Русская литература XIX века

Владимир Федорович Одоевский

Биография

ОДОЕВСКИЙ, ВЛАДИМИР ФЕДОРОВИЧ (1803−1869), князь, русский писатель, журналист, издатель, музыковед. Родился 30 июля (11 августа) 1803 (по другим сведениям, 1804) в Москве. Последний потомок старинного княжеского рода. Отец его служил в должности директора Московского отделения Государственного банка, мать была крепостной крестьянкой. В 1822 Одоевский с отличием окончил Московский университетский благородный пансион, где ранее обучались П. Вяземский и П. Чаадаев, Никита Муравьев и Николай Тургенев. В студенческие годы на него оказали влияние профессора Московского университета философы-шеллингианцы И. И. Давыдов и М. Г. Павлов. С 1826 Одоевский служил в цензурном комитете министерства внутренних дел, был составителем нового цензурного устава 1828 года. По переходе комитета в ведение министерства народного просвещения продолжил службу в должности библиотекаря. С 1846 - помощник директора Императорской публичной библиотеки и заведующий Румянцевским музеем, тогда находившимся в Санкт-Петербурге. С 1861 - сенатор.

Первым выступлением Одоевского в печати были переводы с немецкого, опубликованные в «Вестнике Европы» в 1821. Там же в 1822-1823 публикуются Письма к Лужницкому старцу, одно из которых, Дни досад, привлекло своим негодующим настроем внимание А. С. Грибоедова, который познакомился с Одоевским и оставался его близким другом до конца своей жизни. В юношеские годы Одоевский был дружен со своим старшим двоюродным братом, поэтом и будущим декабристом А. И. Одоевским, как о том свидетельствует его Дневник студента (1820−1821): «Александр был эпохою в моей жизни». Брат безуспешно пытался остеречь его от «глубокомысленных умозрений непонятного Шеллинга», однако кузен выказал твердость и независимость в суждениях. В начале 1820-х годов Одоевский бывал на заседаниях «Вольного общества любителей российской словесности», где главенствовал Ф. Глинка, и входил в кружок переводчика и поэта С. Е. Раича, члена Союза благоденствия. Сблизился с В. Кюхельбекером и Д. Веневитиновым, вместе с которым (и с будущим видным славянофилом И. Киреевским) в 1823 создал кружок «Общество любомудрия», став его председателем. Как вспоминал один из «любомудров», в «Обществе» «господствовала немецкая философия»: ее самым деятельным и вдумчивым разъяснителем Одоевский оставался более двух десятилетий.

В 1824-1825 Одоевский с Кюхельбекером издают альманах «Мнемозина» (опубликовано 4 кн.), где печатаются, кроме самих издателей, А. С. Пушкин, Грибоедов, Е. А. Баратынский, Н. М. Языков. Участник издания Н. Полевой писал впоследствии: «Там были неведомые до того взгляды на философию и словесность… Многие смеялись над „Мнемозиною“, другие задумывались». Именно «задумываться» и учил Одоевский; даже его опубликованный в альманахе горестный этюд светских нравов Елладий В. Г. Белинский назвал «задумчивой повестью».

К открывшимся после событий декабря 1825 замыслам заговорщиков, со многими из которых Одоевский был дружен или близко знаком, он отнесся с грустным пониманием и безоговорочным осуждением. Однако николаевскую расправу с декабристами осудил гораздо резче, хотя и был готов безропотно разделить участь друзей-каторжников. Следственная комиссия не сочла его для этого «достаточно виновным», и он был предоставлен самому себе.

В конце 1820-х - начале 1830-х годов Одоевский ревностно исполнял служебные обязанности, педантично пополнял свои необъятные знания, вырабатывал мировоззрение и создавал свой главный опыт в области художественной словесности - философский роман Русские ночи, завершенный к 1843 и изданный в 1844 в составе трех томов Сочинений князя В. Ф. Одоевского. Роман, по сути дела, представляет собой приговор немецкой философии от лица русской мысли, выраженный во внешне прихотливом и чрезвычайно последовательном чередовании диалогов и притч: европейская мысль объявляется неспособной разрешить важнейшие вопросы российской жизни и всемирного бытия.

Вместе с тем роман Русские ночи содержит исключительно высокую оценку творчества Шеллинга: «В начале ХIХ века Шеллинг был тем же, чем Христофор Колумб в ХV, он открыл человеку неизвестную часть его мира… его душу». Уже в 1820-х годах, переживая увлечение философией искусства Шеллинга, Одоевский написал ряд статей, посвященных проблемам эстетики. Но увлечение Шеллингом в духовной биографии Одоевского далеко не единственное. В 1830-е годы он находился под сильным влиянием идей новоевропейских мистиков Сен-Мартена, Арндта, Портриджа, Баадера и др. В дальнейшем Одоевский изучал патристику, проявляя, в частности, особый интерес к традиции исихазма. Результатом многолетних размышлений о судьбах культуры и смысле истории, о прошлом и будущем Запада и России стали Русские ночи.

«Односторонность есть яд нынешних обществ и причина всех жалоб, смут и недоумений», - утверждал Одоевский в Русских ночах. Эта универсальная односторонность, считал он, есть следствие рационалистического схематизма, не способного предложить сколько-нибудь полное и целостное понимание природы, истории и человека. По Одоевскому, только познание символическое может приблизить познающего к постижению «таинственных стихий, образующих и связующих жизнь духовную и жизнь вещественную». Для этого, пишет он, «естествоиспытатель воспринимает произведения вещественного мира, эти символы вещественной жизни, историк - живые символы, внесенные в летописи народов, поэт - живые символы души своей». Мысли Одоевского о символическом характере познания близки общей традиции европейского романтизма, в частности теории символа Шеллинга (в его философии искусства) и учению Ф. Шлегеля и Ф. Шлейермахера об особой роли в познании герменевтики - искусства понимания и интерпретации. Человек, по Одоевскому, в буквальном смысле живет в мире символов, причем это относится не только к культурно-исторической, но и к природной жизни: «В природе все есть метафора одно другого».

Сущностно символичен и сам человек. В человеке, утверждал мыслитель-романтик, «слиты три стихии - верующая, познающая и эстетическая». Эти начала могут и должны образовывать гармоническое единство не только в человеческой душе, но и в общественной жизни. Именно подобной цельности не обнаруживал Одоевский в современной цивилизации. Считая, что США олицетворяют вполне возможное будущее человечества, Одоевский с тревогой писал о том, что на этом «передовом» рубеже происходит уже «полное погружение в вещественные выгоды и полное забвение других, так называемых бесполезных порывов души». В то же время он никогда не был противником научного и технического прогресса. На склоне лет Одоевский писал: «То, что называют судьбами мира, зависит в эту минуту от того рычажка, который изобретается каким-то голодным оборвышем на каком-то чердаке в Европе или в Америке и которым решается вопрос об управлении аэростатами». Бесспорным фактом для него было и то, что «с каждым открытием науки одним из страданий человеческих делается меньше». Однако в целом, несмотря на постоянный рост цивилизационных благ и мощь технического прогресса, западная цивилизация, по убеждению Одоевского, из-за «одностороннего погружения в материальную природу» может предоставить человеку лишь иллюзию полноты жизни. За бегство от бытия в «мир грез» современной цивилизации человеку рано или поздно приходится расплачиваться. Неизбежно наступает пробуждение, которое приносит с собой «невыносимую тоску».

Отстаивая свои общественные и философские взгляды, Одоевский нередко вступал в полемику как с западниками, так и со славянофилами. В письме лидеру славянофилов А. С. Хомякову (1845) он писал: «Странная моя судьба, для вас я западный прогрессист, для Петербурга - отъявленный старовер-мистик; это меня радует, ибо служит признаком, что я именно на том узком пути, который один ведет к истине».

Изданию романа Русские ночи предшествовали многие творческие свершения: в 1833 были изданы Пестрые сказки с красным словцом, собранные Иринеем Модестовичем Гомозейкою (эту словесную маску Одоевский использовал до конца дней), которые произвели чрезвычайное впечатление на Н. В. Гоголя и предвосхитили образность и тональность его Носа, Невского проспекта и Портрета. В 1834 отдельно опубликован Городок в табакерке, одна из лучших во всей мировой словесности литературных сказок, выдерживающая сравнение с андерсеновскими и ставшая непременным чтением русских детей. Появились несколько романтических повестей, начиная с Последнего квартета Бетховена, опубликованного в 1831 в альманахе «Северные цветы». Гоголь писал о них: «Воображения и ума - куча! Это ряд психологических явлений, непостижимых в человеке!» Речь идет, помимо Квартета, о повестях Opere del Cavaliere Giambatista Piranese и Себастиан Бах - в особенности о последней. Впоследствии их дополнила, по выражению поэтессы К. Павловой, «российская гофманиана»: повести Сегелиель, Косморама, Сильфида, Саламандра. Правда, пригласив Одоевского к ближайшему сотрудничеству в затеянном журнале «Современник», Пушкин писал: «Конечно, княжна Зизи имеет более истины и занимательности, нежели Сильфида. Но всякое даяние Ваше благо». Княжна Мими (1834) и Княжна Зизи (1835) - светские повести Ооевского, продолжающие намеченную еще в Елладии линию «метафизической сатиры». Взяв на себя еще при жизни Пушкина хлопоты по изданию второй книги «Современника», Одоевский после его смерти единолично выпустил седьмую. «Современник» продержался до вмешательства Белинского только благодаря Одоевскому. Между тем Одоевский продолжает намеченное в Пестрых сказках и Городке в табакерке: изданные в 1838 Сказки и повести для детей дедушки Иринея становятся хрестоматийным детским чтением. Успех ободряет Одоевского, и он развивает его, предприняв в 1843 издание «народного журнала», т. е. периодического сборника «Сельское чтение»: в 1843-1848 опубликованы 4 книги, переизданные (до 1864) 11 раз. По свидетельству Белинского, Одоевский породил «целую литературу книг для простонародия». В статьях издания Одоевский под маской дяди (а позднее «дедушки») Иринея говорил о сложнейших вопросах простым народным языком, которым восхищался В.Даль. Из свершений Одоевского 1830-х годов надо отметить еще его пьесу Хорошее жалованье (1838) - сцены из чиновничьего быта, явственно предвосхищающие А. Н. Островского. В 1850-1860-х годах Одоевский занимается историей и теорией «исконной великоросской музыки»: впоследствии публикуются его работы К вопросу о древнерусском песнопении (1861) и Русская и так называемая общая музыка (1867). Его считают и утверждают поборником официозной «народности»; между тем он пишет: «Народность - одна из наследственных болезней, которою умирает народ, если не подновит своей крови духовным и физическим сближением с другими народами». Сказавший во всеуслышание эти слова сановник и князь-рюрикович был занят в ту пору составлением исторического исследования о царствовании Александра II О России во второй половине XIX века. Органическим (в духе Шеллинга) приобщением российской культуры к европейской и был всю жизнь занят Одоевский. За два года до своей смерти он ответил на статью-прокламацию И. С. Тургенева Довольно! скромной и твердой программой деятельности русского просветительства под названием Не довольно! Умер Одоевский в Москве 27 февраля (11 марта) 1869.

Владимир Федорович Одоевский, русский князь, писатель, родился 11 августа 1803 года в Москве в семье чиновника, потомка старинного княжеского рода.

В 1822 году Одоевский с отличием оканчивает благородный пансион Московского университета. Первые упоминания Одоевского в печати появляются еще во время учебы в пансионе, когда в 1821 году он делает переводы с немецкого языка для журнала «Вестник Европы». На формирование личности Одоевского сильное влияние оказывает его двоюродный брат Александр, шеллингианец и будущий декабрист. В начале 1820-х годов, Одоевский знакомится с Вильгельмом Кюхельбекером и Александром Грибоедовым, в соавторстве с которыми в 1824 году издает альманах «Мнемозина».

В 1825 году, после попытки государственного переворота, Одоевский проходит по следствию в деле декабристов, так как со многими из них он был дружен или знаком. Однако следственная комиссия отпускает князя, сочтя его недостаточно виновным.

В 1834 году Одоевский публикует одну из лучших детских сказок в России – «Городок в табакерке», которую современники сравнивают с работами Андерсена. В этот период жизни Одоевский увлекается европейскими мистическими практиками – алхимией и натуральной магией. В 1837 году он работает над неоконченным романом-утопией «4338-й год», в котором предсказывает такие аспекты современной жизни как интернет, мобильная связь, авиапутешествия и освоение космоса.

После смерти Пушкина в 1837 году, Одоевский единолично выпускает седьмой том журнала «Современник». В 1844 году Одоевский издает свою magnum opus – философский роман «Русские ночи», в котором писатель критикует немецкую философию с позиции «русского» миропонимания. Философ приходит к выводу, что европейские методы не пригодны для решения проблем русского общества.

В 1861 году Одоевский окончательно разочаровывается в мистицизме, признает ценность европейского естествознания и начинает пропагандировать народное просвещение. Кроме литературных и философских изысканий, Одоевский так же работает над теорией музыки. Философ становится основоположником русского музыковедения, работает над вопросами музыкальной акустики, конструирует энгармонический клавицин.

Первый московский период

Обычно жизнь и творчество Одоевского делится на три периода, границы между которыми более или менее совпадают с его переездами из Москвы в Петербург и обратно.

Первый период относится к жизни в Москве, в маленькой квартире в Газетном переулке в доме своего родственника, князя Петра Ивановича Одоевского . Одоевский тогда учился в Московском университетском благородном пансионе ( -). Большое влияние на мировоззрение оказала дружба с двоюродным братом А. И. Одоевским . Как он признался в Дневнике студента ( -), «Александр был эпохою в моей жизни» .

Его имя осталось на золотой доске пансиона, вместе с именами: Жуковского , Дашкова , Тургенева, Мансурова, Писарева .

С 1823 года находился на государственной службе . На квартире В. Одоевского собирался кружок «Общество любомудрия », созданный под влиянием шеллингианских идей преподававших в пансионе профессоров Московского университета М. Г. Павлова и Д. М. Велланского. Среди постоянных членов этого кружка были А. И. Кошелев , Д. В. Веневитинов , И. В. и П. В. Киреевские, В. К. Кюхельбекер . Регулярно посещали заседания А. С. Хомяков и М. П. Погодин . Собрания кружка проходили в -1825 годах и завершились его ликвидацией после восстания декабристов .

В те же годы Одоевский пробует свои силы на литературном поприще: вместе с Кюхельбекером издает альманах «Мнемозина » и пишет роман «Иероним Бруно и Пьетро Аретино», оставшийся не завершенным. В 1826 году он переехал в Санкт-Петербург, где женился и поступил на службу во 2 отделение собственной Его Величества канцелярии , под начальство графа Блудова .

Творчество петербургского периода

Для второго периода творчества Одоевского характерно увлечение мистическими учениями, прежде всего мистической философией Сен-Мартена, средневековой натуральной магией и алхимией . Он активно занимается литературным творчеством. Пишет романтические и дидактические повести, сказки, публицистические статьи, сотрудничает с пушкинским «Современником» , «Вестником Европы » несколькими энциклопедиями. Редактировал «Журнал Министерства Внутренних дел».

К этому же времени относится и лучшее, по общему признанию, из его произведений - сборник философских эссе и рассказов под общим названием «Русские ночи» (1844), данных в форме философской беседы между несколькими молодыми людьми. Сюда вплетены, например, рассказы «Последнее самоубийство» и «Город без имени», описывающие фантастические последствия, к которым приводит реализация закона Мальтуса о возрастании населения в геометрической прогрессии, а произведений природы - в арифметической, и теории Бентама , кладущую в основание всех человеческих действий исключительно начало полезного, как цель и как движущую силу. Лишённая внутреннего содержания, замкнутая в лицемерную условность светская жизнь находит себе живую и яркую оценку в «Насмешке Мертвеца» и в особенности в патетических страницах «Бала» и описании ужаса перед смертью испытываемого собравшейся на балу публикой.

Примерно к этому же времени относится участие Одоевского в кружке Белинского , подготовка трёхтомника собрания сочинений, также увидевшего свет в 1844 году и остающегося до сих пор не переизданным.

Этот инструмент был заказан у мастера немецкого происхождения А. Кампе, проживавшего в Москве и содержавшего в Газетном переулке фортепианную фабрику, перешедшую в конце века к его дочери (в замужестве Смоляниновой). В архиве сохранилась расписка от 11 февраля 1864 г. о выплате 300 рублей серебром за изготовление инструмента. Хотя Одоевский называл его клавицин (т. е. клавесин ), это было стандартное молоточковое фортепиано , с тем лишь отличием, что каждая его чёрная клавиша делилась надвое, кроме того у него было по одной чёрной клавише там, где обычно их нет - между си и до и между ми и фа ; таким образом, в каждой октаве инструмента Одоевского образовалось 19 клавиш вместо обычных 12-ти. Упомянутое отличие включает все признаки, которыми должна обладать энгармоническая клавиатура . Tакое именование расширенной клавиатуры не принято ни в немецкой (enharmonische Tastatur), ни в итальянской (tastatura enarmonica), ни в русской лексикографии .

Поскольку нет труда Одоевского, в котором он математически точно изложил бы принципы настройки своего инструмента, современные музыковедческие заключения о его намерениях носят в большой мере гипотетический характер . Ныне энгармонический клавицин хранится в Музее музыкальной культуры им. Глинки в Москве.

Общественная деятельность

Кроме неутомимой деятельности по собиранию, сохранению и реставрации русского музыкального наследия, - прежде всего в том, что касается православной церковной музыки, Одоевский не жалел сил и на некоторых иных поприщах. Одной из выдающихся сторон его литературной деятельности была забота о просвещении народа, в способности и добрые духовные свойства которого он страстно верил. Долгие годы он состоял редактором «Сельского Обозрения», издававшегося министерством внутренних дел; вместе с другом своим, А. П. Заблоцким-Десятовским, выпустил в свет книжки «Сельского чтения», в 20 тысячах экземпляров, под заглавиями: «Что крестьянин Наум твердил детям и по поводу картофеля», «Что такое чертеж земли и на что это пригодно» (история, значение и способы межевания) и т. д.; написал для народного чтения ряд «Грамоток дедушки Иринея» - о газе, железных дорогах, порохе, повальных болезнях, о том, «что вокруг человека и что в нём самом», - и, наконец, издал «Пёстрые сказки Иринея Гамозейки», написанные языком, которым восхищался знаток русской речи Даль, находивший, что некоторым из придуманных Одоевским поговорок и пословиц может быть приписано чисто народное происхождение (например «дружно не грузно, а врозь хоть брось»; «две головни и в чистом поле дымятся, а одна и на шестке гаснет»…). Его хлопотам обязаны были своим разрешением «Отечественные записки ».

Приветствуя облегчение цензурных правил в 1865 г., Одоевский настойчиво высказывался против взятой из наполеоновской Франции системы предостережений и ратовал за отмену безусловного воспрещения ввоза в Россию враждебных ей книг.

После его смерти вдова передала книжный архив мужа в Императорскую публичную библиотеку , музыкальный (ноты, рукописи о музыке, энгармонический клавицин) - в Московскую консерваторию .

Предсказания появления Интернета

• Владимир Одоевский в незаконченном утопическом романе «4338-й год», написанном в 1837 году , похоже, первым предсказал появление современных блогов и Интернета: в тексте романа есть строки «между знакомыми домами устроены магнетические телеграфы , посредством которых живущие на далёком расстоянии общаются друг с другом».

Адреса в Москве

и ито сбылось...По всей вероятности Одоевский был мудрым человеком.

Адреса в Санкт-Петербурге

• - - дом Ланского - Мошков переулок, 1;
• - - Дом Серебряниковых - набережная р. Фонтанки, 35;
• - - дом Шлипенбаха - Литейный проспект, 36;
• - - доходный дом А. В. Старчевского - Английская набережная, 44.

Труды Одоевского по музыке

• Последний квартет Бетховена // Северные цветы на 1831 год. СПб., 1830
• Себастьян Бах // Московский наблюдатель , 1835, ч. 2, [май, кн. 1]
• Письмо к любителю музыки об опере г. Глинки «Жизнь за царя» // Северная пчела, 1836, № 280
• Второе письмо к любителю музыки об опере Глинки «Жизнь за царя», или «Сусанин» // там же, 1836, № 287-88
• Новая русская опера: «Жизнь за царя» // Литературные прибавления к «Русскому инвалиду» (1837); перепечатка: Глинка. Творческий путь. Том 22. Ред. Т.Н.Ливанова и В.В.Протопопов.
• О новой сцене в опере «Жизнь за царя». Сочинение М. И. Глинки (1837) // перепечатка там же
• «Руслан и Людмила» (1842) // там же
• Записки для моего праправнука о литературе нашего времени и о прочем. Письмо г. Бичева - «Руслан и Людмила», опера г. Глинки (1842) // Отечественные записки, 1843, т. 26, № 2
• Приложение к биографии М. И. Глинки [написанной В.В.Стасовым]
• Об изучении русской музыки не только как искусства, но и как науки (речь к открытию Московской консерватории 1 сентября 1866 года)
• Письмо кн. В. Ф. Одоевского к издателю об исконной великорусской музыке // Калики перехожие. Сб. стихов и исследование П. Бессонова, ч. 2, вып. 5, 1863
• Вагнер в Москве // Современная летопись. Воскресные прибавления к «Московским ведомостям», 1863, № 8
• Рихард Вагнер и его музыка // там же, 1863, № 11
• Заметка о пении в приходских церквах // День, 1864, № 4
• К вопросу о древнерусском пении // День, 1864 г., № 4, 17
• К делу о церковном пении // Домашняя беседа, 1866, вып. 27 и 28
• Русская и так называемая общая музыка // Русский (Погодина), 1867, № 11-12
• Музыкальная грамота, или Основания музыки для немузыкантов. Вып. 1. М., 1868
• Краткие заметки о характеристике русского церковного православного пения // Труды первого Археологического съезда в Москве. М., 1871
• Различие между ладами (Tonarten, tons) и гласами (Кirchen-tonarten, tons d"église) // там же
• Мирская песня, написанная на восемь гласов крюками с киноварными пометами // там же
• Опыт теории изящных искусств, с особенным применением оной к музыке (не завершен)
• Гномы XIX столетия (не завершен)

Издания сочинений

• Музыкально-литературное наследие. Общая ред. <…> Г. Б. Бернандта, М., 1956;
• Одоевский В.Ф. Русские ночи / Издание подготовили Б.Ф. Егоров, Е.А. Маймин, М.И. Медовой. - Л.: Наука, 1975. - 319 с. (Литературные памятники);
• Одоевский В.Ф. Сочинения. В 2-х т. - М.: Худож. лит., 1981. (Т. 1.: Русские ночи; Статьи. Т. 2.: Повести);
• В.Ф.Одоевский. Последний квартет Бетховена. Повести, рассказы, очерки. Одоевский в жизни. М.: Московский рабочий, 1982 (также содержит подборку мемуарных очерков);
• Одоевский В.Ф. Пестрые сказки / Издание подготовила М.А. Турьян. СПб.: Наука, 1996. - 204 с. (Литературные памятники);
• Князь Владимир Одоевский. К 200-летию со дня рождения. Сочинения для органа // Труды ГЦММК им. М.И. Глинки. М., 2003;
• Одоевский В.Ф. Дневники. Переписка. Материалы. Ред. М.В. Есипова. М: ГЦММК им. Глинки, 2005.

См. также

• Шкатулка с секретом - мультфильм на тему сказки В. Одоевского «Городок в табакерке».

Память

Примечания

1. В. Ф. Одоевский: биография, произведения
2. В. Ф. Одоевский на страницах «Белого города»
3. Воспоминания М. Погодина 13.04.1869 - «В память о князе В. Ф. Одоевском»
4. Биография В. Ф. Одоевского в Энциклопедии «Кругосвет»
5. В. А. Панаев Из «воспоминаний». Из главы XXIII …Субботы у И. И. Панаева… // В. Г. Белинский в воспоминаниях современников / составление, подготовка текста и примечаний А. А. Козловского и К. И. Тюнькина; вступительная статья К. И. Тюнькина. - 2-е издание. - М ., 1977. - 736 с. - (Серия литературных мемуаров). - 50 000 экз.
6. См. многочисленные сб. народных песен, начиная от знаменитого сборника Н.А.Львова и И.Прача (1790) до Н.А.Римского-Корсакова и М.А.Балакирева. Характерно название одной из статей Одоевского: «Подлинные напевы. Опыт гармонизации и обработки вариантов русской народной песни "Ай мы просо сеяли"» (1863). Аналогично и в массовом порядке композиторы XIX в. гармонизовали и старинные русские церковные песнопения.
7. Одоевский, В. Ф. [«Русскии простолюдин...»]. Цитировано из сборника В. Ф. Одоевский. Музыкально-литературное наследие. Государственное музыкальное издательство, Москва, 1956, сс. 481-482
8. Англоязычное музыкознание именует такой тип клавиатуры Еnharmonic keyboard.
9. Так, английский музыковед К.Стембридж в ходе своей лекции по истории музыкальных темпераций (музей Глинки, 30.5.2005) предположил, что инструмент Одоевского был настроен в одной из среднетоновых темпераций (на профессиональном жаргоне называется «мезотоникой»).
10. Тухманова З. Энгармонический рояль князя В. Ф. Одоевского // Старинная музыка, 2005, № 3-4, сс. 23-26
11. Донское кладбище (Проверено 14 ноября 2009)
12. Князь В. Ф. Одоевский в критике и мемуарах
13. Городской реестр недвижимого имущества города Москвы
14. Детская музыкальная школа им. В. Ф. Одоевского. Официальный сайт.

Литература

• В память о князе В. Ф. Одоевском .М., 1869.
• Пятковский А. П. Князь В. Ф. Одоевский. - СПб., 1870.
• Черта в характере князя В.Ф. Одоевского / Публ. Н. Путяты // Русский архив, 1870. - Изд. 2-е. - М., 1871. - Стб. 927-931.
• Сумцов Н. Ф. Князь В. Ф. Одоевский. Харьков, 1884.
• Янчук Н. А. Князь В.Ф.Одоевский и его значение в истории русской церковной и народной музыки // Труды музыкально-этнографической комиссии. Т. 1. М., 1906, сс. 411-427.
• Сакулин П. Н. Из истории русского идеализма. Князь В. Ф. Одоевский. М., 1913.
• Бернандт Г. Б. В. Ф. Одоевский и Бетховен. Страница из истории русской бетховенианы . - М .: Советский композитор, 1971. - 51 с.
• Виргинский В. С. В. Ф. Одоевский. 1804-1869. Естественнонаучные взгляды. М.: Наука, 1975.
• Ступель А. Владимир Федорович Одоевский. Л.: Музыка, 1985.
• Гаврюшин Н. К. На границе философии и богословия: Шеллинг - Одоевский - митрополит Филарет (Дроздов) // Богословский вестник. - 1998. - № 2. - С. 82-95.
• Баюк Д. А. Математическая теория темперации. Князь Владимир Федорович Одоевский и его «энгармонический клавесин» (рус.) // Историко-математические исследования : журнал. - М .: Янус-К, 1999. - В. 4. - № 39. - С. 288-302. - ISBN 5-8037-0037-1 .
• Койре А. Философия и национальная проблема в России начала XIX века. - М ., 2003.
• Тухманова З. Энгармонический рояль князя В. Ф. Одоевского (рус.) // Старинная музыка : журнал. - М ., 2005. - № 3-4. - С. 23-26.
• Saponov M. Fürst Vladimir Odojevskij, Richard Wagner und die Orgel "Sebastianon" // Musikinstrumentenbau im interkulturellen Diskurs, hrsg. v. E. Fischer. Bd. 1. Stuttgart, 2006.

Ссылки

В.Ф. Одоевский многим известен как писатель, журналист и музыковед — последний представитель старинного княжеского рода Одоевских.

Одоевский Владимир Федорович биография

Жизнь Одоевского и его биография начинается с 1803 года. Родился в Москве и уже в раннем возрасте понял, что свою жизнь свяжет с написанием произведений. Чтобы получить образование, Владимир поступает в благородный пансион города Москвы, который заканчивает в 1822 году с отличием. Он знал многие языки и свободно ими владел. За свою жизнь он встретился и подружился с , .

Первый полноценный романом был «Иероним Бруно и Пьетро Арентино», который он так и не сумел дописать.

Вместе с Веневитиновым Одоевский в 1823 году открывает кружок «Общество Целомудрия», а в 1825 году вместе с Кюхельбекером создал альманах «Мнемозина», где стали печататься многие писатели.

Вообще, Одоевский много чем увлекался. Так, когда в 1826 году писатель переехал в Санкт-Петербург, и устроился в императорскую канцелярию, он увлекся алхимией, мистикой, магией, поэтому многие его произведения, в том числе, и сказки, пропитаны мистикой.

Затем мистицизм ему надоел, поэтому в 1840-х его стали привлекать естествознание и народное просвещение.

Жизнь писателя разнообразна. Он успел поработать в Публичной библиотеке, работал в Румянцевском музее, сотрудничал с «Современником, «Литературной газетой».

Одоевский Владимир Федорович и его биография многим современным людям известна благодаря сказкам «Городок в табакерке», которая полюбилась русским детям и «Мороз Иванович». Одной из известных его работ является и роман «Русские ночи».

Когда он вернулся в Москву, он увлекся музыкой, стал музыкальным критиком.
Еще отметился Одоевский и в общественной деятельности, обустраивая деревенские школы.
Скончался Одоевский в Москве в 1869 году.

Русский писатель, журналист, издатель, музыковед, Владимир Федорович Одоевский, был рожден 11 августа 1803 года (по некоторым сведениям, 1804-го) в Москве. Он был последним представителем старинного княжеского рода Одоевских. Отец писателя долгое время пребывал на должности директора Московского отделения Государственного банка, мать - крепостная крестьянка.

В 1822 году Одоевский с успехом окончил Московский университетский благородный пансион, в котором некогда получили образование Петр Чаадаев и Николай Тургенев. В годы студенчества на его мировоззрение повлияли профессоры и философы-шеллингианцы И. И. Давыдов и М. Г. Павлов.

С 1826 года Владимир Федорович стал членом цензурного комитета министерства внутренних дел, и принимал непосредственное участие в составлении нового цензурного устава 1828 года. С момента, когда комитет был переведен в состав министерства народного просвещения, занял должность библиотекаря.

Следует отметить, что, будучи просвещенным и трудолюбивым человеком, самоотдача Одоевского постепенно была оценена. Так, в 1846 году он занял пост помощника директора Императорской публичной библиотеки и заведующего Румянцевским музеем, находившимся на то время в Санкт-Петербурге. А с 1861 года Одоевский был назначен на должность сенатора.

Характерно, что писательская биография Одоевского В.Ф. началась в 1821 году с публикации переводов с немецкого языка в журнале «Вестник Европы». В этом же журнале в период с 1822 по 1823 год он опубликовал «Письма к Лужницкому старцу». Так, одно из писем под названием «Дни досад», характеризующееся негодующим настроением, привлекло внимание А. С. Грибоедова, который вскоре лично познакомился с ним и до конца своих дней оставался его близким другом.

В начале 20-х годов 19 века Одоевского можно было часто встретить на собраниях Вольного общества любителей российской словесности, которым руководил Ф. Глинка. К тому же он регулярно посещал кружок переводчика и поэта С. Раича, являющегося членом Союза благоденствия. В эти же годы Одоевский подружился с В. Кюхельбекером и Д. Веневитиновым, с которым в 1823 году организовал кружок «Общество любомудрия», при этом став его председателем. Следует отметить, что кружок основывался на немецкой философии, а главным ее «проповедником» более двадцати лет оставался Одоевский.

В 1825 году Одоевский и Кюхельбекер совместными усилиями издают альманах «Мнемозина», где печатаются не только сами издатели, но и А. С. Пушкин, А. С. Грибоедов, Е. А. Баратынский и другие. Один из участников издания Н. Полевой заметил, что в «Мнемозине» были на то время еще неизвестные взгляды на философию и словесность, посему многие смеялись над альманахом, но вместе с тем многие и задумывались. А ведь Одоевский учил именно задумываться. Более того, его некогда опубликованный в альманахе этюд о светских нравах «Елладий» был охарактеризован В. Г. Белинским как «задумчивая повесть».

В конце 20-х - начале 30-х годов Одоевский с прежним энтузиазмом продолжал исполнять свои служебные обязанности, прибавлять новые знания, а также вырабатывать мировоззрение и опыт в ключе художественной словесности. Доказательством этому послужил его роман-философия «Русские ночи», который Одоевский завершил в 1843 году и издал в 1844 году в одном из трех томов «Сочинений князя В. Ф. Одоевского». Этот роман по большому счету представлял не что иное, как приговор немецкой философии, вынесенный русской мыслью. Основой романа было убеждение в том, что европейская мысль абсолютно не способна разрешить самые важные проблемы, как русской жизни, так и всемирного бытия в целом.

Но вместе с тем роман Одоевского «Русские ночи» дает достаточно высокую оценку творчеству Шеллинга, что вполне очевидно. Ведь в 20-х годах писатель, будучи искренним поклонником философских взглядов Шеллинга, написал целый ряд статей, направленных на осветление проблем эстетики.

Тем не менее, нельзя сказать, что духовная биография Одоевского В.Ф. состоит только лишь из увлечений шеллингианством. Так, в 30-е годы он находился под влиянием мыслей новоевропейских мистиков, таких как Сен-Мартен, Арндт, Портридж, Баадер и другие. Кроме того, некоторое время он всерьез увлекался патристикой, проявляя особый интерес к традициям исихазма. Поэтому роман «Русские ночи» является результатом многолетних размышлений автора о судьбе культуры, смысле истории и будущем Запада и России.

В своих «Русских ночах» Одоевский утверждал, что односторонность - это бич общества, который является причиной всех жалоб и недоумений. В его понимании односторонность является следствием рационалистического схематизма, не способного предоставить полное представление о природе, истории и человеке. По его мнению, только символическое познание может приблизить к истине. Подобные взгляды Одоевского о характере символического познания присущи традициям европейского романтизма, а именно для теории символа Шеллинга и учений Шлегеля и Шлейермахера о роли познания герменевтики, так называемого, искусства понимания и интерпретации. Одоевский уверен, что человек буквально окружен символами, причем это касается не только культурно-исторической сферы, но и природной.

По убеждениям Одоевского, символична сущность и самого человека. Как он утверждал, в человеке имеют место три стихии: одна из них верующая, вторая познающая и третья - эстетическая. Именно эти стихии образуют единство и гармонию, как в человеческой душе, так и во всем человеческом обществе. К огромному сожалению Одоевского, в современной цивилизации он этого не видел. Но вместе с тем он считал, что США частично олицетворяет возможное будущее человечества, и с тревогой писал о том, что близится время вещественной выгоды и полного забвения искренних душевных порывов.

Но нельзя смело утверждать, что Одоевский упорно не принимал научный и технический прогресс. К тому же, он был уверен в том, что с каждым научным открытием на одну причину человеческих страданий становится меньше. Однако, несмотря на бесконечное и стремительное развитие благ цивилизации и технического прогресса, цивилизация Запада из-за своей односторонности, способна предоставить лишь иллюзию полноценности жизни. А за бегство от реальности человечеству рано или поздно придется расплачиваться.

Будучи ярым представителем подобных общественных и философских взглядов, Одоевскому нередко приходилось полемизировать с представителями западной философии и славянофилами, при этом оставаясь убежденным в истинности своих взглядов.

Кроме романа «Русские ночи» одним из известнейших творческих свершений Одоевского были «Пестрые сказки с красным словцом, собранные Иринеем Модестовичем Гомозейкою», изданные в 1833 году. Они произвели неизгладимое впечатление на Н. В. Гоголя, превосходя его повести «Нос», «Невский проспект» и «Портрет».

В альманахе «Северные цветы» за 1831 год была опубликована романтическая повесть Одоевского «Последний квартет Бетховена», которая получила положительную оценку Н. Гоголя и поэтессы К. Павловой.

Будучи сотрудником журнала «Современник», Одоевский выпустил светские повести «Княжна Мими» (1834) и «Княжна Зизи» (1835), продолжающие линию «метафизической сатиры».

Еще при жизни А. С. Пушкина, Одоевский взял на себя ответственность по изданию второй книги «Современника», а после смерти самого поэта выпускал их вплоть до седьмой. Следует отметить, что «Современник» продержался благодаря лишь Одоевскому.

Тем временем писатель продолжает заниматься написанием детских сказок, а изданные в 1838 году «Сказки и повести для детей дедушки Иринея» входят в состав детских хрестоматий.

Подобный успех ободряет Одоевского и вместе с тем вдохновляет на создание «народного журнала», а именно сборника «Сельское чтение». Таким образом, в период с 1843 по 1848 год были опубликованы четыре книги, переизданные до 1864 года одиннадцать раз. Как справедливо заметил Белинский, Одоевский создал целый вид литературы для простонародья. В статьях сборника писатель в лице дяди, а потом дедушки, Иринея рассматривал важнейшие и сложнейшие для решения вопросы простым понятным для простого человека языком, которым искренне восхищался В. Даль.

30-е годы в творческой жизни Одоевского ознаменовались выходом пьесы «Хорошее жалованье» (1838), описывающей пьесы из быта чиновников.

В 60-х годах писатель начинает заниматься исторической и теоретической ипостасями «исконной великоросской музыки», и как результат, публикует свои работы «К вопросу о древнерусском песнопении» (1861) и «Русская, и так называемая общая музыка» (1867). С этих пор многие начинают его считать поборником официозной народности. А сам Одоевский уверен, что жизнь народа невозможна без духовного и физического сближения с другими народами. Ведь в действительности Одоевский и был всю жизнь посвящен сближению российской культуры и европейской.

Обращаем Ваше внимание, что в биографии Одоевского Владимира Федоровича представлены самые основные моменты из жизни. В данной биографии могут быть упущены некоторые незначительные жизненные события.

ОДОЕВСКИЙ, ВЛАДИМИР ФЕДОРОВИЧ (1803–1869), князь, русский писатель, журналист, издатель, музыковед. Родился 30 июля (11 августа) 1803 (по другим сведениям, 1804) в Москве. Последний потомок старинного княжеского рода. Отец его служил в должности директора Московского отделения Государственного банка, мать была крепостной крестьянкой. В 1822 Одоевский с отличием окончил Московский университетский благородный пансион, где ранее обучались П.Вяземский и П.Чаадаев, Никита Муравьев и Николай Тургенев. В студенческие годы на него оказали влияние профессора Московского университета философы-шеллингианцы И.И.Давыдов и М.Г.Павлов. С 1826 Одоевский служил в цензурном комитете министерства внутренних дел, был составителем нового цензурного устава 1828 года. По переходе комитета в ведение министерства народного просвещения продолжил службу в должности библиотекаря. С 1846 – помощник директора Императорской публичной библиотеки и заведующий Румянцевским музеем, тогда находившимся в Санкт-Петербурге. С 1861 – сенатор.
Первым выступлением Одоевского в печати были переводы с немецкого, опубликованные в «Вестнике Европы» в 1821. Там же в 1822–1823 публикуются Письма к Лужницкому старцу, одно из которых, Дни досад, привлекло своим негодующим настроем внимание А.С.Грибоедова, который познакомился с Одоевским и оставался его близким другом до конца своей жизни. В юношеские годы Одоевский был дружен со своим старшим двоюродным братом, поэтом и будущим декабристом А.И.Одоевским, как о том свидетельствует его Дневник студента (1820–1821): «Александр был эпохою в моей жизни». Брат безуспешно пытался остеречь его от «глубокомысленных умозрений непонятного Шеллинга», однако кузен выказал твердость и независимость в суждениях. В начале 1820-х годов Одоевский бывал на заседаниях «Вольного общества любителей российской словесности», где главенствовал Ф.Глинка, и входил в кружок переводчика и поэта С.Е.Раича, члена Союза благоденствия. Сблизился с В.Кюхельбекером и Д.Веневитиновым, вместе с которым (и с будущим видным славянофилом И.Киреевским) в 1823 создал кружок «Общество любомудрия», став его председателем. Как вспоминал один из «любомудров», в «Обществе» «господствовала немецкая философия»: ее самым деятельным и вдумчивым разъяснителем Одоевский оставался более двух десятилетий.
В 1824–1825 Одоевский с Кюхельбекером издают альманах «Мнемозина» (опубликовано 4 кн.), где печатаются, кроме самих издателей, А.С.Пушкин, Грибоедов, Е.А.Баратынский, Н.М.Языков. Участник издания Н.Полевой писал впоследствии: «Там были неведомые до того взгляды на философию и словесность... Многие смеялись над «Мнемозиною», другие задумывались». Именно «задумываться» и учил Одоевский; даже его опубликованный в альманахе горестный этюд светских нравов Елладий В.Г.Белинский назвал «задумчивой повестью».
К открывшимся после событий декабря 1825 замыслам заговорщиков, со многими из которых Одоевский был дружен или близко знаком, он отнесся с грустным пониманием и безоговорочным осуждением. Однако николаевскую расправу с декабристами осудил гораздо резче, хотя и был готов безропотно разделить участь друзей-каторжников. Следственная комиссия не сочла его для этого «достаточно виновным», и он был предоставлен самому себе.
В конце 1820-х – начале 1830-х годов Одоевский ревностно исполнял служебные обязанности, педантично пополнял свои необъятные знания, вырабатывал мировоззрение и создавал свой главный опыт в области художественной словесности – философский роман Русские ночи, завершенный к 1843 и изданный в 1844 в составе трех томов Сочинений князя В.Ф.Одоевского. Роман, по сути дела, представляет собой приговор немецкой философии от лица русской мысли, выраженный во внешне прихотливом и чрезвычайно последовательном чередовании диалогов и притч: европейская мысль объявляется неспособной разрешить важнейшие вопросы российской жизни и всемирного бытия.
Вместе с тем роман Русские ночи содержит исключительно высокую оценку творчества Шеллинга: «В начале ХIХ века Шеллинг был тем же, чем Христофор Колумб в ХV, он открыл человеку неизвестную часть его мира... его душу». Уже в 1820-х годах, переживая увлечение философией искусства Шеллинга, Одоевский написал ряд статей, посвященных проблемам эстетики. Но увлечение Шеллингом в духовной биографии Одоевского далеко не единственное. В 1830-е годы он находился под сильным влиянием идей новоевропейских мистиков Сен-Мартена, Арндта, Портриджа, Баадера и др. В дальнейшем Одоевский изучал патристику, проявляя, в частности, особый интерес к традиции исихазма. Результатом многолетних размышлений о судьбах культуры и смысле истории, о прошлом и будущем Запада и России стали Русские ночи.
«Односторонность есть яд нынешних обществ и причина всех жалоб, смут и недоумений», – утверждал Одоевский в Русских ночах. Эта универсальная односторонность, считал он, есть следствие рационалистического схематизма, не способного предложить сколько-нибудь полное и целостное понимание природы, истории и человека. По Одоевскому, только познание символическое может приблизить познающего к постижению «таинственных стихий, образующих и связующих жизнь духовную и жизнь вещественную». Для этого, пишет он, «естествоиспытатель воспринимает произведения вещественного мира, эти символы вещественной жизни, историк – живые символы, внесенные в летописи народов, поэт – живые символы души своей». Мысли Одоевского о символическом характере познания близки общей традиции европейского романтизма, в частности теории символа Шеллинга (в его философии искусства) и учению Ф.Шлегеля и Ф.Шлейермахера об особой роли в познании герменевтики – искусства понимания и интерпретации. Человек, по Одоевскому, в буквальном смысле живет в мире символов, причем это относится не только к культурно-исторической, но и к природной жизни: «В природе все есть метафора одно другого».
Сущностно символичен и сам человек. В человеке, утверждал мыслитель-романтик, «слиты три стихии – верующая, познающая и эстетическая». Эти начала могут и должны образовывать гармоническое единство не только в человеческой душе, но и в общественной жизни. Именно подобной цельности не обнаруживал Одоевский в современной цивилизации. Считая, что США олицетворяют вполне возможное будущее человечества, Одоевский с тревогой писал о том, что на этом «передовом» рубеже происходит уже «полное погружение в вещественные выгоды и полное забвение других, так называемых бесполезных порывов души». В то же время он никогда не был противником научного и технического прогресса. На склоне лет Одоевский писал: «То, что называют судьбами мира, зависит в эту минуту от того рычажка, который изобретается каким-то голодным оборвышем на каком-то чердаке в Европе или в Америке и которым решается вопрос об управлении аэростатами». Бесспорным фактом для него было и то, что «с каждым открытием науки одним из страданий человеческих делается меньше». Однако в целом, несмотря на постоянный рост цивилизационных благ и мощь технического прогресса, западная цивилизация, по убеждению Одоевского, из-за «одностороннего погружения в материальную природу» может предоставить человеку лишь иллюзию полноты жизни. За бегство от бытия в «мир грез» современной цивилизации человеку рано или поздно приходится расплачиваться. Неизбежно наступает пробуждение, которое приносит с собой «невыносимую тоску».
Отстаивая свои общественные и философские взгляды, Одоевский нередко вступал в полемику как с западниками, так и со славянофилами. В письме лидеру славянофилов А.С.Хомякову (1845) он писал: «Странная моя судьба, для вас я западный прогрессист, для Петербурга – отъявленный старовер-мистик; это меня радует, ибо служит признаком, что я именно на том узком пути, который один ведет к истине».
Изданию романа Русские ночи предшествовали многие творческие свершения: в 1833 были изданы Пестрые сказки с красным словцом, собранные Иринеем Модестовичем Гомозейкою (эту словесную маску Одоевский использовал до конца дней), которые произвели чрезвычайное впечатление на Н.В.Гоголя и предвосхитили образность и тональность его Носа, Невского проспекта и Портрета. В 1834 отдельно опубликован Городок в табакерке, одна из лучших во всей мировой словесности литературных сказок, выдерживающая сравнение с андерсеновскими и ставшая непременным чтением русских детей. Появились несколько романтических повестей, начиная с Последнего квартета Бетховена, опубликованного в 1831 в альманахе «Северные цветы». Гоголь писал о них: «Воображения и ума – куча! Это ряд психологических явлений, непостижимых в человеке!» Речь идет, помимо Квартета, о повестях Opere del Cavaliere Giambatista Piranese и Себастиан Бах – в особенности о последней. Впоследствии их дополнила, по выражению поэтессы К.Павловой, «российская гофманиана»: повести Сегелиель, Косморама, Сильфида, Саламандра. Правда, пригласив Одоевского к ближайшему сотрудничеству в затеянном журнале «Современник», Пушкин писал: «Конечно, княжна Зизи имеет более истины и занимательности, нежели Сильфида. Но всякое даяние Ваше благо». Княжна Мими (1834) и Княжна Зизи (1835) – светские повести Ооевского, продолжающие намеченную еще в Елладии линию «метафизической сатиры». Взяв на себя еще при жизни Пушкина хлопоты по изданию второй книги «Современника», Одоевский после его смерти единолично выпустил седьмую. «Современник» продержался до вмешательства Белинского только благодаря Одоевскому. Между тем Одоевский продолжает намеченное в Пестрых сказках и Городке в табакерке: изданные в 1838 Сказки и повести для детей дедушки Иринея становятся хрестоматийным детским чтением. Успех ободряет Одоевского, и он развивает его, предприняв в 1843 издание «народного журнала», т.е. периодического сборника «Сельское чтение»: в 1843–1848 опубликованы 4 книги, переизданные (до 1864) 11 раз. По свидетельству Белинского, Одоевский породил «целую литературу книг для простонародия». В статьях издания Одоевский под маской дяди (а позднее «дедушки») Иринея говорил о сложнейших вопросах простым народным языком, которым восхищался В.Даль. Из свершений Одоевского 1830-х годов надо отметить еще его пьесу Хорошее жалованье (1838) – сцены из чиновничьего быта, явственно предвосхищающие А.Н.Островского. В 1850–1860-х годах Одоевский занимается историей и теорией «исконной великоросской музыки»: впоследствии публикуются его работы К вопросу о древнерусском песнопении (1861) и Русская и так называемая общая музыка (1867). Его считают и утверждают поборником официозной «народности»; между тем он пишет: «Народность – одна из наследственных болезней, которою умирает народ, если не подновит своей крови духовным и физическим сближением с другими народами». Сказавший во всеуслышание эти слова сановник и князь-рюрикович был занят в ту пору составлением исторического исследования о царствовании Александра II О России во второй половине XIX века. Органическим (в духе Шеллинга) приобщением российской культуры к европейской и был всю жизнь занят Одоевский. За два года до своей смерти он ответил на статью-прокламацию И.С.Тургенева Довольно! скромной и твердой программой деятельности русского просветительства под названием Не довольно! Умер Одоевский в Москве 27 февраля (11 марта) 1869.