Semen Geychenko
Карьера: Поэт
Рождение: Россия, 14.2.1903
Почти пятьдесят послевоенных лет история пушкинских мест на Псковщине была неразрывно связана с именем Семена Степановича Гейченко (1903-1993). При нем восстановлены разрушенные во время войны Михайловское и Святогорский монастырь, воссозданы усадьбы в Тригорском и Петровском, открыт музей "Водяная мельница в Бугрово". Статья Семена Степановича "Здесь все поэзия, все диво", опубликованная в журнале "Наука и жизнь" (см. 5, 1982 г.), резко увеличила число паломников в Пушкиногорье. В прошлом году исполнилось 100 лет со дня рождения легендарного хранителя заповедника.
В мае 1945 года Семен Степанович Гейченко (1903-1993), старшой академический работник Института литературы АН СССР, был назначен директором Пушкинского заповедника (сегодня - Государственный мемориальный историко-литературный и природно-ландшафтный музей-заповедник А. С. Пушкина "Михайловское"). Позже он напишет: "Бог мне ниспослал бытие интересную, хотя порой и сильно тяжкую, но уж таков свойский столетний период, перевернувший российский мир вверх дном". Пушкинский заповедник возглавил дядя, за плечами которого были служба хранителя в дворцах и парках родного Петергофа, создание мемориальных музеев-квартир А. А. Блока и Н. А. Некрасова в Ленинграде, "Пенатов" И. Е. Репина в Куоккале, дома-музея Ф. М. Достоевского в Старой Руссе. Были в его жизни и сталинские лагеря, и штрафной батальон на Волховском фронте, инвалидность на всю бытие - утрата на фронте левой руки. Новое местоположение работы, что надо знакомое Гейченко ещё с довоенных лет, предстало перед ним разоренным и искалеченным. Вместоположение пушкинских усадеб, памятных мест - пепелище. О том, как выглядело Михайловское вслед за тем освобождения, Семен Степанович рассказал в своей книге "Пушкиногорье": "По дорогам и памятным аллеям ни миновать ни промчаться. Всюду завалы, воронки, разная вражья дрянь. Вместоположение деревень - строй печных труб. На "границе владений дедовских" - вздыбленные, подорванные фашистские танки и пушки. Вдоль берега Сороти - развороченные бетонные колпаки немецких дотов. И везде, куда ни кинь, кругом - ряды колючей проволоки, кругом таблички: "Заминировано", "Осторожно", "Прохода нет".
Людей немного. Солдаты-саперы разминируют пушкинские поля, луга, рощи и нивы. Изредка раздаются гулкие взрывы.
В садах Михайловского, в бывших фашистских блиндажах и бункерах лагерем встали возвратившиеся на свои пепелища обитатели деревень. Они разбирали немецкие блиндажи и тащили к себе бревна, чтобы сооружать взамен сгоревших изб новые. На здоровущий поляне у въезда в Михайловское расположились войска, которым было поручено в ближайшие месяцы очистить пушкинскую землю от взрывчатки".
Пушкинской меморией оставался только окрестный пейзаж - нездоровый, израненный, надруганный. Предстояло возродить Михайловское, родовое гнездышко Пушкиных, с домом-музеем, барскими флигелями, парком, садом, прудами. Заново воротить этому уголку живое дыхание поэтического слова, пушкинского стиха, рожденного и ограненного красотой русской природы, ее "подвижными картинами". Вспоминая эти трудные послевоенные годы, Семен Степанович признавался, что проблема, стоявшая перед ним, была необычайно сложной: "Я мечтал о возрождении красоты!" Свою мечту исподволь, в течение полувека он претворял в бытие.
Уже к 1949 году, к 150-летней годовщине со дня рождения А. С. Пушкина, были восстановлены и открыты для посетителей господская банька ("дом няни") и дом-музей поэта в Михайловском. Параллельно восстанавливался архитектурный ансамбль Святогорского монастыря. К 1958 году пушкинское Михайловское приобрело внешний вид, надлежащий тому, что запечатлен землемером И. С. Ивановым в 1837 году и известен по литографии 1838 года. В усадьбе ещё каждую весну зацветали сады, в парке, в своих старых обжитых гнездах, галдели пушкинские зуи - серые цапли, а за околицей, на старой ганнибаловской ели, каждое лето жили аисты, оглашавшие всю округу барабанной дробью клювов.
Только мир Пушкина не ограничивался только Михайловским. Были ещё и "обитель Лариных" в Тригорском, городища Воронич и Савкино, вотчина прадеда поэта А. П. Ганнибала - Петровское. Все эти "объекты" подлежали обязательному восстановлению, причем в ближайшие десятилетия. А изготовить это было не легко. Прежде всего, необходимо было уговорить официальные инстанции в непреходящей ценности, духовном богатстве старых дворянских усадеб, в том, что в них не только процветало "барство дикое", но в них же воспитывали Пушкина, Языкова, Баратынского, Блока... На поддержка себе Семен Степанович неизменно призывал общественное точка зрения, подключая к своему голосу ещё хоровой коллектив голосов из числа известных писателей, поэтов, архитекторов, скульпторов, художников, пушкинистов. Гейченко был убежден, что для полного раскрытия и понимания творчества Пушкина михайловского периода необходимо по возможности на сто процентов воссоздать все, виденное тут поэтом.
Практически с первых послевоенных лет в Пушкинском заповеднике сложилась добрая традиция - раскрывать новые музейные объекты в памятные пушкинские дни. В году их было три: дни рождения и смерти поэта, а кроме того 9 (21) августа - наезд Пушкина в ссылку. Так, в августе 1962 года состоялось открытие дома-музея в усадьбе друзей поэта Осиповых-Вульф в Тригорском, в 1977 году - дома-музея предков поэта Ганнибалов в Петровском. В 1979 году открыта экспозиция в господской баньке тригорского парка, расссказывающая о счастливом времени, проведенном Пушкиным в обществе друзей - поэта Н. М. Языкова и А. Н. Вульфа. В июне 1986 года состоялось открытие музея-усадьбы мельника и водяной мельницы в деревне Бугрово. Каждый из музейных объектов имел свою индивидуальную экспозицию, но все сообща они были объединены одной здоровый темой - "Пушкин в Михайловском".
"Михайловское! - писал С. С. Гейченко. - Это обитель Пушкина, его крепость, его угол земли, где все говорит нам о его жизни, думах, чаяниях, надеждах. Все, все, все: и цветы, и деревья, и травы, и камни, и тропинки, и лужайки. И все они рассказывают сказки и песни о своем роде-племени Когда люди уходят, остаются вещи. Безмолвные свидетели радостей и горестей своих бывших хозяев, они продолжают существовать особой, таинственной жизнью. Нет неодушевленных вещей, есть неодушевленные люди". И это был единственный из основополагающих принципов в работе С. С. Гейченко. У всего сущего есть "личность и чувство", это надобно разбираться, чувствовать и дорожить. Такого же отношения ко всему сущему он требовал от каждого работающего в музее и от приходящего паломника. Слово "паломник" ему нравилось больше, чем путешественник или экскурсант. Оно четче передавало думка, что к Пушкину надобно прибывать на поклонение, прикасаться к его поэзии как к святому источнику, очищающему человеческие сердца и души. Характерной чертой всех музеев Пушкинского заповедника, которую фиксировали тысячи посетителей, было чувство присутствия поэта, самого хозяина, как бы ненадолго оставившего свой офис.
Как хранитель заповедника, С. С. Гейченко обладал даром чутко внимать дыхание этого места, чувствовать изнутри, чем оно живет. Поэтому он жил в усадьбе в старом деревенском доме, отказавшись от больше комфортабельных условий. Для него это было жизненной необходимостью, по иному "я безотложно же стану глух, нем, слеп, немощен". Директор просыпался сообща с усадьбой, видел ее пробуждающейся, бодрствующей, отходящей ко сну. Перед его глазами одни краски дня сменялись другими, одни звуки поглощались или, напротив, усиливались другими. День начинался со звонкой побудки петуха, с пения иволги. Вечерняя тишь нарушалась кряканьем возвращающихся с пруда уток, пением соловья в густых зарослях жасмина и сирени. Было время, когда ночной сторож в усадьбе звонил в колокол, отбивая вечернюю и утреннюю зорю. Звон вырывался за околицу, стлался над рекой Соротью, озерами и затухал в михайловских рощах. Все это и ещё многое другое было тем, из чего складывалась бытие пушкинской усадьбы.
Говоря о работе музейщика, С. С. Гейченко подчеркивал: "Наш святой задолженность - сберечь и передать нашим потомкам память не только о том, что создано и завоевано нами, но и о том, что происходило задолго до нашего рождения. Память о великих преобразованиях и страшных войнах, о людях, что принесли Отчизне славу, и о поэтах, эту славу воспевших. В том бессмертном поэтическом созвучии пушкинская нота - самая чистая и звонкая. В ней - личность народа, в ней "российский дух", в ней "животворящая святыня" памяти". Сам Семен Степанович был неутомимым пропагандистом духовного содержания музея-заповедника, творчества А. С. Пушкина. Среди посетителей Пушкинского заповедника не было человека, тот, что не знал бы имени Гейченко, ставшего активный легендой для многих поколений. В книгах впечатлений, находящихся в музее, сохранились десятки тысяч добрых, благодарных пожеланий в адрес Семена Степановича, признаний его личного таланта. Сам он получал тысячи писем от разных людей - знакомых и незнакомых. Они открывали перед ним свои больные души, просили советов, признавались в любви, задавали вопросы о творчестве и биографии Пушкина. Для каждого С. С. Гейченко находил время ответствовать, растолковать, прийти на помощь хотя бы несколькими строчками; завсегда находились нужное словечко, нужная интонация и частица добросердечия души. Характеру Гейченко была категорически чужда такая черта, как душевное равнодушие. О чем бы ни говорил Семен Степанович - о творчестве поэта, о белках, живущих на ганнибаловских елях, о людях, о вещах, - он не несложно вел расклад. Он заповедовал, наставлял, заклинал, умолял, воспитывал, убеждал, настаивал. Многие из тех, кому посчастливилось встречаться и толковать с С. С. Гейченко, становились насовсем друзьями Пушкинского заповедника, его "ревнителями и печальниками", заступниками и доброхотами.
Разговор с сотрудниками музея-заповедника Семен Степанович нередко начинал обращением: "Дети мои!" И оно свидетельствовало о том, что музей-заповедник был для него одним большим домом, все мы - сотрудники - единой музейной семьей, которой предстояло продолжить занятие его жизни, воплотить в явь многие мечты и замыслы. Семен Степанович думал о расширении территориальных границ музея-заповедника. Восстановленные усадьбы - Михайловское, Тригорское, Петровское, Святогорский монастырь, городища Воронич и Савкино - неблизко не совершенный перечень мест, где довелось посетить Пушкину в свою михайловскую ссылку. Многое ещё необходимо было произвести.
О планах на предстоящее поведала его записка, хранящаяся в музейном архиве. Сегодня замыслы С. С. Гейченко становятся реальностью. Выстроен в поселке Пушкинские Горы научно-культурный середина, о строительстве которого начинал хлопотать ещё он сам. Расширилась территория Пушкинского заповедника, включившая в себя усадьбу Воскресенское, принадлежавшую двоюродному деду поэта Исааку Ганнибалу; усадьбу Голубово, куда уехала, выйдя замуж, Евпраксия Николаевна Вульф; старинное псковское село и городище Велье; озерко Белогуль с его островом Буяном. Во время подготовки к 200-летию со дня рождения А. С. Пушкина в заповеднике проведены большие реставрационно-восстановительные работы, в основу которых легли планы развития музея, намеченные С. С. Гейченко.
Заслуги главного хранителя Пушкиногорья были оценены по достоинству. Ему первому посреди музейных работников присвоено звание Героя Социалистического Труда. Он дважды лауреат Государственной премии: в 1988 году - за книгу "Завет внуку" и в 2001 году (посмертно) - за вклад в формирование лучших музейных традиций.
Сегодня в музее-заповеднике наряду с пушкинскими датами фиксируют дни памяти Семена Степановича: день рождения - 14 февраля, день именин - 15 февраля. Ежегодно 2 августа на городище Воронич, близ Тригорского, на месте его упокоения служат панихиду. В 2003 году на торжества в связи со 100-летием со дня его рождения в заповедник съехалось хоть отбавляй гостей - музейные работники, близкие друзья, помощники заповедника, музыканты, артисты. В научно-культурном центре установили мраморный бюст С. С. Гейченко (скульптор А. А. Кубасов), открыли выставку "Пушкинский заповедник и его Хранитель" из фондов музея-заповедника и частной коллекции Т. С. Гейченко. Выставки, посвященные юбилею Хранителя Пушкинского заповедника, в течение года прошли в Москве, Санкт-Петербурге, Минске.
Рассказывая о творчестве Пушкина, С. С. Гейченко сравнивал его поэзию со "святой обителью, храмом". Поэт обращался к душе человека с призывом "творить добро повсеместно!" И сам Семен Степанович о себе в одно прекрасное время сказал: "Тому завету Пушкина я следую всю свою жизнь".
Так же читайте биографии известных людей:
Семен Глазштейн Semen Hlazshtein
Многоточия и точки, запятых не проминуть.Буквы, строчки, строфы, впрочем,Мы напишем как-нибудь...
Семен Гудзенко Semen Gudzenko
Семен Гудзенко - советский поэт-фронтовик. Родился 5 марта 1922 года.Произведения Семена Гудзенко:Однополчане (1944)Стихи и баллады (1945)После..
Семен Кирсанов Semen Kirsanov
Семен Кирсанов - русский и советский поэт. Родился 18 сентября 1906 года. Настоящая фамилия - Кортчик.На стихи Семена Кирсанова написаны песни, в..
Семен Липкин Semen Lipkin
Семён Израилевич Липкин был человеком сверхъестественного терпения. Это привлекало едва ли не сильней, чем его стихи. Он терпел советскую власть в..
Семен Степанович Гейченко родился в Петергофе 1 февраля 1903 года и, хотя застал в отрочестве эпоху Серебряного века, но основное образование получал уже после революции. Однако главное дело его жизни будет связано не с Серебряным, а с Золотым веком русской поэзии.
Еще студентом Петроградского университета, обучаясь на отделении истории искусств, Гейченко поступает на работу в Петергофские музеи, исполняя должность научного сотрудника и хранителя. Тогда же им была написана серия путеводителей по знаменитым дворцам - «Большой дворец в Петергофе», «Последние Романовы в Петергофе».
В конце 1930-х годов Гейченко меняет место работы и сотрудничает с Государственным Русским музеем, а затем с Пушкинским Домом (Институтом русской литературы при Академии наук). Возможно, он так и остался бы незаметным музейным работником, кабинетным ученым, но война изменила его планы.
На фронте командир минометного расчета Семен Гейченко был тяжело ранен и в результате ранения потерял левую руку. Война еще не успела закончиться, Гейченко еще не успел решить, чем будет заниматься в новых условиях, как академик Вавилов предложил ему взять на себя восстановление Пушкинского заповедника, захваченного немцами в первый месяц войны и находящегося в плачевном состоянии. В апреле 1945 года Гейченко был назначен директором Пушкинского заповедника, в состав которого входили деревни , Петровское, с .
Трудно переоценить роль Гейченко в восстановлении национального достояния. Под его руководством уже в 1947 году открылась первая послевоенная экспозиция, посвященная Пушкину в «Домике няни», а спустя два года был отреставрирован и открыт . Стараниями Гейченко в Пушкиногорье на протяжении многих десятилетий неоднократно проходили научные конференции, Пушкинские чтения, праздники поэзии, постоянно приезжали экскурсии - место стало чрезвычайно популярным как у советских, так и у иностранных туристов.
Семен Степанович Гейченко, главный хранитель-консультант (так в последние годы жизни называлась его должность), стал своеобразным «гением места» - без него трудно было представить Пушкинские Горы. Казалось, время не властно над ним... Семен Степанович Гейченко дожил до 90 лет и скончался 2 августа 1993 года.
С. С. Гейченко был знаменит не только своими трудами по восстановлению Пушкинского заповедника, но и огромной коллекцией колоколов. Один из них он подарил , и теперь колокол Гейченко вместе с тремя колоколами из немецкого Аахена на колокольне храма радует прихожан своим перезвоном.
14 февраля 2018 года исполняется 115 лет со дня рождения
известнейшего русского советского музееведа и просветителя, писателя и экскурсовода, Хранителя Пушкиногорья, доброго Домового
, Семена Степановича Гейченко
. Мы предлагаем взглянуть на его судьбу сквозь призму его мироощущения, и в полной мере проникнуться искренней, горячей любовью к святому Пушкиногорью, ведь всю свою жизнь этот удивительный человек посвятил сохранению памяти об Александре Сергеевиче Пушкине.
Михайловское...
(С. С. Гейченко)
Книги Гейченко манят, увлекают, вдохновляют. Они заставляют нас вновь и вновь влюбляться в Пушкиногорье, раскрывая нам великий пример пушкинской любви. « Мои рассказы об этом , - говорил Семен Степанович, - Внемли, юный друг, и помни, что все на свете быстротечно... Раньше усвоишь эту заповедь – больше полезного сделаешь на земле. Следуй этой заповеди – и добро тебя не оставит ».
Да, это так: время неумолимо идет вперед, дни сменяют друг друга в потоке суетных забот, мелькают лица, события, словно кадры в кинопленке. И самое важное для нас, читателей, людей увлеченных и молодых, – сохранить в наших сердцах отсвет таких прекрасных, удивительных людей, которыми держится наш мир, наши история и культура, как Семен Степанович.
Данная статья – лишь малая крупица той святой памяти о нем, которая всегда будет с нами. Каждый может продолжить эти размышления, раскрывая все новые и новые грани личности и судьбы этого прекрасного человека, благодаря которому до сих пор в Пушкиногорье по-пушкински светло и молодо.
Он любит каждую травинку,
Что шепчет летом на лугу,
И знает к Пушкину тропинку,
Ту, что найти я не могу.
И как страдает он от боли,
Когда от раны стонет клен,
И сохнет озеро и поле,
И оседает древний склон.
Но как ликует, веселится,
И как душа его поет,
Когда он видит, как стремится
На встречу с Пушкиным народ.
Как входим в «чудное мгновенье»,
И как становимся добрей...
Прими поклон благодаренья
За то, что сделал для людей!
Виктор Никифоров, 1983 г.
Семен Степанович Гейченко – поистине выдающийся человек, прославленный Хранитель Пушкиногорья, ученый-краевед, историк, энтузиаст, а в прошлом - солдат Великой Отечественной войны
, рядовой минометного расчета, раненый под Новгородом и оттого так и не дошедший до Пскова, Святогорского монастыря, Михайловского и Тригорского... Его личность не просто уникальная, она легендарная.
Это слово как нельзя более подходит Семену Степановичу: одаренный, великолепный рассказчик, которого слушали, затаив дыхание, блистательный экскурсовод, зажигающий в сердцах слушателей неизмеримую любовь к Пушкину и Пушкинским местам, обладатель удивительно-проникновенного голоса, он прекрасно пел и играл на фисгармонии. Человек, главной ценностью которого было созидание: «Подвигом стоит назвать возрождение из небытия и руин Михайловского, Тригорского, Петровского, Святогорского монастырей, усадебных парков и прудов, восстановление в эпоху официального атеизма часовен» , говорит о нем некогда бывший научный сотрудник музея Осиповых-Вульф в Тригорском Галина Симакина.
Родился Семен Степанович Гейченко 14 февраля 1903 года в городе Петергофе в семье Стефана Ивановича и Елизаветы Матвеевны Гейченко. Окончив Петергофскую мужскую гимназию, он поступил на литературно-художественное отделение факультета общественных наук Петроградского университета, который окончил в 1925 году. По окончании университета Гейченко работал хранителем Петергофских дворцов-музеев и парков, научным сотрудником Русского музея, музея Пушкинского дома Академии наук СССР. Прошел Великую Отечественную войну, где был тяжело ранен.
С войны Семен Степанович Гейченко вернулся инвалидом. Но его огромный опыт, знания, незаурядный организаторский талант, неукротимая энергия, жизнелюбие были незамедлительно востребованы. Президент Академии наук СССР Сергей Иванович Вавилов доверил С.С. Гейченко восстановление разрушенных фашистами пушкинских мест Псковской области. И в апреле 1945 года Семен Степанович был назначен директором Государственного Пушкинского заповедника Псковской области
.
Так началась пушкинская пора в жизни Семена Степановича, которая стала его подвижнической судьбой, ибо всю оставшуюся жизнь он свято следовал завету А. С. Пушкина «творить добро повсеместно». О себе Семен Степанович говорил так: « Бог мне ниспослал жизнь интересную, хотя порой и весьма тяжкую, но уж таков наш век, перевернувший русский мир вверх дном » . Силы жить находил в хранении Пушкинского З а п о в е д н и к а, в соблюдении пушкинских з а п о в е д е й: « Однако без Пушкина жизнь эта была бы еще мучительнее. Если бы я не имел в душе заповедей Пушкина, я бы давно пустил себе пулю в лоб. Он заменил нам поруганные и разоренные храмы, поруганную веру в добро и благодать, его заповеди блаженства заменили нам Христовы заповеди ».
В 1966 году ему было присвоено звание «Заслуженный работник культуры РСФСР», а в 1983 году он был удостоен высокого звания Героя Социалистического Труда, он, безусловно, член Союза писателей России, а также дважды лауреат Государственной премии РФ.
К музейной работе Гейченко всегда подходил с трепетом и неимоверным трудолюбием. Этого же требовал и от других сотрудников. И до сих пор все вспоминают о нем с теплотой и великим уважением: «Требовал, конечно, дела. Но мы и работали по-другому. Работали на совесть», «Работалось хорошо Он старался помочь. Всегда делился с нами » (Николай Шендель).
Он был очень внимателен и добр к людям, требуя при этом от них благословенного отношения к заповеднику. Тех, кто ещё не бывал здесь, он называл паломниками, тем самым подталкивая людей к осознанию великой силы и святости пушкинских мест. Он говорил о том, что к Пушкину надо приходить на поклонение, прикасаться к его поэзии как к святому источнику, очищающему человеческие сердца и души: «Магическим действием обладает эта земля и поэзия Пушкина с ее «заповедями блаженства». Здесь человек находит своеобразные рецепты радости бытия Здесь [все] видят вокруг себя красоту, простоту и ясность, сердечность Здесь человек преображается » .
В Пушкиногорье Семен Степанович находил свои рецепты радости, но особенно ратовал за сохранение здесь атмосферы присутствия самого Пушкина. Он обладал необъяснимым и редким « даром чутко слушать дыхание этого места, чувствовать изнутри, чем оно живет » , талантом создавать атмосферу подлинности и строений, пейзажа и предметов, в свое время окружавших великого поэта: « Михайловское! Это дом Пушкина, его крепость, его уголок земли, где все говорит нам о его жизни, думах, чаяниях, надеждах. Все, все, все: и цветы, и деревья, и травы, и камни, и тропинки, и лужайки Прекрасен Пушкин прочитанный. Но Пушкин, узнанный в рощах, парках и усадьбах Михайловского и Тригорского, становится для нас еще богаче ».
И, безусловно, творчество А. С. Пушкина становится богаче для нас именно благодаря подвижническому труду Семена Степановича. Он, равно как и великий поэт, завещал свое обширное ценнейшее культурное наследство. Широко известны его издания: «Большой дворец в Петергофе», «Последние Романовы в Петергофе», «А.С. Пушкин в Михайловском», «Приют, сияньем муз одетый», «Пушкиногорье», «В стране, где Сороть голубая» и др. Все они посвящены, в основном, музейному делу. Гейченко был и великолепным вдохновенным беллетристом, черпающим творческие силы в самой природе пушкинских мест.
Давайте же и мы почерпнем тех самых вдохновенных сил и обратимся к волшебным «рецептам радости Бытия» С. С. Гейченко, тем мыслям и премудростям, которые составляли основу его мироощущения. И, быть может, каждый из нас найдет в этой подборке воспоминаний, мыслей писателя, посвященных жизни, любви, поэзии и святым Пушкинским местам, что-то свое, близкое и родное.
Желаю Вам проникнуться сокровенной красотой Пушкиногорья, листая страницы книг вместе с Семеном Степановичем, как это произошло в недавнем времени и со мной...
«Рецепты радости Бытия» С. С. Гейченко
- «Михайловское! Пушкинский заповедник! Никто и никогда не сможет объяснить, что это такое. Он, как книга «за семью печатями», книга, которую люди читают, читают, читают..., но никогда не дочитают до конца. Он, как сказка, которую люди рассказывают из века в век и никогда не перестанут сказывать, он, как солнце, которое никогда не померкнет, он, как «русский дух» – бессмертный, неизмеримый, неописуемый!»
- «Мемориальный пушкинский памятник имеет особую власть над людьми. Он в известной мере сердечное святилище и алтарь Ведь каждый по-своему ищет дорогу в Пушкинское Святогорье...»
- «С чувством высокого благоговения приходят сегодня люди под сень Михайловских рощ. Пушкин! Сколько света в этом дорогом имени! С каким волнением они вступают на крылечко деревенского дома поэта! Наблюдая за ними, видишь люди идут в гости к живому Пушкину - величайшему поэту и очень дорогому человеку!»
- «Сюда идут, отовсюду идут, идут паломники. Их великое множество. Все восхищяет и удивляет здесь. И деревья, великаны-дубы, липы, клены -современники Пушкина, и рощи-одна другой великолепней- березовые, сосновые, еловые, ольховые. И памятники далекого прошлого - городища, селища, курганы, памятные камни давних веков...»
- «Повсюду здесь живет светлая тень поэта. Здесь у него было несколько особых, колдовских, счастливых мест, таких, где он был по-особому счастлив...»
- «Когда люди уходят, после них остаются вещи. Вещи безмолвно свидетельствуют о самой древней истине - о том, что они долговечнее людей. Неодушевленных предметов нет. Есть неодушевленные люди. Без вещей Пушкина, без природы пушкинских мест трудно понять до конца его жизнь и творчество. Сегодня вещи Пушкина живут особой, таинственной жизнью, и хранители читают скрытые в них письмена. Все хотят увидеть то, что окружало поэта...»
- «Пушкин любил эту землю. Он ходил по лесу без сюртука, в рубашке, часто на босу ногу, в ветер, и дождь, в прохладу, и не только когда было тихо и жарко. он видел, что в природе все безгранично и почти ничто в ней не меняется. Она - вечность. Это только мы меняемся, люди...»
- «Когда будете в Михайловском, обязательно пойдите как-нибудь вечером на околицу усадьбы, станьте лицом к маленькому озеру и крикните громко: «Александр Сергеевич!». Уверяю вас, он обязательно ответит: «А-у-у! Иду-у!»
- «Михайловское! К нему обращены бессмертные строки юноши-поэта- его «Деревня» и «Домовому», стихи о вдохновенье, о радости бытия! Здесь начало пушкинских начал. Здесь открылась ему дорога в вечность. Здесь определился подвижнический путь его как человека, художника, пророка...»
- «Дорогие друзья! Любите Пушкина! Он научит вас любви к Отечеству, и красоте, искусству, дружбе поможет понять непонятное, сделаться лучше, чем вы есть, научит быть сеятелями чувств добрых»
- «Пушкин во всем безграничен и бесконечен как мир. Пушкинская поэзия - святая обитель, храм, куда люди идут, чтобы «святое провиденье», как говорил сам Пушкин, осенило душу. И каждый, однажды войдя в храм, должен откликнуться на призыв его: творить добро повсеместно! Тому завету Пушкина я следую всю свою жизнь!...».
Пройдут годы, но мы уверены, что «зеленый дуб народной памяти и любви всегда будет ласково шуметь и склоняться над могилой воистину легендарного человека - созидателя, волшебника музейного искусства Семена Степановича Гейченко» (сл. Юрия Сидорова, профессора, доктора технических наук), свою жизнь посвятившего служению А. С. Пушкину. И, в конечном счете, и каждому из нас.
(Справка составлена по личным воспоминаниям, рассказанным Л. Агеевой и В. Лаврову)
1903, 14 февраля. — Родился в Петергофе в многодетной семье. Отец - Стефан Иванович Гейченко, сверхсрочник, вахмистр-наездник Конно- Гренадерского полка. Мать - Елизавета Матвеевна Гейченко, домохозяйка.
1913-1921. — Учеба в Петергофской гимназии.
1921. — Поступление на факультет общественных наук Петроградского Университета. Голодные и холодные годы.
1924. — Знакомство с поэтом Н.А. Клюевым.
1925. — Окончание Ленинградского государственного университета (ЛГУ). Работа методистом в системе Петергофских музеев.
1926. — Назначение хранителем Дворца-музея Николая II в Александрии. Работа над экспозицией «Крах самодержавия».
1933. — Кампания против музейных работников. Переход на работу в Русский музей. Поступление в аспирантуру.
1938. — Уход жены, которая увезла с собой в Москву детей Наталью и Федора.
1939. — Переход на работу в Институт Русской литературы АН СССР (Пушкинский Дом) научным сотрудником, командировка в Михайловское.
1941, весна (12 июля?). — Арест по ложному доносу журналиста Б. Мазинга, обвинение в связях с «врагами народа» (в частности, в знакомстве с Н.А. Клюевым). Пыточное следствие. Приговор по ст. 58, ч.1 - 10 лет ИТЛ с дальнейшим поражением в правах за «антисоветскую пораженческую пропаганду». Этап в закрытых товарных вагонах, в которых вся еда - соленые кильки и кружка воды. Северный (?) лагерь. Работа на лесоповале в нескольких километрах от лагеря. Болезни и эпидемии, холод и голод, особенно сильный - зимой 1942 г.
1943, август. — Освобождение из заключения; поездка к родным в г. Молотов (Пермь). Работа учителем в школе.
1943, конец. — Призыв в армию, служба в минометном расчете на Волховском фронте. Два ранения, потерял руку, всю остальную жизнь прожил с пулей в левой ноге.
1944, середина. — Переезд после госпиталя в Тбилиси, работа сопровождающим в Тбилисском госпитале. Женитьба. Жена - Любовь Джелаловна Гейченко.
1945. — Переезд в Ленинград, хлопоты о назначении в Пушкинский заповедник.
1945, 28 мая. — Назначение директором Пушкинского заповедника (работал им до 1989 г.) с месячным окладом 1600 рублей. Жизнь в землянке при разоренном и заминированном музее.
1947. — Открытие в Михайловском домика няни.
1949, июнь. — Открытие вновь отстроенного Дома Пушкина. Продолжение работ по воссозданию Пушкинского заповедника. Одновременно - организация экскурсий и научной работы.
1950-е гг. — Восстановление архитектурного ансамбля Святогорского монастыря; благоустройство территории вокруг некрополя Ганнибалов-Пушкиных.
1962. — Открытие дома-музея друзей А.С. Пушкина Осиповых-Вульф в Тригорском.
С 1967. — По инициативе С.С. Гейченко устанавливается традиция проведения в Михайловском в первое воскресенье июня Пушкинских праздников поэзии.
1977. — Открытие дома-музея Ганнибалов в Петровском.
1979. — Открытие баньки в Тригорском парке.
1983. — Присвоение звания Героя Социалистического Труда.
1970-е-1980-е гг. — Посещаемость Пушкинского заповедника достигла 600-700 тысяч человек ежегодно. Популяризация заповедника во многих книгах и альбомах, созданных С.С. Гейченко.
1989. — Отказ от должности директора заповедника по состоянию здоровья. Почетный хранитель-консультант Пушкинского заповедника.
* сведения, выходящие за рамки воспоминаний, выделены курсивом
Почти пятьдесят послевоенных лет история пушкинских мест на Псковщине была неразрывно связана с именем Семена Степановича Гейченко (1903-1993). При нем восстановлены разрушенные во время войны Михайловское и Святогорский монастырь, воссозданы усадьбы в Тригорском и Петровском, открыт музей "Водяная мельница в Бугрово". Статья Семена Степановича "Здесь все поэзия, все диво", опубликованная в журнале "Наука и жизнь" (см. № 5, 1982 г.), резко увеличила число паломников в Пушкиногорье. В прошлом году исполнилось 100 лет со дня рождения легендарного хранителя заповедника.
В мае 1945 года Семен Степанович Гейченко (1903-1993), старший научный сотрудник Института литературы АН СССР, был назначен директором Пушкинского заповедника (ныне - Государственный мемориальный историко-литературный и природно-ландшафтный музей-заповедник А. С. Пушкина "Михайловское"). Позже он напишет: "Бог мне ниспослал жизнь интересную, хотя порой и весьма тяжкую, но уж таков наш век, перевернувший русский мир вверх дном". Пушкинский заповедник возглавил человек, за плечами которого были работа хранителя в дворцах и парках родного Петергофа, создание мемориальных музеев-квартир А. А. Блока и Н. А. Некрасова в Ленинграде, "Пенатов" И. Е. Репина в Куоккале, дома-музея Ф. М. Достоевского в Старой Руссе. Были в его жизни и сталинские лагеря, и штрафной батальон на Волховском фронте, инвалидность на всю жизнь - потеря на фронте левой руки. Новое место работы, хорошо знакомое Гейченко еще с довоенных лет, предстало перед ним разоренным и искалеченным. Вместо пушкинских усадеб, памятных мест - пепелище. О том, как выглядело Михайловское после освобождения, Семен Степанович рассказал в своей книге "Пушкиногорье": "По дорогам и памятным аллеям ни пройти ни проехать. Всюду завалы, воронки, разная вражья дрянь. Вместо деревень - ряд печных труб. На "границе владений дедовских" - вздыбленные, подорванные фашистские танки и пушки. Вдоль берега Сороти - развороченные бетонные колпаки немецких дотов. И всюду, всюду, всюду - ряды колючей проволоки, всюду таблички: "Заминировано", "Осторожно", "Прохода нет".
Людей мало. Солдаты-саперы разминируют пушкинские поля, луга, рощи и нивы. Изредка раздаются гулкие взрывы.
В садах Михайловского, в бывших фашистских блиндажах и бункерах лагерем встали возвратившиеся на свои пепелища жители деревень. Они разбирали немецкие блиндажи и тащили к себе бревна, чтобы строить взамен сгоревших изб новые. На большой поляне у въезда в Михайловское расположились войска, которым было поручено в ближайшие месяцы очистить пушкинскую землю от взрывчатки".
Пушкинской меморией оставался лишь окрестный пейзаж - больной, израненный, надруганный. Предстояло восстановить Михайловское, родовое гнездо Пушкиных, с домом-музеем, барскими флигелями, парком, садом, прудами. Заново вернуть этому уголку живое дыхание поэтического слова, пушкинского стиха, рожденного и ограненного красотой русской природы, ее "подвижными картинами". Вспоминая эти трудные послевоенные годы, Семен Степанович признавался, что задача, стоявшая перед ним, была необычайно сложной: "Я мечтал о возрождении красоты!" Свою мечту постепенно, в течение полувека он претворял в жизнь.
Уже к 1949 году, к 150-летней годовщине со дня рождения А. С. Пушкина, были восстановлены и открыты для посетителей господская банька ("домик няни") и дом-музей поэта в Михайловском. Параллельно восстанавливался архитектурный ансамбль Святогорского монастыря. К 1958 году пушкинское Михайловское приобрело внешний облик, соответствующий тому, что запечатлен землемером И. С. Ивановым в 1837 году и известен по литографии 1838 года. В усадьбе вновь каждую весну зацветали сады, в парке, в своих старых обжитых гнездах, галдели пушкинские зуи - серые цапли, а за околицей, на старой ганнибаловской ели, каждое лето жили аисты, оглашавшие всю округу барабанной дробью клювов.
Только мир Пушкина не ограничивался лишь Михайловским. Были еще и "дом Лариных" в Тригорском, городища Воронич и Савкино, усадьба прадеда поэта А. П. Ганнибала - Петровское. Все эти "объекты" подлежали обязательному восстановлению, причем в ближайшие десятилетия. А сделать это было не просто. Прежде всего, необходимо было убедить официальные инстанции в непреходящей ценности, духовном богатстве старых дворянских усадеб, в том, что в них не только процветало "барство дикое", но в них же воспитывали Пушкина, Языкова, Баратынского, Блока... На помощь себе Семен Степанович всегда призывал общественное мнение, подключая к своему голосу еще хор голосов из числа известных писателей, поэтов, архитекторов, скульпторов, художников, пушкинистов. Гейченко был убежден, что для полного раскрытия и понимания творчества Пушкина михайловского периода необходимо по возможности полностью воссоздать все, виденное здесь поэтом.
Практически с первых послевоенных лет в Пушкинском заповеднике сложилась добрая традиция - открывать новые музейные объекты в памятные пушкинские дни. В году их было три: дни рождения и смерти поэта, а также 9 (21) августа - приезд Пушкина в ссылку. Так, в августе 1962 года состоялось открытие дома-музея в усадьбе друзей поэта Осиповых-Вульф в Тригорском, в 1977 году - дома-музея предков поэта Ганнибалов в Петровском. В 1979 году открыта экспозиция в господской баньке тригорского парка, расссказывающая о счастливом времени, проведенном Пушкиным в обществе друзей - поэта Н. М. Языкова и А. Н. Вульфа. В июне 1986 года состоялось открытие музея-усадьбы мельника и водяной мельницы в деревне Бугрово. Каждый из музейных объектов имел свою индивидуальную экспозицию, но все вместе они были объединены одной большой темой - "Пушкин в Михайловском".
"Михайловское! - писал С. С. Гейченко. - Это дом Пушкина, его крепость, его уголок земли, где все говорит нам о его жизни, думах, чаяниях, надеждах. Все, все, все: и цветы, и деревья, и травы, и камни, и тропинки, и лужайки. И все они рассказывают сказки и песни о своем роде-племени… Когда люди уходят, остаются вещи. Безмолвные свидетели радостей и горестей своих бывших хозяев, они продолжают жить особой, таинственной жизнью. Нет неодушевленных вещей, есть неодушевленные люди". И это был один из основополагающих принципов в работе С. С. Гейченко. У всего сущего есть "душа и чувство", это надо понимать, чувствовать и ценить. Такого же отношения ко всему сущему он требовал от каждого работающего в музее и от приходящего паломника. Слово "паломник" ему нравилось больше, чем турист или экскурсант. Оно четче передавало мысль, что к Пушкину надо приходить на поклонение, прикасаться к его поэзии как к святому источнику, очищающему человеческие сердца и души. Характерной чертой всех музеев Пушкинского заповедника, которую отмечали тысячи посетителей, было ощущение присутствия поэта, самого хозяина, как бы ненадолго оставившего свой кабинет.
Как хранитель заповедника, С. С. Гейченко обладал даром чутко слушать дыхание этого места, чувствовать изнутри, чем оно живет. Поэтому он жил в усадьбе в старом деревенском доме, отказавшись от более комфортабельных условий. Для него это было жизненной необходимостью, иначе "я сразу же стану глух, нем, слеп, немощен…". Директор просыпался вместе с усадьбой, видел ее пробуждающейся, бодрствующей, отходящей ко сну. Перед его глазами одни краски дня сменялись другими, одни звуки поглощались или, наоборот, усиливались другими. День начинался со звонкой побудки петуха, с пения иволги. Вечерняя тишина нарушалась кряканьем возвращающихся с пруда уток, пением соловья в густых зарослях жасмина и сирени. Было время, когда ночной сторож в усадьбе звонил в колокол, отбивая вечернюю и утреннюю зорю. Звон вырывался за околицу, стлался над рекой Соротью, озерами и затухал в михайловских рощах. Все это и еще многое другое было тем, из чего складывалась жизнь пушкинской усадьбы.
Говоря о работе музейщика, С. С. Гейченко подчеркивал: "Наш святой долг - сберечь и передать нашим потомкам память не только о том, что создано и завоевано нами, но и о том, что происходило задолго до нашего рождения. Память о великих преобразованиях и страшных войнах, о людях, что принесли Отчизне славу, и о поэтах, эту славу воспевших. В том бессмертном поэтическом созвучии пушкинская нота - самая чистая и звонкая. В ней - душа народа, в ней "русский дух", в ней "животворящая святыня" памяти". Сам Семен Степанович был неутомимым пропагандистом духовного содержания музея-заповедника, творчества А. С. Пушкина. Среди посетителей Пушкинского заповедника не было человека, который не знал бы имени Гейченко, ставшего живой легендой для многих поколений. В книгах впечатлений, находящихся в музее, сохранились десятки тысяч добрых, благодарных пожеланий в адрес Семена Степановича, признаний его личного таланта. Сам он получал тысячи писем от разных людей - знакомых и незнакомых. Они открывали перед ним свои больные души, просили советов, признавались в любви, задавали вопросы о творчестве и биографии Пушкина. Для каждого С. С. Гейченко находил время ответить, объяснить, поддержать хотя бы несколькими строчками; всегда находились нужное слово, нужная интонация и частица добросердечия души. Характеру Гейченко была категорически чужда такая черта, как душевное равнодушие. О чем бы ни говорил Семен Степанович - о творчестве поэта, о белках, живущих на ганнибаловских елях, о людях, о вещах, - он не просто вел рассказ. Он заповедовал, наставлял, заклинал, умолял, воспитывал, убеждал, настаивал. Многие из тех, кому посчастливилось встречаться и беседовать с С. С. Гейченко, становились навсегда друзьями Пушкинского заповедника, его "ревнителями и печальниками", заступниками и доброхотами.
Разговор с сотрудниками музея-заповедника Семен Степанович часто начинал обращением: "Дети мои!" И оно свидетельствовало о том, что музей-заповедник был для него одним большим домом, все мы - сотрудники - единой музейной семьей, которой предстояло продолжить дело его жизни, воплотить в реальность многие мечты и замыслы. Семен Степанович думал о расширении территориальных границ музея-заповедника. Восстановленные усадьбы - Михайловское, Тригорское, Петровское, Святогорский монастырь, городища Воронич и Савкино - далеко не полный перечень мест, где довелось побывать Пушкину в свою михайловскую ссылку. Многое еще необходимо было сделать.
О планах на будущее поведала его записка, хранящаяся в музейном архиве. Сегодня замыслы С. С. Гейченко становятся реальностью. Выстроен в поселке Пушкинские Горы научно-культурный центр, о строительстве которого начинал хлопотать еще он сам. Расширилась территория Пушкинского заповедника, включившая в себя усадьбу Воскресенское, принадлежавшую двоюродному деду поэта Исааку Ганнибалу; усадьбу Голубово, куда уехала, выйдя замуж, Евпраксия Николаевна Вульф; старинное псковское село и городище Велье; озеро Белогуль с его островом Буяном. Во время подготовки к 200-летию со дня рождения А. С. Пушкина в заповеднике проведены большие реставрационно-восстановительные работы, в основу которых легли планы развития музея, намеченные С. С. Гейченко.
Заслуги главного хранителя Пушкиногорья были оценены по достоинству. Ему первому среди музейных работников присвоено звание Героя Социалистического Труда. Он дважды лауреат Государственной премии: в 1988 году - за книгу "Завет внуку" и в 2001 году (посмертно) - за вклад в развитие лучших музейных традиций.
Сегодня в музее-заповеднике наряду с пушкинскими датами отмечают дни памяти Семена Степановича: день рождения - 14 февраля, день именин - 15 февраля. Ежегодно 2 августа на городище Воронич, близ Тригорского, на месте его упокоения служат панихиду. В 2003 году на торжества в связи со 100-летием со дня его рождения в заповедник съехалось много гостей - музейные работники, близкие друзья, помощники заповедника, музыканты, артисты. В научно-культурном центре установили мраморный бюст С. С. Гейченко (скульптор А. А. Кубасов), открыли выставку "Пушкинский заповедник и его Хранитель" из фондов музея-заповедника и частной коллекции Т. С. Гейченко. Выставки, посвященные юбилею Хранителя Пушкинского заповедника, в течение года прошли в Москве, Санкт-Петербурге, Минске.
Рассказывая о творчестве Пушкина, С. С. Гейченко сравнивал его поэзию со "святой обителью, храмом". Поэт обращался к душе человека с призывом "творить добро повсеместно!" И сам Семен Степанович о себе однажды сказал: "Тому завету Пушкина я следую всю свою жизнь".
Загрузка...
