместную деятельность":

"Например, "Русская нефтяная группа" - это результат альянсов с "Роснефтью", ТНК и "ЛУКОЙЛом": сначала в трейдинге, потом мы стали покупать малые и средние нефтедобывающие предприятия. Иными словами, эти компании отдали "Русской нефтяной группе" часть сбыта".

Так что "новая система" по существу ничем не отличается от отнюдь не нового бандитского крышевания с передачей доходов в общак.

Политика, проводимая новой корпорацией, хотя и именуется авторами политикой "бархатной реприватизации", при ближайшем рассмотрении неотличима от управления при посредстве ежовых рукавиц. Часть приглянувшихся "стратегических активов" скупается за полцены, причем корпорация "минимизирует рыночную стоимость разными инструментами" и "как правило, это добровольно-принудительные инструменты".

Подлинное новшество заключается в кадрах, которыми располагает эта внушительная организация: помимо действующих силовиков на нее трудятся "Совет ветеранов МВД, бывшие сотрудники ОБЭП, РУБОП. Шестьсот тысяч по всей стране! Они ведут пристальную аналитическую работу - какие предприятия, в каком регионе, в какой стадии корпоративных отношений находятся. Где есть возможность … вытеснить нелояльных власти собственников".

Спорить никто не осмелится. Да и бессмысленно, поскольку как эпически повествует господин Шварцман, "у нас же это госзадача - все понимают, что нам поручили это делать. Если не мы, то придут другие, которые точно так же будут выполнять функцию консолидации активов в руках государства, потому что это государственная политика сейчас".

Направляет эту государственную политику, разумеется, "партия". Ее "олицетворяет силовой блок, который возглавляет Игорь Иванович Сечин", замглавы администрации российского президента. Причем переписка с ним, в стилистике третьесортных шпионских романов, почему-то ведется не непосредственно, а через дупло. Дуплом служит офис заслуженного гэкачеписта генерала Валентина Варенникова - депутата Госдумы. (Теперь в общих чертах понятно, для чего нужна Госдума, которая "не место для дискуссий".)

Активы вроде бы изымаются в пользу госкорпорации, но вот реальными собственниками и выгодополучателями являются, однако, "разные офшоры, кипрские и другие", члены семей "руководства администрации президента", просто "высокопоставленные люди", и почему-то отдельно "физики" - физические лица, все близкие, фээсбэшники или эсвээровцы". Олег Дерипаска однажды уже рассказывал нечто подобное, но тогда на эти словеса не обратили большого внимания и даже усомнились в аутентичности беседы. По прошествии полутора лет уже совершенно несомненно, что план Путина не только ясно словесно сформулировался, но и по существу исполнен. А заключается он в приватизации российского государства сплоченной корпорацией чекистов-силовиков, одновременно и при помощи этого приватизированного государства прибирающей к рукам и все лакомые доходные активы.

И напрасно господин Шварцман простодушно удивляется, что "бандитов в классическом виде практически уже не осталось". Как же им выжить, "классическим", когда их ремеслом с успехом занялись "неклассические", и настолько преуспели, что уже и все государство оприходовали.

В том, что последний кусочек этого дивного пазла выставлен теперь на всеобщее обозрение даже с некоторой нахальной гордостью, ничего удивительного нет. Все приуготовительные шаги, занявшие у господина Путина и его команды семь долгих лет, завершены, и теперь у общества практически нет легальных инструментов, чтобы предотвратить окончательное превращение России в чекистский общак.

Все схвачено. Под эту конструкцию даже подводится идеологическая подпорка в виде новейших курсов отечественной истории, долженствующих убедить граждан в существовании особого "русского способа управления", при котором успехи модернизации достигаются путем концентрации ресурсов в руках террористического государства.

Опыт нашей истории недвусмысленно свидетельствует, что все такого рода "модернизации", вручавшие ресурсы страны служилой корпорации, - опричная при Иване Грозном, гвардейская при Петре I, гэпэушная при Сталине – завершались полным разорением страны. Но стоило стране маленько накопить жирку при власти менее людоедской, немедленно у новой чекистской корпорации возникал соблазн "модернизировать" ее на свой лад.

Никита Соколов
03.12.2007

Плут м. плутовка ж. кто плутует, ловкий обманщик, мошенник, бездельник, нечестный человек, особ. в мелочах, надувала, оплетала, ошукала. Плуту в руки не попадайся. Да умный человек не может быть не плутом! Грибоедов. Квас плут: воду навел, а сам ушел! о жидком квасе. Плутец, плутишка, плутыш б. шуточн. умный, хитрый, бойкий ребенок. Плутяга, смягченное прозвище плута. Плутища отъявленный. | Плутовка и плутовочка, б. шуточн. и ласкат. Эта плутовка всякого обойдет. Купец плутец. У всякого плута свои расчеты. Рука руку моет, а плут плута покрывает. Алмаз алмазом режется (или: гранится), плут плутом губится. Плут на плуте едет, плутом погоняет. Не душой худ, а просто плут. | Плут, плутево ср. плутиво, астрах. арх. черноморск. поплавок к сетям, шашка, балберка, обычно из осокоревой коры, вероятно от путать (плутать). Плутье ср. собират. плуты, обманщики, а также | плуты, плутева неводные, плутивье собират. Поладили шелковы невода, клали плутивья серебряные, песня. Плутень, плутонос, плутоноска утка широконоска, Anas clypeata. Плутня ж. ловкий обман, мошенничество, бездельничество. Всех плутней, кулаков и маклаков не перечтешь. Приказные плутни. Картежными плутнями люди живут. Политические плутни ныне в ходу. Плутовство ср. плутня; | мошенничество, как нечто отвлеченное. Плутость ж. плутство ср. стар. плутни, плутовство. За его пьяную плутость, послали на Верхотурье. Плутства их много. Плутовская увертка. Это плутовские ухватки, уловки. Плутливый и плутоватый, склонный к плутовству, готовый на это, при удобном случае; шуточн. хитрый, ловкий. Плутоватость ж. свойство, качество по прилаг., вороватость. Плуотовать, ловко обманывать, бездельничать, мошенничать; скрывать виды, намеренья, дела свои, под личиной прямоты; хитрить или лукавить, и надувать, оплетать кого, провести, обойти, объехать на кривых, обмишулить, обдурить. Он в картах плутует, шулерит. Выучись плутовать, так будешь богат. Здесь не плутуется, безличн. никто не плутует, и нельзя плутовать. Он вплутовался в общество, вошел обманом. Доплутуешь, -ся до беды. Опять заплутовал! Исплутовался парень. Наплутовался и уехал. Он всех оплутует. Отплутовался, отделался. Поплутовав, отстать трудно. Проплутовал век. Унять некому, все расплутовались. Сплутовал, брать! Плутованье ср. плутовство, плутни, как действие. Плутяжить, плутяжничать, промышлять плутовством, мошенничеством, заниматься плутовством, плутяжничаньем. Нет у нас плутогубцев, а есть только плутотерпцы. Плутать, плутовать, кривить душой, изворачиваться совестью. Да и самим бы вам не плутать, воро(а)м не потакать, стар. | Путать. Не плутай ниток, южн. Он что-то плутает, не сказывает правды. | Блуждать, блудить, заблудиться, потерять дорогу, не знать пути, бродить наобум. Всю ночь плутали, насилу к рассвету выехали на дорогу. | *Умственно сбиваться с пути, или попадать на ложную дорогу мышленья, рассужденья. Плутает вокруг да около, а до дела не доберется. Чем плутать, так лучше воротиться. Вяжи да путай, верти да кутай, мотай да плутай! Плутаться, плутать, в знач. бродить, неведомо где и куда. Мы сутки по бурану плутались. Вплутали они меня в дело. Выплутался кой-как. Доплутались до-лесу. Заплутались в лесу. Исплутали весь лес, а выхода нет. Наплутал сам на себя, наговорил. Оплутали его сыщики безвинно. Поплутали немножко. Переплутали повсюду. Меня за что приплутали тут? Проплутав до свету, нашли дорогу. Расплутай, распутай. Сплутал нитки комом. Плутанье, действ. по глаг. Плутальщик, плутала, кто плутает. Насилу плутальщики наши выбрались на дорогу. Этот плутала никуда дороги не найдешь, ровно малый какой. Проклятое, плутальное место, лешева кулига! Плутцы м. мн. пск. твер. пленки, силки, для ловли птиц.

Классы - Плут
Плут (Rogue)

Плуты обладают множеством разносторонних умений и могут сосредоточиться на развитии сразу нескольких категорий умений. В бою они слабее многих других классов, но плуты компенсируют это тем, что знают, как нанести удар в наиболее уязвимое место в нужный момент. Их скрытые атаки представляют большую опасность для зазевавшейся жертвы. Кроме того, плуты обладают шестым чевством на опасность, что позволяет им ее избежать. Опытные плуты, развивая такие способности как скрытность, уклонение и скрытая атака, в конце концов получают почти мистические навыки и умения. Плуты не могут творить заклинания самостоятельно, но они все же обладают определенной склонностью к использованию магии. Они умеют читать заклинания со свитков, активировать жезлы, а также использовать почти любые магические предметы.

Характеристики класса:

Хит пойнтов за уровень: d6

Базовый модификатор атаки: средний (Плут получает +1 к Базовому модификатору атаки на каждом новом уровне, кроме уровней 1, 5, 9, 13, 17).

Высокие спасброски: по реакции.

Владение оружием: плуты имеют навыки обращения с любым простым оружием, а также с рапирой, коротким луком и коротким мечом.

Умения класса: легкие доспехи.

Очки умений: (8 + модификатор Интеллекта x 4 на первом уровне) и 8 + модификатор Интеллекта на последующих.

Умения класса: оценка, обман, алхимия, изготовление ловушек, изготовление оружия, дипломатия, обезвреживание ловушек, незаметность, запугивание, слух, знание, тихое передвижение, открывание замков, парирование, поиск, установка ловушек, ловкость рук, наблюдательность, насмешка, акробатика и использование магических устройств.

РАЗВИТИЕ:

Уровень 1:

- Владение оружием (Плут) - Этот навык позволяет персонажу использовать дубину, кинжал, дротик, топорик, легкий арбалет, тяжелый арбалет, посох, булаву, короткий меч, рапиру, короткий лук, моргенштерн и пращу.
- Владение оружием (Простое) - Этот навык позволяет эффективно использовать все виды простого оружия, как то: дубина, кинжал, булава, боевой серп, копье, моргенштерн, посох, легкий и тяжелый арбалет, дротик и праща.
- Ношение доспехов (легкие) - Этот навык позволяет эффективно использовать легкие доспехи.
- Скрытая атака (+1d6) - Каждый раз, когда персонаж проводит успешную атаку против противника, которого застал врасплох, который не видит атакующего или уже сражается с кем-то еще, атака персонажа наносит дополнительный урон. Этот дополнительный урон равен +1d6 на 1-ом уровне, а также +1d6 за каждые следующие два уровня. Этот дополнительный урон не умножается при нанесении критического удара. Монстры типа конструктов или нежити обладают иммунитетом к скрытой атаке, так же, как и существа, обладающие иммунитетом к критическим ударам.
- Поиск ловушек - Плут - единственный класс персонажа, который может использовать умение "Обезвреживание ловушек", чтобы обезвреживать ловушки с Классом сложности 20 или больше. Персонажи, не имеющие ни одного уровня в классе плута, не смогут пройти проверку умения "Обезвреживание ловушек" против таких ловушек, независимо от того, как высоко у них развито это умение.

Уровень 2:

- Уклонение - Каждый раз, когда успешно выброшенный спасбросок по реакции предполагает получение персонажем половины урона, вместо этого персонаж, успешно выбросивший спасбросок, не получает урона вообще.

Уровень 3:

- Скрытая атака (+2d6)
- Предчувствие ловушек (+1) - Плут получает бонус +1 к спасброскам по реакции, которые выполняются при попытках избежать ловушек.

Уровень 4:

- Необыкновенная Увертливость - Персонаж сохраняет свой бонус ловкости к Классу Защиты, даже если его застали врасплох или он был атакован скрытым или невидимым существом.

Уровень 5:

- Скрытая атака (+3d6)

Уровень 6:

- Предчувствие ловушек (+2) - Плут получает бонус +2 к спасброскам по реакции, которые выполняются при попытках избежать ловушек.

Уровень 7:

- Скрытая атака (+4d6)

Уровень 8:

- Улучшенная необыкновенная увертливость - Персонаж, обладающий этим навыком, не может быть жертвой скрытой атаки, за исключением тех случаев, когда уровень в классе, который дает навык Скрытой атаки (например, Плут или Ассассин), у того, кто проводит скрытую атаку, на 4 превышает уровень защищающегося персонажа, обладающего навыком Улучшенная необыкновенная увертливость.

Уровень 9:

- Скрытая атака (+5d6)
- Предчувствие ловушек (+3) - Плут получает бонус +3 к спасброскам по реакции, которые выполняются при попытках избежать ловушек.

Уровень 10:

- 1-я особая способность Плута

Уровень 11:

- Скрытая атака (+6d6)

Уровень 12:

- Предчувствие ловушек (+4) - Плут получает бонус +4 к спасброскам по реакции, которые выполняются при попытках избежать ловушек.

Уровень 13:

- Скрытая атака (+7d6)
- 2-я особая способность Плута

Уровень 14: -

Уровень 15:

- Скрытая атака (+8d6)
- Предчувствие ловушек (+5) - Плут получает бонус +5 к спасброскам по реакции, которые выполняются при попытках избежать ловушек.

Уровень 16:

- 3-я особая способность Плута

Уровень 17:

- Скрытая атака (+9d6)

Уровень 18:

- Предчувствие ловушек (+6) - Плут получает бонус +6 к спасброскам по реакции, которые выполняются при попытках избежать ловушек.

Уровень 19:

- Скрытая атака (+10d6)
- 4-я особая способность Плута

Уровень 20: -

Список особых способностей Плута:

- Улучшенное уклонение - Каждый раз, когда успешно выброшенный спасбросок по реакции предполагает получение персонажем половины урона, вместо этого персонаж, успешно выбросивший спасбросок, не получает урона вообще. Даже в случае неудачи при спасброске они получают только половину полного урона.

- Калечащий удар - Плут наносит дополнительно 2 очка урона Силе противника при успешно проведенной скрытой атаке.

- Защитный бросок - Если персонаж получает потенциально смертельный удар, он выполняет спасбросок по реакции (Класс сложности = наносимому урону). В случае успеха он получает лишь половину этого урона. Защитный бросок может использоваться лишь один раз в день. Персонажи, которых застали врасплох, не получают возможность выполнить Защитный бросок.

- Приспособленец - Плут получает бонус компетентности +4 к броскам атаки при осуществлении Спровоцированных атак.

- Мастерское умение - При проверке умений Обезвредить ловушку, Взлом замков и Установка ловушек Плут не может выбросить значение ниже 5, даже находясь в бою.

- Скользкий разум - Плут, проваливший спасбросок по воле против заклинаний, влияющих на разум, автоматически перебрасывает его еще раз.

- Общий Навык - Плут может выбрать дополнительный навык из списка общих навыков вместо особой способности.