Вера Зощенко: «Михаил Михайлович не гнушался и стельки вырезать. Правнучка Михаила Зощенко: "Чтобы выжить, он штопал и вырезал стельки" Вера зощенко сладкие рассказы биография

» о детстве будущего писателя и его совместных приключениях с сестрой Лёлей.
Мы уверены: произведение понравится как детям, так и их родителям, каждый найдет в нем что-то для себя. Если вы еще не оформили подписку на нашу газету на первое полугодие 2014 года, постарайтесь успеть сделать это в ближайшие дни – ведь публикация замечательных рассказов Михаила Зощенко продолжится и после нового года. А это значит, что и вашим детям и внукам, да и вам самим скучно с газетой «Вести » не будет!
Перед публикацией наш корреспондент встретился с правнучкой писателя – Верой Зощенко.
«В основном это автобиографическое произведение. Мой отец, внук Михаила Михайловича, рассказывал, что 80-90 процентов в историях – правда. Когда я в детстве читала рассказы о Миньке и Леле, меня многое возмущало в методах воспитания в семье прадеда. И хотя, возможно, отец писателя говорил правильные вещи, я была полностью на стороне детей и не понимала, как можно так строго наказывать малышей за шалости? Особенно мне запомнилось наказание из истории про галоши и мороженное », – говорит Вера Зощенко.

…Лёлька и Минька – достаточно хулиганистые дети. Они продают чужие калоши, чтобы купить себе мороженое, разыгрывают прохожих, подбрасывая им коробку от конфет с лягушкой внутри, Минька прячет дневник с единицей, Лёлька притворяется, что проглотила бильярдный шарик... Но их родители вместо того, чтобы просто отшлепать и объяснить, чем поступок был плох, достаточно неадекватно реагируют на их шалости:
«Услышав, что калоши проданы тряпичнику, тётя Оля побледнела и зашаталась. И дядя Коля тоже зашатался и схватился рукой за сердце. Но папа им сказал:
– Не волнуйтесь, тётя Оля и дядя Коля, я знаю, как нам надо поступить, чтобы вы не остались без калош. Я возьму все Лёлины и Минькины игрушки, продам их тряпичнику, и на вырученные деньги мы приобретём вам новые калоши.
Мы с Лёлей заревели, услышав этот приговор. Но папа сказал:
– Это ещё не всё. В течение двух лет я запрещаю Лёле и Миньке кушать мороженое. А спустя два года они могут его кушать, но всякий раз, кушая мороженое, пусть они вспоминают эту печальную историю».
«В этих рассказах есть что-то щемящее душу », – считает Вера Зощенко. «Это не просто повести для детей, мне кажется, умные родители должны почерпнуть здесь для себя что-то новое по поводу воспитания и применения наказаний. Например, хотя папа Миньки и Лёли редко кричал на них и мало усердствовал ремнем, не единожды Зощенко описывает свою душевную боль от отцовских поступков и сказанных им слов… А разве не было бы проще и правильнее воздействовать на ребенка с помощью любви? Детские травмы оказали большое влияние на личность прадеда, это отражено в его последующих произведениях, таких как «Голубая книга » и «Перед восходом солнца ». Для меня эти книги – два самых значимых памятника в его творчестве».
Правнучка писателя признается, что начала читать очень рано, во многом этому способствовала большая домашняя библиотека. Уже в 4 года Вера Зощенко самостоятельно изучала «Мастера и Маргариту »: «Помню, как меня захватил сюжет Булгакова, надо же, человеку голову трамваем отрезало! А когда кот Бегемот появился, тут и вовсе началось самое интересное… А еще в детстве любила Сказки народов мира, приключения Незнайки, биографии известных личностей, книги Стивенсона, истории про Муми-троллей, сборники фантастики Роджера Желязны, Станислава Лемма. А вот «Алису в стране чудес » не любила, многое мне казалось у Кэрролла нереальным. Да и вообще, когда что-то в книгах мне не нравилось – я придумывала альтернативное развитие сюжета. Многие сказки я в голове переписывала, создавала для героев иные диалоги».
В детстве Вера Зощенко привыкла, что все, кто приходили к ней домой, знали про прадеда. В школе он многим оказался незнаком. «Мои друзья с энтузиазмом представляли меня своим приятелям как «ту самую», и вот тебя несут как подарок, ты уныло тащишься, как слон, перевязанный бантиком, а человек, который стоит перед тобой, вовсе и не знает Михаила Михайловича… Сейчас я к таким знакомствам привыкла, отношусь как к неизбежному ритуалу», – говорит правнучка Михаила Зощенко.
В школе девушка часто повторяла прадедушкины шалости: «Я столкнулась с тем, что фамилия обязывает соответствовать. Как будто все время была кому-то что-то должна: лучше всех учиться, писать сочинения по русскому и литературе на отлично. В это время я часто вспоминала Лёлю и Миньку, я также, как и они, из-за плохих отметок выдирала страницы, пользовалась бритвой, заводила фальшивый дневник, расписывалась за маму. Минька описывает, как боялся идти домой, я также кружила по городу… Получив первую двойку, я была морально готова к смерти, я так расстроилась, что даже напугала родителей, и они стали меня успокаивать. Сейчас я выросла и уверена: нельзя ругать детей за плохие оценки. Мне кажется, наказать себя может только сам провинившийся, если он осознает, в чем был не прав ».
Вера Зощенко считает, что книги играют важную роль в творческом становлении ребенка: «Когда читаешь книги, слушаешь пластинки или аудиокниги – развивается воображение, поскольку видеоряд придумываешь самостоятельно. Сейчас, в век информационных технологий, все зависит от родителей. Зачастую, когда у взрослых много забот, проще дать детям гаджет с игрой, и он какое-то время посидит тихо, чем потратить время, чтобы посидеть рядом и вместе почитать хорошую книгу… Но разве это правильно?.. »

Анастасия СТОЛБОВА

«Великий Устюг» вышел в сторону Сирии Корабль «Великий Устюг» вышел в море для выполнения боевой задачи на востоке Средиземного моря, пишет «Коммерсантъ».
27.09.2019 СеверИнформ 11 Сегодня отмечается всемирный День туризма, но не для всех этот день стал праздничным.
27.09.2019 Газета Выборг Управлением Минюста России по Ленинградской области в связи с выявленными нарушениями требований Федерального закона «О некоммерческих организациях» предъявлено административное исковое заявление о ликвидации Некоммерчес
27.09.2019 Министерство юстиции

Миличенко Ирина 13 августа 2013, 10:31

Михаил Зощенко

Внук Зощенко с Верой на руках

Вера Зощенко

Вера, вы единственный потомок Михаила Зощенко по прямой линии на сегодня. В этом году исполнилось 55 лет, как его нет, а в следующем году будет 120 лет со дня его рождения. Несмотря на то, что многие считают Зощенко самым непризнанным классиком, принято ли у вас отмечать круглые и памятные даты?

Моя мама - жена внука Зощенко. У нас идет мужская линия. У Михаила Михайловича был сын Валера - это мой дедушка. У него мой папа и тут не подфартило - родилась я (смеется).

Традиция отмечать появилась лет пятнадцать назад. В библиотеке им. Зощенко в Сестрорецке, где прошли его последние годы и где он похоронен каждый год в его день рождения туда ездим, устраиваем так называемые Зощенковские чтения. И актеры известные к этому подключаются. Два года назад приезжал Александр Филиппенко, а в этом году был его тезка Панкратов-Черный. Я не ожидала, думала он приедет, прочитает несколько произведений и все, а он рассказал о своей жизни, которая где-то пересекалось с жизнью Михаила Михайловича. Дело в том, что толком никто не знает, когда Зощенко родился, поэтому его юбилей в следующем году можно будет праздновать три дня подряд.

- Как глубоко вы погружались в его жизнь и биографию?

Мне не в один момент сообщили, что это мой родственник. Я с этим росла, поэтому воспринимала это как норму. Какой-то период тебе кажется, что так у всех. В школе понимала, что чем-то отличалась, когда учителя начинали задавать вопросы… В подростковом возрасте это мешало, когда к тебе столько внимания, то возникает соответственно и больше негатива со стороны одноклассников, которые считали, что я просто выпендриваюсь.

А погружения… Есть произведения, которые я прочитала 1,5 раза и больше не могу. Например, после повести "Перед восходом солнца" было ощущение, что мою душу вынули и провернули через мясорубку, а потом собрали в кучку и сложили обратно. Моя мама иногда шутит, мол, это потому что вы родились в один день: я по-новому стилю, а он - по-старому. Есть любимые - "Голубая книга", "История одной болезни", которые затерты до дыр. Вопреки расхожему мнению, что если я потомок, то должна знать, что он делал каждый день и понимать, чем отличаются между собой тысячи его рассказов, у меня такого нет.

Кстати, несмотря на то, что я училась в театральном вузе, а там было очень популярно читать его рассказы при поступлении, я Зощенко никогда не читаю. На Зощенковских чтениях могу почитать, как я говорю, чтобы попиарить какие-то не очень его популярные рассказы. Но профессионально никогда - у меня не получается. Это такое ощущение, словно сам писал.

- Есть ли у вас его вещи, документы, которые вы храните?

Большую часть отдали в музей. Есть фотографии, пленки, несколько картин его папы. Большая часть находится в музее. Например, его пишущую машинку отвезли туда. У меня дома есть какие-то автографы, библиотеки его, сына и жены. И еще четыре коробки с тетрадками последней из института благородных девиц.

Конечно, есть факты, которые обросли подробностями и стали семейными легендами. Моему папе было 15 лет, когда ушел Михаил Михайлович, он имел некоторое время с ним общаться. По рассказам Зощенко был закрытым человеком. Только на даче в Сестрорецке, где они все собирались, было подобие некой семейственности. Он не был в нашем понимании обычным дедушкой: весь в себе, в своем внутреннем мире.

Среди современников бытует мнение, что Зощенко был непонятым многими советский писатель. Как вы считаете можно ли в наши дни возродить его в глазах современного поколения?

Он сам рассказывал, что когда читал "Возвращенную молодость", ему кричали: "Чего ерунду читаешь, "Аристократку" давай". Зощенко был многопластовым писателем, но его больше воспринимали как смехача и сатирика, поэтому так называемый второй слой его таланта никто не замечал. Вышло много книг где что только о нем не писали. В одной читала, что Зощенко - это хорошо замаскировавшийся Гоголь, в другой - что он продолжатель традиций Чехова. У меня нет такого надрывного: ой, недооценили, не поняли. Я рада, что, не смотря на смерть книгопечатного жанра в последние годы, его неплохо издают. Хорошо идут детские рассказы, бывает, сидишь на дне рождении, подаришь книжку, а дети бегут со словами: "Ой, сейчас вам прочитаю такое". Друзья потом звонят: "Ты нам книгу подарила, не могу неделю читать ребенку одни и те же рассказы, наизусть их выучила, а он ничего другого слушать не хочет". Но Зощенко специально писал таким языком и считал, что с народом нужно разговаривать на понятном ему языке.

- У него ведь много не изданных рассказов. Полное собрание сочинений выходило в 2008 году.

С этим есть некоторые сложности. В определенный период, после 1946 года он стал редактировать свои рассказы, добавлять в них больше философии, менять названия. Поэтому версий одного рассказа может существовать великое множество. По подсчетам литературоведов существует около одной тысячи вариантов малой формы рассказов. Если взять еще пьесы, то набралось бы 10-11 томов. Но таких произведений, которые никогда никто не читал, не так много.

Да, они есть. Но сейчас тиражи не те и цены на книжки небольшие. Но, тем не менее, это стало цивилизованно. И издания разные: от букинистических, хрестоматий и заканчивая дорогими кожаными переплетами. Иностранцы, когда приезжают, приятно меня удивляют, когда просят право на издания таких редких рассказов, что даже я не помню их название. Это вселяет оптимизм. Если Канада, Америка и Англия понятно - там много наших, то и Япония были для меня подарком. Они полгода переводили десять его рассказов, потому что это совершенно не их менталитет.

Зощенко до конца дней не давали писать, исключили из союза писателей и даже при жизни не реабилитировали. По вашей версии, кто ставил ему палки в колеса?

Самое очевидное - это советский партийный деятель Андрей Жданов, который написал указ в журнал "Красная звезда" разбирая произведения Зощенко и Ахматовой. Но как мне кажется, это было уже следствие, а не причина.

На самом деле многогранность его рассказов такова, что их можно трактовать по-разному. Даже Гитлер, читая в переводах его произведения, не понимал их. Существует одна из версий, что когда немецкий вождь начинал свою компанию, план Барбаросса, то когда шел план захвата Петербурга, существовал некий список из десяти человек, кого первыми нужно брать в плен. Михаил Михайлович шел в этом списке чуть ли не первым номером. Когда началась эта заваруха, его выслали на 48 часов из города и разрешили взять с собой24 кгвещей, он прихватил только тетради со своими записями.

А кто мешал писать? Не было такого, чтобы кто-то пришел и прямо сказал: "Не пиши". А если с 1946 года ничего такого не сделал в художественном плане, так в первую очередь потому, что действительно был не согласен с указом, когда его обозвали пошляком и исключили из союза писателей.

Когда шла революция, он правда в нее поверил. Думал, как декабристы, что вот сейчас все изменится, а потом ты поворачиваешься лицом к железной махине и понимаешь, что это все то же самое только в профиль. Не стоит забывать, что на том же союзе писателей, одни из его лучших друзей, в частности поэт Константин Симонов, был одним из первых, кто его предал и открыто высказывался, что Зощенко нужно исключить. На тех заседаниях Михаил Михайлович лишился сразу многих друзей. И когда ты понимаешь, что если кто-то из толпы, даже твоих бывших поклонников и друзей, рискнет поздороваться, ты сам этого не захочешь.

Мать писателя Сергея Довлатова вспоминала, что когда она увидела его на улице, он перешел на другую сторону, чтобы с ним случайно не поздоровались.

Да. Но отчасти, потому, что он не хотел людей ставить в неловкое положение и чтобы не разочаровываться, не видеть этих опущенных глаз, лучше ведь самому сыграть на опережение. В те годы ему приходили письма (тогда было принято обмениваться в конвертах фотографиями: человек присылал ему свою, а он ему на память свою) в которых друзья писали ему: "Миша, возвращаю тебе твою фотографию, пойми меня и верни мне мою". Кстати, так сделал и Корней Чуковский. А сейчас я на каждом празднике слышу, как многие дружили с Зощенко. На самом деле с ним осталось в те годы не так много народа: Анна Ахматова, Аркадий Райкин, который помогал ему финансово и еще несколько людей.

А как именно Райкин помогал? Юрий Олеша тогда смеялся, с гордостью рассказывая друзьям, как Зощенко штопал ему штаны...

К сожалению, было и такое. Его ведь тогда не печатали и чтобы как-то прокормиться, он занимался переводами, стельки вырезал и штаны штопал. А Райкин, когда эта вся ситуация вокруг него немного поутихла, втихаря давал ему заказы на написание рассказов. Но поскольку все это было не подписано, установить подлинность и понять были это рассказы или номера для его театра, нереально. У Зощенко был характерный стиль, но эти вещи тщательно редактировались. Были и такие, которые Райкину не подходили, он их складывал в стол, но все равно платил за них деньги Зощенко. Потому что так просто Михаил Михайлович их бы не взял. Ему в те годы приходилось крайне сложно, ведь исключение из союза писателя означало лишения продуктовых карточек. А в магазине за обычный хлеб назначали цену приравненную к золоту.

Но тут нужно благодарить его нрав и характер. Будь он понятным нам и более чувствительным ко всем неурядицам, мог бы и не пережить всего этого.

В книге воспоминаний, автор Юрий Томашевский подробно рассказывает о потасовке во время похорон Зощенко, о том, как не давали ему место на кладбище в Ленинграде, поэтому родственники похоронили его в Сестрорецке. Как такое могло быть?

Даже в эзотерическом смысле эта фамилия несет очень мощное явление, это как круги на воде, которые идут, идут…У семьи Зощенко каждые похороны превращались в серьезные проблемы. Его тело долго не давали, говорили, что вообще будете за забором хоронить. Всех тогда хоронили на своеобразном литературном кладбище в Комарово. Когда сошлись на Сестрорецке, начальство выдохнуло: "Ладно, Бог с ним, это не такое популярное место". Сейчас это очень престижное кладбище. Но это еще что. Когда ушла из жизни его жена Вера Владимировна, моему отцу и деду выдали не тот труп. Они пришли в морг забрать тело, чтобы похоронить, так им вывезли какую-то крупную женщину, лет 45. Такую торговку с черноземом под ногтями. Они в один голос: "Это не наша бабушка и мама". Но те ничего и слушать не хотят: "У нас один женский труп, забирайте". Они опять не уступают: "Вы что, Вере Владимировне было 80 лет, она одуванчик, а это чужая женщина". Был большой скандал, в итоге ее нашли, она завалилась в морге за дверь и ее не заметили. С моим папой ситуация была похожей. У него была асфиксия (удушье, обусловленное кислородным голоданием и избытком углекислоты в крови, - Авт.), так мы две недели ходили по разным инстанциям, но милиция не выдавала разрешение на похороны. И когда мы прижали одного майора, он честно признался: "Если бы это был Вася Пупкин, Бог с ним - хороните! А это Зощенко, а если он не сам умер". А это был лето, и через две недели августовской жары, его пришлось хоронить в закрытом гробу.

- А почему все-таки отобрали дачу в Сестрорецке?

Появились какие-то племянники " на молоке", которые посчитали, что тоже имеют на нее право. Я прожила там все детство и документально дача была на нас оформлена, но однажды приехав туда, обнаружила, что дачи нет, а все мои игрушку сброшены в колодец. От дачи остался какой-то остров. Это был такой привет 90-м годам. Моему отцу договор заключали, что будут делать там Зощенковский центр, а закончилось все тем, что банк закрылся, счета заморозились, кто-то арестовали, это все давно перепродано и заложено, а дача принадлежит другим людям - какой-то военный прикупил еще второй участок и там жил. В итоге папа остался с каким-то задатком на руках. А сейчас уже и концов не найдешь.

Ходят легендами, что у него было много романов, и он даже уходил из семьи. Насколько это верно или очередные домыслы?

Он был из тех мужчин, которые из семьи не уходят. У него был осознанный шаг женитьбы. Нам тяжело понять их образ жизни, но он очень близок к тому, который мы читаем у английских герцогов. Он на одной стороне, она на другой, пообедали, но у каждого своя территория. Он приходит в ее покои в определенное время, и у каждого своя жизнь. Вера Владимировна не могу сказать, что сильно от этого страдала. Она тоже была воспитана в похожей манере, оканчивала институт благородных девиц, у нее был свой распорядок дня: вставала не раньше двенадцати, каждый час пила кофе или чай. Михаил Михайлович весь в себе, в своих наблюдениях за окружающими, жил в таком своем мире. К тому же он был очень красивым мужчиной с таким невероятным флером загадочности и молчаливости, как говорили его друзья, которые называли его глыбой мрака, но женщин это невероятно привлекало.

Есть некоторые письма Веры Владимировны, в которых она с сожалением об этом высказывалась. Но как говорил папа и дедушка, это было очень противоречиво. А позже появилась уже и привычка друг к другу.

К тому же время от времени возникали дамы, которые откровенно привирали. Даже я слышала рассказ одной женщины, которой уже нет на этом свете, но она каждый год рассказывала, как встретила Михаила Михайловича на лестничной площадке, и со временем это обрастало новыми подробностями. Она уверяла, что он ей чуть ли не жениться предлагал, хотя на тот момент ей было всего 13 лет.

Михаил Михайлович, и его жена об этом писала, был большим семьянином в таком классическом виде и переживал, что не может подарить себя семье. Это не значит, что он не любил детей и внуков. Просто это была своеобразная форма любви. Например, что-то сделать для них - сделает, обеспечит, отдаст им последнее, но при этом, будучи в одной квартире жил с ними как с чужими людьми. Она в своей комнате, а он в своем кабинете. И в кабинет к нему без разрешения лучше было не заходить. Да и в своих книгах он признавался, что всю жизнь жил в меланхолии и в депрессиях, разбираясь, в ее истоках.

Бытует мнение, что Зощенко был большим гурманом. У вас есть любимое его блюдо, которое вы сейчас готовите в вашей семье?

Конкретно, чтобы любил он, наверное, такого нет. Единственное, что у нас осталось общего - это макароны. Мы их по-разному готовим и очень любим. Как я полагаю - это память крови от первого итальянца Зощенко.

Читайте самые важные новости в Telegram , а также смотрите интересные интервью на нашем YouTube-канале .

Михаил Зощенко родился 9 августа 1894 года в Петербурге.

Летним июльским днем в Петербурге, на Петербургской стороне, в доме № 4 по Большой Разночинной улице, в семье художника-передвижника Михаила Ивановича Зощенко и актрисы Елены Иосифовны Суриной, успевавшей за домашними заботами писать и печатать рассказы из жизни бедных людей в журнале "Копейка", родился мальчик. В метрическую книгу церкви Святой мученицы царицы Александры его вписали как Михаила Михайловича Зощенко. Всего в семье Зощенко было восемь детей.

В 1903 году родители отдали мальчика в Санкт-петербургскую восьмую гимназию. Вот как Зощенко отзывался об этих годах в "Автобиографии": "Учился весьма плохо. И особенно плохо по русскому - на экзамене на аттестат зрелости я получил единицу по русскому сочинению… Эта неуспеваемость … мне и сейчас тем более странна, что я тогда уже хотел быть писателем и писал для себя рассказы и стихи. Скорей от бешенства, чем от отчаяния, я пытался покончить со своей жизнью".

В 1913 году, после окончания гимназии, будущий писатель поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского Императорского университета, откуда через год был отчислен из-за неуплаты за обучение. Юноше пришлось идти работать. Первая его должность - контролер на Кавказской железной дороге. Но вскоре Первая мировая война прервала привычное течение жизни, и Зощенко решил идти на военную службу.

Он сначала был зачислен юнкером рядового состава в Павловское военное училище на правах вольноопределяющегося 1-го разряда, а затем он, окончив ускоренные четырехмесячные курсы военного времени, ушел на фронт. Сам он объяснил это так: "У меня не было, сколько я помню, патриотического настроения - я попросту не мог сидеть на одном месте". Тем не менее, на службе он весьма отличился: участвовал во многих боях, был ранен, отравлен газами. Начав воевать в звании прапорщика, Михаил Зощенко был отчислен в резерв (из-за последствий отравления газами) и награжден за боевые заслуги четырьмя орденами.

Некоторое время судьба писателя была связана с Архангельском, куда он приехал в начале октября 1917 года. После Февральской революции Зощенко был назначен начальником почт и телеграфа и комендантом Главного почтамта. Затем в ходе командировки в Архангельск последовало назначение адъютантом дружины, выборы в секретари полкового суда. Он совмещал государственную службу с литературными опытами: писательство в то время еще не стало основным его занятием. Под влиянием модных в столичной молодежной среде литераторов - Арцыбашева, Вербицкой, Ал. Каменского - он написал рассказы "Актриса", "Мещаночка"и "Сосед".

Но мирная жизнь и литературные упражнения вновь прервались - на этот раз революцией и Гражданской войной. Он вновь отправился на фронт, в конце января 1919 года записавшись добровольцем в Красную Армию. Зощенко служил в 1-м Образцовом полку деревенской бедноты полковым адъютантом. Он участвовал в боях под Нарвой и Ямбургом против отрядов Булак-Балаховича. Однако после сердечного приступа ему пришлось демобилизоваться и вернуться в Петроград.

В Государственном архиве Архангельской области частично сохранились документы о Михаиле Зощенко. Из них можно узнать, что он в чине штабс-капитана был зачислен в списки 14-й пешей дружины. Военнослужащие несли караульную службу в городе, охраняли склады, разгружали оружие, продовольствие на Бакарице и Экономии.

Журналист Л.Гендлин слышал от Зощенко историю его жизни в краю вечной мерзлоты. Бесхитростные поморы ему нравились. В Мезени Зощенко встретил Ладу Крестьянникову, муж которой пропал без вести в море. Лада не верила в его гибель и ждала. Зощенко попросил Ладу разделить с ним одиночество. Но Лада сказала: "А что будет потом? Пройдет восторг первых ночей, наступит обыденность, вас потянет в Петроград или Москву". Но Зощенко не мог отвести глаз от этой женщины - ему нравилась ее походка, певучая образная речь, и то, как она убирала, стирала, готовила. Она не жаловалась на судьбу, не роптала, все делала легко и с удовольствием. Когда засыпали дети, она брала в руки старую гитару и пела старинные песни и романсы. Михаил Михайлович не мог понять, откуда она брала силы. Отец Лады был священником в Пскове, которого с женой расстреляли в Кронштадте большевики. А Лада с тремя сыновьями была сослана в Архангельск.

Во внешности Михаила Зощенко и манере себя держать было что-то такое, что сводило с ума многих женщин. Он не был похож на роковых кинокрасавцев, но его лицо, по словам знакомых, казалось освещенным экзотическим закатом - писатель уверял, что ведет свое происхождение от итальянского зодчего, работавшего в России и на Украине. По словам Даниила Гранина, узкое смугловатое лицо писателя привлекало какой-то старомодной мужской красотой. Маленький рот с белыми ровными зубами редко складывался в мягкую улыбку. У него были темно-карие задумчивые глаза и маленькие руки. Волосы были расчёсаны на безукоризненный пробор. В его облике соединялись деликатность и твёрдость, скорбность и замкнутость. Передвигался он неторопливо и осторожно, точно боясь расплескать себя. Его чинность и холодок можно было принять за высокомерие, и даже вызов.

Возвратившись в Петроград, Зощенко познакомился со своей будущей женой, Верой Владимировной Кербиц-Кербицкой.

Вера Владимировна Зощенко вспоминала: "Помню конец 18-го года... Михаил приехал с фронта гражданской войны... Пришел ко мне... Он очень любил меня тогда... Пришел первый раз в валенках, в коротенькой куртке, перешитой собственноручно из офицерской шинели... Топилась печка, он стоял, прислонившись к ней, и я спросила: - Что для Вас самое главное в жизни? - Я, конечно, рассчитывала, что он ответит: - Конечно, Вы! Но он сказал, - Конечно, моя литература! Это было в декабре 1918 года. И так было всю жизнь".

С 1918-го по 1921-й годы Михаил Зощенко сменил много занятий, о чем писал позднее: "Я переменил десять или двенадцать профессий, прежде чем добраться до своей теперешней профессии. Я был агентом уголовного розыска… инструктором по кролиководству и куроводству… милиционером… Изучил два ремесла - сапожное и столярное… последняя моя профессия до писательства - конторское занятие".

В это же время начинающий писатель посещал литературную студию при издательстве "Всемирная литература", где вел семинары Корней Чуковский. Там же произошло его знакомство с Гумилевым, Замятиным, Шкловским, Лунцем, Слонимским, Познером, Полонской и Груздевым. В студии Михаил начал отшлифовывать свой индивидуальный стиль, благодаря которому его произведения приобрели огромную популярность. В январе 1920 года писатель пережил смерть матери. В том же году, в июле, он женился на В.В.Кербиц-Кербицкой и переехал к ней.

В 1921 году появилась литературная группа "Серапионовы братья", в которую вступил и Зощенко. Вместе со Слонимским он входил в так называемую "центральную" фракцию, придерживавшуюся убеждения, что "теперешняя проза не годится" и что надо учиться у старой забытой русской традиции - Пушкина, Гоголя и Лермонтова.

В мае 1922 года в семье Зощенко родился сын Валерий, а в августе того же года в издательстве "Алконост" вышел первый альманах "Серапионовых братьев", где был опубликован рассказ Михаила Зощенко. Первым самостоятельным изданием молодого писателя стала книга "Рассказы Назара Ильича господина Синебрюхова", вышедшая тиражом 2000 экземпляров в издательстве "Эрато".

В дружеских отношениях с "серапионами" был Максим Горький, он следил за творчеством каждого из них. Вот его отзыв о Михаиле: "Превосходно записал Зощенко. Его последние вещи - лучшее, что было у "серапионов". Тонкий писатель. Чудесный юморист". Горький начинал покровительствовать талантливому литератору и всячески содействовал ему в выпуске его произведений. При посредничестве пролетарского писателя в 1923 году в бельгийском журнале "Le disque vert" вышел рассказ Зощенко "Виктория Казимировна" на французском языке. Об этом, казалось, незначительном событии можно было бы не упоминать, но рассказ этот стал первым переводом советской прозы, опубликованным в Западной Европе.

Вообще, это десятилетие в творчестве Зощенко характеризуется необычайной творческой активностью. В период с 1929-го по 1932-й годы вышло собрание его сочинений в шести томах. Всего же с 1922-го по 1946-й годы насчитывается 91 издание и переиздание его книг.

В 1927 году большая группа писателей, объединенных издательством "Круг", создала коллективную декларацию, в которой освещала свою литературно-эстетическую позицию. В числе подписавших ее оказался и Зощенко. В это время он печатался в периодической печати (в основном в сатирических журналах "Бегемот", "Смехач", "Бузотер", "Чудак", "Ревизор", "Мухомор" и др.). Но не все было в его жизни гладко. В июне 1927 года был конфискован номер журнала "Бегемот" из-за "политически вредного" рассказа Михаила Зощенко "Неприятная история". Происходила постепенная ликвидация такого рода изданий, а в 1930 году в Ленинграде был закрыт и последний сатирический журнал "Ревизор".

Но Михаил Зощенко не отчаивался. Он продолжал работать. В том же году его с бригадой писателей командировали на Балтийский судостроительный завод. Там он писал для стенной и цеховой газет, а также печатался в заводской многотиражке "Балтиец". С 1932 года писатель начал сотрудничать с журналом "Крокодил", собирал материал для повести "Возвращенная молодость", изучал литературу по физиологии, психоанализу, медицине.

Первым ужасным потрясением в жизни Зощенко было отравление газами во время войны. Вторым не менее тяжелым потрясением стала встреча на дальнем лагерном пункте с Ладой - грязной, в дырявой телогрейке. Он, спросил про ее сыновей. Она ответила, что об их судьбе ничего не знает. Вернувшись домой, Зощенко послал ей посылку с теплыми вещами и продуктами. Он хотел написать повесть о женщине-лагернице, сделав прообразом Ладу, но из этого замысла ничего не получилось.

К этому времени его произведения были хорошо известны на Западе. Но у этой известности была и обратная сторона: в 1933 году в Германии его книги подверглись публичному аутодафе в соответствии с гитлеровским "черным списком". В СССР тогда вышла в свет и была поставлена на сцене Театра малых форм его комедия "Культурное наследие". В 1934 году начала публиковаться одна из самых известных книг Зощенко - "Голубая книга", - идея которой была подсказана Горьким: "пестрым бисером… изобразить-вышить что-то вроде юмористической истории культуры". В ней автор с юмором обыгрывает известные литературные сюжеты ("Бедная Лиза", "Страдания молодого Вертера", "Коварство и любовь" и др.)

Помимо пьес, рассказов и повестей, Зощенко продолжал писать фельетоны, исторические повести ("Черный принц", "Возмездие", "Керенский", "Тарас Шевченко" и др.), рассказы для детей ("Елка", "Бабушкин подарок", "Умные животные" и др.). С 17 августа по 1 сентября 1934 года проходил Первый Всесоюзный съезд советских писателей, членом правления которого был избран Михаил Зощенко.

На первый взгляд творческая судьба писателя складывалась благополучно, однако на протяжении всего литературного пути он подвергался строгой и зачастую нелицеприятной критике. Время от времени он прибегал к услугам психотерапевтов. Даже после 1939 года, когда он был удостоен ордена Трудового Красного Знамени, его произведения постоянно становились объектом нападок официозной критики.

В начале Великой Отечественной Михаил Зощенко написал заявление с просьбой о зачислении в Красную Армию, но получил отказ как негодный к военной службе и занялся антифашистской деятельностью вне поля боя: он писал антивоенные фельетоны для газет и Радиокомитета. В октябре 1941 года писатель был эвакуирован в Алма-Ату, а в ноябре был зачислен сотрудником сценарного отдела студии "Мосфильм". В 1943 года его вызвали в Москву, где предложили должность ответственного редактора "Крокодила", от которой он отказывался. Однако его ввели в состав редколлегии журнала. Все выглядело внешне благополучно. Но тучи над головой Зощенко продолжали сгущаться. В начале декабря ЦК ВКП(б) принял подряд два постановления - "О повышении ответственности секретарей литературно-художественных журналов" и "О контроле над литературно-художественными журналами", где повесть "Перед восходом солнца" была объявлена "политически вредным и антихудожественным произведением". На расширенном заседании ССП А.Фадеев, Л.Кирпотин, С.Маршак, Л.Соболев, В.Шкловский и другие выступили против Зощенко. Его поддерживали Д.Шостакович, М.Слонимский, А.Мариенгоф, А.Райкин, А.Вертинский, Б.Бабочкин, В.Горбатов, А.Крученых. В конце концов, писателя вывели из редколлегии журнала, лишили продуктового пайка, выселили из гостиницы "Москва". Гонения продолжались. На расширенном пленуме ССП Н.С.Тихонов также нападал на повесть "Перед восходом солнца", после чего при личной беседе с Михаилом Михайловичем оправдывался тем, что ему "приказали" это сделать. Теперь Зощенко почти не печатали, однако все же наградили медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.", а в 1946 году ввели в состав редколлегии журнала "Звезда". Апофеозом всех перипетий стало постановление ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 года "О журналах "Звезда" и "Ленинград", после чего писателя исключили из Союза писателей и лишили продуктовой "рабочей" карточки. Повод для нападок на этот раз был и вовсе ничтожен - детский рассказ "Приключения обезьяны".

Писатель Даниил Гранин присутствовал на заседании Президиума Союза советских писателей по вопросу партийного постановления о журналах "Звезда" и "Ленинград". Он запомнил, как стойко держался Михаил Зощенко. Много лет спустя он попытался найти стенограмму выступления Зощенко в архивах, но ее нигде не было. Числилась, но не было. Она была изъята. Когда, кем — неизвестно. Очевидно, кому-то документ показался настолько возмутительным или опасным, что его и в архивах не следовало держать. Копии нигде обнаружить тоже не удалось. Гранин рассказал об этом знакомой стенографистке. Та пожала плечами: вряд кто-то из стенографисток сделал себе копию, не положено, особенно в те годы это строго соблюдалось. Через месяца два она позвонила Гранину, попросила приехать. Когда он приехал, ничего не объясняя, она протянула ему пачку машинописных листов. Это была та самая стенограмма выступления Михаила Михайловича. Откуда? Каким образом? От стенографистки, которая работала на том заседании. Удалось её разыскать. Стенографистки хорошо знают друг друга. К стенограмме была приложена записка: "Извините, что запись эта местами приблизительна, я тогда сильно волновалась, и слёзы мешали". Подписи не было.

Эта незнакомая с Зощенко лично, но читавшая его произведения женщина проявила подлинный героизм: сидя на сцене сбоку, за маленьким столиком, она не могла поднять глаз на Зощенко и вникнуть в происходящее. И, однако, лучше многих поняла, что Зощенко не мимолётное явление, что речь его не должна пропасть, сняла себе копию, сохраняла её все годы.

Вслед за этим постановлением все издательства, журналы и театры расторгли заключенные ранее договоры и потребовали вернуть назад выданные авансы. Семья писателя была вынуждена существовать на деньги, вырученные от продажи вещей, а сам он пытался зарабатывать в сапожной артели. В конце концов, продовольственную карточку ему вернули, и ему даже удалось опубликовать некоторые рассказы и фельетоны. Но на жизнь ему приходилось зарабатывать работой переводчика. В переводе Зощенко на русском языке были опубликованы произведения "За спичками" и "Воскресший из мертвых" М.Лассила, "От Карелии до Карпат" А.Тимонена, "Повесть о колхозном плотнике Саго" М.Цагараева. Фамилия переводчика при этом отсутствовала. Евгений Шварц писал о Зощенко: "В своих текстах он отражал (закреплял) свой способ жизненного поведения, общения с безумием, которое начинало твориться вокруг".

Зощенко был наделен абсолютным слухом и блестящей памятью. За годы, проведенные в гуще людей, он сумел проникнуть в тайну их разговорной конструкции, сумел перенять интонацию их речи, их выражения, обороты, словечки - он до тонкости изучил этот язык и уже с первых шагов в литературе стал пользоваться им легко и непринужденно, будто этот язык - его собственный, кровный, впитанный с молоком матери. По слогам читая зощенковские рассказы, начинающий читатель думал, что автор - свой, живущий такой же, как и он сам, простой жизнью, незамысловатый человек, каких "в каждом трамвае по десять штук едут".

Об этом ему говорило буквально все в сочинениях писателя. И место, где "разворачивалась история" очередного рассказа; жакт, кухня, баня, тот же трамвай - все такое знакомое, своё, житейски привычное. И сама "история": драка в коммунальной квартире из-за дефицитного ежика, ерунда с бумажными номерками в бане за гривенник, случай на транспорте, когда у пассажира чемодан "сперли", - автор как будто так и торчит за спиной человека; все-то он видит, все-то он знает, но не гордится - вот, мол, я знаю, а ты нет, - не возносится над окружающими. И главное - "грамотно" пишет, не умничает, все чисто русские, "натуральные, понятные слова".

Это последнее окончательно успокаивало читателя. В чем другом, а вот тут - взаправду умеет человек по-простому разговаривать или только подлаживается - он всегда разберется. И он разобрался: Зощенко положительно свой, подвоха здесь нет. Веками сложившееся недоверие "бедного" человека к стоящим выше на общественной лестнице получило здесь одну из самых ощутимых своих пробоин. Этот человек поверил писателю. И это было великим литературным достижением Зощенко.

Не сумей он заговорить на языке масс, читатели не знали бы сегодня такого писателя.

Откровения

Вера Зощенко: «Михаил Михайлович не гнушался и стельки вырезать»

Правнучка писателя раскрыла для читателей «Смены» малоизвестные детали его биографии

Михаил Михайлович Зощенко по праву считается классиком русской литературы. Его книги продолжают издавать, его пьесы не сходят со сцен театров России. «Смена» поговорила с единственной наследницей писателя, Верой Зощенко, - актрисой искрометного таланта, прекрасной рассказчицей и ведущей телепрограммы «Зощенко. Сладкие рассказы». Заметим, что ее собственный рассказ о прадеде оказался совсем не «сладким».

«Это было вовсе не смешно»
- Вера, вы сами, наверное, слышали, как вас некоторые называют то племянницей, то дочкой Михаила Михайловича Зощенко. Давайте уточним этот момент.
- Да только вчера одна барышня назвала меня племянницей. Я не стала ее разубеждать, сказала: «Да-да, я племянница! Я просто очень хорошо сохранилась!» На самом же деле у Михаила Михайловича Зощенко был сын Валера - это мой дедушка. Так что я правнучка. Когда моему папе было 15 лет, Михаил Михайлович ушел из жизни.
- Каким запомнился Зощенко вашему отцу?
- По его словам, Михаил Михайлович был закрытым человеком. Только на даче в Сестрорецке, где они все собирались, было подобие некой семейственности. Зощенко тогда уже ничего не писал. Не потому, что ему запретили, нет. Никто ему прямо не говорил, что художественной литературой ему заниматься не дозволено. Просто он был крайне возмущен постановлением 1946 года, где его обозвали пошляком. Еще большую рану ему нанесло собрание, на котором его исключили из Союза писателей. Он разом потерял почти всех друзей, за исключением Анны Ахматовой и Аркадия Райкина, которые его поддержали в этот трудный период.
- Чем же он жил? На что содержал семью?
- Райкин давал ему работу: он писал рассказики для эстрады анонимно. Потом Михаил Михайлович не гнушался ни стельки вырезать, ни одежду латать. Напрасно Юрий Олеша публично над этим потешался. Это было вовсе не смешно.

Фамильная тайна
- Говорят, в благополучные годы своей жизни Зощенко был прихотлив в еде и слыл гурманом. Есть ли в вашей семье какое-то фамильное блюдо?
- Какого-то сложного, изысканного рецепта нет. Но нас объединяет любовь к… макаронам. Мы, как и прадед, готовим их всевозможными способами и, как и он, очень их любим. Вполне возможно, что это - генетическая память. Ведь предки Зощенко были венецианцами.
- Вот как! Но ведь Зощенко - фамилия отнюдь не итальянская. И родился он в Одессе.
- Дед Михаила Михайловича прибыл в Россию из Венеции. Владелец усадьбы под Полтавой пригласил итальянского архитектора, чтобы тот выстроил ему хоромы. Приезжий католик натурализовался, и ему дали новую фамилию, как это частенько тогда случалось, по роду занятий: раз он зодчий - пусть будет Зодченко. Произносить «Зодченко» нашим братьям-украинцам показалось трудно, и фамилия быстро превратилась в Зощенко.

Любит - не любит
- Правда ли, что сегодня вы участвуете в столичной постановке пьесы вашего прадеда?
- Да, я играю в пьесе «Свадьба». Меня попросили пьесу литературно расширить, увеличить. Я писала новую редакцию четыре дня, а переживала на эту тему месяца два: «Могу ли я? Смею ли?» Я перечитала Михаила Михайловича всего-всего, чтобы набраться словечек, соответствовать его стилистике. И во время этого «сплошного» чтения я открыла для себя новое в Зощенко.
- Что же?
- Когда его читаешь по одному рассказу, все очень забавно. А вот когда ты в этот мир погружаешься, читая все залпом, это очень невесело. Ощущение такое, что писателя окружал враждебный мир, где все у тебя воруют, где все ненавидят конкретно маленького тебя, всем от тебя что-то надо… Конечно, не секрет, что Зощенко был мизантропом, но чтобы до такой степени! Но к людям он относился с любовью. Поэтому очень легко узнать, хороший актер или плохой, когда он читает рассказ Зощенко.
- Смешно получается или не смешно?
- Смешно у всех получается. Но как только актер проявляет презрение к персонажам, считает их быдлом, сразу видно - место ему в «Кривом зеркале» или «Аншлаге». Потому что даже водопроводчик из «Аристократки» у автора вызывает сочувствие, а не желание глумиться и выпендриваться: мол, я интеллигент, а вы все - ничтожества! Да, мир, создание которого Зощенко яростно приветствовал, в строительстве которого он сам участвовал, оказался чуждым, враждебным художнику. Но людей презирать он не мог. Он мог лишь горько улыбаться и сочувствовать каждому человеку.

Десять доказательств
- Вера, как вы решились стать телеведущей кулинарной передачи? Ведь ясно же, что создатели решили поэксплуатировать вашу звонкую фамилию.
- Я много думала об этом. Не сразу решилась. Я мучилась. Но когда мне стали писать телезрители… Знаете, мы привыкли смеяться, мол, нашим телезрителям только «Дом-2» подавай, они вообще безграмотные…
- Разве же это неправда?
- Да, полно безграмотных, полно поклонников «Дома?2», но народ у нас в душе замечательный! Он настолько мудро все воспринимает, он так тонко чувствует! Мне написал человек, кстати, с жуткими ошибками, но суть-то не в этом, приблизительно так: «Вы и ваша программа такие смешные! Я посмотрел, пошел и купил книгу Зощенко. Такой писатель оказался хороший!» Тогда я успокоилась и поняла, что все делаю правильно.
- Это было единственное письмо?
- Нет. Сегодня у меня их ровно десять. Благодаря мне эти люди стали читать Зощенко. Лучших доказательств для оправдания у меня нет.

Людмила Андреева
Фото Святослава АКИМОВА

«Ничего плохого, кроме хорошего, не произойдет», - написал классик и блистательный юморист Михаил Зощенко.

Кажется, само провидение решило поспорить с писателем и доказать, что он неправ. С Михаилом Михайловичем случилось столько бед и злоключений, что под их грузом прозаик неоднократно обращался к психотерапевтам. А свою хроническую депрессию сделал предметом исследования и написал книгу, как от нее излечиться. Но потерпел фиаско.

Детство и юность

Родился русский прозаик летом 1894 года в Северной столице в семье дворян Михаила Зощенко и Елены Суриной. Глава семьи – художник-передвижник, чья мозаика и сегодня украшает фасад музея в Санкт-Петербурге. Творческим человеком была и мама писателя: до замужества Елена Иосифовна выходила на театральные подмостки как актриса. А после, когда один за другим родились восемь детей, успевала писать рассказы, которые брала в печать газета «Копейка».

В 8 лет Мишу отвели в гимназию. Позже в автобиографии Зощенко рассказал, что учился неважно, а на выпускном экзамене написал сочинение на «1», хотя уже тогда мечтал о карьере литератора. Семейство Зощенко едва сводило концы с концами. В 1913-м после окончания гимназии Михаил Зощенко стал студентом Императорского университета, выбрав юриспруденцию. Но через год его отчислили – платить за учебу было нечем. Молодому человеку пришлось зарабатывать на жизнь. Он устроился железнодорожным контролером. Проработал год: грянула Первая мировая война.

В мемуарах Зощенко написал, что «патриотического настроения» у него не было. Тем не менее Михаил отличился, получив четыре боевых ордена. Он был неоднократно ранен, а после отравления газом его «списали» в запас. Но Зощенко отказался и возвратился на фронт.

Михаил Зощенко в юности

Революция 1917-го помешала Зощенко стать капитаном и получить орден Святого Владимира. В 1915-м писателя отправили в резерв. Летом Зощенко назначили комендантом петроградского почтамта, но через полгода он оставил родной город и уехал в Архангельск. Покинуть Россию и уехать во Францию Михаил Зощенко отказался.

За свою биографию прозаик сменил не менее 15 профессий. Он трудился в суде, разводил кроликов и кур в Смоленской губернии, работал сапожником. В 1919-м Михаил Зощенко поступил добровольцем в Красную армию. Но весной попал в госпиталь, был демобилизован и перешел на службу телефонистом.

Литература

Михаил Зощенко начал писать в 8-летнем возрасте: сначала стихи, потом рассказы. В 1907 году, когда ему исполнилось 13, написал рассказ «Пальто». Детские впечатления и семейные неурядицы оказали на него сильное влияние, позже найдя свое отражение в произведениях Михаила Зощенко для детей: «Калоши и мороженое», «Елка», «Глупая история», «Великие путешественники».

После революции и демобилизации Зощенко в поисках заработка перепробовал десяток профессий, что отразилось на его творчестве и обогатило произведения интересными деталями. В 1919 году Михаил Зощенко посещает литературную студию, учрежденную при издательстве «Всемирная литература» и руководимую . Корней Иванович, ознакомившийся с юмористическими произведениями Зощенко, высоко оценил талант литератора, но удивился, что юмористом оказался «такой печальный человек».

В студии писатель познакомился с Вениамином Кавериным, Всеволодом Ивановым и другими коллегами, с которыми в начале 1920-х объединился в литературную группу, названную «Серапионовы братья». «Серапионы», как называли литераторов в прессе, ратовали за освобождение творчества от политики.

Первые публикации привлекли внимание к Михаилу Зощенко. Популярность литератора в послереволюционной России стремительно растет. Фразы из его юмористических рассказов становятся крылатыми. С 1922 по 1946 годы книги прозаика переиздавались 100 раз, включая 6-томное собрание сочинений.

В середине 1920-х Михаил Зощенко оказался в зените славы. Рассказы «Баня», «Аристократка», «История болезни», «Беда» полны самобытного юмора, читаются на одном дыхании и любимы всеми слоями общества. Литератора просят их почитать на встречах в переполненных поклонниками аудиториях. Творчество юмориста высоко оценил , он был восхищен «соотношением юмора и лиризма» в рассказах Зощенко.

Литературные критики после выхода двух сборников отметили, что Михаил Зощенко создал новый типаж героя. Это малообразованный советский человек без культурного багажа, рефлексирующий и полный желания сравняться с «остальным человечеством». Потуги «сравняться» смешны и неуклюжи, но смех над героем не злой. Часто прозаик ведет рассказ от имени самого героя, заставляя читателя лучше понять мотивы поступков. Критики определили манеру Михаила Михайловича как «сказовую». Корней Чуковский заметил, что писатель ввел в обиход новую внелитературную речь, которую приняли и полюбили читатели.

Но не все выходящее из-под пера литератора читатели принимают с восхищением. Юмористические рассказы и повести Михаила Зощенко полюбили, но от писателя ждали продолжения в том же духе. А он в 1929 году выпустил книгу «Письма к писателю». Это некое социологическое исследование, состоящее из десятков писем литератору от читателей. Книга вызвала недоумение и возмущение поклонников таланта Зощенко, негативную реакцию властей.

Режиссера Всеволода Мейерхольда заставили снять с репертуара пьесу «Уважаемый товарищ». С детства восприимчивый Михаил Зощенко погружается в депрессию, которая усугубляется после поездки по Беломорканалу. В 1930-е власть организовала путешествие литераторов, рассчитывая, что они отобразят перевоспитание в сталинских лагерях «преступного элемента», его «перековку» в «полезного» человека.

Но на Михаила Зощенко увиденное на Беломорканале произвело обратный эффект – угнетающий, и он написал вовсе не то, что от него ожидали. В повести «История одной жизни», появившейся в 1934 году, он делится мрачными впечатлениями.

Пытаясь избавиться от депрессивного состояния, Михаил Зощенко сочинил повесть «Возвращенная молодость». Это психологическое исследование, вызвавшее интерес в научной среде. Вдохновленный такой реакцией прозаик продолжил литературные исследования человеческих отношений, издав в 1935 году сборник рассказов «Голубая книга». Но если в научной среде сочинение встретили с интересом, то в партийной прессе Михаила Зощенко заклеймили. Писателю запретили печатать сочинения, выходящие за рамки «положительной сатиры на отдельные недостатки».

Иллюстрация к "Голубой книге" Михаила Зощенко

Прозаик, стесненный цензурой, сосредоточил силы на написании рассказов для детей. Они публикуются в журналах «Чиж» и «Еж». Позже рассказы вошли в сборник «Леля и Минька». Спустя пять лет свет увидел второй сборник рассказов для детей, названный «Самое главное».

В конце 1930-х Михаил Зощенко сосредоточил силы на работе над книгой, которую считал главным произведением своей жизни. Работу над ней он не прерывал и в годы Второй мировой войны. На фронте 47-летний писатель не был, хотя с первых же дней войны подал заявление в военкомат, вызвавшись добровольцем. Но медкомиссию писатель не прошел – его признали негодным к военной службе. Зощенко поступил в группу противопожарной обороны и вместе с сыном дежурил на крышах ленинградских домов, оберегая их от зажигательных снарядов.

Писателя принудительно эвакуировали в Алма-Ату, позволив взять с собой багаж не тяжелее 12 килограммов. Зощенко взял тетради и рукописи - заготовки будущей «главной книги», которой придумал рабочее название – «Ключи счастья» (позже изменил на «Перед восходом солнца»). Вес рукописей – 8 килограммов. Остальные четыре – личные вещи и одежда.

В эвакуации литератор трудился на студии «Мосфильм», где написал сценарии к двум фильмам: «Солдатское счастье» и «Опавшие листья». Весной 1943-го писатель приехал в Москву, где устроился в редколлегию юмористического журнала «Крокодил». Написанная в эвакуации комедийная пьеса «Парусиновый портфель» успешно идет (200 спектаклей за год) в Ленинградском драмтеатре.

В том же 1943 году первые главы научно-художественного исследования «Перед восходом солнца» публикуются в журнале «Звезда». Михаил Зощенко писал, что к этому труду шел всю жизнь, возлагая огромные надежды на понимание и одобрение книги читателями и литературными критиками.

Повесть Зощенко – исповедальная. В ней Михаил Михайлович, основываясь на трудах физиолога и , попытался научно обосновать победу над депрессией. В автобиографии писатель рассказывает о своих детских переживаниях и травмах, объясняя меланхолию в зрелые годы тем, что испытал в детстве. Эта книга – научное пособие для тех, кто, как и Михаил Зощенко, пытался избавиться от гнетущих душевных мучений.

«Звезде» запретили публиковать продолжение книги, последовали репрессии. В партийных изданиях разнесли в пух и прах Михаила Зощенко и журналы, дававшие ему трибуну. Журнал «Ленинград» закрыли.

Повесть раскритиковал , за ним и , назвав произведение «омерзительной вещью». Критическая брань обрушилась на Зощенко потоком. Книгу назвали «галиматьей», которая на руку врагам СССР. Вскоре появилось постановление ЦК ВКПБ, где литератора обозвали «трусом» и «подонком литературы». Михаила Зощенко обвинили в том, что он не пошел на фронт, хотя тот в первые же дни войны побывал в военкомате. От него ждали покаяния.

Иосиф Сталин и Андрей Жданов критиковали книги Михаила Зощенко

Усугубила горькое положение прозаика перепечатка в «Звезде» детского рассказа «Приключения обезьяны». В рассказе вдруг усмотрели сатиру на советский строй. Вместе с Михаилом Зощенко клеймили и . Чтобы выжить и не умереть с голоду, писатель переводил на русский язык произведения финских коллег. После смерти генералиссимуса Михаила Зощенко приняли в Союз писателей, из которого изгнали в 1946-м. Но по настоянию приняли как переводчика, а не как писателя.

После недолгой оттепели снова грянул скандал, гонения начались по второму кругу. Это случилось после встречи Зощенко и Ахматовой с английскими студентами, попросившими показать им могилы писателей. Британцам предъявили живых литераторов, желая продемонстрировать лояльность советских властей к «вражескому элементу».

На встрече в Доме писателя в мае 1954 года опальных литераторов спросили об отношении к постановлению ЦК ВКПБ. Анна Андреевна, сын которой пребывал в заключении, ответила, что согласна с постановлением. Михаил Зощенко заявил, что не согласен с оскорблениями и не считает себя ни предателем, ни врагом народа. Началась травля в прессе. В 1955 году Зощенко подал заявление о предоставлении пенсии. Но извещение о назначении персональной пенсии в 1200 рублей Михаил Михайлович получил лишь летом 1958 года за несколько дней до смерти.

Личная жизнь

В личной жизни писателя тоже все было непросто. В декабре 1918 года Михаил Зощенко познакомился с Верой Кербиц-Кербицкой. Они поженились летом трагичного для писателя 1920-го: в январе у Зощенко умерла мама. Единственный сын Михаила Зощенко – Валерий – родился весной 1922 года в Ленинграде.

В жизни классика было много увлечений и романов, но один из них, самый длительный, случился с Лидией Чаловой, которую называют музой писателя. С младшей на 20 лет женщиной Михаил Зощенко познакомился в 1929 году. Чалова работала в отделе гонораров «Красной газеты». Зощенко, пребывавший на пике популярности, немало удивился, когда девушка спросила его фамилию.

Сближение произошло, когда у Лиды погиб муж. Писатель поддержал молодую женщину. Вскоре дружба превратилась в любовь. В 1946-м роман прекратился по инициативе Чаловой, но сохранившаяся переписка говорит об искренней любви Зощенко, сохранившейся к Лидии после расставания. В последние годы жизни писателя рядом была жена Вера. Она похоронена рядом с мужем.

Смерть

Последние годы литератор провел на даче в Сестрорецке. Весной 1958 года Михаил Зощенко отравился никотином. Из-за отравления случился спазм сосудов мозга, писатель не узнавал родных и не мог говорить. Смерть наступила 22 июля от сердечной недостаточности.

Власти не позволили похоронить классика в музее-некрополе «Литераторские мостки» на Волковском кладбище, где нашли последний приют многие российские литераторы. Похоронили Зощенко в Сестрорецке на местном кладбище. Очевидцы утверждают, что на лице Михаила Зощенко, мрачного при жизни, угадывалась улыбка.

Библиография

• Рассказы и фельетоны "Разнотык"
• Рассказы Назара Ильича господина Синебрюхова
• Нервные люди
• Сентиментальные повести
• Письма к писателю
• Возвращенная молодость
• Веселые проекты (Тридцать счастливых идей)
• Счастливые идеи
• Бессмертные гастроли Андрэ Госфикуса
• Личная жизнь
• Голубая книга
• Шестая повесть Белкина
• Чёрный принц
• Возмездие
• Лёля и Минька
• Рассказы для детей
• Рассказы о Ленине
• Перед восходом солнца