одним из первых гуманистов, провозгласивших высочайшую идею труда в его созидательной, преобразующей самого человека функции.
Гесиода волнует проблема справедливости среди людей, он не устает повторять, обращаясь к Персу: «Слушайся голоса правды и думать забудь о насилье». Постоянно призывает он его к труду: «Усердно работай», чтобы «голод тебя ненавидел» (Труды, 298-299). Гесиод предлагает также целый календарь сельскохозяйственных работ, который отражает мировоззрение и психологию древнего грека, что позволяет реконструировать духовный контекст древнегреческой литературы и философии. Но наиболее важны даваемые Гесиодом обоснования труда и справедливости. Так как авторство Гесиода установлено, то мы можем развернуть систему используемых им обоснований в концептуальное целое.
Перейдем к рассмотрению одного из центральных понятий поэмы - труда (aergon). Труд, согласно Гесиоду, формирует добродетель (arete). При этом надо помнить, что речь идет не о труде вообще. Такого абстрактного термина у Гесиода нет. Aerga - «труды» (множественное число), т.е. хлопотные труды сельского жителя. Напомним, что полис начинался как сельское поселение, где «хора» (земельная часть) - обязательная часть полиса. Каждодневная работа на пашне, в саду и т.д. - вот о каких трудах идет речь. И когда Гесиод обращается к брату Персу с увещеваниями трудиться, он ведет речь не о значении труда как такового. Речь идет о трудах поселенца полиса (прото- полиса), и не «человека вообще», а хозяина oikos, почти все производящего самостоятельно. Этот труд внутри поселения рядом с другими людьми делает человека добродетельным, приносит ему «добродетель и славу» (arete и kudes). Лучшим среди поселян является тот, кто мирно трудится на своем участке, он достоин уважения и справедливо пользуется им.
И все же рассуждения Гесиода обладают большей обобщающей силой. Такой мирно работающий человек участвует в состязании: «сосед соревнует соседу». Гесиод переносит обсуждение вопроса в мифологически-космологический план:
Знай же, что две существуют различных Эриды на свете, А не одна лишь всего. С одобреньем отнесся б разумный К первой. Другая достойна упреков. И духом различны: Эта - свирепые войны и злую вражду вызывает... Первая раньше второй рождена многосумрачной ночью; Между корнями земли поместил ее кормчий всевышний,
Зевс, в эфире живущий, и более сделал полезной: Эта способна понудить к труду и ленивого даже...
(Труды, 11-20)
Труд - та общая сфера, где проявляется достоинство человека, - его arete. У Гомера боги неравно распределяют arete: одному посылают они воинские доблести, другому - мудрость в совете, и т.д. Гесиод же обращается ко всем в равной мере. Труд человека рассматривается вместе с его результатами. Подчеркивается и субъективная сторона труда («не ленись»), и объективная (необходимость обращения к богам). Обе эти стороны берутся как одно целое. Человек относится здесь к земле как к естественному условию своего труда, и так же естественно он осознает себя существом общественным. Человек, живущий в поселении и разделяющий труды своих соседей, должен, по мысли Гесиода, подчиняться законам (в данном случае речь идет об установлениях, которые исходят от басилеев), иначе невозможно обеспечить «жизнь сообща».
Каким путем, однако, aerga (труды) сообщают человеку «добродетель», которая традиционно считалась даром богов? Этот вопрос обширен, и практически весь анализ поэмы «Труды и дни» и должен дать на него ответ. Ведь Гесиод не только воспевает достигаемые самим человеком добродетели, но и сами эти добродетели у него не военные, в отличие от гомеровских, а мирные. Труд очерчивает ту сферу, внутри которой протекает самостоятельная работа человека, где человек сам координирует свои труды и дни. Осмысление последовательности этого выливается у Гесиода в земледельческий календарь. Этот календарь не только содержит перечень природных явлений и соответствующих им работ, а представляет собой также набор «уловок»: как определить наиболее благоприятное для тех или иных занятий время, как по тем или иным природным признакам распознать благоволение богов и т.п. И все же боги у Гесиода не отделяют человека от природы, а включают его в природное целое. Порядок в мире поддерживается богами, а такая сфера, как aerga, от которой зависят не только благополучие, но и сама жизнь человека, представляет важнейшую сферу отношений с богами.
Человек действует у Гесиода с богами, несмотря на богов, без богов. И все же в земледельческом труде ничего нельзя добиться без благосклонности богов. Боги и у Гесиода - покровители человека,
они сообщают ему физические и духовные силы - aerga и techne. У Гомера боги выделяют отдельного человека и одаряют его способностями в той или иной techne. Поэма Гесиода перекликается с гомеровскими гимнами: Деметра - покровительница земледелия, Трипто- лем - изобретатель плуга, Афина - покровительница ремесел, и т.д. Однако, в отличие от героев Гомера, обращаться за помощью к богам может каждый, и, что особенно важно, каждый, а не возлюбленный ими, при благосклонности богов получает желаемые результаты. Обращение к богам превращается в своего рода «технологическую справку» с указанием времени, места и ситуации обращения к божеству. Здесь уже не просто констатируется, что знание (techne) стало доступно человеку, потому что его «возлюбили» боги, а подчеркивается, что человек сам избирает богов, ждет желаемого результата от вполне определенных действий.
У Гесиода отношение человека к богам осмысливается специально и подробно. Уже у Гомера отношение к богам служит предметом специальных размышлений. Примером может служить набожность Эвмея, который рассуждает, что вся человеческая жизнь от рождения и до смерти находится в руках богов, а потому следует делать приятное богам, услаждать их обоняние запахом сжигаемых жертв и бояться нанести им обиду. В то же время человек, приносящий богам обильные жертвы, вправе напомнить им об этом, обращаясь к ним с просьбой. В таком напоминании нет ничего неблагочестивого.
Гесиод коренным образом переосмысливает понятие «благочестия» («эвсебии»). Отправления культа, как это было ему известно, были различны в Лаконии, Беотии, Аркадии, что следует из описания Гесиодом людей серебряного поколения, приносящих жертвы богам в различных областях. Нововведение Гесиода состоит в том, что он рекомендует соблюдать последовательность в жертвоприношениях согласно предписанному ритуалу. В соответствии с традиционным порядком жертвоприношений у греков привилегия обращения к богам принадлежала отцу семейства. Благочестивое же отношение детей к родителям, благоговение перед ними считалось «эвсебией». Рекомендации и религиозные предписания Гесиода окончательно уничтожали посредническую роль третьего лица в обращении человека к божеству, вследствие чего благочестивые, благоговейные отношения к главе семейства переносились на отношения к богам. У Гесиода термин «эвсе- бия» еще не означает благочестия по отношению к богам, но по своей сущности «Труды и дни» - новое воззрение на богов и благочестие.
Гесиод первым объединил традиционное религиозное представление о силе и власти богов с идеей справедливости, которая теперь рассматривалась как сфера божественная. Он был первым, «кто в ясном виде высказал идею божественной справедливости». Боги провозглашались охранителями мирового порядка и справедливости, а от человека требовались благоговение перед ними и уважение к ним. Конечно, подчинение человека страшным неведомым силам - наследие магического сознания, присутствие которого ощущается в системе «предписаний» Гесиода. Однако не это выдвигалось на первый план: согласно Гесиоду, надо не столько бояться богов, сколько осознавать, что на них зиждется мировой порядок. Мифологическое описание взаимосвязи человеческой жизни с космической справедливостью характерно для всей поэмы «Труды и дни». Но своеобразие такого космологического подхода состоит в том, что он не только допускает, но и предполагает личностный взгляд на вещи. Путь к характеристике космической справедливости начинается у Гесиода с личного выбора между злой Эридой (этот путь ведет к «словопрениям и тяжбам») и доброй, которая понуждает к труду и отвращает от бесполезной траты времени на «всякие тяжбы и речи». Гесиод, призывая Перса избрать путь добродетели, употребляет термин hodos - «путь». У Гесиода этот термин вводит в область человеческих дел и выбора между злом и добродетелью:
С доброю целью тебе говорю я, о Перс безрассудный!
Зла натворить сколько хочешь - весьма немудреное дело.
Путь не тяжелый ко злу, обитает оно недалеко.
Но добродетель от нас отделили бессмертные боги
Тягостным потом...
(Труды, 286-290)
На каждом шагу возможны ошибки человека и отступления от справедливости. Путь dike может быть охарактеризован в трех корреляциях: dike и krisis («справедливость» и «распря»); dike и mythos («справедливость» и «словопрение»); dike и hybris («справедливость» и «насилие»). У Гомера понятие dike встречается в отдельных случаях в таком же значении - справедливости, правды, но оно не включено в систему других понятий. У Гесиода же намечается такая включенность и однозначная связь. Прежде всего dike отличает человеческий мир от животного:
Ибо такой для людей установлен закон Громовержцем: Звери, крылатые птицы и рыбы, пощады не зная, Пусть поедают друг друга: сердца их не ведают правды. Людям же правду Кронид даровал - величайшее благо.
(Труды, 276-279)
Dike очерчивает область человеческого общежития и по своему происхождению не относится к сфере обычаев и нравов. Обычаи и нравы - не правового происхождения и основываются не на истине, а на примере. Dike же относится к сфере правовой и развивающейся государственной жизни, так же, «как договор и закон, фемис и диай- та». Во всех этих случаях dike характеризует действие по определенному правилу и представляет собой определяющую норму как результат найденного и принятого решения. В этом смысле dike близка к истине (aletheia). Dike указывает на отношения равных спорящих сторон.
У Гесиода dike, превращаясь в божественное установление, требуя «эвсебии», разделяет прежде всего божественную и человеческую сферы. Хотя у Гомера встречаются жалобы людей на зависть богов, все же преобладает представление о Зевсе как отце богов и людей. Однако гомеровский человек помнит заповедь: бойся обидеть божество. У Гесиода уже речь идет не о личной обиде того или иного бога. Существует божественная сфера с присущими ей законами, первый из которых гласит: будь верен долгу перед богами, не переступай отведенную человеку меру. Так как у Гесиода справедливость и порядок - сфера божественная, между человеком и божеством намечаются онтологические различия. Человек несовершенен, эфемерен, боги вечны и совершенны. В этом смысле dike ориентирует на самопознание, на меру, на обуздание себя, на выбор правильного решения.
Правильный жизненный путь предполагает противопоставление dike и krisis. Это противопоставление встречается в конкретном контексте. Обращаясь к брату Персу с призывами к труду, поэт настоятельно рекомендует: «...беги словопрений судебных и тяжеб» (Труды, 29). Непосредственно противопоставляются «полезное дело» и «бесполезная тяжба». Что же собой представляет тяжба (krisis)? Уже у Гомера на щите Ахилла изображена сцена суда. У Гесиода речь идет не о суде, а о тяжбе, т.е. о заведомо несправедливом деле, которое противопоставлено dike прежде всего в судебном процессе. В то же время krisis как «неблагое дело» и adikia («несправедливость») противопоставляется «благим трудам» и dike как порядку человеческой жизни. Гесиод
осмысливает не только судебный, но и социальный порядок. Dike для него и судебный, и социальный, и природный порядок одновременно. Участники krisis как неправого суда подлежат наказанию со стороны Дике. Согласно Гесиоду, Дике - богиня правого суда и справедливости, дочь Зевса, наказывающая людей за несправедливые деяния. Здесь и тяжебщик, и судья-мздоимец выступают представителями adikia. Но adikia противостоит dike как космическая норма.
Dike противостоит и словопрению (mythos). Словопрение, как и тяжба, - это adikia в суде. Словопрение (mythos) позволяет вместо благих дел заниматься сутяжничеством и помогает отсудить чужое добро вместо того, чтобы благим трудом нажить собственное. В то же время в употреблении термина mythos наблюдаются нововведения: у Гомера «слово» - «дело» (aergon - mythos) образуют обязательную пару; у Гесиода речь идет только о «делах» («трудах»). Вторая сторона антитезы не упоминается. Mythos (так же, как «эпос») теряет у Гесиода свою ценность. Mythos - это уже не обязательная сторона деятельности человека, а нечто противостоящее ей. Aergon как положительная сторона антитезы противостоит отрицательной стороне - mythos, который теряет прежнее значение «слова», «речи» и превращается в «словопрение», «пустое слово». При этом находит употребление другой термин - logos. Logoi (множественное число) - это не пустые, «лукавые словеса», как это было у Гомера, а разумные, имеющие смысл и значение. Logoi - дети Эрис, но доброй Эрис. Таким образом, aergon входит в сочетание с понятием logos, и хотя данное словоупотребление не встречается в тексте поэмы, оно уже содержательно намечено, так как aergon и logos характеризуют жизненный путь «добрых» (добродетельных) людей.
Более общим понятием, позволяющим в сочетании с dike охарактеризовать путь добродетельной жизни, выступает у Гесиода hy- bris, означающее «высокомерие, надменность, гордость как результат необузданности нрава, своеволия». У Гомера hybris - дерзость человека по отношению к божеству, когда человек переступает дозволенное в отношении богов, затрагивает прерогативы божества, оскорбляет его, пытается стать выше бога. Совершенно иную картину мы видим в «Трудах и днях». «В отличие от морали гомеровской эпохи, у Гесиода dike и hybris играют решающую роль в человеческом поведении, определяющем судьбы самих людей и целых народов».
Hybris - это прежде всего нечестно нажитое богатство - farsos, т.е. «фарсос» приравнивается к «хюбрис» (Труды, 320-324). Farsos противопоставляется честно нажитому богатству так же, как adikia - dike. Hybris равен farsos и adikia и родствен anadeia («бесстыдству»). Естественно, что hybris характеризует на более абстрактном уровне все недозволенные формы отступления от dike - а именно krisis, mythos, farsos (лжерезультат добрых дел). У Гесиода hybris - это не отступление от религиозного ритуала, а система индивидуального поведения, противопоставляемого dike: это krisis, mythos, anadeia и другие пороки, и если результат его - богатство, то оценивается оно как farsos (недозволенное богатство). Гесиод описывает индивидуальный путь добродетели или порока. Человек сам выбирает, по какому пути пойти, но шаги его на любом пути имеют точку отсчета - оценку с позиций dike и arete. У Гесиода hybris, характеризуя индивидуальную ответственность, впервые приобретает моральный смысл.
Гесиод прямо противопоставляет hybris и dike; hybris непосредственно наказывается богами как отступление от должного. Поэтому этический смысл приобретают сами поступки людей и их результаты: честный труд - это dike; нечестно нажитое богатство, farsos, - это anaidos, adikia и hybris. Определенный тип социального поведения (нечестно нажитое богатство - farsos, бедность, связанная с ленью, - «пения») приобретает этический смысл и оценку. Эти этические оценки обосновываются космическими и божественными нормами. С этой стороны прежде всего бросается в глаза сознательно осуществляемая Гесиодом инверсия основных понятий, составляющих мир гомеровского человека. Гесиод напоминает о благородном происхождении Перса, родословная которого, как и у гомеровских басилеев, восходит к богам:
Помни всегда о завете моем и усердно работай, Перс, о потомок богов,- чтобы голод тебя ненавидел.
(Труды, 298-299)
Дело не в том, что гомеровские «аристократы» не знали труда. Они его знали и гордились своими навыками, но не по этому основанию проходила оценка человека у Гомера. У Гесиода же труд превращается в основную социальную ценность, по отношению к которой он переосмысливает достоинства и недостатки человека.
Отправной точкой в оценке человека Гесиоду служит не доблесть (добродетель), которой наделяют боги гомеровского героя, а честный труд самого человека, хотя он и не отказывается от помощи богов и следующего за ней богатства. Гесиод переносит акценты с добродетели (доблести) на богатство, которое составляло ранее часть аристокра-
тического материального и духовного состояния (time). «Вслед за богатством» у Гесиода «идут добродетель с почетом» (Труды, 313). Добродетель не дается человеку от рождения, она отделена от людей (опять же богами) «тягостным потом: крута, высока и длинна к ней дорога» (Труды, 290). Как не вспомнить «тягостные подвиги» Ахилла; однако он не зарабатывал добродетель (доблесть), а утверждал ее. Здесь же вначале находится труд, за ним богатство с почетом, соответствующим человеческой добродетели.
Происходит переосмысление такой важной нормы взаимоотношений между гомеровскими героями, как aidos. Aidos и у Гесиода характеризует человека, но в другом контексте и с другими заключениями. Этим контекстом является труд. Не война, а труд добывает человеку достаток. Труд - не дар богов, а обязанность. Гесиод подчеркивает общеобязательную культурно-творческую роль труда: «Боги и люди по праву на тех негодуют, кто праздно жизнь проживают» (Труды, 303-304).
В этом контексте и следует призыв Гесиода к брату: для аристократа труд - не позор (aidos). Aidos перестает быть устойчивой нормой, которой противостоит определенное корректирующее начало (nemesis). Aidos входит в соотношение с другими понятиями, приобретая в этом соотношении свое значение. «Плохой aidos» сопутствует лени, и «стыд - удел бедняка, а взоры богатого смелы» (Труды, 319). Однако здесь имеется существенное уточнение. Речь в данном случае идет не о всяком богатстве, а о богатстве, добытом честным путем. Богатство, нажитое путем насилия, равносильно отсутствию aidos, «стремление жадное» к корысти вытесняет стыд бесстыдством (Труды, 323-324). Лишен aidos и тот, кто грабит другого (Труды, 359).
Вообще aidos не только противостоит anaidos, он также входит в систему понятий, где центральным является dike. Dike у Гесиода углубляет характеристику рабочего «этоса», так как выступает его важнейшим требованием. Человек справедливый не нарушает мирового порядка, и как следствие этого - благой результат его дел. Благоволение богов к трудам человека существенно уточняется - dike должно быть безусловным основанием человеческих дел, всякого права, всякой справедливости, которые объединены теперь с мирным трудом. «Эргон и дике образуют основания, на которых Гесиод хочет построить свой мир». Итак, понимание того, как добиться благосклонности богов и добродетели, заключается в требовании: будь справедлив.
Обоснование пути добродетели, очерченного переориентацией на достаточно абстрактные нормы «стыда» и «справедливости», осуществляется у Гесиода посредством мифа, где мы опять встречаемся со злобным и коварным Зевсом. В «Трудах и днях» сообщаются миф о Прометее и миф о Пандоре. Миф о Пандоре обосновывает необходимость трудиться. Если труд ведет к arete и kydos, то другая его сторона - это изнурительный, тяжкий труд - ponos. Не всегда люди были принуждены трудиться, некогда было счастливое время, когда земля сама рождала. Не требовалось ни пахать, ни сеять, обильные хлеба произрастали сами. Человек не знал ни болезней, ни немощной старости, ни зависти, ни губительной распри. Однако люди сами разрушили свое счастье. И виной всему было женское любопытство. Гефест создал первую женщину - Пандору. Она-то и раскрыла ларец, в который были заключены все несчастья человека: горе и нищета, болезни и бедствия. Все они, оказавшись на воле, распространились среди людей. Лишь одна надежда осталась на дне ларца. Грустью и пессимизмом веет от этого мифа: все лучшее в прошлом, удел человека - лишь призрачная надежда. Здесь уже нет оптимистического призыва к труду, теперь он расценивается как наказание богов. Работе предшествовало счастливое время, когда aerga (работы) и dike (справедливость) были соединены.
Конечно, в первую очередь по отношению к мифу о Пандоре справедливы слова об исторических напластованиях в мифологии Гесиода, которые выходят за пределы эллинского культурного круга. С мифом о Пандоре перекликается миф о Прометее. Прометей похищает у богов techne Гефеста и отдает его людям. Прометей выступает героем и первооткрывателем культуры. Боги в мифе о Прометее - хранители профессионального знания (techne). В данном случае наблюдается переход от представления о «богах-дарователях» к представлению о «богах-завистниках».
Такое восприятие богов соответствует представлениям о «завистливом божестве» и человеческой hybris. В данном случае только в прошлом было возможным содружество богов и людей. Боги - хранители благ; все, чем хочет человек овладеть, он должен отнять у них. Человек, вступая в борьбу за существование, перенося голод и «тягостный труд», для того чтобы выжить, должен овладеть techne богов, чем и вызывает их гнев. Этот миф перекликается с мифом о Пандоре: счастливое время - в прошлом, боги завистливы и причиняют человеку зло. Однако через этот пессимизм проходит идея ответственности человека: из-за неразумия женщины страдает человечество, человек собственным трудом преодолевает свою тяжелую участь.
Посредством ряда мифов и сопутствующих им рассуждений осуществляется также обоснование dike. Dike как бы гарантирует сферу правового обеспечения труда. И это понятно. Не военная доблесть обеспечивает богатство и честь, а мирный труд, нуждающийся в ира- воохранении. Поэтому dike из эпизодического третейского разрешения спора равных сторон, как это было у Гомера, превращается у Гесиода в необходимую норму, хотя она и не обеспечивается существующей правовой практикой. Не случайно Гесиода так беспокоит вопрос о «царях-дароядцах». По Гесиоду, человек приобщается к космическому порядку через правовую сферу. Конечно, он должен молиться богам, чтобы боги благословили его труд. Но Гесиод предлагает человеку осознать присущий миру порядок и соблюдать справедливость. И хотя хранителями этого порядка выступают боги, в отношении к миру провозглашается устойчивый ориентир - «меру во всем соблюдай». И в соответствии с этой нормой человек должен делать свои дела.
Гесиод не забывает, что боги гневны и жестоки. «Скрыли великие боги от смертных источники пищи» (Труды, 42). Зевс гневен на Прометея, он злорадно смеется, отдавая приказ Гефесту изготовить женщину - носительницу человеческих бед. Не приносившие жертвы богам люди серебряного поколения были скрыты негодующим Зевсом под землю (Труды, 134-139). Вытекающая отсюда мораль традицион- на: «Жарко подземному Зевсу молись и Деметре пречистой» (Труды, 465). К этому Гесиод присовокупляет целый ряд магических предписаний. С другой стороны, Гесиод апеллирует и к человеческому разуму. Его брат Перс, не следующий путем справедливости,- безрассуден. Гесиод не устает напоминать ему об ответственности, в частности, приводя миф о пяти поколениях. Этот миф служит перенесению антитетики dike и hybris в поэтапный контраст от первого (золотого) поколения до последнего (железного). Утверждается первенство dike и вторичность hybris, но главное то, что взаимодействие поколений происходит в одном временном измерении. Прежние поколения не исчезают, они остаются в роли демонов, охраняющих правду. Человеческая же жизнь ставится в прямую зависимость от совершенства людей определенного поколения. В какой-то степени конкретизирует этот миф и наряду с ним подталкивает человека к размышлениям рассуждение о двух государствах: справедливом и несправедливом. В справедливом государстве царит всеобщее благо. Обильные плоды
приносит почва, размножаются животные, нет войн, несчастий и голода. Но в несправедливом государстве
Женщины больше детей не рожают, и гибнут дома их Предначертаньем владыки богов, олимпийского Зевса. Или же губит у них он обильное войско, иль рушит Стены у города, либо им в море суда потопляет.
(Труды, 244-247)
Как мы видим, мифы и рассуждения «Трудов и дней» наряду с теокосмогоническим повествованием, содержащимся в «Теогонии», служат возвеличиванию и прославлению Зевса. Не случайно основная идея Гесиода - присущий миру, имманентный ему порядок (справедливость)- трактуется иногда как религиозная. И все же ключ к ее пониманию - это представления о человеке и его труде, о справедливости человеческой, божественной и космической одновременно. Именно Гесиод поднимается до унифицированного видения мира, полиса и человека, объединяя их в едином универсуме.
Хотя Гесиод прямо не говорит о значении полисных законов (за справедливый суд ответственны, по мнению Гесиода, басилеи), мы встречаем у него выразительное обоснование полисного благополучия и «эвномии» - благозакония. Обоснование труда и права как высшего блага служит государству. Гесиод вводит образ Дике - дочери Зевса, которая обращается за помощью к отцу, восстанавливающему справедливость. Но эта космическая богиня Дике существует одновременно с dike как нормой человеческой жизни, отличающей человека от животных. Дике как богиня есть не что иное, как персонифицированное понятие нарождающегося права. Человек у Гесиода входит в государственное целое посредством норм dike и aidos, с которыми теперь соотносится человеческий hybris. Соотносятся они в пространстве государственной жизни. Гесиод один из первых начинает понимать человека как «существо общественное». В государстве у Гесиода (по крайней мере, в справедливом) человек предстает микрокосмосом организованного макрокосмоса.
В то же время у Гесиода наблюдается следующий парадокс: когда он хочет привести систему рациональных обоснований, он рассказывает миф, а когда пытается «упорядочить» и «улучшить» его, то переходит к рациональным рассуждениям. В «Теогонии» обоснование власти Зевса, воспевать которого следует «вначале и в самом конце»,
превратилось в миф о коварном и злобном божестве, борющемся за власть, зато рассказ о богах окружающего человека и прекрасно упорядоченного (тем же Зевсом) мира превратился из мифа в логос. Нечто подобное мы наблюдаем и в «Трудах и днях».
Одно из произведений Гесиода - поэма «Труды и дни», где описываются:
Обращения к брату поэта Персу, который ведёт с Гесиодом тяжбу о наследстве;
- истории о Прометее
и Пандоре;
- об ухудшении человеческого рода;
- о важности здравого размышления, честного труда и справедливого обогащения;
- необходимые условия для разумного хозяйствования;
- подготовка к пахоте и озимому севу;
- меры предосторожности от холода и болезней;
- сбор винограда;
- мореплавание: наставления и предостережения;
- выбор жены и т.п.
История Прометея, кратко рассказанная у Гесиода, легла в основу сюжета трагедии «Прометей прикованный» древнегреческого драматурга Эсхила , жившего на два века позже.
«Труды и дни» относятся к той группе величайших шедевров мировой литературы, центральные темы которого знает любой образованный человек, даже никогда не читавший само произведение и с трудом припоминающий имя его автора.
Гесиод призывает сограждан к праведному труду. Он даже придумал вторую Эриду - богиню трудового соревнования (тогда как в «Илиаде» Эрида является богиней раздора). Гесиод жил в те времена, когда политическая власть в Греции ещё принадлежала родовой аристократии, но экономическое господство перешло уже в руки богатых, зачастую безродных. Быть бедным становилось стыдно, богач же мог быть горд и смел. Фантазёр Гесиод признавал не всякое богатство. Одно дело богатство, нажитое насилием и обманом. Другое - то, что приобретено честным трудом. В реальной жизни второго было слишком мало, а первое торжествовало. Всюду царил произвол сильного. И главное - лучшие времена позади! Гесиод рассказывает легенду о пяти поколениях людей - золотом, серебряном, бронзовом, героическом и железном. Золотое и серебряное поколения относятся ко временам господства отца Зевса - Крона, три последних - к эпохе владычества Зевса. Первое поколение было создано богами из золота, и жили те люди как боги. Так последующие поколения становились все хуже и хуже, а дальше будут ещё худшие. Сейчас настало время железных людей:
Землю теперь населяют железные люди. Не будет им передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя, и от несчастий. Заботы тяжелые дадут им боги... Железные люди непременно погибнут. А потом станет легче.
От этого рассказа Гесиода пошло выражение «золотой век» - время, когда люди были честными, совестливыми, трудолюбивыми и жили счастливо. Хорошо было бы вернуться в прежние времена и восстановить добрые отношения между людьми.
В поэме Гесиода высказана еще одна важнейшая мысль, на которой обычно не акцентируют внимание. Меняются не только времена - меняются человеческие рода, то есть люди золотого поколения родственно не связаны с людьми железного поколения. Со временем люди золотого поколения стали добрыми демонами, следящими за делами людей на земле; люди серебряного рода стали блаженными под землёй; воинственные люди медного (или бронзового) рода самоистребились и сошли в Аид безвестными; люди рода героев либо погибли в боях, либо в счастье и изобилии проводят жизнь на Островах блаженных. Железные люди ни с кем из прежних людей родства не имеют и стать счастливыми не могут и не имеют на то права.
Поэма «Труды и Дни» пользовалась в Греции грандиозным успехом, а потому сохранилась целиком. Для древних греков она была сокровищницей моральных сентенций и полезных советов.
Пока Гесиод занимался созданием поэмы, Перс вновь подал на него в суд и с помощью неправедных судей отсудил у поэта большую часть его достояния. Процесс был долгий и дорогостоящий. Гесиод разорился, впал в нищету. Тяжёлым трудом пришлось ему восстанавливать свое состояние».
Еремин В.И., 100 великих поэтов, М., «Вече», 2006 г., с. 19-20.
«Труды и дни» — эпическая поэма Гесиода Аскрейского (828 стихов). Древнейшее из известных, классическое произведение дидактического эпоса (то есть излагающего не сказания о подвигах и странствиях героев, как эпос героический, но нравственные и практические наставления), написано, вероятно, в VIII в. до н.э.
Греческая традиция часто противопоставляет Гесиода и Гомера. Их считали современниками: иногда Гесиода старшим, а Гомера младшим, но чаще наоборот; с последним суждением согласны и современные представления о последовательности возникновения их поэм. Легенда (и излагающая ее поздняя анонимная прозаическая повесть) рассказывает о встрече и поэтическом состязании старца Гомера и юноши Гесиода; слушатели, устрашенные грозными песнями его соперника о войнах и бедах, присудили венок победителя юному поэту. Этому состязанию посвящена элегия Ш. Мильвуа, переложением которой является одно из лучших стихотворений К.Н. Батюшкова.
Славой певца мирных сельских трудов Гесиод обязан «Трудам и дням»; однако в них совершенно отсутствует та идеализация крестьянской и пастушеской жизни, та «буколическая идиллия», которая стала распространенной в античной и европейской поэзии позднее. При этом в молодости и сам Гесиод, если верить его поэмам, пас овец под Геликоном, недалеко от родной Аскры; там ему и явились живущие на Геликоне Музы и вручили своему соседу жезл певца и дар возвещающих истину песнопений.
Об этом Гесиод рассказывает во вступлении к другой своей поэме, «Теогонии», которая открывается торжественным гимном «ведающим прошлое, настоящее и будущее» Музам, а затем кратко и просто рассказывает о родословии богов (начиная с появления из хаоса земли и неба) и излагает некоторые мифы о них. «Теогония» имела в древности обширное, в несколько раз превосходившее ее размером продолжение, посвященное родословным полубогов-героев и мифам о них; эта поэма называлась «Каталог женщин» (потому что герои рождались от богов и смертных женщин) и сохранилась во фрагментах. Характерные для генеалогического эпоса длинные перечни личных имен, бесконечные каталоги, доказывающие всеведение истинного избранника Муз, уже древние критики называли «гесиодовой манерой». Под именем Гесиода были известны и многие другие дидактические поэмы, в частности, об астрономии и о птицегадании.
«Труды и дни» написаны Гесиодом как собрание наставлений для его неразумного и неправедного брата Перса, который вел с Гесиодом тяжбу о разделе наследства, выиграл ее с помощью несправедливых покровителей, а затем промотал свою долю и захотел судиться с братом снова. Чтобы высказать идеи, имеющие значение отнюдь не только для них с братом, поэт не стесняется избрать личный повод. Это один из признаков родства дидактической поэзии Гесиода с лирикой его младших современников Архилоха и Сафо (назидательная эпическая дидактика часто воспринимается как нечто прямо противоположное лирическим излияниям). В отличие от автора гомеровских поэм, Гесиод ощутимо присутствует в «Трудах и днях»: он сетует и наставляет, иногда вспоминает эпизоды своей жизни (плавание по морю), а мифы излагает не для того, чтобы произвести впечатление на слушателей величественными или изящными картинами, но чтобы выразить владеющие им чувства.
Гомеровский идеал воинской доблести чужд Гесиоду; скромный труженик — герой его поэмы «Труды и дни». Миф рассказывает, что однажды Прометей, чтобы помочь людям, украл у богов огонь и дал его человеку вместе с ремеслами; за это боги создали Пандору, из ларца которой беды и болезни разлетелись по миру и наполнили землю и море. Некогда на земле жил «золотой род» людей, не ведавших трудов и горестей; но за ним последовал «серебряный», за ним — «медный», истребленный за нечестие богами. После него, отступая от прозрачной схемы мифа, Гесиод вводит «род героев» (описанный им в «Каталоге женщин»); мы же, говорит поэт, живем в железном веке, когда труды становятся все тяжелее, а справедливость встречается все реже. Цари жадны и несправедливы, пускай за справедливостью и смотрит с небес всевидящий глаз Зевса, а по самой земле ходит тридцать тысяч блюдущих ее стражей. В «Теогонии» взгляд поэта на мир не исполнен такой горечи: ведь Музы, которые есть «забвение бед и прекращение забот» все же даруют лучшим из правителей дар справедливости, а лучшим из поэтов — дар песен и знания.
Советом начинать сев с восходом Плеяд, а жатву — с их заходом начинается следующая часть поэмы, содержащая собственно земледельческие наставления (ее-то традиция и назвала «Трудами» и воспринимала как главную). Они конкретны и практичны: Гесиод перечисляет все части, из которых следует собирать плуг, и их размеры; виноградники следует обрезать прежде, чем через 60 дней после солнцеворота появятся ласточки. Труд раба и батрака — нормальное явление в гесиодовом хозяйстве. Картины природы — весны, лета, морской бури — всегда являются у этого автора описанием условий деятельности человека; из этого отнюдь не следует, что поэт и его читатель не чувствовали их эстетической ценности.
В конце поэмы находится перечень нескольких ритуальных табу (нельзя, например, мочиться в реку) и список «счастливых» и «несчастливых» дней месяца (эта часть поэмы, собственно, и называется «Дни»). Писавшим о Гесиоде часто приходилось извиняться за то, что он разделял наивные суеверия своей эпохи: энциклопедист по натуре, он не мог упустить ничего из накопленных современниками знаний. Изложены они с большим количеством реалистических деталей, метким и лаконичным языком, возможно, вобравшим в себя пословицы и поговорки.
Наставления Гесиода вызывали у новейших критиков как упреки в плоской прагматичности, лишенной какой бы то ни было поэтической цели, так и похвалы за скромность, трезвость и стремление к правдивости. В. фон Крист даже хотел противопоставить Гесиода как глубокого и серьезного поэта Гомеру как легкомысленному певцу поверхностных красот: «Своими менее гибкими и красочными стихами Гесиод вводит нас в серьезные глубины человеческой жизни и мышления гораздо больше, чем всегда радостная Гомерова песня».
Труды и дни
В двух словах: Нравоучительная поэма, полная наставлений, связанных с земледелием, мореходством и семейной жизнью.
«Труды и дни» - поэма, состоящая из 828 стихов, разделяется на две самостоятельные части, обращённые к брату поэта, Персу, и написанные в разное время. Первая часть вмещает стихи от 11 до 382. Поводом для её сочинения послужило то обстоятельство, что Перс, промотав своё наследство вместе с той частью, которую он, при помощи неправедных судей, отнял у своего брата, стал грозить Гесиоду новой тяжбой.
До 382 стиха поэма состоит из экономических наставлений и разного рода изречений. Только часть их относится к Персу, остальные имеют более общий характер и связаны между собою слабо. Даже если они и принадлежат перу Гесиода, мы должны считать их просто вставками, к делу не относящимися.
С 383 стиха начинается новая поэма, собственно «Труды и дни», сочинённая, по всей вероятности, в Навпакте. Перс разыскал своего брата, удалившегося с родины, и просит у него помощи; но Гесиод, вместо материальной поддержки, даёт ему в этой поэме советы относительно сельского хозяйства и домоводства, указывая ему путь к честному приобретению состояния.
Говоря в «Трудах и днях» о земледелии, Гесиод представляет времена года с описанием тех земледельческих работ, которые свойственны каждому из них; затем даёт некоторые наставления касательно мореходства, так как беотийский земледелец осенью, по окончании полевых работ, сам нагружал свою жатву на корабли и вёл торговлю с соседями. К концу поэмы снова идёт ряд отдельных правил и изречений разного рода, к делу не относящихся. Последнюю часть поэмы, в которой говорится о днях месяца, удобных для того или другого занятия, по-видимому, следует считать за самостоятельную поэму, хотя Гесиод мог быть автором и этого отрывка.
Всё произведение, известное под именем «Трудов и дней», было составлено впоследствии из двух, первоначально независимых одна от другой поэм Гесиода, и заключает в себе много отрывочных сентенций и изречений, которые взяты, может быть, и из гесиодовских поэм, но здесь только нарушают ход изложения. Обе поэмы, каждая отдельно, изложены довольно последовательно. Как произведения дидактические, обе эти части «Трудов и дней» отличаются краткостью, и даже мифические сказания и басни, приводимые для пояснения главной мысли, изложены, сравнительно с гомеровской поэзией, весьма сжато.
Тон «Трудов и дней» отличается сухостью и трезвостью взгляда; но в некоторых местах, там, где Гесиод говорит о власти богов, о непоколебимом порядке и вечном нравственном законе, он возвышается до торжественности, и речь его звучит подобно словам жреца, предсказывающего будущее. Хотя «Труды и дни» имеют мало художественных достоинств, так как отдельные части этой поэмы связаны между собою слабо и без особого искусства, однако, благодаря своему нравственному содержанию, она высоко ценилась древними, которые пользовались ею для воспитательных целей.
Гесиод начинает «Труды и дни» хвалою Зевсу, волею своею унижающему гордых и возвышающему смиренных. Сделав это вступление, Гесиод обращается к своему брату, Персу, и говорит ему, что состязания делятся на дурные и хорошие. Дурное состязание - судебная тяжба; хорошее - соревнование в земледелии и ремёслах. Пусть Перс уклоняется от дурных состязаний, не подкупает судей, чтобы во второй раз отнять у Гесиода его собственность, и находит для себя выгоду честным трудом.
Зевс постановил, что жизнь человека обречена на труд и бедствия. Когда Прометей тайно принёс с неба огонь для облегчения жизни людям, Зевс послал к людям Пандору с ящиком, полным всяческих бедствий. С той поры владычествуют на земле нужда и страдание. Особенно сильно стало владычество страданий в пятом, железном веке, когда к физическим бедствиям присоединились пороки, неверие, несправедливость.
По мнению автора «Трудов и дней», цари уподобились ястребу, терзающему соловья, и на жалобы его отвечающему: «Я сильнее тебя». Но только то государство пользуется спокойствием и благоденствует, в котором справедливо относятся и к гражданину, и к пришельцу. На ту страну, где сильные беззаконники, подкупленные подарками и судящие неправо, Зевс посылает мор и голод; народ её гибнет, женщины не рождают детей, война опустошает её, и корабли её тонут. Сонмы бессмертных существ, святых служителей Зевса, скрытых мглою, невидимые, обозревают землю, наблюдают дела людей - справедливы они или беззаконны. За грехи царей, утверждается в «Трудах и днях», страдает народ. По праву сильного поступают звери; а человеку Зевс дал справедливость, величайшее из всех благ.
Легко ты можешь, Перс, приобретать трудами дурное, потому что путь к нему недалёк, оно подле тебя.
Боги постановили, что хорошие качества приобретаются трудами, в поте лица. Длинен и крут путь, приводящий к добродетели, он идёт в гору, но когда ты взойдёшь на высоту, будет тебе легко и хорошо. Труд приятен богам, и нет стыда в нём. Только то, что приобретено честным трудом, идёт на пользу, только оно прочно. Остерегайся согрешать против отца и брата, против сирот и слабых. Служи богам, приноси им жертвы чистыми руками и с чистым сердцем. Дорожи друзьями и соседями, советует Гесиод, расположение их полезно. Приглашай их на обеды, давай им подарки щедрее полученных от них. Не поддавайся обольщениям любимой жены - кто доверяет жене, доверится и обманщикам. Имей наследников, чтоб они сохранили и увеличили твоё наследство, но не заводи слишком много детей.
Дальше у Гесиода идёт описание самих «трудов и дней». Он рассказывает брату, каким временам года соответствуют те или иные полевые труды, и как должно вести их, чтобы сельское хозяйство шло хорошо. Во-первых, надобно обзавестись домом, посудою, хорошими рабами без семей и чад. Во-вторых, надо приобрести ручную мельницу, ступу и два плуга из сухого дубового или вязового дерева, срубленного осенью. Пахарем должен быть раб средних лет, крепкого здоровья и солидного характера. Перед работою надобно давать ему на завтрак восемь ломтей хлеба. В плуг должно запрягать двух девятилетних волов.
Гесиод считает, что самая лучшая пора для посева - когда Плеяды перестают восходить и скрываются на сорок ночей: воздух тогда свеж, а земля размягчена дождями. За сеятелем должен идти мальчик с мотыгою и прикрывать зёрна землёю, чтобы птицы не выклевали их. Надобно молиться божествам земли, чтобы выросло священное зерно Деметры.
Когда будешь вести полевые работы, как должно, то будешь ты радостно видеть обильные запасы в твоём доме, не будешь завидовать другим; напротив, другие будут просить у тебя помощи.
Но если сеять хлеб во время зимнего солнцестояния, жатва будет так мала, что весь хлеб нивы принесёшь домой в корзине. Впрочем, не все годы одинаковы. Тот, кто запоздал с посевом, ещё может поправить дело: он должен дождаться, когда в возрождающейся зелени дуба начнёт куковать кукушка, и Зевс даст три дождя. Хороший поселянин пользуется и зимним временем. Он быстро проходит мимо тёплой сельской гостиницы: кто засиживается в гостиницах, тот беднеет.
Автор «Трудов и дней» полагает, что хороший хозяин должен заблаговременно позаботиться о том, чтобы рабы выстроили себе хижины для защиты от зимнего холода, когда северный ветер волнует море, валит в горах дубы и ели на мёрзлую землю. Дрожа, прячутся тогда животные, холодно и тем, у которых длинная шерсть. Даже старика мороз заставляет бежать. Нежная девушка любит тогда сидеть дома с матерью.
Гесиод советует брату надеть длинную шерстяную одежду, обуться в сандалии из толстой воловьей кожи на меху, надеть на плечи плащ из шкурок козлят, сшитых воловьими жилами, накрыть голову войлочной шапкой, чтобы не мёрзли уши, когда утром дует холодный северный ветер, и стелется по полям туман. Дни тогда короткие, ночи длинные, людям и скоту довольно половины той пищи, какая нужна с наступлением весны. Когда придёт шестидесятый день после зимнего солнцестояния, подрезай виноградные лозы: это должно быть сделано до возвращения ласточек. А когда пчела, боясь Плеяд, станет прятаться между листьев, точи серп для жатвы, буди рабов на рассвете: в эту пору надо торопиться с трудами, чтоб успеть убрать хлеб.
Утро - третья часть дня. Чтобы скорее кончить работу, надобно трудиться с раннего утра. Когда расцветёт репейник, начнёт в траве стрекотать стрекоза, и с восхождением Сириуса наступит пора томительного зноя, надобно уходить под тень скал и в прохладе подкрепляться смешанным с чистою родниковою водою красным вином, хлебом, козьим молоком и мясом, говядиной.
Когда засияет Орион, вели рабам молотить и веять хлеб на хорошо утоптанном току и собирать провеянный хлеб в сосуды. Когда хлеб собран в дом, надо завести зубастых собак и кормить их, чтобы они охраняли запасы от воров. Теперь можно дать отдых рабам и не запрягать волов, пока не станут высоко подниматься Орион и Сириус. Тогда наступает сбор винограда. Собрав дары Диониса, радующие сердце, продержи их десять дней на солнце и пять в тени, а затем выжимай их сок и сливай его в сосуды. С наступлением осенних дождей Гесиод советует сложить в доме дерево для плуга и других орудий.
Так излагаются в «Трудах и днях» правила земледелия. Мореходам тоже следует замечать времена года. Когда Плеяды, испугавшись Ориона, уходят в море, и начинают бушевать ветры, вытащи корабль из опасного волнения на берег и подложи под его бока камни. Надобно вычерпать из него воду, чтобы дерево не гнило. Все снасти должно перенести в дом.
Через пятьдесят дней после солнцестояния, когда лето приближается к концу, небо становится ясно, море спокойно и благоприятно плаванию. Тогда пора снарядить корабль и, стащив его в воду, заботливо укладывать в него груз и вверяться ветрам. Но спеши вернуться до начала зимних бурь и осеннего ненастья.
Весною, когда начинают распускаться листья на смоковнице, море тоже удобно для плавания. Но мореходство, убеждён Гесиод, всегда соединено с опасностями - лучше заниматься земледелием, ужасна смерть в волнах. Прибыль для человека дороже жизни, иначе не пускался бы он в бурное море. Не вверяй своего состояния кораблю, большую часть его оставляй дома. Соблюдай во всём умеренность.
После наставлений относительно земледелия и мореходства Гесиод возвращается к домашнему быту, рассуждения о котором были прерваны этим длинным трактатом.
Когда ты достигнешь зрелого возраста, будешь иметь лет тридцать, то женись: много ранее или много позже того, не следует жениться.
Гесиод считает, что в жёны следует брать девушку честного поведения. Он советует брату выбирать жену из соседних семейств: выбирай такую девушку, которой идёт пятый год девической зрелости. Добродетельная жена - драгоценное сокровище. От дурной, расточительной жены, утверждается в «Трудах и днях», преждевременно седеют волоса мужа.
Будь верен другу и прямодушен с ним, не оскорбляй его. Когда он, поссорившись с тобою, захочет восстановить дружбу, примирись. Будь разумно гостеприимен. Не злословь, не попрекай никого бедностью. Не уклоняйся от общественных пирушек: на них больше веселья и меньше расходов, чем при домашних угощениях.
За этим следуют правила относительно всяческих дел обыденной жизни. Тут есть правила о том, как сожительствовать с женою, молиться, переходить речки вброд, купаться. Эти наставления показывают, что суеверная заботливость о соблюдении религиозной формалистики была не чужда эллинскому народу, а в его понятиях об угождении божеству было много грубого. Эллины придавали очень большое религиозное значение мелким обрядам. Правила, излагаемые Гесиодом в «Трудах и днях», напоминают восточные заповеди очищения.
Последний раздел «Трудов и дней» наполнен суеверными наставлениями о том, какие дни счастливые и несчастливые для тех или других дел. Счёт счастливых и несчастливых дней идёт по лунному месяцу, и кажется, что их суеверное значение во времена Гесиода было связано с характером богослужебных обрядов, какие совершались в те дни.
Труды и дни
В двух словах: Нравоучительная поэма, полная наставлений, связанных с земледелием, мореходством и семейной жизнью.
«Труды и дни» - поэма, состоящая из 828 стихов, разделяется на две самостоятельные части, обращённые к брату поэта, Персу, и написанные в разное время. Первая часть вмещает стихи от 11 до 382. Поводом для её сочинения послужило то обстоятельство, что Перс, промотав своё наследство вместе с той частью, которую он, при помощи неправедных судей, отнял у своего брата, стал грозить Гесиоду новой тяжбой.
До 382 стиха поэма состоит из экономических наставлений и разного рода изречений. Только часть их относится к Персу, остальные имеют более общий характер и связаны между собою слабо. Даже если они и принадлежат перу Гесиода, мы должны считать их просто вставками, к делу не относящимися.
С 383 стиха начинается новая поэма, собственно «Труды и дни», сочинённая, по всей вероятности, в Навпакте. Перс разыскал своего брата, удалившегося с родины, и просит у него помощи; но Гесиод, вместо материальной поддержки, даёт ему в этой поэме советы относительно сельского хозяйства и домоводства, указывая ему путь к честному приобретению состояния.
Говоря в «Трудах и днях» о земледелии, Гесиод представляет времена года с описанием тех земледельческих работ, которые свойственны каждому из них; затем даёт некоторые наставления касательно мореходства, так как беотийский земледелец осенью, по окончании полевых работ, сам нагружал свою жатву на корабли и вёл торговлю с соседями. К концу поэмы снова идёт ряд отдельных правил и изречений разного рода, к делу не относящихся. Последнюю часть поэмы, в которой говорится о днях месяца, удобных для того или другого занятия, по-видимому, следует считать за самостоятельную поэму, хотя Гесиод мог быть автором и этого отрывка.
Всё произведение, известное под именем «Трудов и дней», было составлено впоследствии из двух, первоначально независимых одна от другой поэм Гесиода, и заключает в себе много отрывочных сентенций и изречений, которые взяты, может быть, и из гесиодовских поэм, но здесь только нарушают ход изложения. Обе поэмы, каждая отдельно, изложены довольно последовательно. Как произведения дидактические, обе эти части «Трудов и дней» отличаются краткостью, и даже мифические сказания и басни, приводимые для пояснения главной мысли, изложены, сравнительно с гомеровской поэзией, весьма сжато.
Тон «Трудов и дней» отличается сухостью и трезвостью взгляда; но в некоторых местах, там, где Гесиод говорит о власти богов, о непоколебимом порядке и вечном нравственном законе, он возвышается до торжественности, и речь его звучит подобно словам жреца, предсказывающего будущее. Хотя «Труды и дни» имеют мало художественных достоинств, так как отдельные части этой поэмы связаны между собою слабо и без особого искусства, однако, благодаря своему нравственному содержанию, она высоко ценилась древними, которые пользовались ею для воспитательных целей.
Гесиод начинает «Труды и дни» хвалою Зевсу, волею своею унижающему гордых и возвышающему смиренных. Сделав это вступление, Гесиод обращается к своему брату, Персу, и говорит ему, что состязания делятся на дурные и хорошие. Дурное состязание - судебная тяжба; хорошее - соревнование в земледелии и ремёслах. Пусть Перс уклоняется от дурных состязаний, не подкупает судей, чтобы во второй раз отнять у Гесиода его собственность, и находит для себя выгоду честным трудом.
Зевс постановил, что жизнь человека обречена на труд и бедствия. Когда Прометей тайно принёс с неба огонь для облегчения жизни людям, Зевс послал к людям Пандору с ящиком, полным всяческих бедствий. С той поры владычествуют на земле нужда и страдание. Особенно сильно стало владычество страданий в пятом, железном веке, когда к физическим бедствиям присоединились пороки, неверие, несправедливость.
По мнению автора «Трудов и дней», цари уподобились ястребу, терзающему соловья, и на жалобы его отвечающему: «Я сильнее тебя». Но только то государство пользуется спокойствием и благоденствует, в котором справедливо относятся и к гражданину, и к пришельцу. На ту страну, где сильные беззаконники, подкупленные подарками и судящие неправо, Зевс посылает мор и голод; народ её гибнет, женщины не рождают детей, война опустошает её, и корабли её тонут. Сонмы бессмертных существ, святых служителей Зевса, скрытых мглою, невидимые, обозревают землю, наблюдают дела людей - справедливы они или беззаконны. За грехи царей, утверждается в «Трудах и днях», страдает народ. По праву сильного поступают звери; а человеку Зевс дал справедливость, величайшее из всех благ.
Легко ты можешь, Перс, приобретать трудами дурное, потому что путь к нему недалёк, оно подле тебя.
Боги постановили, что хорошие качества приобретаются трудами, в поте лица. Длинен и крут путь, приводящий к добродетели, он идёт в гору, но когда ты взойдёшь на высоту, будет тебе легко и хорошо. Труд приятен богам, и нет стыда в нём. Только то, что приобретено честным трудом, идёт на пользу, только оно прочно. Остерегайся согрешать против отца и брата, против сирот и слабых. Служи богам, приноси им жертвы чистыми руками и с чистым сердцем. Дорожи друзьями и соседями, советует Гесиод, расположение их полезно. Приглашай их на обеды, давай им подарки щедрее полученных от них. Не поддавайся обольщениям любимой жены - кто доверяет жене, доверится и обманщикам. Имей наследников, чтоб они сохранили и увеличили твоё наследство, но не заводи слишком много детей.
Дальше у Гесиода идёт описание самих «трудов и дней». Он рассказывает брату, каким временам года соответствуют те или иные полевые труды, и как должно вести их, чтобы сельское хозяйство шло хорошо. Во-первых, надобно обзавестись домом, посудою, хорошими рабами без семей и чад. Во-вторых, надо приобрести ручную мельницу, ступу и два плуга из сухого дубового или вязового дерева, срубленного осенью. Пахарем должен быть раб средних лет, крепкого здоровья и солидного характера. Перед работою надобно давать ему на завтрак восемь ломтей хлеба. В плуг должно запрягать двух девятилетних волов.
Гесиод считает, что самая лучшая пора для посева - когда Плеяды перестают восходить и скрываются на сорок ночей: воздух тогда свеж, а земля размягчена дождями. За сеятелем должен идти мальчик с мотыгою и прикрывать зёрна землёю, чтобы птицы не выклевали их. Надобно молиться божествам земли, чтобы выросло священное зерно Деметры.
Когда будешь вести полевые работы, как должно, то будешь ты радостно видеть обильные запасы в твоём доме, не будешь завидовать другим; напротив, другие будут просить у тебя помощи.
Но если сеять хлеб во время зимнего солнцестояния, жатва будет так мала, что весь хлеб нивы принесёшь домой в корзине. Впрочем, не все годы одинаковы. Тот, кто запоздал с посевом, ещё может поправить дело: он должен дождаться, когда в возрождающейся зелени дуба начнёт куковать кукушка, и Зевс даст три дождя. Хороший поселянин пользуется и зимним временем. Он быстро проходит мимо тёплой сельской гостиницы: кто засиживается в гостиницах, тот беднеет.
Автор «Трудов и дней» полагает, что хороший хозяин должен заблаговременно позаботиться о том, чтобы рабы выстроили себе хижины для защиты от зимнего холода, когда северный ветер волнует море, валит в горах дубы и ели на мёрзлую землю. Дрожа, прячутся тогда животные, холодно и тем, у которых длинная шерсть. Даже старика мороз заставляет бежать. Нежная девушка любит тогда сидеть дома с матерью.
Гесиод советует брату надеть длинную шерстяную одежду, обуться в сандалии из толстой воловьей кожи на меху, надеть на плечи плащ из шкурок козлят, сшитых воловьими жилами, накрыть голову войлочной шапкой, чтобы не мёрзли уши, когда утром дует холодный северный ветер, и стелется по полям туман. Дни тогда короткие, ночи длинные, людям и скоту довольно половины той пищи, какая нужна с наступлением весны. Когда придёт шестидесятый день после зимнего солнцестояния, подрезай виноградные лозы: это должно быть сделано до возвращения ласточек. А когда пчела, боясь Плеяд, станет прятаться между листьев, точи серп для жатвы, буди рабов на рассвете: в эту пору надо торопиться с трудами, чтоб успеть убрать хлеб.
Утро - третья часть дня. Чтобы скорее кончить работу, надобно трудиться с раннего утра. Когда расцветёт репейник, начнёт в траве стрекотать стрекоза, и с восхождением Сириуса наступит пора томительного зноя, надобно уходить под тень скал и в прохладе подкрепляться смешанным с чистою родниковою водою красным вином, хлебом, козьим молоком и мясом, говядиной.
Когда засияет Орион, вели рабам молотить и веять хлеб на хорошо утоптанном току и собирать провеянный хлеб в сосуды. Когда хлеб собран в дом, надо завести зубастых собак и кормить их, чтобы они охраняли запасы от воров. Теперь можно дать отдых рабам и не запрягать волов, пока не станут высоко подниматься Орион и Сириус. Тогда наступает сбор винограда. Собрав дары Диониса, радующие сердце, продержи их десять дней на солнце и пять в тени, а затем выжимай их сок и сливай его в сосуды. С наступлением осенних дождей Гесиод советует сложить в доме дерево для плуга и других орудий.
Так излагаются в «Трудах и днях» правила земледелия. Мореходам тоже следует замечать времена года. Когда Плеяды, испугавшись Ориона, уходят в море, и начинают бушевать ветры, вытащи корабль из опасного волнения на берег и подложи под его бока камни. Надобно вычерпать из него воду, чтобы дерево не гнило. Все снасти должно перенести в дом.
Через пятьдесят дней после солнцестояния, когда лето приближается к концу, небо становится ясно, море спокойно и благоприятно плаванию. Тогда пора снарядить корабль и, стащив его в воду, заботливо укладывать в него груз и вверяться ветрам. Но спеши вернуться до начала зимних бурь и осеннего ненастья.
Весною, когда начинают распускаться листья на смоковнице, море тоже удобно для плавания. Но мореходство, убеждён Гесиод, всегда соединено с опасностями - лучше заниматься земледелием, ужасна смерть в волнах. Прибыль для человека дороже жизни, иначе не пускался бы он в бурное море. Не вверяй своего состояния кораблю, большую часть его оставляй дома. Соблюдай во всём умеренность.
После наставлений относительно земледелия и мореходства Гесиод возвращается к домашнему быту, рассуждения о котором были прерваны этим длинным трактатом.
Когда ты достигнешь зрелого возраста, будешь иметь лет тридцать, то женись: много ранее или много позже того, не следует жениться.
Гесиод считает, что в жёны следует брать девушку честного поведения. Он советует брату выбирать жену из соседних семейств: выбирай такую девушку, которой идёт пятый год девической зрелости. Добродетельная жена - драгоценное сокровище. От дурной, расточительной жены, утверждается в «Трудах и днях», преждевременно седеют волоса мужа.
Будь верен другу и прямодушен с ним, не оскорбляй его. Когда он, поссорившись с тобою, захочет восстановить дружбу, примирись. Будь разумно гостеприимен. Не злословь, не попрекай никого бедностью. Не уклоняйся от общественных пирушек: на них больше веселья и меньше расходов, чем при домашних угощениях.
За этим следуют правила относительно всяческих дел обыденной жизни. Тут есть правила о том, как сожительствовать с женою, молиться, переходить речки вброд, купаться. Эти наставления показывают, что суеверная заботливость о соблюдении религиозной формалистики была не чужда эллинскому народу, а в его понятиях об угождении божеству было много грубого. Эллины придавали очень большое религиозное значение мелким обрядам. Правила, излагаемые Гесиодом в «Трудах и днях», напоминают восточные заповеди очищения.
Последний раздел «Трудов и дней» наполнен суеверными наставлениями о том, какие дни счастливые и несчастливые для тех или других дел. Счёт счастливых и несчастливых дней идёт по лунному месяцу, и кажется, что их суеверное значение во времена Гесиода было связано с характером богослужебных обрядов, какие совершались в те дни.
Загрузка...
