Вера зощенко последние дни. Михаил зощенко Вера зощенко биография

120 лет назад родился выдающийся писатель ХХ века Михаил Зощенко

В 1920—1930 годы слава Михаила Зощенко была такова, что журналы буквально сражались за право напечатать его рассказы. Произведения писателя издавались и переиздавались огромными тиражами. А сам он ездил по стране с выступлениями, и успех был невероятен.

В 1939 году Михаила Зощенко наградили орденом Трудового Красного Знамени, в 1946-м — медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне в 1941—1945 годы». И вдруг… началась травля. 14 августа 1946 года вышло постановление Оргбюро ЦК ВКП (б) о журналах «Звезда» и «Ленинград». Оба издания порицались за предоставление трибуны писателю Зощенко, «произведения которого чужды советской литературе». Михаилу Михайловичу вменялось в вину написание пустых, бессодержательных и пошлых произведений, рассчитанных на то, чтобы дезориентировать молодежь и отравить ей сознание.

Жизнь знаменитого литератора превратилась в ад: его исключили из Союза писателей, перестали печатать, лишив средств к существованию, имя не упоминали в прессе и даже не указывали в переводах, которые он делал. Многие коллеги-литераторы от Зощенко отвернулись…

О непростой судьбе своего прадеда «ФАКТАМ» рассказала ныне живущая в Санкт-Петербурге актриса и телеведущая Вера Зощенко .

— Что касается даты рождения Михаила Михайловича, она до сих пор доподлинно не известна, — говорит Вера Зощенко. — В одном документе указывается 1895 год, в другом — 1894-й. Поэтому 120-летие Михаила Зощенко празднуем уже второй год подряд. Я все-таки придерживаюсь версии (которую разделяет не вся наша семья), что мой прадедушка появился на свет в 1895 году. Скорее всего, в 1894 году у родителей Михаила Зощенко родился сын, его назвали Миша, но, к сожалению, новорожденный умер. А спустя год появился мой прадед. Ему тоже дали имя Михаил, чтобы забыть о смерти предыдущего ребенка. Если все так и было, становится понятным, откуда возникли два документа. К слову, достоверно неизвестно и место рождения Михаила Зощенко. Согласно одному источнику, родился он в Петербурге, а в соответствии с другим — в Полтаве.

*Вера Зощенко: «Поскольку мое отчество Михайловна, некоторые принимают меня за… дочь Михаила Зощенко и удивляются, как я хорошо сохранилась» (фото из архива Веры Зощенко)

— Вера, что в вашем доме напоминает о знаменитом прадеде?

— Его книги и, конечно, фотографии. Большая же часть вещей отдана в музей Зощенко, который находится в Санкт-Петербурге. Кабинет прадеда сохранился практически в первозданном виде. В нем — его пишущая машинка, подушечка, которую он сшил себе сам, чтобы было удобно читать… Одну из печатных машинок мы отдали в сочинский музей Николая Островского, где есть витрина, посвященная Михаилу Михайловичу.

— Как Михаил Зощенко обычно праздновал свои дни рождения?

— С возрастом он становился все более замк-нутым и мрачным. Его мало что радовало. И при этом Михаил Михайлович все время пытался отыскать в жизни радость. Гуляя по Невскому проспекту, любил смотреть на счастливых улыбающихся людей. Когда, к примеру, наблюдал, как они заходили в гастроном, покупали кусочек красной рыбки, бутылочку портвейна и потирали руки в предвкушении того, как замечательно проведут вечер, приобретал то же самое — в надежде испытать такой же прилив счастья. Но, принеся все это домой, клал на шкаф и… забывал о покупке. Жена Михаила Михайловича Вера Владимировна обнаруживала рыбу, когда та уже была совершенно испорчена, и выбрасывала ее.

— Правда, что некий известный в то время гипнотизер предсказал Михаилу Зощенко, что он станет знаменит на всю страну, но плохо закончит?

— Прадед об этом никогда не рассказывал в семейном кругу. Дедушка и папа о подобной истории где-то читали. Но мне кажется, что Михаил Михайлович был глубоко мистический человек, который старательно это отрицал. В повести «Перед восходом солнца» читатель найдет тому подтверждение. Случались загадочные вещи, связанные с личностью прадеда, и в моей жизни. В детстве мы с мамой поехали отдыхать в Сочи, где любил бывать и Михаил Михайлович. Сняли квартиру и буквально на следующее утро обнаружили в почтовом ящике газету со статьей о Михаиле Зощенко. Издание было ежедневное. И то, что публикация появилась, как только мы приехали, думаю, непростое совпадение. Причем рассказывалось в статье о случае, о котором мы не знали. Михаил Зощенко отдыхал в местном санатории. Как-то пошел прогуляться по набережной. И вдруг его сбил с ног велосипедист. Зощенко стоял посреди улицы в рваных брюках в полном недоумении, но виновник происшествия не только не извинился, а еще и обругал его по полной программе.

— Типичный хамоватый персонаж из произведений Михаила Зощенко.

— Именно. В испорченном настроении Михаил Михайлович вернулся в санаторий, переоделся. А на следующее утро в газете «Труд» на первой полосе вышла большая статья с его фотографией — о том, что Михаилу Зощенко присужден орден Трудового Красного Знамени. Прочитав ее, велосипедист тут же отправился к санаторию и стал поджидать писателя, чтобы попросить прощения. И когда увидел Зощенко, упал перед ним… на колени. «Ну что вы? Встаньте! — сказал Михаил Михайлович. — Обыкновенного извинения было бы вполне достаточно».

*Поручик Зощенко в годы Первой мировой войны. Фото 1917 года

— Как Михаил Зощенко относился к славе?

— В 1920—1930 годы Михаил Зощенко был популярен на уровне актеров. Его фотографии продавались в киосках «Союзпечати». Прадеда узнавали на улицах, не давали проходу — особенно женщины. А молодые люди иногда представлялись сыновьями Зощенко. Такие «атрибуты» славы Михаила Михайловича тяготили. По натуре он был замкнутым человеком. Даже в семье оставался таким. С женой Верой Владимировной они жили, как английские аристократы, — общались на «вы». У каждого была своя комната, собственная территория со своим укладом. Прабабушка, воспитанница института благородных девиц, много читала, практически каждый час пила чай. А прадед работал в своем кабинете, и главное — чтобы никто его не тревожил. Тем не менее они были привязаны друг к другу и прожили в браке до самой смерти Михаила Михайловича. Когда Зощенко оказался в опале, жена за него заступалась и даже писала Сталину о том, что такое отношение к ее мужу несправедливо.

— Читала, что на пике популярности писатель жил весьма обеспеченно, а в пору травли для его семьи наступили тяжелые времена. Врач, приходившая к супруге Зощенко Вере Владимировне, обычно любовалась спальней из белого полированного дерева и стеклянной горкой с редчайшей красоты фарфоровыми фигурками. Но постепенно наблюдала, как с каждым разом их становилось все меньше, а потом не стало и самой горки, и других предметов обстановки. Чтобы выжить, все это приходилось продавать.

— У Веры Владимировны действительно был хороший вкус, она любила красивые вещи: изысканные, как в лучших домах Парижа, сервизы, столовое серебро, фарфоровые статуэтки… Она же вышла из аристократических кругов. Да и Михаил Михайлович по происхождению дворянин. Его отец — художник. Во время строительства музея Суворова в Петербурге он создавал мозаичную картину на фасаде. Одна из еловых веточек, кстати, выложена пятилетним Мишей Зощенко. Мама же Михаила Михайловича до замужества была актрисой. Что касается вещей, увы, в трудные годы жене Михаила Зощенко многое пришлось продать. Значительно хуже стали и жилищно-бытовые условия. Из пятикомнатной квартиры семья переехала в двухкомнатную с ванной на кухне.

— До глубины души меня тронул эпизод, описанный Вениамином Кавериным в «Эпилоге»: когда в 1952 году Зощенко приехал в Москву, ему не удалось достать отдельного номера в гостинице и пришлось поселиться в общежитии. Дежурный как-то крикнул: «Зощенко к телефону!», и соседи по комнате не могли поверить, что это тот самый знаменитый писатель.

— Все это, конечно, было очень унизительно. Но самым ужасным, как считал Михаил Михайлович, являлось то, что ему не давали работы. Чтобы выжить в годы опалы, прадеду приходилось вырезать и продавать войлочные стельки. Хотя, знаете, могло ведь все быть и еще хуже — многих тогда сажали, ссылали в лагеря, расстреливали…

— Известно, что от Зощенко отвернулось немало коллег и знакомых. Но были ведь и те, кто его поддерживал?

— Например, Аркадий Райкин в тяжелое для Михаила Михайловича время заказывал ему сатирические миниатюры и хорошо оплачивал. Даже если Аркадию Исааковичу что-то не подходило, все равно покупал.

— В 1953 году, после смерти Сталина, Зощенко ведь был восстановлен в Союзе писателей?

— Да. А год спустя его и Анну Ахматову, которая в том же постановлении Оргбюро ЦК ВКП (б) от 14 августа 1946 года называлась «типичной представительницей чуждой советскому народу пустой безыдейной поэзии», пригласили в Дом писателя на встречу с английскими студентами, которые хотели убедиться, что Зощенко и Ахматова живы. Прозвучал вопрос об их отношении к вышеупомянутому постановлению. Анна Андреевна холодно ответила, что с решением партии согласна — ее сын Лев Гумилев ведь в то время находился в заключении. А Зощенко сказал, что с оскорблениями в свой адрес согласиться не может. После этого начался новый виток его травли.

— А жить Михаилу Зощенко оставалось всего четыре года…

— Это так. Прадед уже себя неважно чувствовал, поселился на даче в Сестрорецке. В последнее время почти не писал — силы были исчерпаны, настроение преобладало депрессивное. Когда началась хрущевская оттепель, к Зощенко приехала делегация из Союза писателей, коллеги говорили: мол, пиши мемуары, как ты все эти годы страдал, как мучил тебя Сталин… Прадед ответил: «Я никогда не был ослом, пинающим мертвого льва».

— Читала, что незадолго до смерти Зощенко дали пенсию республиканского значения — 1200 рублей, по тем временам хорошие деньги.

— Думаю, это во многом заслуга его жены Веры Владимировны — она хлопотала, чтобы обеспечить семью. Сын Валерий, правда, к тому времени уже был взрослым, но подрастал внук Миша — мой папа. Его назвали в честь знаменитого деда. И с этим, к слову, в моей жизни связано немало курьезов. Так как мое отчество Михайловна, некоторые принимают меня за… дочь Михаила Зощенко и удивляются, что я хорошо сохранилась (Вере Зощенко, 32 года. — Ред. ).

— Умер Михаил Зощенко в 63 года от острой сердечной недостаточности. И правда, какое сердце такие испытания выдержит?

— Прадед очень страдал от того, что время идет, а ничего в лучшую сторону не меняется. Он был разочарован во всем. И в последнее время от переживаний буквально почернел.

— Существует легенда, что Зощенко, мрачный в жизни, в гробу улыбался.

— Я лично не видела, так как родилась уже после смерти прадеда. Но очевидцы говорили, что это правда. Хочется верить, что хотя бы после смерти Михаил Зощенко обрел какой-то покой.

— Что бы вы сказали своему знаменитому прадеду, если бы он мог вас услышать?

— Надеюсь, что тебе удалось побыть счастливым хотя бы несколько минут в своей жизни.

Михаил Зощенко родился 9 августа 1894 года в Петербурге.

Летним июльским днем в Петербурге, на Петербургской стороне, в доме № 4 по Большой Разночинной улице, в семье художника-передвижника Михаила Ивановича Зощенко и актрисы Елены Иосифовны Суриной, успевавшей за домашними заботами писать и печатать рассказы из жизни бедных людей в журнале "Копейка", родился мальчик. В метрическую книгу церкви Святой мученицы царицы Александры его вписали как Михаила Михайловича Зощенко. Всего в семье Зощенко было восемь детей.

В 1903 году родители отдали мальчика в Санкт-петербургскую восьмую гимназию. Вот как Зощенко отзывался об этих годах в "Автобиографии": "Учился весьма плохо. И особенно плохо по русскому - на экзамене на аттестат зрелости я получил единицу по русскому сочинению… Эта неуспеваемость … мне и сейчас тем более странна, что я тогда уже хотел быть писателем и писал для себя рассказы и стихи. Скорей от бешенства, чем от отчаяния, я пытался покончить со своей жизнью".

В 1913 году, после окончания гимназии, будущий писатель поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского Императорского университета, откуда через год был отчислен из-за неуплаты за обучение. Юноше пришлось идти работать. Первая его должность - контролер на Кавказской железной дороге. Но вскоре Первая мировая война прервала привычное течение жизни, и Зощенко решил идти на военную службу.

Он сначала был зачислен юнкером рядового состава в Павловское военное училище на правах вольноопределяющегося 1-го разряда, а затем он, окончив ускоренные четырехмесячные курсы военного времени, ушел на фронт. Сам он объяснил это так: "У меня не было, сколько я помню, патриотического настроения - я попросту не мог сидеть на одном месте". Тем не менее, на службе он весьма отличился: участвовал во многих боях, был ранен, отравлен газами. Начав воевать в звании прапорщика, Михаил Зощенко был отчислен в резерв (из-за последствий отравления газами) и награжден за боевые заслуги четырьмя орденами.

Некоторое время судьба писателя была связана с Архангельском, куда он приехал в начале октября 1917 года. После Февральской революции Зощенко был назначен начальником почт и телеграфа и комендантом Главного почтамта. Затем в ходе командировки в Архангельск последовало назначение адъютантом дружины, выборы в секретари полкового суда. Он совмещал государственную службу с литературными опытами: писательство в то время еще не стало основным его занятием. Под влиянием модных в столичной молодежной среде литераторов - Арцыбашева, Вербицкой, Ал. Каменского - он написал рассказы "Актриса", "Мещаночка"и "Сосед".

Но мирная жизнь и литературные упражнения вновь прервались - на этот раз революцией и Гражданской войной. Он вновь отправился на фронт, в конце января 1919 года записавшись добровольцем в Красную Армию. Зощенко служил в 1-м Образцовом полку деревенской бедноты полковым адъютантом. Он участвовал в боях под Нарвой и Ямбургом против отрядов Булак-Балаховича. Однако после сердечного приступа ему пришлось демобилизоваться и вернуться в Петроград.

В Государственном архиве Архангельской области частично сохранились документы о Михаиле Зощенко. Из них можно узнать, что он в чине штабс-капитана был зачислен в списки 14-й пешей дружины. Военнослужащие несли караульную службу в городе, охраняли склады, разгружали оружие, продовольствие на Бакарице и Экономии.

Журналист Л.Гендлин слышал от Зощенко историю его жизни в краю вечной мерзлоты. Бесхитростные поморы ему нравились. В Мезени Зощенко встретил Ладу Крестьянникову, муж которой пропал без вести в море. Лада не верила в его гибель и ждала. Зощенко попросил Ладу разделить с ним одиночество. Но Лада сказала: "А что будет потом? Пройдет восторг первых ночей, наступит обыденность, вас потянет в Петроград или Москву". Но Зощенко не мог отвести глаз от этой женщины - ему нравилась ее походка, певучая образная речь, и то, как она убирала, стирала, готовила. Она не жаловалась на судьбу, не роптала, все делала легко и с удовольствием. Когда засыпали дети, она брала в руки старую гитару и пела старинные песни и романсы. Михаил Михайлович не мог понять, откуда она брала силы. Отец Лады был священником в Пскове, которого с женой расстреляли в Кронштадте большевики. А Лада с тремя сыновьями была сослана в Архангельск.

Во внешности Михаила Зощенко и манере себя держать было что-то такое, что сводило с ума многих женщин. Он не был похож на роковых кинокрасавцев, но его лицо, по словам знакомых, казалось освещенным экзотическим закатом - писатель уверял, что ведет свое происхождение от итальянского зодчего, работавшего в России и на Украине. По словам Даниила Гранина, узкое смугловатое лицо писателя привлекало какой-то старомодной мужской красотой. Маленький рот с белыми ровными зубами редко складывался в мягкую улыбку. У него были темно-карие задумчивые глаза и маленькие руки. Волосы были расчёсаны на безукоризненный пробор. В его облике соединялись деликатность и твёрдость, скорбность и замкнутость. Передвигался он неторопливо и осторожно, точно боясь расплескать себя. Его чинность и холодок можно было принять за высокомерие, и даже вызов.

Возвратившись в Петроград, Зощенко познакомился со своей будущей женой, Верой Владимировной Кербиц-Кербицкой.

Вера Владимировна Зощенко вспоминала: "Помню конец 18-го года... Михаил приехал с фронта гражданской войны... Пришел ко мне... Он очень любил меня тогда... Пришел первый раз в валенках, в коротенькой куртке, перешитой собственноручно из офицерской шинели... Топилась печка, он стоял, прислонившись к ней, и я спросила: - Что для Вас самое главное в жизни? - Я, конечно, рассчитывала, что он ответит: - Конечно, Вы! Но он сказал, - Конечно, моя литература! Это было в декабре 1918 года. И так было всю жизнь".

С 1918-го по 1921-й годы Михаил Зощенко сменил много занятий, о чем писал позднее: "Я переменил десять или двенадцать профессий, прежде чем добраться до своей теперешней профессии. Я был агентом уголовного розыска… инструктором по кролиководству и куроводству… милиционером… Изучил два ремесла - сапожное и столярное… последняя моя профессия до писательства - конторское занятие".

В это же время начинающий писатель посещал литературную студию при издательстве "Всемирная литература", где вел семинары Корней Чуковский. Там же произошло его знакомство с Гумилевым, Замятиным, Шкловским, Лунцем, Слонимским, Познером, Полонской и Груздевым. В студии Михаил начал отшлифовывать свой индивидуальный стиль, благодаря которому его произведения приобрели огромную популярность. В январе 1920 года писатель пережил смерть матери. В том же году, в июле, он женился на В.В.Кербиц-Кербицкой и переехал к ней.

В 1921 году появилась литературная группа "Серапионовы братья", в которую вступил и Зощенко. Вместе со Слонимским он входил в так называемую "центральную" фракцию, придерживавшуюся убеждения, что "теперешняя проза не годится" и что надо учиться у старой забытой русской традиции - Пушкина, Гоголя и Лермонтова.

В мае 1922 года в семье Зощенко родился сын Валерий, а в августе того же года в издательстве "Алконост" вышел первый альманах "Серапионовых братьев", где был опубликован рассказ Михаила Зощенко. Первым самостоятельным изданием молодого писателя стала книга "Рассказы Назара Ильича господина Синебрюхова", вышедшая тиражом 2000 экземпляров в издательстве "Эрато".

В дружеских отношениях с "серапионами" был Максим Горький, он следил за творчеством каждого из них. Вот его отзыв о Михаиле: "Превосходно записал Зощенко. Его последние вещи - лучшее, что было у "серапионов". Тонкий писатель. Чудесный юморист". Горький начинал покровительствовать талантливому литератору и всячески содействовал ему в выпуске его произведений. При посредничестве пролетарского писателя в 1923 году в бельгийском журнале "Le disque vert" вышел рассказ Зощенко "Виктория Казимировна" на французском языке. Об этом, казалось, незначительном событии можно было бы не упоминать, но рассказ этот стал первым переводом советской прозы, опубликованным в Западной Европе.

Вообще, это десятилетие в творчестве Зощенко характеризуется необычайной творческой активностью. В период с 1929-го по 1932-й годы вышло собрание его сочинений в шести томах. Всего же с 1922-го по 1946-й годы насчитывается 91 издание и переиздание его книг.

В 1927 году большая группа писателей, объединенных издательством "Круг", создала коллективную декларацию, в которой освещала свою литературно-эстетическую позицию. В числе подписавших ее оказался и Зощенко. В это время он печатался в периодической печати (в основном в сатирических журналах "Бегемот", "Смехач", "Бузотер", "Чудак", "Ревизор", "Мухомор" и др.). Но не все было в его жизни гладко. В июне 1927 года был конфискован номер журнала "Бегемот" из-за "политически вредного" рассказа Михаила Зощенко "Неприятная история". Происходила постепенная ликвидация такого рода изданий, а в 1930 году в Ленинграде был закрыт и последний сатирический журнал "Ревизор".

Но Михаил Зощенко не отчаивался. Он продолжал работать. В том же году его с бригадой писателей командировали на Балтийский судостроительный завод. Там он писал для стенной и цеховой газет, а также печатался в заводской многотиражке "Балтиец". С 1932 года писатель начал сотрудничать с журналом "Крокодил", собирал материал для повести "Возвращенная молодость", изучал литературу по физиологии, психоанализу, медицине.

Первым ужасным потрясением в жизни Зощенко было отравление газами во время войны. Вторым не менее тяжелым потрясением стала встреча на дальнем лагерном пункте с Ладой - грязной, в дырявой телогрейке. Он, спросил про ее сыновей. Она ответила, что об их судьбе ничего не знает. Вернувшись домой, Зощенко послал ей посылку с теплыми вещами и продуктами. Он хотел написать повесть о женщине-лагернице, сделав прообразом Ладу, но из этого замысла ничего не получилось.

К этому времени его произведения были хорошо известны на Западе. Но у этой известности была и обратная сторона: в 1933 году в Германии его книги подверглись публичному аутодафе в соответствии с гитлеровским "черным списком". В СССР тогда вышла в свет и была поставлена на сцене Театра малых форм его комедия "Культурное наследие". В 1934 году начала публиковаться одна из самых известных книг Зощенко - "Голубая книга", - идея которой была подсказана Горьким: "пестрым бисером… изобразить-вышить что-то вроде юмористической истории культуры". В ней автор с юмором обыгрывает известные литературные сюжеты ("Бедная Лиза", "Страдания молодого Вертера", "Коварство и любовь" и др.)

Помимо пьес, рассказов и повестей, Зощенко продолжал писать фельетоны, исторические повести ("Черный принц", "Возмездие", "Керенский", "Тарас Шевченко" и др.), рассказы для детей ("Елка", "Бабушкин подарок", "Умные животные" и др.). С 17 августа по 1 сентября 1934 года проходил Первый Всесоюзный съезд советских писателей, членом правления которого был избран Михаил Зощенко.

На первый взгляд творческая судьба писателя складывалась благополучно, однако на протяжении всего литературного пути он подвергался строгой и зачастую нелицеприятной критике. Время от времени он прибегал к услугам психотерапевтов. Даже после 1939 года, когда он был удостоен ордена Трудового Красного Знамени, его произведения постоянно становились объектом нападок официозной критики.

В начале Великой Отечественной Михаил Зощенко написал заявление с просьбой о зачислении в Красную Армию, но получил отказ как негодный к военной службе и занялся антифашистской деятельностью вне поля боя: он писал антивоенные фельетоны для газет и Радиокомитета. В октябре 1941 года писатель был эвакуирован в Алма-Ату, а в ноябре был зачислен сотрудником сценарного отдела студии "Мосфильм". В 1943 года его вызвали в Москву, где предложили должность ответственного редактора "Крокодила", от которой он отказывался. Однако его ввели в состав редколлегии журнала. Все выглядело внешне благополучно. Но тучи над головой Зощенко продолжали сгущаться. В начале декабря ЦК ВКП(б) принял подряд два постановления - "О повышении ответственности секретарей литературно-художественных журналов" и "О контроле над литературно-художественными журналами", где повесть "Перед восходом солнца" была объявлена "политически вредным и антихудожественным произведением". На расширенном заседании ССП А.Фадеев, Л.Кирпотин, С.Маршак, Л.Соболев, В.Шкловский и другие выступили против Зощенко. Его поддерживали Д.Шостакович, М.Слонимский, А.Мариенгоф, А.Райкин, А.Вертинский, Б.Бабочкин, В.Горбатов, А.Крученых. В конце концов, писателя вывели из редколлегии журнала, лишили продуктового пайка, выселили из гостиницы "Москва". Гонения продолжались. На расширенном пленуме ССП Н.С.Тихонов также нападал на повесть "Перед восходом солнца", после чего при личной беседе с Михаилом Михайловичем оправдывался тем, что ему "приказали" это сделать. Теперь Зощенко почти не печатали, однако все же наградили медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.", а в 1946 году ввели в состав редколлегии журнала "Звезда". Апофеозом всех перипетий стало постановление ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 года "О журналах "Звезда" и "Ленинград", после чего писателя исключили из Союза писателей и лишили продуктовой "рабочей" карточки. Повод для нападок на этот раз был и вовсе ничтожен - детский рассказ "Приключения обезьяны".

Писатель Даниил Гранин присутствовал на заседании Президиума Союза советских писателей по вопросу партийного постановления о журналах "Звезда" и "Ленинград". Он запомнил, как стойко держался Михаил Зощенко. Много лет спустя он попытался найти стенограмму выступления Зощенко в архивах, но ее нигде не было. Числилась, но не было. Она была изъята. Когда, кем — неизвестно. Очевидно, кому-то документ показался настолько возмутительным или опасным, что его и в архивах не следовало держать. Копии нигде обнаружить тоже не удалось. Гранин рассказал об этом знакомой стенографистке. Та пожала плечами: вряд кто-то из стенографисток сделал себе копию, не положено, особенно в те годы это строго соблюдалось. Через месяца два она позвонила Гранину, попросила приехать. Когда он приехал, ничего не объясняя, она протянула ему пачку машинописных листов. Это была та самая стенограмма выступления Михаила Михайловича. Откуда? Каким образом? От стенографистки, которая работала на том заседании. Удалось её разыскать. Стенографистки хорошо знают друг друга. К стенограмме была приложена записка: "Извините, что запись эта местами приблизительна, я тогда сильно волновалась, и слёзы мешали". Подписи не было.

Эта незнакомая с Зощенко лично, но читавшая его произведения женщина проявила подлинный героизм: сидя на сцене сбоку, за маленьким столиком, она не могла поднять глаз на Зощенко и вникнуть в происходящее. И, однако, лучше многих поняла, что Зощенко не мимолётное явление, что речь его не должна пропасть, сняла себе копию, сохраняла её все годы.

Вслед за этим постановлением все издательства, журналы и театры расторгли заключенные ранее договоры и потребовали вернуть назад выданные авансы. Семья писателя была вынуждена существовать на деньги, вырученные от продажи вещей, а сам он пытался зарабатывать в сапожной артели. В конце концов, продовольственную карточку ему вернули, и ему даже удалось опубликовать некоторые рассказы и фельетоны. Но на жизнь ему приходилось зарабатывать работой переводчика. В переводе Зощенко на русском языке были опубликованы произведения "За спичками" и "Воскресший из мертвых" М.Лассила, "От Карелии до Карпат" А.Тимонена, "Повесть о колхозном плотнике Саго" М.Цагараева. Фамилия переводчика при этом отсутствовала. Евгений Шварц писал о Зощенко: "В своих текстах он отражал (закреплял) свой способ жизненного поведения, общения с безумием, которое начинало твориться вокруг".

Зощенко был наделен абсолютным слухом и блестящей памятью. За годы, проведенные в гуще людей, он сумел проникнуть в тайну их разговорной конструкции, сумел перенять интонацию их речи, их выражения, обороты, словечки - он до тонкости изучил этот язык и уже с первых шагов в литературе стал пользоваться им легко и непринужденно, будто этот язык - его собственный, кровный, впитанный с молоком матери. По слогам читая зощенковские рассказы, начинающий читатель думал, что автор - свой, живущий такой же, как и он сам, простой жизнью, незамысловатый человек, каких "в каждом трамвае по десять штук едут".

Об этом ему говорило буквально все в сочинениях писателя. И место, где "разворачивалась история" очередного рассказа; жакт, кухня, баня, тот же трамвай - все такое знакомое, своё, житейски привычное. И сама "история": драка в коммунальной квартире из-за дефицитного ежика, ерунда с бумажными номерками в бане за гривенник, случай на транспорте, когда у пассажира чемодан "сперли", - автор как будто так и торчит за спиной человека; все-то он видит, все-то он знает, но не гордится - вот, мол, я знаю, а ты нет, - не возносится над окружающими. И главное - "грамотно" пишет, не умничает, все чисто русские, "натуральные, понятные слова".

Это последнее окончательно успокаивало читателя. В чем другом, а вот тут - взаправду умеет человек по-простому разговаривать или только подлаживается - он всегда разберется. И он разобрался: Зощенко положительно свой, подвоха здесь нет. Веками сложившееся недоверие "бедного" человека к стоящим выше на общественной лестнице получило здесь одну из самых ощутимых своих пробоин. Этот человек поверил писателю. И это было великим литературным достижением Зощенко.

Не сумей он заговорить на языке масс, читатели не знали бы сегодня такого писателя.

«Ничего плохого, кроме хорошего, не произойдет», - написал классик и блистательный юморист Михаил Зощенко.

Кажется, само провидение решило поспорить с писателем и доказать, что он неправ. С Михаилом Михайловичем случилось столько бед и злоключений, что под их грузом прозаик неоднократно обращался к психотерапевтам. А свою хроническую депрессию сделал предметом исследования и написал книгу, как от нее излечиться. Но потерпел фиаско.

Детство и юность

Родился русский прозаик летом 1894 года в Северной столице в семье дворян Михаила Зощенко и Елены Суриной. Глава семьи – художник-передвижник, чья мозаика и сегодня украшает фасад музея в Санкт-Петербурге. Творческим человеком была и мама писателя: до замужества Елена Иосифовна выходила на театральные подмостки как актриса. А после, когда один за другим родились восемь детей, успевала писать рассказы, которые брала в печать газета «Копейка».

В 8 лет Мишу отвели в гимназию. Позже в автобиографии Зощенко рассказал, что учился неважно, а на выпускном экзамене написал сочинение на «1», хотя уже тогда мечтал о карьере литератора. Семейство Зощенко едва сводило концы с концами. В 1913-м после окончания гимназии Михаил Зощенко стал студентом Императорского университета, выбрав юриспруденцию. Но через год его отчислили – платить за учебу было нечем. Молодому человеку пришлось зарабатывать на жизнь. Он устроился железнодорожным контролером. Проработал год: грянула Первая мировая война.

В мемуарах Зощенко написал, что «патриотического настроения» у него не было. Тем не менее Михаил отличился, получив четыре боевых ордена. Он был неоднократно ранен, а после отравления газом его «списали» в запас. Но Зощенко отказался и возвратился на фронт.

Михаил Зощенко в юности

Революция 1917-го помешала Зощенко стать капитаном и получить орден Святого Владимира. В 1915-м писателя отправили в резерв. Летом Зощенко назначили комендантом петроградского почтамта, но через полгода он оставил родной город и уехал в Архангельск. Покинуть Россию и уехать во Францию Михаил Зощенко отказался.

За свою биографию прозаик сменил не менее 15 профессий. Он трудился в суде, разводил кроликов и кур в Смоленской губернии, работал сапожником. В 1919-м Михаил Зощенко поступил добровольцем в Красную армию. Но весной попал в госпиталь, был демобилизован и перешел на службу телефонистом.

Литература

Михаил Зощенко начал писать в 8-летнем возрасте: сначала стихи, потом рассказы. В 1907 году, когда ему исполнилось 13, написал рассказ «Пальто». Детские впечатления и семейные неурядицы оказали на него сильное влияние, позже найдя свое отражение в произведениях Михаила Зощенко для детей: «Калоши и мороженое», «Елка», «Глупая история», «Великие путешественники».

После революции и демобилизации Зощенко в поисках заработка перепробовал десяток профессий, что отразилось на его творчестве и обогатило произведения интересными деталями. В 1919 году Михаил Зощенко посещает литературную студию, учрежденную при издательстве «Всемирная литература» и руководимую . Корней Иванович, ознакомившийся с юмористическими произведениями Зощенко, высоко оценил талант литератора, но удивился, что юмористом оказался «такой печальный человек».

В студии писатель познакомился с Вениамином Кавериным, Всеволодом Ивановым и другими коллегами, с которыми в начале 1920-х объединился в литературную группу, названную «Серапионовы братья». «Серапионы», как называли литераторов в прессе, ратовали за освобождение творчества от политики.

Первые публикации привлекли внимание к Михаилу Зощенко. Популярность литератора в послереволюционной России стремительно растет. Фразы из его юмористических рассказов становятся крылатыми. С 1922 по 1946 годы книги прозаика переиздавались 100 раз, включая 6-томное собрание сочинений.

В середине 1920-х Михаил Зощенко оказался в зените славы. Рассказы «Баня», «Аристократка», «История болезни», «Беда» полны самобытного юмора, читаются на одном дыхании и любимы всеми слоями общества. Литератора просят их почитать на встречах в переполненных поклонниками аудиториях. Творчество юмориста высоко оценил , он был восхищен «соотношением юмора и лиризма» в рассказах Зощенко.

Литературные критики после выхода двух сборников отметили, что Михаил Зощенко создал новый типаж героя. Это малообразованный советский человек без культурного багажа, рефлексирующий и полный желания сравняться с «остальным человечеством». Потуги «сравняться» смешны и неуклюжи, но смех над героем не злой. Часто прозаик ведет рассказ от имени самого героя, заставляя читателя лучше понять мотивы поступков. Критики определили манеру Михаила Михайловича как «сказовую». Корней Чуковский заметил, что писатель ввел в обиход новую внелитературную речь, которую приняли и полюбили читатели.

Но не все выходящее из-под пера литератора читатели принимают с восхищением. Юмористические рассказы и повести Михаила Зощенко полюбили, но от писателя ждали продолжения в том же духе. А он в 1929 году выпустил книгу «Письма к писателю». Это некое социологическое исследование, состоящее из десятков писем литератору от читателей. Книга вызвала недоумение и возмущение поклонников таланта Зощенко, негативную реакцию властей.

Режиссера Всеволода Мейерхольда заставили снять с репертуара пьесу «Уважаемый товарищ». С детства восприимчивый Михаил Зощенко погружается в депрессию, которая усугубляется после поездки по Беломорканалу. В 1930-е власть организовала путешествие литераторов, рассчитывая, что они отобразят перевоспитание в сталинских лагерях «преступного элемента», его «перековку» в «полезного» человека.

Но на Михаила Зощенко увиденное на Беломорканале произвело обратный эффект – угнетающий, и он написал вовсе не то, что от него ожидали. В повести «История одной жизни», появившейся в 1934 году, он делится мрачными впечатлениями.

Пытаясь избавиться от депрессивного состояния, Михаил Зощенко сочинил повесть «Возвращенная молодость». Это психологическое исследование, вызвавшее интерес в научной среде. Вдохновленный такой реакцией прозаик продолжил литературные исследования человеческих отношений, издав в 1935 году сборник рассказов «Голубая книга». Но если в научной среде сочинение встретили с интересом, то в партийной прессе Михаила Зощенко заклеймили. Писателю запретили печатать сочинения, выходящие за рамки «положительной сатиры на отдельные недостатки».

Иллюстрация к "Голубой книге" Михаила Зощенко

Прозаик, стесненный цензурой, сосредоточил силы на написании рассказов для детей. Они публикуются в журналах «Чиж» и «Еж». Позже рассказы вошли в сборник «Леля и Минька». Спустя пять лет свет увидел второй сборник рассказов для детей, названный «Самое главное».

В конце 1930-х Михаил Зощенко сосредоточил силы на работе над книгой, которую считал главным произведением своей жизни. Работу над ней он не прерывал и в годы Второй мировой войны. На фронте 47-летний писатель не был, хотя с первых же дней войны подал заявление в военкомат, вызвавшись добровольцем. Но медкомиссию писатель не прошел – его признали негодным к военной службе. Зощенко поступил в группу противопожарной обороны и вместе с сыном дежурил на крышах ленинградских домов, оберегая их от зажигательных снарядов.

Писателя принудительно эвакуировали в Алма-Ату, позволив взять с собой багаж не тяжелее 12 килограммов. Зощенко взял тетради и рукописи - заготовки будущей «главной книги», которой придумал рабочее название – «Ключи счастья» (позже изменил на «Перед восходом солнца»). Вес рукописей – 8 килограммов. Остальные четыре – личные вещи и одежда.

В эвакуации литератор трудился на студии «Мосфильм», где написал сценарии к двум фильмам: «Солдатское счастье» и «Опавшие листья». Весной 1943-го писатель приехал в Москву, где устроился в редколлегию юмористического журнала «Крокодил». Написанная в эвакуации комедийная пьеса «Парусиновый портфель» успешно идет (200 спектаклей за год) в Ленинградском драмтеатре.

В том же 1943 году первые главы научно-художественного исследования «Перед восходом солнца» публикуются в журнале «Звезда». Михаил Зощенко писал, что к этому труду шел всю жизнь, возлагая огромные надежды на понимание и одобрение книги читателями и литературными критиками.

Повесть Зощенко – исповедальная. В ней Михаил Михайлович, основываясь на трудах физиолога и , попытался научно обосновать победу над депрессией. В автобиографии писатель рассказывает о своих детских переживаниях и травмах, объясняя меланхолию в зрелые годы тем, что испытал в детстве. Эта книга – научное пособие для тех, кто, как и Михаил Зощенко, пытался избавиться от гнетущих душевных мучений.

«Звезде» запретили публиковать продолжение книги, последовали репрессии. В партийных изданиях разнесли в пух и прах Михаила Зощенко и журналы, дававшие ему трибуну. Журнал «Ленинград» закрыли.

Повесть раскритиковал , за ним и , назвав произведение «омерзительной вещью». Критическая брань обрушилась на Зощенко потоком. Книгу назвали «галиматьей», которая на руку врагам СССР. Вскоре появилось постановление ЦК ВКПБ, где литератора обозвали «трусом» и «подонком литературы». Михаила Зощенко обвинили в том, что он не пошел на фронт, хотя тот в первые же дни войны побывал в военкомате. От него ждали покаяния.

Иосиф Сталин и Андрей Жданов критиковали книги Михаила Зощенко

Усугубила горькое положение прозаика перепечатка в «Звезде» детского рассказа «Приключения обезьяны». В рассказе вдруг усмотрели сатиру на советский строй. Вместе с Михаилом Зощенко клеймили и . Чтобы выжить и не умереть с голоду, писатель переводил на русский язык произведения финских коллег. После смерти генералиссимуса Михаила Зощенко приняли в Союз писателей, из которого изгнали в 1946-м. Но по настоянию приняли как переводчика, а не как писателя.

После недолгой оттепели снова грянул скандал, гонения начались по второму кругу. Это случилось после встречи Зощенко и Ахматовой с английскими студентами, попросившими показать им могилы писателей. Британцам предъявили живых литераторов, желая продемонстрировать лояльность советских властей к «вражескому элементу».

На встрече в Доме писателя в мае 1954 года опальных литераторов спросили об отношении к постановлению ЦК ВКПБ. Анна Андреевна, сын которой пребывал в заключении, ответила, что согласна с постановлением. Михаил Зощенко заявил, что не согласен с оскорблениями и не считает себя ни предателем, ни врагом народа. Началась травля в прессе. В 1955 году Зощенко подал заявление о предоставлении пенсии. Но извещение о назначении персональной пенсии в 1200 рублей Михаил Михайлович получил лишь летом 1958 года за несколько дней до смерти.

Личная жизнь

В личной жизни писателя тоже все было непросто. В декабре 1918 года Михаил Зощенко познакомился с Верой Кербиц-Кербицкой. Они поженились летом трагичного для писателя 1920-го: в январе у Зощенко умерла мама. Единственный сын Михаила Зощенко – Валерий – родился весной 1922 года в Ленинграде.

В жизни классика было много увлечений и романов, но один из них, самый длительный, случился с Лидией Чаловой, которую называют музой писателя. С младшей на 20 лет женщиной Михаил Зощенко познакомился в 1929 году. Чалова работала в отделе гонораров «Красной газеты». Зощенко, пребывавший на пике популярности, немало удивился, когда девушка спросила его фамилию.

Сближение произошло, когда у Лиды погиб муж. Писатель поддержал молодую женщину. Вскоре дружба превратилась в любовь. В 1946-м роман прекратился по инициативе Чаловой, но сохранившаяся переписка говорит об искренней любви Зощенко, сохранившейся к Лидии после расставания. В последние годы жизни писателя рядом была жена Вера. Она похоронена рядом с мужем.

Смерть

Последние годы литератор провел на даче в Сестрорецке. Весной 1958 года Михаил Зощенко отравился никотином. Из-за отравления случился спазм сосудов мозга, писатель не узнавал родных и не мог говорить. Смерть наступила 22 июля от сердечной недостаточности.

Власти не позволили похоронить классика в музее-некрополе «Литераторские мостки» на Волковском кладбище, где нашли последний приют многие российские литераторы. Похоронили Зощенко в Сестрорецке на местном кладбище. Очевидцы утверждают, что на лице Михаила Зощенко, мрачного при жизни, угадывалась улыбка.

Библиография

• Рассказы и фельетоны "Разнотык"
• Рассказы Назара Ильича господина Синебрюхова
• Нервные люди
• Сентиментальные повести
• Письма к писателю
• Возвращенная молодость
• Веселые проекты (Тридцать счастливых идей)
• Счастливые идеи
• Бессмертные гастроли Андрэ Госфикуса
• Личная жизнь
• Голубая книга
• Шестая повесть Белкина
• Чёрный принц
• Возмездие
• Лёля и Минька
• Рассказы для детей
• Рассказы о Ленине
• Перед восходом солнца

Отчасти его ипохондрия объяснялась физическим нездоровьем. Желторотым юнцом Зощенко отправился добровольцем на германскую войну, заслужил пять орденов, чин штабс-капитана и порок сердца. Он наглотался отравы, пока кричал своим гренадерам: «Газы! Всем надеть маски!», и только потом сам натянул противогаз. Дорога до лазарета была усеяна десятками мертвых людей и сотнями воробьиных тушек. Добравшись, Зощенко выпросил у сестры милосердия спирта и… потерял сознание. Доктор сказал тогда: «С больным сердцем нельзя пить ни капли». - «Но у меня никогда не болело сердце!» - «Теперь будет болеть».

Увидев, каким Миша вернулся с войны, его знакомая - хорошенькая Верочка Кербиц-Кербицкая, тоненькая, жизнерадостная, с каштановыми кудряшками, вечно в чем-то воздушном, вечно при шляпке - завыла, как воют деревенские бабы. Когда-то, еще студентом, Миша писал ей в альбом: «Мы (мужчины) не верим в любовь, но говорим, преступно говорим… иначе нет дороги к женскому телу. Не ищите любви - верьте страсти».

Встретившись теперь, они стали по-настоящему близки и в конце концов поженились. Вот что Зощенко написал об этом событии: «На тележке маленький письменный стол, два кресла, ковер и этажерка. Я везу эти вещи на новую квартиру. В моей жизни перемена. Одна женщина, которая меня любила, сказала мне: «Ваша мать умерла. Переезжайте ко мне». Я пошел в загс с этой женщиной. Теперь она моя жена. Я везу вещи на ее квартиру, на Петроградскую сторону».

Когда Зощенко стали много печатать, гонорары полились рекой, и со временем жена значительно изменила меблировку: спальный гарнитур в стиле Людовика XVI, картины в золоченых рамах, фарфоровые пастухи и пастушки, в углу - раскидистая пальма. Сам Зощенко по рассеянности, кажется, и не замечал всех этих изменений. Но когда один его друг пришел в гости и воскликнул: «Пальма! Миша, ведь это как в твоих рассказах!» - вид у хозяина сделался самый обескураженный.

Злополучная ли пальма виновата или просто очередной приступ хандры, но только очень скоро Зощенко стал ощущать себя неуютно в собственном доме. От то уходил, то возвращался и тогда устраивал жене сцены: «Какой ты тяжелый человек! Я не могу оставаться здесь, я чувствую, что заболеваю от разговоров с тобой». - «Ты вовсе не обязан приходить». «Я должен иметь обед, я имею право требовать минимальной заботы о моем белье и помощи в переписке!» Потом стал кричать: «Ты старая баба, иди к черту, ты мне надоела!» А «старой бабе» было 29 лет… Впрочем, новорожденного сына - Валерия, Валечку, Вальку - Михаил обожал.

Хотя хорошим отцом не был. Однажды, слегка навеселе, склонился над колыбелькой сына, не вынимая изо рта тоненькой папироски, и уронил столбик пепла на распашонку - рубец на плече Валерия долгие годы напоминал об этой истории. Впрочем, за 38 лет семейной жизни Вере Владимировне приходилось прощать мужу очень многое. Хватило бы на десяток разводов, но Зощенки предпочитали сохранить свой странный брак. И это при том, что Михаил Михайлович постоянно изменял...

Зощенко Михаил Михайлович (1894-1958) – классик русской литературы, писатель-сатирик, переводчик, драматург и сценарист. В своих сатирических произведениях высмеивал жестокость, мещанство, самолюбие, невежество и другие пороки человека. По его рассказам режиссёр Леонид Гайдай снял комедию «Не может быть!»

Рождение и семья

Его папа, Михаил Иванович Зощенко, 1857 года рождения, принадлежал дворянскому роду из Полтавы. Он – известный русский художник, мозаик, окончил Императорскую Академию художеств. Работал в мозаичной мастерской и питерских журналах «Нива», «Север» в качестве иллюстратора. Его мозаичное панно «Отъезд Суворова из села Кончанского в итальянский поход 1799 года» и сегодня украшает музей великого полководца. За эту работу Зощенко получил в награду Императорский орден Святого Станислава 3-й степени. Его художественные произведения выставлены в Государственной Третьяковской галерее, а также в музеях Краснодара и Екатеринбурга.

Мама, Елена Осиповна Зощенко (девичья фамилия Сурина), 1875 года рождения, тоже была дворянского происхождения. Обладала артистическими наклонностями, до замужества играла в любительском театре. Потом один за другим родились восемь детей (один из них умер в младенческом возрасте), и Елена Осиповна полностью посвятила себя их воспитанию и домашним хлопотам. При этом она находила время, чтобы писать небольшие рассказы и печатать их в газете «Копейка».

Детство

Михаил был третьим ребёнком и первым сыном, до него родились две девочки. Семья жила на Петроградской стороне в доме на несколько квартир по Большой Разночинной улице.

В 1903 году мальчика определили в петербургскую гимназию № 8. Учился он плохо, особенно по русскому языку, что было крайне удивительно, ведь уже тогда Михаил начал сочинять свои первые рассказы и собирался стать писателем.

Получив на выпускном экзамене за сочинение «единицу» с припиской «чушь», Зощенко пришёл в бешенство и попытался свести счёты с жизнью – проглотил кристалл сулемы (хлорида ртути). Тогда его откачали.

Молодость

В 1913 году Миша стал студентом юридического факультета в Императорском университете. Но спустя год его отчислили за неуплату. Их семья всегда жила небогато, а после того, как в 1907 году скончался отец, им приходилось влачить существование почти в нищете и бедности. Михаил пошёл работать на Кавказскую железную дорогу контролёром.

Через год Зощенко ушёл на фронт начавшейся Первой мировой войны. Он сделал это не из каких-либо патриотических побуждений, просто ему не сиделось на одном месте, душа требовала перемен. Тем не менее, во время службы он успел отличиться – участвовал во многих боях, получил осколочное ранение в ногу и отравление газами, награждён четырьмя орденами.

Газовое отравление не прошло бесследно, в феврале 1917 года у Зощенко обострилась сердечная болезнь, его отправили в госпиталь, а оттуда в резерв.

Трудовой путь

До того, как заняться литературной деятельностью, Михаил успел освоить и поменять множество профессий. Вернувшись с фронта, он получил назначение на почтамт Петербурга на должность коменданта. Такое место считалось почётным, ему даже полагались лошадь с дрожками и номер в гостинице «Астория».

Спустя полгода Зощенко был направлен в командировку в Архангельск, где его застала революция. Михаилу предлагали покинуть страну и уехать во Францию, но он отказался. В Архангельске получил новое назначение на должность адъютанта дружины. Потом его выбрали секретарём полкового суда.

Из Архангельска судьба забросила Зощенко в Смоленскую губернию, где он работал инструктором по разведению кур и кроликов.

В начале 1919 года добровольно вступил в Красную Армию, однако после очередного сердечного приступа его признали негодным к службе и демобилизовали. Михаил получил назначение в пограничную стражу в качестве телефониста.

Вернувшись в Петербург, Зощенко поступил на службу в уголовный розыск агентом. Затем работал делопроизводителем в военном порту, успел изучить столярное и сапожное ремесло.

Литературная деятельность

Летом 1919 года, когда ещё работал агентом в уголовном розыске, Зощенко стал захаживать в литературную студию. Он не делал громких заявлений, что хочет стать писателем, просто тихонько сидел в углу, в дискуссиях не участвовал, свои сочинения показывать стеснялся. Его даже прозвали «чудак-милиционер». Но когда он всё-таки решился прочитать свой рассказ, аудитория хохотала. Руководивший студией Корней Чуковский ознакомился с другими работами Зощенко и определил у него явный талант к литературе.

Постепенно в студии Михаил познакомился со многими писателями того времени. В 1921 году он стал членом литературного сообщества «Серапионовы братья». В следующем 1922 году «серапионы» выпустили свой первый альманах, в котором был напечатан и рассказ Зощенко. Публикации сразу же привлекли внимание к молодому писателю. Дружбу с «Серапионовыми братьями» вёл Максим Горький, он стал тщательно следить за творчеством Михаила и всячески покровительствовать ему.

Сочинения Зощенко регулярно стали печатать в юмористических изданиях:

• «Бегемот»;
• «Мухомор»;
• «Смехач»;
• «Ревизор»;
• «Чудак»;
• «Бузотёр».

На одном дыхании люди из разных слоёв общества читали его рассказы, повести и фельетоны:

• «Аристократка»;
• «Чёрный принц»;
• «Спешное дело»;
• «Беда»;
• «Возмездие»;
• «Стакан»;
• «Баня»;
• «Брак по расчёту»;
• «Керенский»;
• «История болезни».

Популярность Михаила росла стремительно, а фразы из юмористических рассказов становились крылатыми среди народа. Его писательский расцвет пришёлся на период 1920-1930-х годов. Зощенко много ездил по стране с выступлениями, его произведения переиздавались большими тиражами, вышло собрание сочинений в шести томах. В 1939 году за свои творческие достижения писатель был удостоен Ордена Трудового Красного Знамени.

Много сочинял автор и для детей. Первые рассказы публиковались в детских журналах «Чиж» и «Ёж» – «Бабушкин подарок», «Ёлка», «Умные животные». Потом вышли целые сборники произведений для маленьких читателей – «Лёля и Минька», «Самое главное». В 1940 году была издана его детская книга «Рассказы о Ленине».

Личная жизнь

Ещё в студенческие годы Михаил познакомился с хорошенькой девушкой Верочкой Корбиц-Кербицкой. Она была изящная и тоненькая, словно фарфоровая статуэтка, с миловидным маленьким личиком и кудрями каштанового оттенка, слегка манерная, очень говорливая, всегда в воздушных нарядах и при шляпке. В её альбоме Зощенко сделал запись на память: «Мужчины не верят в любовь, но преступно говорят об этом, иначе нет доступа к женскому телу». В этом и была проблема Михаила – он не умел, как миллионы обычных людей, радоваться простым вещам, например, любви к женщине.

Судьба разлучила их после знакомства, а в 1918 году свела снова на долгие сорок лет, полные расставаний и примирений. Они поженились случайно. В 1920 году у Зощенко умерла мать, и тогда Вера предложила переехать к ней. Он пошёл с этой женщиной в ЗАГС и перевёз в её дом свои нехитрые пожитки – небольшой письменный столик, этажерку, ковёр и два кресла.

Когда муж стал получать первые писательские гонорары, Вера обставила квартиру мебелью, накупила картин в позолоченных рамках, фарфоровых пастушек и большую раскидистую финиковую пальму. Зощенко такая смена обстановки не то что не обрадовала, а наоборот вызвала хандру. Он оставил жену с только что родившимся сыном Валеркой и переселился в Дом искусств. При этом к семье Михаил периодически захаживал, но не для того, чтобы проведать, а потому что был твёрдо уверен: официальная жена должна накормить его обедом, постирать бельё и помочь в переписке.

Зощенко обзывал супругу «старой бабой», глушил свою хандру в бесконечных любовных похождениях, но Вера всё терпела, понимала, что это не дурной характер, а неизлечимая болезнь. Романы Михаила были скоротечными и циничными, ему нравились замужние женщины. Он бывал дома у своих любовниц и знакомился с их мужьями. Но всё это не приносило писателю избавления от тоски. Перебирая в памяти все свои любовные похождения, он понимал: чем больше было женщин, тем бессмысленнее становилась жизнь. Он сам себя загонял в угол.

Депрессия

Его друг Корней Чуковский говорил, что Миша должен быть самым счастливым человеком на земле, ведь у него есть всё – красота и молодость, слава, талант и деньги. Но вместо этого писателя съедала такая депрессия, что он не мог взяться за перо и избегал любого общения с людьми. Зощенко по две недели не выходил из дома, не брился, сидел в своей комнате и молчал.

Дошло до того, что в 1926 году он обратился к психиатру. Михаил жаловался, что от тоски не может кушать, а от раздражительности спать, ему мешало всё – звонок трамвая на улице, капание воды из крана. Доктор осмотрел пациента и посоветовал ему каждый раз перед сном или приёмом пищи читать небольшие юмористические рассказы, например, такого автора, как Зощенко. Больной грустно ответил, что он и есть тот самый автор Зощенко.

Не получив никакой квалифицированной помощи, он взялся за книги русского академика Павлова и немецкого психоаналитика Фрейда, пытаясь вылечиться самостоятельно. Михаил старался разгадать причины своей тоски и депрессии.

Он анализировал всю жизнь, вспоминал каждый случай, который мог бы спровоцировать теперешнюю хандру:

• В памяти вставали моменты, когда мать отучала его, двухлетнего мальчика, от груди, намазывая её горькой хиной.
• В трёхлетнем возрасте местный врач делал ему операцию без наркоза. Миша тогда порезался, но безобидная ранка стала гноиться, что могло привести к заражению крови. Он отчётливо помнил, как блестящий скальпель рассекал его плоть.
• Будучи шестилетним ребёнком, он стал свидетелем того, как в придорожной канаве утонул соседский юноша.
• Вспомнил безуспешные хлопоты матери о пенсии, когда они остались нищими после смерти отца, с той поры его всегда преследовал страх перед бедностью.
• Перед глазами вставала картина, когда на войне после жуткого отравления газами он очнулся и увидел вокруг мёртвых сослуживцев и даже попадавших замертво с деревьев птиц.

Война

На фронт Михаила не взяли из-за возраста и проблем с сердцем. Он остался в Ленинграде, вступил в противопожарную оборону. Осенью 1941 года был эвакуирован в Алма-Ату, где сотрудничал со студией «Мосфильм». Зощенко писал сценарии к картинам «Опавшие листья» и «Солдатское счастье». В свободное время продолжал сочинять главное произведение своей жизни.

В 1943 году журнал «Октябрь» опубликовал первые главы романа. Но эта публикация обернулась для писателя катастрофой. В журнале «Большевик» вышла разгромная статья о том, как Зощенко занимается «психологическим ковырянием», когда весь народ сражается против немецких захватчиков. В статье также говорилось, что советским людям не свойственны недуги, в которых тонул автор романа.

Над Зощенко сгустились тучи, публиковать продолжение романа запретили, начались гонения и травля. Его произведение критиковали Сталин и Жданов, назвав «омерзительным», а самого автора «подонком литературы» и «трусом».

Последние годы

В 1946 году Зощенко исключили из Союза писателей. Чтобы не умереть с голода, он стал подрабатывать переводчиком. Михаил стойко переносил все тяготы, но в 1954 году сломался. Как раз после того, как умер Сталин и Константин Симонов выхлопотал, чтобы Зощенко вновь вернули в Союз писателей. После многолетнего затворничества у Михаила началась депрессия, ухудшалось здоровье.

Он жил в Сестрорецке на даче. Весной 1958 года сильно отравился никотином, после чего из-за спазма сосудов мозга не узнавал родных, начались проблемы с речью. За день до смерти к нему вернулась способность говорить. Впервые за много лет Михаил крепко прижался к жене и сказал: «Как странно, Верочка…Как я нелепо жил». Этой же ночью, 22 июля 1958 года, сердце писателя остановилось.

Хоронить Зощенко на Волковском кладбище Ленинграда власти запретили. Его могила находится в Сестрорецке, рядом покоятся жена, сын и внук.