Состоявшаяся актриса и телеведущая шоу «Наедине со всеми», Юлия Меньшова каждый день берет интервью у знаменитостей, расспрашивает их и о семейной жизни, а вот свою держит в секрете, не любит рассказывать.
Супруги о личной жизни
Надо отметить, что у ведущей в семейной жизни не все складывалось так гладко, как в карьере. Со своим супругом актриса познакомилась в театре, Игорь Гордин сразу привлек внимание Юлии. Вскоре они поженились и у них родился сын Андрей, а спустя несколько лет дочь Таисия.
После рождения дочери в их отношениях начался разлад и пошли слухи о грядущем разводе ведущей и актера Игоря Гордина. Многие поклонники переживали за селебрити. Пара разошлась на время и после продолжительной паузы (3 года) — в их отношениях снова сложилась полная гармония. Супруг первым выступил с инициативой объединения семьи.
Как рассказывает Игорь — кризис в семейных отношениях произошел из-за взаимных обид, проблем и конфликтов на работе. Однако, когда случаются размолвки важно найти компромисс. Дом, семья — это самое главное в жизни.
Сегодня все свободное время семья проводит вместе. Они не спорят где отдыхать, супругам вместе везде хорошо: на рыбалке, на пляже, дома. "Мы вместе хоть на край света!"
В гостях у программы “Светлый вечер” была известная актриса и телеведущая Юлия Меньшова.
Наша гостья говорила о своей работе в театре, кино и на телевидении, о своей семье и воспитании детей, о том как пришла к вере, а также размышляла, сложно ли жить по Евангелию, и что такое Любовь.
Ведущие: Алексей Пичугин, Алла Митрофанова
А. Пичугин
Здравствуйте, в эфире программа «Светлый вечер» на светлом радио, Алла Митрофанова, я, Алексей Пичугин.
А. Митрофанова
Добрый, светлый вечер!
А. Пичугин
У нас в гостях сегодня Юлия Меньшова, актриса, телеведущая. Юлия, здравствуйте!
Ю. Меньшова
Здравствуйте!
Наше досье
Юлия Меньшова. Родилась в Москве в семье кинорежиссёра Владимира Меньшова и актрисы Веры Алентовой. Окончила Школу-студию МХАТ и играла в Московском Художественном театре. С середины 90-х работает на телевидении. Большую известность получила как ведущая ток-шоу «Я сама», которое выходило на канале «ТВ-6» с 1995 по 2001 год. Сейчас на «Первом канале» Юлия Меньшова ведёт программу «Наедине со всеми». Замужем за актёром Игорем Гординым, воспитывает двоих детей.
А. Митрофанова
Юлия, вы несколько лет назад дали большое и серьёзное интервью журналу «Фома».
А. Пичугин
Это наши друзья хорошие.
А. Митрофанова
Да. Собственно, мы, скажем так, ментальные братья. Дело в том, что когда я, готовясь к беседе с вами, открыла и перечитала этот текст, то очень удивилась такой формулировке, тому, что вы сказали про шоу-бизнес: «Человек, который находится внутри этого процесса волей или неволей должен обязательно давать интервью, должен как-то присутствовать в публичном пространстве и так далее».
Ю. Меньшова
Конечно.
А. Митрофанова
И я себе задала вопрос, на который я бы хотела услышать ваш ответ. Вы - верующий человек, вы этого и не скрываете. Вы работаете в шоу-бизнесе, во всяком случае, заняты…
Ю. Меньшова
Я бы не назвала сферу своей работы шоу-бизнесом. Всё-таки шоу-бизнес, мне кажется, больше относится к такому абсолютному развлечению как эстрада. Вот это шоу-бизнес. Потому что эстрада - это одновременно и вид искусства, но и прекрасный способ зарабатывания больших денег. Это именно законы бизнеса там диктуют свою специфику, театр никогда не зарабатывал больших денег, во всяком случае, исполнители там: актёры или даже кинорежиссёры, тем более уж театральные режиссёры. Кино тоже назвать таким элементом шоу-бизнеса трудновато, если опять-таки касаться моей профессии. А то, что касается телевидения, то, в общем, я тоже в большей степени исполнитель. Я же не владею никаким контентом, чтобы с него зарабатывать. Поэтому я себе не очень бы отнесла к этой категории. Но тем не менее, я слушаю ваш вопрос.
А. Митрофанова
А вопрос, собственно, о том, что каково вот это - находить сочетание между внутренним миром и необходимостью присутствовать во внешнем пространстве?
Ю. Меньшова
Мне не плохо находить эту меру, потому что я, в общем, существую в гармонии с самой собою. У меня нет никаких таких острых противоречий. Да, меня немножечко раздражало, я бы сказала, когда был период, когда я вела программу «Я сама», и была такая большая популярность. Раздражал подход журналистов, которые, когда я отказывала давать интервью, потому что не хотела давать какому-то изданию или потому, что считала, что их много и прочее, когда мне говорили: «Чего вы капризничаете, чего вы артачитесь - это ваша работа, вы должны, как говорится». Я, вообще, не очень люблю, когда надо мной нависают с каким-то «должны», и особенно когда внедряются в моё понимание моей жизни с какими-то своими лекалами и законами. Но я как-то не тушевалась и говорила, что никому нечего не должна, и продолжала себе существовать дальше.
А. Митрофанова
А вы в жизни как для себя расставляете приоритеты? Работа, семья, вера? Или это как-то всё взаимосвязано и неразрывно?
Ю. Меньшова
Нет, это всё взаимосвязано. Мне кажется, хотя, конечно, с годами мои приоритеты всё больше и больше склоняются в сторону семьи. Я всё больше и больше начинаю чувствовать не на уровне ума, что ли, не на уровне долга, а на уровне сердца, что если чего-то с моей семьёй, то я готова всё отставить в сторону в любой момент и заниматься ими. Хотя не такая уж я замечательная, что эта жертвенность моя абсолютно… Если б меня поставили, наверно, перед выбором: никогда больше не будешь заниматься работой - это было бы жёстко для меня. Но я просто чувствую, что с годами, действительно, интересы моей семьи - они такие не на уровне самодисциплины, а на уровне того, что это сердечная моя потребность: знать, что у всех всё в порядке, и, в случае чего, рвануться подкладывать соломку или подставлять плечо. Как это так естественно произошло.
А. Митрофанова
У вас двое детей. А какая вы мама? Вы мама-друг или мама, покровительствующая такая, окутывающая, укутывающая, или, наоборот, мама, которая воспитывает самостоятельность?
Ю. Меньшова
Знаете, сейчас моему старшему сыну 17 лет, моей младшей дочери 11, то есть она входит в переходный возраст. То есть они перестали быть такими сладкими-сладкими детками, они уже такими стали людьми. И я начинаю переоценивать свой материнский опыт. Мне сейчас начинает казаться, что я много ошибок допустила. Не потому, что я вижу на выходе что-то такое совсем ужасное.
А. Пичугин
Наверное, у всех родителей со временем это приходит?
Ю. Меньшова
Ну, вот да. Наверное, настало это время моё, когда… Потому что есть момент в материнстве, в родительстве такой: отдача, отдача, отдача… А потом начинают возрастать твои плоды. И вот сейчас я нахожусь как бы в периоде наблюдения взрастания плодов, когда я… Слава Богу, нельзя сделать каких-то окончательных выводов, они всё равно ещё молодые. Старший - молодой человек, эта ещё совсем подрастающая. Мне почему-то кажется, что я была очень такой мамой, настолько много…
А. Пичугин
Разрешающей?
А. Митрофанова
Отдающей!
Ю. Меньшова
Мало наказывающей. Я обо всём хотела договориться. Всё объяснить.
А. Пичугин
Разве это не замечательно?
Ю. Меньшова
Вы знаете, я вот что думаю. Я вам скажу, почему не замечательно. Я тоже так считала, я тоже … Вы знаете, мы же все так или иначе от какого-то берега отталкиваемся. Я отталкивалась от своего берега воспитания, меня как воспитывали. Я считала - вот это вот было обидно, это - было нехорошо. Потом, поколенческая проблема. Мы все, так сказать, стали…
А. Пичугин
А поколения-то разные. Время тоже меняется.
Ю. Меньшова
Ну, да. Я имею в виду моё поколение. Те ошибки, которые допущены, мне кажется, они допущены всем нашим поколением. У нас у всех были няни, вот у моего поколения уже, работающего. Потому что по-другому было не справиться. Бабушки и дедушки не особенно помогали, значит, вот - няни. Значит, тебя нету дома, ты приходишь домой, ты хочешь быть со своим ребёнком в радости, в любви. Ты чего-то пропускаешь, наверное, какие-то детали за счёт того, что были няни. И желание радости, любви и такой бесконфликтности, оно, мне кажется, вот… Я сейчас почему к себе имею претензии? Потому что мне кажется, что я-то вот хорошо знаю систему: без труда не выловишь и рыбки из пруда. А вот знают ли мои дети? Мне это кажется сейчас сомнительным. Понимаете? Вообще, это поколение, оно немножко… У них есть свои проблемы, свои страхи, они отягощены своими сложностями. Никогда не бывает ни одно поколение типа хуже, лучше. Всё у всех как-то скомпенсировано.
А. Митрофанова
Они просто иные.
Ю. Меньшова
Иные. Я сейчас про себя думаю: «Вот слишком как-то было легко. Вот как-то не было такой системы, когда надо было что-то заслужить прям трудом, прям замучиться, чтобы заслужить».
А. Пичугин
Но вы говорите, что они не очень понимают вот этого правила про труд. Но сыну уже 17 лет, соответственно, он подходит к возрасту, когда пора что-то выбирать, и уже какие-то первые карьерные шаги, пускай даже в сторону института, делать. У него есть какое-то видение - что он хочет?
Ю. Меньшова
Есть. Я не очень готова комментировать, какое у него видение, потому что он, действительно, такой самостоятельный.
А. Пичугин
Ну, естественно!
А. Митрофанова
Пусть решает сам!
Ю. Меньшова
Дело не в этом. Дело в том, что просто мне даже неловко об этом говорить. Он уже такая - личность, другой человек. Мне как-то комментировать его в таком качестве: мой сын думает - это как-то…
А. Пичугин
А, вот. Это же на самом деле замечательная фраза! Вы говорите, что, может, допускали какие-то ошибки в воспитании раньше. Но вы же понимаете, что это уже личность, что он сам делает выбор.
Ю. Меньшова
Я всегда это понимала.
А. Пичугин
Ведь некоторые родители стремятся своих детей вести там до 25-и, 40-а, 55-и лет, каждый раз показывая им их какие-то, может быть, ошибки.
Ю. Меньшова
Вы знаете что, я всегда понимала, что они абсолютно отдельные от меня люди, личности. Я даже когда мой сын родился, я вот его держала на руках - ещё в роддоме с ним находилась - смотрела на него, и у меня не было вот этого, знаете, ощущения такого собственничества - что вот это «моё»! А наоборот было какое-то ощущение того, что: «Ой, ну надо же, вот мне в руки дадено на воспитание. Совершенно отдельная душа». Вот так вот ко мне Господь Бог снизошёл и дал мне в руки, как бы поставив такое условное обозначение: «Это твоё!» Но это очень условное обозначение - моё и моего мужа, там. Поэтому уважение-то к личности у меня было всегда. Другой вопрос, что… Вот мои муки заключаются, например, в том, что я считаю, что моё поколение, нас не спрашивали: «Что ты будешь на обед?» - условно говоря. Ты приходил, обед был готов. Ты там любишь, не любишь - неважно. С моими детьми в этом смысле не забалуешь. Я приготовила, они пришли и сказали: «Не хочу». «Как? - говоришь ты - не хочу. Подожди, но больше нет ничего», - «А, не хочу!» И я понимаю, что…
А. Митрофанова
- «Пойду поем в кафе».
Ю. Меньшова
Ну, «пойду поем в кафе» - это, положим, я тоже не особо разрешаю. Но я, тем не менее, моё же материнское сердце мучается, что они голодные, я начинаю метать чего-то на стол ещё. С одной стороны, я понимаю, что это ужасно, вот сейчас. Даже не потому, что мне как-то эгоистически тяжело или ещё что-то, потому что - ну, что это такое? Ну, что это за хамство - «не хочу»? Это с одной стороны. С другой стороны я понимаю, что это плоды как раз моего воспитания. Потому что вот у меня такого выбора не было и мне очень хотелось дать этот выбор моим детям. Мне хотелось всё время расстилаться и говорить: «Вы что будете - чёрный или белый хлеб, или серый?» И это касается на примере еды, это касается всего. Мне хотелось дать этот выбор. Сейчас я думаю ещё об одном аспекте, что вообще-то есть, наверное, возраст, с которого этот выбор надо начинать давать. А у меня это с детства было, понимаете? Вот с рождения было это уважение к личности, которой всё время давали выбор. Я думаю, что до какого-то момента, наверное, ребёнок, вообще-то… Вообще-то это может его даже застрессовывать - что ему всё время дают выбор, что он должен принимать решение. Мне кажется, что до какого-то момента, теперь…
А. Пичугин
Но это же хорошая подготовка, ему же всю жизнь придётся их принимать.
А. Митрофанова
Подожди, Лёш, это спорный вопрос!
Ю. Меньшова
В общем, я сейчас с вами делюсь своими муками того, что я думаю: «Вот была я в этом права или не права? Или я слишком…» Потому что этот выбор всё равно такой, знаете - как бы так кажется, что это личностный выбор. Потому что он сильно прикрыт-то родителями-то - какие-то поигрушки, выбор очень часто. Я думаю: «Может, это баловство?» Не в смысле того, что они избалованы, но в смысле такой вот… ерунда, на самом деле.
А. Митрофанова
Очень глубокий вопрос, надо подумать на эту тему. Может, даже кого-то из экспертов пригласить в студию пригласить, чтобы об этом поговорить. Юля, а знаете, о чём хочу спросить у вас? Есть замечательное высказывание одного священника по поводу детей, он говорил: «Дети нам даны Богом для того, чтобы мы их вернули». Вот вы как это понимаете, вы бы с этим согласились, оспорили?
Ю. Меньшова
Согласилась. Как, собственно, любая душа пришла сюда для того, чтобы потом вернуться.
А. Митрофанова
То есть вот мы родители, они нам даны на время, чтобы их потом…
Ю. Меньшова
Чтобы мы их достойно воспитали. Но не с той точки зрения, чтобы он не опозорил моё имя, хотя этого тоже бы хотелось, наверное, но это эгоистический как раз аспект. Чтоб мы достойно воспитали, чтобы они справились с теми испытаниями, которые выпадут на их жизнь, а они выпадут в любом случае, как бы мы их не хотели от этого оградить.
А. Митрофанова
Обложить подушками безопасности.
Ю. Меньшова
И чтобы они справились исходя из какой-то концепции, в которой ты их воспитал и дал какие-то ориентиры добра, зла, полезности или бесполезности чего-то. И потом они всё равно вернутся к Богу. Это, собственно то, о чём я вам говорила, когда я смотрела на своего сына, понимала: не моё! И никогда не пришло это чувство - «моё». Знаете, но это данность, это не то, что я как-то в себе воспитывала. Просто вот данность такая. Я как-то это осознавала, что «не моё».
А. Пичугин
Актриса и телеведущая Юлия Меньшова сегодня вместе с нами проводит этот светлый вечер на светлом радио. Юля, вам тоже часто приходится - мы уже возвращаемся к работе, детей так вот всё-таки назад, - вам часто самой приходится брать интервью. А что для вас самое главное в работе именно вот в такой, можно сказать, журналистской? Что вы сами всегда хотели бы в первую очередь узнать у человека, у собеседника, есть какие-то вот такие знаковые темы, вопросы?
Ю. Меньшова
Нет, к каждому человеку абсолютно индивидуальный какой-то подход происходит. Нет у меня такой моей линии, которой я вот… всегда хочу узнать. Хотя, наверное, отчасти нашу программу характеризует - и это то, что сформировано мною, - что всё-таки мне любопытна частная жизнь человека: как раз его поведение в семье, какой он родитель, какой он муж, жена, сын, дочь. Потому что мне кажется, что это нас тоже очень характеризует. Для меня - так вообще в большей степени характеризует человека, чем его любая профессиональная деятельность. И добавляет какие-то акценты, нюансы, краски в его портрет. И потом мне кажется, что именно в этой теме люди открываются не умом, а сердцем. А сердечный портрет человека - это самый объёмный портрет, который только может быть. Потому что там не нужно высоколобых вопросов и не нужно каких-то таких сложносочинённых каких-то тем философских. Иногда бывает, что через какую-то деталь, через какой-то крошечный ответ на какой-то вроде бы незначительный житейский вопрос, ты понимаешь так - ух - у тебя вырастает вся личность, ты всё про этого человека понимаешь, какой он, какой его склад и как он смотрит на жизнь, и что для него в приоритете.
А. Пичугин
А подходы, какие-то взгляды на саму профессию у вас изменились со времён программы «Я сама», с 90-х годов?
Ю. Меньшова
Я думаю, что изменились в контексте того, как изменилась я. Потому что я стала старше, а, становясь старше, я становлюсь всё менее и менее максималистична. Я всё больше допускаю в человек слабостей. И всё больше и больше готова их прощать и понимать, и не противопоставлять ничего этому. Говорить: «Ну, вот такой факт. Вот так человек устроен».
А. Митрофанова
Мне очень нравится, как вы ведёте программу «Наедине со всеми».
Ю. Меньшова
Спасибо.
А. Митрофанова
Спасибо вам. С удовольствием, например, вспоминаю сейчас. Приходит на ум, к примеру, программа с замечательной актрисой Ингой Оболдиной. Где вы - вот то, что вы говорите про сердечный портрет - вы же нашли возможность раскрыть этого человека с разных сторон, через её близких, через людей, которые… широкой публике совершенно не известны факты её биографии, вдруг выясняется, что она помогала такой-то семье, сделала то-то, сделала то-то. Вот через такие вот добрые дела. Вы знаете, когда говорят о разговоре о личной жизни с человеком, чаще всего в современной журналистике подразумевается копание в совершенно других вещах.
А. Пичугин
В корзине с бельём…
А. Митрофанова
Вы это делаете совершенно иначе. Вы как для себя это определяете? Какие для вас темы запретные, какие для вас темы приоритетные? Где грань дозволенного и недозволенного? Это вот журналистский вопрос такой.
Ю. Меньшова
А. Пичугин
Ну, такой своеобразный смыв глянца.
Ю. Меньшова
Ну, да. Вообще, меня, если честно говорить, меня не интересует информационный ряд, условно говоря, сюжет. Вот «у меня был муж, я с ним разошлась» - это сюжет. Это то, что обычно востребовано как раз-то глянцевыми журналами или жёлтой прессой. Меня интересует как.
А. Пичугин
У вас получается человек в пейзаже. То есть не биография в целом, а именно личность, которая выходит за рамки биографии.
А. Митрофанова
Разговор о людях и смыслах, скажем так.
Ю. Меньшова
А. Пичугин
У нас, кстати, девиз программы, о котором мы забываем периодически: не о событиях, о людях и смыслах.
А. Митрофанова
Да, есть в этом некое созвучие. Знаете, съёмочная площадка, насколько я её представляю - это такое место концентрации напряжения. Огромное количество людей, каждый со своими вопросами, требованиями, со своим настроением, что не всегда профессионально, тем не менее, мы - люди, и никуда от этого не деться. И есть вы. Вы в кадре, вам нужно держать марку. Как вы справляетесь с этим напряжением, если, к примеру, что-то расстраивает, что-то, что остаётся за кадром - мы этого не видим, но это же есть? Как вы справляетесь?
Ю. Меньшова
Я стараюсь. Во-первых, не так часто меня что-то выводит из строя. Я как-то достаточно адаптирована.
А. Пичугин
Уже профессионально, наверное.
Ю. Меньшова
Я не знаю даже, я бы не назвала это профессиональным. Я думаю, что это свойство тоже какое-то на уровне того, что вот это дано мне, наверное, от Бога. Я очень легко общаюсь с людьми. Мне, правда, легко это даётся. Я быстро чувствую интонацию человека, я очень ощущаю дискомфорт его или комфорт. Я интуитивной ощупью понимаю, как расслабить, как успокоить, чего боится человек сейчас, почему он напряжён, что потешит его самолюбие отчасти, и что ему нужно. Потому что это тоже какая-то такая слабость где-то, которую нужно погладить и утешить как бы. И поэтому для меня это вот не трудно, это дано. Я думаю, что поскольку я в большей степени, вообще-то, думаю о своём собеседнике, чем о себе, я, вероятно, в меньшей степени, я даже не замечаю, что что-то там есть такое на площадке, что мне надо преодолевать. Я как-то это преодолеваю по пути и даже иногда не вспоминаю. Но бывает, когда у меня какая-то возникает не очень приятная эмоция к моему собеседнику в результате, скажем, именно вот того, как обставлен приезд человека, того, как он себя ведёт перед заходом в студию, того, как опаздывает, какие условия выставляет. Такое свойственно, я бы сказала, именно миру шоу-бизнеса. Прямо это меня поражает - насколько это вот прямо…
А. Пичугин
Ну, всё меньше и меньше, как мне кажется. В своё время я тоже поработал немного в этой сфере. И мне кажется, что в общении с людьми, которые имеют непосредственное отношение к шоу-бизнесу, мне кажется, что сейчас всё исправляется потихоньку.
Ю. Меньшова
Возможно, я просто не так много с ними сотрудничала, с этими людьми. Но, практически без исключений, если это будет представитель эстрады, значит, мы будем иметь какие-то осложнения. Значит, это будет что-то. И мне важно в эту минуту не завестись, потому что я завожусь. Потому что мне хочется подойти и сказать: «Как вам не стыдно! Вас же здесь ждёт так много людей. Мы подготовлены, мы начинаем всегда вовремя. Как вам не стыдно? На каком же основании вы считаете возможным вот так себя вести?» Но я должна это загасить, потому что должна любить своего героя.
А. Пичугин
А почему? А не бывает такого: это уже фальшь, я буду любить его на съёмочной площадке. А до этого я имею право высказать ему всё, что о нём думаю.
Ю. Меньшова
Нет, конечно. Потому что это человека закроет. Он будет знать, что я к нему негативно отношусь. Может быть, вот сейчас, в данный промежуток времени я к нему негативно отношусь. Хотя у меня были случаи, когда я позволяла себе что-то прояснять непосредственно в программе. Потому что я считаю, что интервью - это такая живая история, на мой взгляд. Мне кажется, что вся радость интервью, она в том, что это живое дело. Нас в самом начале проекта просили высылать вопросы. Мы их не высылаем, потому что, так сказать, их нет, этих вопросов. Потому что, вообще, всё может пойти не так, как продумано. Можем определить круг тем, которые нам любопытны. Но на самом деле иногда бывает, что вообще всё не так идёт.
А. Пичугин
А героев вы сами подбираете?
Ю. Меньшова
Я и редакция, конечно. Потому что, наверное, если бы мы шли в режиме ежемесячном, раз в месяц, я бы уж, наверное, точно сидела бы на этом месте сама и говорила бы: «Не-не, это я буду выбирать, с кем я хочу говорить». Когда мы идём в ежедневном режиме, то нет - это необходимо…
А. Пичугин
Такого не бывало, да? Чтобы вы сказали: «Нет, с этим человеком я общаться не буду!»
Ю. Меньшова
Бывало. Бывает, редко, но бывает.
А. Митрофанова
Вы упомянули звёзд шоу-бизнеса. А я хотела бы спросить у вас, если можно, какой-то вот инсайдерской информации. Мы смотрим на них и воспринимаем экранные образы, и зачастую не разглядываем живого человека за этим экранным образом. У вас бывали ситуации, когда вы понимаете, что вот - щёлк! - что-то случилось, и человек начинает раскрываться. Перед вами уже живой человек. В какой момент это происходит?
Ю. Меньшова
Собственно говоря, это задача моя.
А. Митрофанова
Да, вот в какой момент, что это за волшебство такое?
Ю. Меньшова
Не знаю. Есть кто никогда не раскрывается, не происходит этого щёлка. Потому что человек, я вижу и понимаю, что он вообще живёт по другим правилам, никогда не говорит о себе от себя и закрыт сердечно. Есть кто просто очень искренний, сердечный человек. Если он попадает в среду уважения к нему и знания его биографии, и желания искреннего что-то про него понять - он открывается, идёт навстречу. И какая-то ещё личная симпатия, наверное, тоже имеет значение.
А. Митрофанова
А кто-то есть, кто бы вас удивил особенно?
Ю. Меньшова
Есть! Вот на сегодняшний момент было уже 240, что ли, человек в эфире.
А. Митрофанова
Это здорово!
Ю. Меньшова
Поэтому я не очень вам могу сказать, прямо пофамильно вспомнить. Но было множество раз. И я считаю это главной победой, вот когда это происходит у нас. Когда ты думаешь о человеке в рамках каких-то стереотипов. Думаешь: он такой, такой, такой. Он приходит - он не такой! Вот вся та же самая информация, которую ты о нём знала, она преломляется совершенно в другом ключе. Ты видишь какую-то сердечность, какую-то глубину другую. Очень часто это бывает, по счастью. И думаю, что это и составляет успех программы. Так я читаю отзывы, которые на сайте бывают или в нашей группе в социальных сетях. Читаю и понимаю, что вот почти в каждом отзыве именно это отмечают, что «вот надо же, я думал о человеке, что он такой-то, а он - другой!» И я считаю это, кстати, очень большим достижением программы нашей. Потому что в нашем обществе очень распространена, к сожалению, такая зашоренность, такая стереотипизация, такое навешивание ярлыков мгновенных. Так вот - раз и припечатали. И сказали: «Навсегда такой-то человек для меня такой». Он - дурак или он там…
А. Пичугин
И даже если он видит этого человека в совершенно другом свете, представления не меняются зачастую.
А. Митрофанова
Так нет, всё же про него понятно!
Ю. Меньшова
Всё же меняется, получается, что меняется!
А. Пичугин
- «Они всё врут, вот я-то точно знаю какой он на самом деле. Потому что я двадцать лет назад интервью с ним читала. И двадцать лет назад он там что-то заявил, мне не понравилось. И всё остальное время он вот такой же, как я его себе представляю!» Ю. Меньшова
Но вот не знаю, мне кажется, что именно когда смотрят нашу программу, судя по отзывам, происходит слом этого стереотипа.
А. Митрофанова
Я согласна.
А. Пичугин
Хорошо, если так.
Ю. Меньшова
Я надеюсь на это. Для меня важно, чтобы это происходило, чтобы люди видели людей, а не ярлык. И, вообще, не спешили осуждать.
А. Пичугин
Юлия Меньшова в гостях у программы «Светлый вечер» на радио «Вера». Через несколько мгновений мы к вам вернёмся.
А. Митрофанова
Поскольку наше радио называется «Вера», хотелось бы поговорить и об этом тоже. Я читала о том, как вы к вере пришли, но, если можно, могли бы об этом немного рассказать? Это было связано со сложностями, с внутренним поиском, благодарностью, открытием? Что это такое было.
Ю. Меньшова
Это была внутренняя история, абсолютно не внешняя, Бог миловал и не послал внешних испытаний, чтобы сказать: «Эх, меня так помотало, и тут-то я и прибилась к берегу». Но внутренне я испытывала дичайший… обессмысливание, вот, что со мной происходило на протяжении многих лет. Я все время теряла цель. Я не понимала, зачем всё, зачем жить, по большому счету.
А. Пичугин
Это уже во взрослом состоянии, это не юношеский возраст?
Ю. Меньшова
Ну как сказать, мне было 22 года, когда я воцерковилась. Лет с 17-18 я стала загоняться этим вопросом.
А. Митрофанова
Это как раз пограничное состояние между юностью и «взрослыми мозгами».
Ю. Меньшова
Все равно есть расклад, правильность, которая удерживает нас в рамках нашего житейского существования. Есть школа, которую ты заканчиваешь, потом у тебя по расписанию - институт, ты должна в него поступить, потом надо начинать работать, потом повышать свою квалификацию, больше зарабатывать, выйти замуж, родить ребенка. В какой-то момент вся эта цепочка, это не объяснишь, она превратилась в какое-то «И?» Этот вопрос я себе задавала.
А. Пичугин
А в 22 года у вас уже был в жизни театр как раз?
Ю. Меньшова
Я уже работала в театре, да. И как-то на это «и?» я себе не отвечала. И что? Вот закончила институт, стала работать - и? Выйду замуж и рожу ребенка - и? А где смысл? Всю «линейку» поняла, поняла перспективу, и это такая штука необъяснимая…
А. Пичугин
А многие это «и?» принимают как должное и живут с этим всю жизнь?
Ю. Меньшова
А у меня была мука, и я понимала, что не могу ее нигде утешить. Я много читала, продолжаю это делать, я пыталась находить какие-то промежуточные ответы, я в философию ударялась, то вроде бы находила себе какое-то утешение, как бы понимала, что значит вот так надо, смысл жизни в этом. Но не находила. И все-таки волной меня прибило к берегам Церкви. Наверное, в тот момент как вариант: а попробую-ка здесь. Не то что как единственный выход, а «совсем мне плохо, попробую-ка здесь». И оказалось, не с первого раза, не с первого храма я нашла правильную для себя атмосферу, что-то меня и отталкивало, но и притягивало. Когда я наконец нашла тот храм, в который потом ходила много лет, я нашла ответы на все вопросы. Меня это утешило.
А. Митрофанова
Вы нашли ответ на свой вопрос – и?
Ю. Меньшова
А. Митрофанова
А можно у вас спросить, как вы для себя формулируете этот ответ?
Ю. Меньшова
Сложный вопрос. В каждом человеке есть неистребимая составляющая «я», эгоистическое «я», я говорю: «а для меня это все зачем?» И оно неистребимо. Судя по всему, это и есть голос Бога. Сейчас я вам философское противоречие заверну, уж коль вы задали такой сложный вопрос. Но когда ты находишься в житейской парадигме «закончил институт - и?» А это что для меня? Я рожаю детей, я кто тогда? Я инкубатор? Я воспроизводитель? Я-то зачем? Я в цепочке стою? На этом я ломалась. Я родила, следующее поколение родило следующее поколение, какая-то глупость. А моя-то жизнь зачем? Она бессмысленна, она формальна. Так вот когда пришла в храм, когда категория «веры» вошла в мою жизнь, именно эта эгоистическая составляющая, она удовлетворилась. Я поняла, зачем я. Не формально, а глубинно. Я поняла мой смысл. Я, с одной стороны, как и все мы, существую в этой цепочке, которая, в том числе, (неизбежно) животная цепочка развития. Но я поняла, зачем я работаю, для чего, зачем я жертвенная, для чего, зачем я рожаю ребенка. Весь этот эгоизм преломлен через призму. Эти ответы не корыстные, не буквальные, не плоские, как часто бывает.
А. Пичугин
А помог вам это понять какой-то человек? Священник? Или размышления?
Ю. Меньшова
Да, отец Владимир. И размышления тоже. Но я пришла к священнику, который понял мою тягу, к которому я подходила после каждой Литургии или после вечерни и говорила: «У меня есть вопросы». И он…
А. Пичугин
Находил время.
Ю. Меньшова
Да. Это бесценно. Он находил время долго довольно, месяца два, думаю. Он вздыхал, но отвечал, может, не на все вопросы сразу. А потом он сделал очень разумно, он сказал: «У нас есть воскресная школа, походите, там на огромное количество вопросов вам ответят».
А. Митрофанова
Ответили?
Ю. Меньшова
Ответили. У меня была масса нестыковок по Евангелию, я говорила: «Как же так -возненавидь отца своего и мать»? Мой житейский ум не вмещал этого! Как же отца и мать оставить?! Невозможно прыгнуть на этот уровень символизма. Невозможно понять сразу, с наскоку, что в мире существует то, что нелюбовь, то ненависть. Нет других, нет промежуточных вариантов. Так устроен этот мир, он дуален. Если не любовь, значит, ненависть. Как так? Когда тебе 22, это не легко понять. А потом понять можно.
А. Митрофанова
Юля, а какая для вас заповедь самая сложная для исполнения?
Ю. Меньшова
Все. Не надо заноситься, 9 - нормально, а 10-я - не справляешься. Мне кажется, что пока мы живем, мы находимся в испытании всеми заповедями. Просто они рассыпаны на таком количестве уровней. Не убий, разве можно говорить, что это касается физически?
А. Митрофанова
Ю. Меньшова
Конечно. Все, что угодно ты можешь сделать. И ты и не знаешь. Случайным словом кого как.
А. Митрофанова
Я эту заповедь понимаю, как то, что нельзя причинять человеку боль.
Ю. Меньшова
В том числе. Но мы же причиняем. Мы причиняем. Не знаем, как, когда, в какую минуту. Просто это такой экзистенциальный вопрос. Который молодым умом не взять, а чем дальше, тем больше понимаешь. Жизнь так устроена, что пока ты живешь, толкаясь в мире людей, ты кому-то делаешь больно. Твоя задача - держать это под контролем, не сделать этого осознанно, извиниться в любую минуту. Но не заносись «с этим-то я разобрался».
А. Пичугин
А среди вопросов, которые вы задавали себе в 22 года, был вопрос о карьере, о работе актерской.
Ю. Меньшова
Был, да. Я неофитски конкретно…
А. Пичугин
Вы где-то прочитали, что театр и вера несовместимы.
Ю. Меньшова
Что Церковь осуждает. И что первый пост, который я держала, я пришла в гости к своей приятельнице и съела пирожок с капустой, а он был с яйцом. И я пошла каяться, естественно. И я каялась со всей серьезностью. А батюшка пожилой, он мне сказал: «Ну ты еще комара оцеживать начнешь, успокойся». Эта ирония меня даже удивила. И я со всем этим неофитским максимализмом просила сразу же благословения на то, чтобы меня благословили уйти из театра. Мне казалось, что у меня такая подушка безопасности будет, если меня благословят, то все у меня потом сложится. Это же божественное дело - уйти из театра. Правильный поступок. Это же тоже такая интересная история, когда ты думаешь, что нужно что-то такое заслужить, когда ты с Богом отношения строишь корыстно. Я отказалась - так Ты мне давай за это по полной программе. Баш на баш. Это первые такие мысли. И каково же было мое удивление, мой духовный отец два года не благословлял меня на то, чтобы уйти из театра. «Работайте». «Как же?! Это же противно Господу Богу!» А он не входил в долгие объяснения: «Работайте». И я работала.
А. Пичугин
Я не помню, где я прочитал, что до революции завсегдатаями театра были архиереи, священники…
Ю. Меньшова
Это сложная история. Я не думаю, что театра богопротивное дело. Зависит. Зависит от того, чем наполняешь. Про что ты разговариваешь.
Любую деятельность можно подвергнуть этой оценке в категориях богопротивности. Есть некоторый риск. Может быть, это так оценивается, потому что актерская профессия сама по себе зона особой опасности. Принимая на себя разнообразные образы, есть своя специфика, можно заиграться и перестать осознавать, что есть твоя жизнь и твоя ответственность. Если ты чист душой и сердцем, и как ребенок играешь в этом. Сейчас время игры. Если ты понимаешь, что твоя работа такая, еще и миссия в некотором смысле, принести пользу, то, что те личины, которые ты на себя принимаешь, это с тобой никак не соприкасается, ты не забываешь, что у тебя есть твоя жизнь, тогда - да. Но там есть особенности, когда можно заиграться, это опасно.
А. Пичугин
Есть какие-то роли, от которых вы 100% отказались?
Ю. Меньшова
А. Пичугин
Не предлагали такого?
Ю. Меньшова
Да. Не предлагали такого, чтобы я сказала, я это играть не хочу или мне страшно.
А. Митрофанова
Юля, а сейчас, как вы отвечаете себе на вопрос «зачем вы это делаете»? Вы же участвуете на постановках. И работа на телевидении из этой же сферы, из публичного пространства. Как вы себе отвечает на вопрос зачем?
Ю. Меньшова
Я поправлю вас, не публичность является опасностью в духовном смысле. В театре опасна подмена, там ты - не ты. Телевидение в этом смысле совсем не опасно. Я бы сказала, что там я. Как я себе объясняю… Что? Свою работу?
А. Митрофанова
Зачем. Какая мотивация?
Ю. Меньшова
Я думаю, что я делаю что-то полезное. Правда. Для людей. И я, может быть, каждый раз могу ответить себе на вопрос, что именно полезное я надеюсь сделать. Я не всегда хочу это произносить вслух. Но у меня есть мотивация, что то, что я делаю - не для себя, а то, чем я занимаюсь, это для других.
А. Митрофанова
Вы анализируете каждую программу, каждый эфир, разговор с точки зрения…
Ю. Меньшова
Получилось, не получилось, почему не получилось, если что-то задумывалось. В чем там моя ошибка, что было не преодолимо.
А. Пичугин
А вы строгий начальник? Я так понимаю, что вам приходится руководить коллективом, который делает вместе с вами эту программу.
Ю. Меньшова
Руководством бы я это не назвала. Я никакие кадровые вопросы не решаю, есть руководство программы.
А. Пичугин
Я имею в виду творческие вопросы.
Ю. Меньшова
Наверное, я и строгий начальник, хотя, в принципе, я апеллирую всегда к сотворчеству. Я расстраиваюсь, мне горько, когда я вижу, что человек работает из-под палки, попросили - сделал.
А. Пичугин
У вас команда?
Ю. Меньшова
Сейчас программе полтора года, к сегодняшнему дню можно говорить, что команда, да. За полтора года мы все немножко пообтесались и стали командой.
А. Пичугин
А есть люди, которые с вами из проекта в проект переходят?
Ю. Меньшова
Нет, у меня же 10 лет был перерыв на телевидении, какой же переход из проекта в проект?
А. Митрофанова
Приходилось ли когда-нибудь жалеть о решениях, распоряжениях, которые вы отдавали, интонациях, которые вы допустили? В своей профессиональной среде.
Ю. Меньшова
Да нет. Я же не прямой начальник. Я апеллирую к творческим вещам, а они в рамках свободы находятся. Но на мне не лежит ответственность принимать неприятные решения. Когда-то давно, у меня такое было, мне приходилось это делать. Но сейчас я в другом положении. Поэтому нет.
А. Митрофанова
Ю. Меньшова
А. Пичугин
День памяти князя Владимира.
Ю. Меньшова
Да, так вот папа себе подарок сделал на день ангела. Назвал меня Юлей, а мои именины 29 июля, а он об этом не знал и не задумывался. Просто захотел назвать меня Юлей.
А. Митрофанова
А для вас что-то значит этот святой, князь Владимир. Мы сейчас находимся в 2015 году, если точку на линейке обозначить, это год его памяти.
А. Пичугин
Тысячелетия со дня смерти.
Ю. Меньшова
Это вы для меня новость рассказали, я об этом не знала.
А. Митрофанова
А нам интересно, есть ли у вас к нему какое-нибудь личное отношение.
Ю. Меньшова
Наверное, нет. Расстрою вас, вы хотели об этом поговорить.
А. Пичугин
А есть какой-нибудь святой, деятель Церкви, который на вас оказал влияние?
Ю. Меньшова
Сергий Радонежский.
А. Митрофанова
Расскажите, а чем?
Ю. Меньшова
А это из разряда личного опыта чудес… У меня сердечное ощущение, что Сергий Радонежский до сих пор окормляет Россию. Не могу вам ничем это доказать.
А. Митрофанова
Бываете в Лавре?
Ю. Меньшова
А. Митрофанова
Ю. Меньшова
Не часто, но бываю.
А. Митрофанова
А детей вы привозите туда?
Ю. Меньшова
Привозила в Лавру.
А. Пичугин
Они же уже взрослые, могут сами делать выбор?
Ю. Меньшова
Я не сильно настаивала на воцерковленности своих детей, опасаясь перегнуть палку. И вижу сейчас, что есть кое-какие не очень радостные тенденции. Даже в семьях воцерковленных, где дети постоянно ходили в храм, сейчас начинают отходить. Я пыталась быть аккуратной, ни на чем не настаивать, не делать из этого необходимость, повинность. Не знаю, права ли я была. Жизнь покажет.
А. Митрофанова
Жизнь много что покажет. Надеемся, что помимо наших сил есть еще Господь Бог, который иногда разруливает ситуации совершенно неожиданным образом.
Юля, а если говорить о Евангелии, вы сказали, что когда воцерковлялись, вам многие вещи были там непонятны, вы натыкались на противоречия. А сейчас как? Есть ли какие-то места в Евангелии, которые вы пытаетесь применить к своей жизни, что-то особенное, что цепляет?
Ю. Меньшова
Мне кажется, что непонятных мест для меня не осталось. Другой вопрос, что есть абсолютная тайна в этой Книге, в этом Знании, в этой Благой Вести, сколько бы раз ты это не читал, тебе открываются совершенно новые повороты, новые пласты и новая мысль приходит на основании того же самого текста. Я не могу сказать, что бы я выделила одно что-то, что меня как-то привлекало или я о чем-то думала.
А. Митрофанова
Говорят: сложно жить по Евангелию. И еще говорят: легко жить по Евангелию. В первом случае, потому что не знаешь, как себя повести, чтобы соответствовать. А с другой стороны, легко, потому что все ясно и понятно. А вам какая позиция ближе?
Ю. Меньшова
Мне - вторая. Есть совершенно поразительная, революционная, я бы такое слово применила к этому рассуждению, откровение, которое пришло через Иисуса Христа, потому что нам, людям, дано не только утешение по поводу того, что мы спасены, нам дан инструмент взаимоотношения с жизнью, людьми, с природой, со всем. Нам дан в руки инструмент. И это грандиозно. Я читала много литературы про Тору, про то время, когда появился Христос, кто такие были фарисеи, саддукеи. И я думала, в чем разница? И понимаю, иудаизм - это следование букве закона. И буква закона множится и множится, пояснение к пояснению, комментарии к комментариям, если так, то быть так. Это бесконечный процесс уточнения. И мне кажется, что это очень апеллирует к голове, к рассудку. Революция, совершенная Благой Вестью, Евангелием, приходом Иисуса Христа, заключается в том, что это была апелляция к сердцу. И к инструменту, который есть у каждого от Бога. Это любовь. Нам не надо писать инструкция, понимаете? Ты знаешь, есть главный критерий - любовь. Если ты в сердце своем, к своему брату, другу имеешь не любовь, ты не прав, ты совершаешь не правильный поступок. Если ты имеешь любовь, если ты руководствуешься любовью, ты найдешь правильный выход из положения. Ты совершишь правильный поступок. И это мне кажется невероятным по простоте и по тому, насколько мы все подкреплены этим орудием, которое всегда с нами.
А. Митрофанова
В независимости от наших способностей иного плана, интеллектуального.
Ю. Меньшова
Сердце есть у каждого из нас. И любовь есть у каждого из нас. Вопрос, насколько слышен этот голос любви, насколько ты сам позволяешь себе засорить, зарасти сорняками и плохо его слышать, или ты эти сорняки подчищаешь, и тогда эта любовь в тебе более чисто звучит. Ты способен оценить это.
А. Пичугин
Спасибо большое. Я напомню, что Юлия Меньшова, актриса, телеведущая, сегодня провела с нами этот «Светлый вечер». Алла Митрофанова, я - Алексей Пичугин, всего доброго! До свидания.
Ю. Меньшова
Спасибо!
А. Митрофанова
— Юля, интервьюируя своих гостей в программе Первого канала «Наедине со всеми», вы производите впечатление человека добросердечного, сочувствующего, очень впечатлительного… Однако многие коллеги называют вас «железной леди». Какая же вы на самом деле?
Думаю, в конечном итоге справедливы обе точки зрения. Точно могу сказать одно: в жизни я абсолютно такая, какая на экране. Я там ничего не играю. Да и как играть-то, если абсолютно все(!) мое внимание поглощено тем, чтобы раскрыть своего собеседника?! А по поводу «железной леди» - отчасти это правда. Да, некоторая твердость во мне есть, прежде всего потому, что у меня есть своя точка зрения, и если в чем-то убеждена - меня надо переубеждать аргументированно, просто так не поведусь. Но все-таки я не несгибаемая. Вот про маму мою, пожалуй, можно сказать «железная леди». Она на самом деле человек очень жестких убеждений. Но в маме есть и другая особенность, кардинально отличная от меня, - она крайне закрытый человек, интроверт; очень осторожно относится к людям и в свой внутренний мир почти не впускает. А я, наоборот, абсолютно экстравертна, не боюсь людей, запросто вступаю в общение и легко налаживаю контакты.
- Некоторая твердость во мне есть, прежде всего потому, что у меня есть своя точка зрения, и если я в чем-то убеждена - меня надо переубеждать аргументированно, просто так не поведусь. В студии программы «Наедине со всеми». Фото: Fotobank
- Любопытно, а как мама вас воспитывала?
Мамино воспитание было сформировано, с одной стороны, послевоенным советским детством, а с другой - как недавно мы выяснили, христианскими догмами.
Оказывается, семь поколений Алентовых до моего прадеда, ставшего земским врачом, были священниками. Соответственно, из поколения в поколение передавались определенные правила жизни. Вот в такой традиции - торжества чувства долга, ограничения и строгости (иногда с легкими переборами) - мама воспитывала и меня… Сама она человек до крайности деликатный и скромный. Вот показательный пример. Фильм «Москва слезам не верит», как известно, имел грандиозный успех. После присуждения в 1981 году премии «Оскар» картину еще пару лет приглашали в разные страны на фестивали и конкурсы. Разумеется, вместе с создателями. Папе не повезло, он тогда был невыездной…
- Почему?!
Стандартно - на него настучали. «Неправильный» анекдот рассказал в турпоездке. Но, кстати, я не помню папиных серьезных страданий по этому поводу, хотя наверняка ему было неприятно. В общем, как бы то ни было, всюду ездила мама. Суточные, разумеется, были смешные, но все равно она что-то привозила, естественно, и мне тоже: джинсы, кофточку какую-нибудь красивую, платьице. Но! Категорически запрещала мне надевать эти вещи в школу, даже если там проходила какая-нибудь дискотека. Только в театр, в гости - то есть внутри семейного круга общения. Почему? А потому, что «очень мало людей могут ездить за границу и у них нет возможности покупать такие
вещи, а значит, ходить в них нескромно; нельзя обижать людей ощущением неполноценности…» И все мои попытки убедить маму в том, что большинство моих одноклассниц часто одеваются много лучше, чем я, поскольку их родители каким-то образом достают дефицитные товары, успехом не увенчивались: она просто не верила. Мама и папа в этом смысле были даже не столько консервативны, сколько прекрасно наивны. То есть вообще не подвержены никакой коррозии, разъедающей душу, как случалось у многих, кто жил в СССР по законам внутреннего двойного стандарта. Они относились к советскому строю искренно и очень лояльно и меня воспитывали в большом к нему уважении.
Другой пример. Когда я уже училась в старших классах, мама не покупала мне капроновые колготки. Причина? Я их рвала. То есть раза три надела, но возвращалась с дырками - школьные фанерные стулья были в трещинах и заусенцах, а я еще не привыкла быть осторожной. И мама приняла безапелляционное решение: «Каждый день новые колготки - слишком дорого. Значит, пока не доросла». А поскольку хлопчатобумажных колготок на мой размер уже не производилось, мне покупали… простые чулки. Знаете, такие серо-коричневые, в резинку, как у бабушек? И в 10-м классе я пристегивала их к поясу с резинками. А сверху надевала панталоны. Ну, в общем, нечеловеческая стыдоба, особенно когда надо было переодеваться на физкультуре.
- Возможно, в то время многие были так одеты?
Никто чулок не носил. Честно. Одна я. И моменты переодеваний в раздевалке становились, я бы сказала, некоторым аттракционом.
- А поговорить с мамой, объяснить ей пробовали?
Попыталась пару раз - безуспешно. «Нет, пока ты не умеешь ценить вещи, значит, будет так, как есть». Приходилось адаптироваться. Не скажу, что я безумно страдала по этому поводу, но понимание того, что нахожусь в какой-то идиотской ситуации, имело место.
- Выбор вашей профессии с вами обсуждался или родители решили за вас?
- Наоборот, было даже определенное дистанцирование, мол, если захочешь поступать в театральный вуз, готовься сама. В девятом классе папа сказал: «Если у тебя есть какая-то мысль о театральном институте, сходи, попробуй показаться под чужой фамилией (до творческого конкурса документы тогда подавать не требовалось), проверь себя, прочувствуй атмосферу». Однозначной идеи об актерском поприще у меня не было, но тем не менее я это сделала, и, надо сказать, довольно успешно. Причем прошла туры в разных театральных училищах и везде производила достойное впечатление, что как-то потешило мое самолюбие.
Обнаружив, что с журфаком я в пролете, решила, что называется на дурочку, попробовать поступить на актерский факультет, чтобы не терять год. Рассуждала так: «Если поступлю, год перекантуюсь в театральном, сделаю публикации и на следующий снова пойду на журфак». Причем показываться во все вузы, как это принято, не захотела, достаточно самонадеянно подумав: «Эх, полюбить - так королеву, проиграть - так миллион, - пойду только в Школу-студию МХАТ!» Так и сделала, хотя это было огромной наглостью. Так же, как и в девятом классе, несколько туров до конкурса прошла под фамилией Большова, чтоб уж наверняка никаких ассоциаций ни с кем не возникало, и… как ни странно, поступила. (С улыбкой.) А о журналистике вспомнила только спустя восемь лет, когда ушла из МХТ им. Чехова на телевидение. Причем пришла работать на должность именно пишущего редактора, и в кадр, кстати, идти совсем не хотела.
- Родители помогали в учебе, в трудоустройстве?
Видите ли, хотя впрямую мне никто не говорил, но я точно знаю: многие были уверены в том, что я везде оказывалась по блату. Это ощущение меня всегда преследовало. На телевидении поначалу за моей спиной однозначно шушукались: ну все понятно, неудавшаяся артистка, в театре у нее ничего не получилось, вот теперь ее сюда пристроили. И в институте считали блатной. Чувствуя это, я очень мучилась. И понимала, что мне надо работать в десять раз больше остальных, чтобы всем доказать, что я на своем месте по праву. К слову, в период моих вступительных экзаменов моих родителей в Москве вообще не было, а когда я сообщила им про результат, отнеслись они к нему очень спокойно, по-бытовому, я бы даже сказала, бесстрастно. «Поступила? Ну и хорошо, молодец». И никаких восторгов. То же самое было и когда я окончила институт с красным дипломом.
А что, у вас в семье не принято реагировать на какие-то ключевые события в жизни друг друга, что-то устраивать по этому поводу?
- Нет, во всяком случае по отношению ко мне. И я до сих пор не считаю такую родительскую реакцию правильной, думаю, это одна из их ошибок. Более того, во время учебы они еще мучили меня бесконечной критикой, доходя до крайностей: мол, я должна забрать документы, потому что хуже всех. Однажды, в конце третьего курса, дожали, и я таки пошла забирать. Удержали меня тогда наши мастера курса: Александр Александрович Калягин и Алла Борисовна Покровская, которые сказали: «Юль, на самом деле вывод надо сделать такой: отца и маму на экзамены приглашать нельзя. У них неадекватная реакция. А мы ставим тебе пять. Прекрасно учишься - ты не то что не хуже всех, а, наоборот, одна из лучших…» Вот такая была у моих родителей гипертрофированная требовательность и придирчивость к мельчайшим деталям. И должна сказать, что произрастать в этих обстоятельствах иногда было нелегко, я сильно обижалась на них за несправедливость. В юности ведь все воспринимается особенно остро.
Но с годами, анализируя наши конфликты и сама став мамой, я пришла к выводу, что любое родительство - в общем-то, невероятный творческий эксперимент, в котором для всех участников все впервые, где невозможно ничего предугадать и избежать ошибок. И стала совершенно иначе оценивать маму и папу. Без эмоциональной надсадности, без претензий за то, что мне чего-то недодали или в чем-то передо мной виноваты. То есть чем старше я становилась, тем больше понимала мотивы многих их поступков. В том числе и продиктованных страхом за меня. Сами они когда-то буквально прорывались в Москву, жили бедно, иногда на грани нищеты, и моя относительно беззаботная жизнь, вероятно, казалась им слишком контрастной тем обстоятельствам, в которых выросли они сами. Что диктовало опасения, не вырасту ли я пустым человеком. В результате, стоит признать: даже если их методы не всегда были идеальны, но именно они сформировали меня такой, какая я есть: стойкой, уверенной в себе, способной держать удар. Что, в общем-то, мне в жизни пригодилось, и много раз. Короче, все мои обиды на родителей улетучились навсегда, давно уже не имею к ним никаких претензий. Ни на секунду. К сегодняшнему дню я принимаю их любыми, обожаю и каждый день благодарю Бога за то, что они живы, здоровы и до сих пор рядом со мной. (С улыбкой.) Ну, и… наблюдаю, как теперь мои дети, наверное, собирают свой рюкзачок обид, которые через какое-то время мне предъявят. Потому что это неизбежная фаза отношений родителей и детей.
- Юля, а между вашими родителями случались конфликты?
Ругались ли мама с папой? Бесконечно. Что и по сию пору делают, с большим удовольствием. Насмерть ругаются, так, что дух захватывает. Иногда, в разгар ссоры, один из них может сказать: «Так вот, оказывается, какой ты человек!» Что каждый раз провозглашается как открытие. Со стороны выглядит очень забавно, учитывая, что год назад они отпраздновали золотую свадьбу, то есть 50 лет совместной жизни.
- Иногда, в разгар ссоры, один из них может сказать: «Так вот, оказывается, какой ты человек!» Но год назад родители отпраздновали золотую свадьбу (2004). Фото: РИА Новости
- А кто инициатор инцидентов?
- В основном это происходит из-за невероятно вспыльчивого характера папы. Он только кажется таким лапочкой, мягким и пушистым. Что не всегда соответствует действительности. У папы темперамент сумасшедший, он бывает иногда очень гневлив, причем именно дома. На работе как-то это в себе гасит. Вряд ли кто-нибудь из артистов скажет, что Меньшов на него хотя бы прикрикнул. Я имела счастье быть на съемках фильма «Любовь и голуби» и видела, какая там царила атмосфера: шутки, смех, бесконечная любовь и всеобщее взаимное обожание.
- А дома, значит, не так?
Во-первых, папа невероятный педант. А потому… Тарелка должна быть вымыта сразу же после того, как ты доела, чашка - немедленно после последнего глотка. Едва поставила пустую на стол, ей тут же положено с него исчезнуть - в раковине или в посудомоечной машине. А если вдруг, не дай Бог, выпив кофе, ты немножечко расслабилась и, отставив чашку, куда-то направилась, в спину незамедлительно раздастся оклик: «Юля, почему ты считаешь, что за тобой кто-то будет убирать?!» - «Пап, ничего я не считаю, подожди секунду, вернусь и вымою». Нет, не проходит. Это так, к примеру, в быту. А вообще-то поводов миллион. При этом отходчив он точно так же, как и вспыльчив. Примечательно, что все происходит в секунду. Вот только что был дикий скандал, крик стоял невероятный! Тебя сровняли с землей, закатали в асфальт, ты обижена, потому что все это беспричинно и страшно несправедливо, тебя ведь даже не дослушали, и ты копишь аргументированный возмущенный ответ, который не успевает произнестись, потому что папа уже все забыл и обращается к тебе, чтобы рассказать, допустим, какую-то смешную историю. Как?! Подожди, мы же сейчас насмерть с тобой ссорились…
- И как мама на все это реагирует?
Мама очень терпеливая, но она со стержнем. Не сдается. В общем, каким-то образом на протяжении полувека они все-таки балансируют. Не понимаю как. Загадка.
- Такой вариант итальянской семьи?
- Нет, там-то две бушующие стороны, оба супруга одинаково эмоциональны. А здесь женская сторона - ледяная. Реакция благородно-аристократическая. В ответ на папин шум, гам, крик мамина манера подчеркнуто сдержанна и невозмутима: «Не надо так кричать, Володя. Я хорошо слышу. Пожалуйста, смени тон». Понимая, что это заводит его еще больше и он распаляется еще сильнее, я, сидя рядом, тихонько пинаю маму ногой и шепчу: «Не надо сейчас вообще говорить, просто помолчи». Потому что уверена: если даже очень хочется защитить свое достоинство, то не в такой момент. Разумнее переждать и делать это после того, как минует тайфун. Мне это абсолютно очевидно, хотя я как минимум на шесть лет меньше мамы знаю своего отца. Но я - не мама.
- А вы делились с мамой своими девичьими переживаниями?
Только в раннем детстве. Впоследствии мы стали отдаляться. Не знаю даже почему, но я перестала испытывать потребность обсуждать с мамой что-либо личное, зато стала активно вести дневники, занимаясь глубочайшим самоанализом, самокопанием. И очень была собой недовольна. По части того, что происходило в моем внутреннем мире, подростковый период у меня был достаточно трудным. Хотя, наверное, это свойственно всем подросткам.
Вот многие люди сочувствуют родителям, имеющим детей подросткового возраста. Но, на мой взгляд, самый несчастный в этот период - именно подросток. В его душе - настоящий ад, дикие метания. Он находится в тотальном несоответствии с миром, недоволен всем, всеми и собой в первую очередь. И выглядит-то он не так, как ожидал, и взгляды, брошенные на него, - уничижающие, и слова, сказанные в его адрес, - оскорбительные, и в отношении окружающих - пренебрежение. Уже не ребенок, но еще не взрослый. Самооценка колеблется от высшего пика: я - гений, который скажет новое слово человечеству, до самого дна: я ничтожен и не способен ни на что. Бесконечные качели. Но только так и формируется внутренний старт. Человек впервые испытывает потребность самоутверждаться. Преувеличенно важным становится любое самостоятельное решение. Вплоть до смешного: надену шапку или нет? И неизбежно возникает конфликт с родителями, тем более что часто мы не поспеваем за этим внутренним ростом своих детей, воспринимая только внешние перемены.
Вот моему сыну сейчас почти 17 лет, и, может, потому, что я прекрасно помню себя в его возрасте, мне кажется, что очень достойно прошла с Андреем его подростковый период. Хотя он еще и не закончился. Отчего-то мне понятно, что иногда на резкость в мой адрес не воспитывать надо мальчишку, а просто взять за руку и спросить: «У тебя что-то случилось?» Может, даже не в ту же секунду, а чуть позже. Разумеется, я далеко не ангел, вспыльчивости не занимать, и, если уж происходит совсем перебор, запросто могу прикрикнуть: «Не смей со мной так разговаривать!»
Но я все равно понимаю, что причина любого внешнего грубого срыва во внутренней слабости: значит, что-то совсем разладилось и надо непременно найти возможность поговорить по душам, расспросить, разобраться. И мы разговариваем, и обязательно находится какая-то причина - болевая точка, порой такая, которую сын сам и не осознавал.
Года три назад была история. Ребята во дворе школы ловили всех выходящих, брали за ноги, за руки и бросали в сугроб. Андрюха тоже попался. Домой пришел в таком состоянии, что я поняла: человек на грани. Чуть ли не жить не хочет. Он такого не говорил, конечно, но я почувствовала. И как-то поняла, что не стоит его осаживать, несмотря на то что, войдя в дом, он мне сильно нагрубил. Наоборот, насторожилась и стала пытаться пошагово раскручивать ситуацию. Так и узнала об этой истории и поняла, что для сына она выглядела так, будто он настолько ничтожен в глазах своих сверстников, что, несмотря на сопротивление, его можно столь сильно не уважать, что просто взять и бросить, как ненужную вещь. Он настолько остро среагировал, что был не в состоянии увидеть ситуацию иначе, в том смысле, что ни у кого не было дурного умысла, желания оскорбить. Просто веселая шутка, обычные проделки, пусть и несколько дурацкие. Когда мы поговорили, он смог увидеть и этот вариант, сместил акцент лично с себя. Успокоился.
Мои родители такие вещи, конечно, не очень понимали. У них разговор был короткий: нельзя хамить, и все. Впрочем, я особо этого и не делала, агрессию точно не проявляла: все-таки я девочка. Хотя мама говорит, что была очень обидчивой. Но моя обида выражалась в том, что я замолкала и уходила плакать в свою комнату. Короче говоря, в какой-то момент тесная связь с мамой прервалась, а когда я стала учиться в институте, вот тут у нас с родителями фактически началась война. То есть весь тот самый невыплеснувшийся подростковый импульс, который у других проходил с 13 до 15 лет, у меня случился с 17 до 20. Я ощутила самостоятельность, считала, что, став студенткой, уже имею право распоряжаться своим временем и принимать решения по собственному усмотрению. А родители по-прежнему пытались прессинговать, заставляли быть подчиненной правилам семьи, встраивали в удобную для них, привычную систему. В общем, с некоторой задержкой поняли, что я выросла и пошла своей дорогой.
А может, просто побаивались отпускать на вольную волю? Теперь вы сами мать двоих детей - разве вам не страшно? Повсюду же опасности подстерегают: плохие компании, алкоголь, наркотики… Как от этого предостеречь детей?
Думаю, только одним способом - оставаясь с ними друзьями, чтобы не терять доверия и взаимопонимания. Во всяком случае, я вижу свою главную заботу в этом. Поэтому у нас все ссоры недолгие, да и то скорее в виде обсуждения того или иного поступка. Кстати, самым катастрофическим вариантом ссор с детьми я считаю тот, когда родители употребляют формулу «я не хочу с тобой говорить и иметь с тобой отношений». И замыкаются эдак на два-три дня. А то и больше. В качестве наказания. Вот тут-то и есть все шансы «потерять» своего ребенка. Он будет искать понимания и любви, но не у вас. А у кого?
Не говоря уже о том, что нам, взрослым, надо отдавать себе отчет в том, что любой ребенок должен пройти через отрицание своих родителей. Поскольку он испытывает комплекс в отношении людей, много лет авторитарно над ним нависавших. И чтобы преодолеть эту планку, ему надо как бы подпрыгнуть, опровергнуть старших, свергнуть авторитеты. И родителям подростка надо быть настолько мудрыми, чтобы… предоставить ему такую возможность. Ему же нужно потренироваться конфликтовать, причем с теми, кто сильнее, - потом это в жизни ох как пригодится. Также есть смысл время от времени признавать свою неправоту, как бы «проигрывать», даря своему ребенку чувство победы над собой. И еще - все больше становиться с ним равными партнерами. По себе я заметила, что часто говорю сыну, например: «Слушай, ну мне же обидно, что…» То есть апеллирую не к послушанию, а к пониманию. В том числе к пониманию моих чувств. Ну и хвалить, мне кажется, надо чаще. За любую мелочь. Подростки делают вид, что им уже неважно, хотя на самом деле крайне зависят от оценки, нуждаются в ней как никогда.
Ох, рассуждать, конечно, легко, но сама я далека от идеала и совсем не всегда соответствую этой мудрости. Но стараюсь, хотя и не всегда получается. Допустим, я понимаю, что нельзя над детьми все время нависать, надо им доверять… жить. Мы же бесконечно транслируем им собственные страхи. Но я тоже абсолютная психопатка, безумно всего боюсь, периодически твержу: «Позвоните, как только выйдете из школы!» - и мне очень хочется отстроить коридор, в который пустить своих детей, чтобы оградить их от всего дурного. При этом отдаю себе отчет в том, что это моя проблема и я должна себя сдерживать. Ведь получается, что я им постоянно рассказываю о мире, в котором жить очень страшно. Но как же в таком случае им в него входить? Поэтому работаю над собой и стараюсь балансировать на уровне разумного - по возможности не влезаю, не мешаю.
- Ваши родители, надо понимать, до таких высот психологического знания и осмысления не доросли?
- Нет. Но, если в этом они недотянули, то в другом очень сильно на меня повлияли - своими советами, соображениями. И если мама формировала какие-то нравственные основы, то папа очень интенсивно направлял мои интересы в нужное русло. «Ты это читала? Нет? Ну как же так? Почитай… В таком-то музее была? Нет? Странно… Очень плохо знаешь классическую музыку…» И я, понимая, что не догоняю, тут же хватала ту книгу, неслась в тот музей, в консерваторию. Папа для меня в этом смысле огромный авторитет. Он же невероятно эрудирован. Буквально все знает, из любой области, на каждый вопрос ответит. Приехав в свое время из Астрахани и поступив в Школу-студию МХАТ, а потом во ВГИК, он попал совершенно в другой мир, к которому стремился, но который был очень далек от реалий, в которых он прожил детство и юность. И потому отец неутомимо занимался самообразованием, самодисциплиной, самовоспитанием, считая важным качеством умение заставить себя что-то делать. Одна из любимых папиных цитат: «Человек - это привычка, привычка - это характер, характер - это судьба». И очень хорошо изучив дорогу самовоспитания, впоследствии он направлял по ней и меня.
- А как насчет любви? С родителями обсуждали?
- Ой, я была очень влюбчива, часто влюблялась. Но не обсуждала, нет. Я их как-то ставила перед фактом. Все школьные влюбленности были безответными. Я тихо страдала в своем дневнике. Помню, мы с моей подружкой классе в восьмом были влюблены в двух друзей-десятиклассников, ходили с ней под руку на переменах, в их сторону смотрели, вздыхали. Наверное, это даже влюбленностью трудно назвать, скорее, мы вдохновенно тренировали в себе трепетные чувства, даже и не претендуя на взаимность… А когда в институт поступила, я влюблялась постоянно и почти все время собиралась замуж. О чем тут же сообщала родителям: «Мы идем в ЗАГС!» И каждый раз они очень протестовали, говорили, что этот молодой человек мне совсем не подходит. Им не подходил никто. И надо признать, спустя годы выяснялось, что не так уж они были неправы. Но поскольку действие рождает противодействие, думаю, именно поэтому я каждый раз и намеревалась обзавестись штампом в паспорте - чтобы сразу четко определить положение дел: мол, товарищи, тут все серьезно, у нас не какие-то шуры-муры, а ответственное решение. Но несмотря на желание продемонстрировать свою самостоятельность и независимость, я всякий раз вовремя останавливалась. Хотя пару раз мы с моими возлюбленными на самом деле подавали заявление в ЗАГС, но потом я все-таки спохватывалась и давала обратный ход.
- Когда в институт поступила, я влюблялась постоянно и почти все время собиралась замуж. О чем тут же сообщала родителям: «Мы идем в ЗАГС!» И каждый раз они очень протестовали, говорили, что этот молодой человек мне совсем не подходит. Им не подходил никто. На 70-летии Школы-студии МХАТ с родителями и детьми Андреем и Тасей (11 ноября 2013). Фото: PhotoXPress
- Почему же с Игорем Гординым замужество все-таки состоялось?
Ну, мы встретились сильно попозже, мне было уже 27 лет и период юношеских революций был далеко позади. И я уже была действительно готова к тому, чтобы стать женой, а не играть в брак. И потом… Как можно проанализировать любовь? Я вот его увидела - мы оказались в одной компании, - и у меня промелькнула мысль: «Какой симпатичный молодой человек! Именно такой парень мог бы быть моим мужем». Вот прямо сразу. Хотя мы еще и не познакомились толком. При том что он сидел такой молчаливый, скромный, вообще не пытаясь произвести впечатление. Правда, молчит-молчит, а потом вдруг пошутит так, что вся компания падает от смеха. Кстати, чувство юмора для меня имеет колоссальное значение. Входит в набор качеств в мужчине, которые для меня абсолютно необходимы. Но между тем в ЗАГС мы не спешили. Прожили вместе больше года на съемной квартире, прежде чем заговорили о свадьбе. Я тогда уже на телевидении вовсю работала, вела программу «Я сама».
- Когда мы с Игорем встретились, мне было уже 27 лет и период юношеских революций был далеко позади. И я уже была действительно готова к тому, чтобы стать женой, а не играть в брак. С мужем Игорем Гординым и детьми Андреем и Тасей (2009). Фото: PersonaStars
То есть вы знаменитость, очень популярны, а муж - пока еще не состоявшийся актер. Такое несоответствие - и статусное, и материальное - может задевать мужское самолюбие…
Да, такая разница положений для семьи - испытание очень серьезное. Но по молодости лет этого ведь не понимаешь совсем. Когда мы поженились, Игорь видел, что для меня вся эта шумиха, популярность не имеют никакого значения, точно так же, как и мне было абсолютно безразлично, состоявшийся он артист или нет, много ли зарабатывает. Для нас значимо было только одно: наши чувства друг к другу.
Но на Игоря такое положение дел со временем стало влиять очень сильно. Да и на меня, хотя, повторяю, тот факт, что у Игоря карьера не сразу складывалась идеально, не являлся чем-то катастрофическим, прежде всего потому, что я знала, как начинали мои родители, которые были никем, ребятами из провинции, приехавшими завоевывать Москву. Но, видимо, «капля камень точит». В общем, я уверена: наш союз через семь лет разрушился в том числе и по этой причине. Мы не справились с ситуацией с должной мудростью, не смогли пройти через такое испытание. И разошлись. Думали, насовсем, но оказалось, на четыре года.
- Ваши родители ведь тоже расставались…
- Да, в этом смысле я в точности повторила семейный сценарий - они ведь тоже именно четыре года жили врозь. Разница только в том, что мне в момент их расставания было три года, а нашим с Игорем детям, когда мы разъехались, - сыну шесть лет, а дочке около года. И причины разъезда несколько иные. Папа и мама говорят, что очень сильно надорвались на быте. Неустроенность и бедность их допекли. Помощников не было; если я болела, нужно было что-то придумывать, когда здорова - в ясли водить. При этом папа - снова студент, теперь уже ВГИКа (Михаил Ромм взял его на курс как аспиранта, потому что других вакансий не было), стипендии нет, по ночам приходится подрабатывать в булочной - разгружать хлеб и там же, в каптерке, писать сценарные разработки, делать раскадровки. Поэтому бытовые хлопоты и забота о ребенке в основном сваливались на маму. А она работала в театре, причем выходила на сцену даже на восьмом месяце беременности и вернулась к работе, едва я родилась. Не работать просто не имела права, потому что жила семья все-таки в основном на ее 60-рублевую зарплату. Вот она и играла по 30 спектаклей в месяц - нормально, молодая артистка, все утренники - ее. А поскольку молока у мамы не было, ей еще приходилось ездить со мною в кульке на трамвае из общежития на молочную кухню. Вот на этих бытовых проблемах, как говорят родители, и рухнули их отношения. Показалось, что друг без друга станет легче.
- Но официально они развод не оформляли?
Нет, это как-то было связано с жильем, со сложным переоформлением документов: папа, если бы развелся, лишился бы московской прописки, которую мама от театра только что получила. И мама, хотя была настроена более радикально, пошла папе навстречу, сказала: «Пожалуйста, пока у кого-то из нас не возникнет острой необходимости, разводиться не будем…»
Кстати, в нашем с Игорем расставании бытовая причина отчасти тоже имела место. Андрюшка в течение года после рождения не спал вообще, и это оказалось для нас нежданной проверкой на прочность. Мягко говоря, мы подустали. Оба ведь работали, я - очень много. Правда, была няня, которая приходила днем, но, возвращаясь вечерами домой, мы точно знали, что ночью спать не придется. Это сильно нас надорвало. Еще добавлялось чисто молодежное ощущение: когда тебе тяжело, кажется, что твой близкий человек мог бы и помочь, а он этого не делал. А поскольку другой думал точно так же, начинались взаимные претензии. Причем каждый думает, что ему-то точно тяжелее, чем другому. Очевидно, все молодые проходят через свои круги ада, хотя решение проблемы очень простое: не предъявлять никому никаких счетов. В общем, из-за дикой усталости у нас начали происходить первые разлады. Потом все вроде нормализовалось, но, вот знаете, осадок раздражительности остался, как бы не заросла трещина. И на этой почве усилился уже существующий стрессовый фактор - та самая разница положений.
Не вставляли мужу шпильки на эту тему - дескать, ты мужчина, глава семьи, значит, сам должен что-то делать, чтобы как-то пробиться, хватит уже мне все тянуть на себе? Или вам хватало мудрости не делать этого?
- Может, именно так я и не говорила, но, конечно, думала, что ему нужно принимать какие-то решения, идти работать еще куда-то, пробовать что-то новое. Тем более что я сама испытала чрезвычайную зависимость актерской профессии и мне казалось, что надо брать жизнь в свои руки, стучаться во все двери, искать себя более широко. А ведь близкий человек, даже если не произносишь что-то вслух, все равно все чувствует. Но дело, мне кажется, было даже не в этом. Я могла бы быть самой идеальной, безупречной и подкованной в психологических аспектах женой (какой я, безусловно, не была), но уверена: нельзя утешить человека, у которого внутри уже сформировался комплекс. Шли годы, а ситуация кардинально не менялась - я оставалась востребованной, зарабатывала деньги, купила квартиру, и сколько бы ни повторяла: «Ничего страшного, не переживай, в конце концов, наступят и у тебя другие времена…», мужское самолюбие Игоря с трудом смирялось с такой ситуацией. Тут очень много зависит от внутренней самооценки.
Вы по примеру родителей тоже решили просто какое-то время пожить порознь или были настроены на радикальный развод?
- Каким же образом семья восстановилась?
- Прежде всего дети помогли. Не будь их, скорее всего, мы разошлись бы бесповоротно, поскольку старались бы не пересекаться. А они связывали нас необходимостью видеться. При этом мы получили возможность отдохнуть друг от друга и посмотреть на нашу ситуацию незамыленным взглядом, подумать обо всем спокойно, размотать клубок взаимных обид. Знаете, как ни странно прозвучит, но я очень благодарна нашему разводу и считаю это время - наедине с собой и при этом обладая полной свободой действий - своим окончательным взрослением и важнейшим в жизни нашей с Игорем семьи.
Очевидно, у нас обоих произошла какая-то переоценка ценностей, осознание неслучайности выбора друг друга. Слушайте, за четыре года каждый из нас мог миллион раз устроить свою жизнь. Но почему-то мы не сделали этого. Думаю, удерживало только одно: понимание того, что какая-то главная нить между нами не порвалась. И когда это стало очевидно, все негативное отошло на второй план и вдруг опять проступила основная суть наших отношений - любовь. В очередной раз поехав отдыхать всей семьей, мы с Игорем практически вернулись вместе. Несколько месяцев, правда, осторожничали, жили как бы в романе - кто его знает, а вдруг показалось и ничего серьезного не получится? Нет, не показалось. Когда убедились окончательно, приняли решение опять съехаться в одну квартиру.
Уход отца - всегда травма для детей. Когда вы полагали, что расходитесь навсегда, как-то проговаривали с мужем эту тему или пустили на самотек?
- Перед тем как осуществить наш разъезд, я несколько раз консультировалась с психологом. Приводила его домой, проводила несколько тестов с шестилетним сыном, советовалась, как правильно преподносить информацию, чтобы она была воспринята наименее болезненно, и только после того, как получила по этому вопросу исчерпывающие рекомендации, поговорила с Андреем. Попыталась преподнести сложившуюся ситуацию даже как некое приключение - мол, теперь к папе можно будет ходить в гости, весело проводить с ним время. Лишь после этого Игорь переехал. И я настояла на том, что мы должны выработать обязательный, достаточно частый график его встреч с детьми. Более того, по совету психолога я приняла не слишком простое тогда для себя решение: непременно раз в год ездить отдыхать всем вместе, что мы с Игорем исправно соблюдали. Во время этих совместных поездок жили в одном отеле, но в двух номерах: Игорь - с Андреем, я - с Тасей.
Должна сказать, что в ситуации развода Игорь вел себя безупречно: уделял детям очень много внимания. Да мы оба вели себя идеально, поставив интересы детей во главу угла. И я себя утешала этим, думая современными формулами: дети не могут вырасти счастливыми, если их родители несчастливы друг с другом, и развод, собственно, не так страшен. Теперь, сама пройдя этот путь, могу сказать, что жизнь не так линейна, как иногда хотелось бы.
Когда мы с Игорем разъехались, Тасе было всего девять месяцев. То есть она вообще не помнила, как мы жили вместе. И вот однажды папа, как обычно, пришел навестить ребят. Пообщался с ними, поиграл. Я, вернувшись после спектакля, повела укладывать дочку спать. Они с папой расцеловались. Ей - два с половиной года. Я с ней уже прилегла, рассказываю сказку. Игорь по традиции побыл еще недолго с Андрюхой в другой комнате, уложил его и тихонечко ушел. Вдруг Тася села в кроватке и говорит: «Я же не сказала папе «спокойной ночи»!» Я шепчу: «Сказала - когда уходила спать». - «Нет! Я забыла, не сказала…» - и, смотрю, почти плачет. Пытаюсь ее успокоить: «Слушай, не надо так переживать, в конце концов, мы ведь всегда можем позвонить папе - и ты скажешь ему, хочешь?» Тут из глаз моей дочери стали выкатываться огромные слезы, и она говорит мне каким-то удивительно взрослым тоном: «Ну как же ты не понимаешь, я не хочу говорить папе «спокойной ночи» по телефону! Я просто хочу вечером сказать ему «спокойной ночи», а утром - «доброе утро». А ведь дочка не могла помнить тот, прежний, порядок нашей жизни, и она еще не ходила в сад, не слышала рассказов других детей. То есть у нее тогда не было никаких моделей, на которые можно было бы сориентироваться.
Эта история пронзила меня в самое сердце. Я поняла, что ответить мне нечего. А ведь я так держалась за свою убежденность в том, что все на свете детям можно объяснить. Осознание этого очень серьезно пошатнуло мою уверенность в том, что развод может быть безболезненным для детей. Неправда, это все равно для них атомный взрыв. Потому что они знают сердцем, душой своей, как должно быть. И для них родители неделимы. Им важно, чтобы они были вместе.
- А вы развод родителей остро переживали?
Кто знает, что было бы, если бы папа женился на другой женщине и дальше жил с ней, а не с нами, а мама вышла бы замуж. Как бы я ощущала теперь их развод, став старше, если бы они не сошлись? Жизнь, как и история, не знает сослагательного наклонения. Но поскольку в результате с моего первого класса папа опять стал жить с нами, у меня от детства остались прекраснейшие воспоминания. И в период их развода я не успела почувствовать себя ущемленной. Хотя скучала по папе. Поездки к нему в гости, прогулки с ним, походы на рынок были от этого гораздо острее радостными. Папа был праздником. Мама - буднями. Но я знала, что любима всеми. Хотя, кстати, тоже подумывала над вариантом: вот бы праздник длился каждый день, если бы папа жил с нами.
- Юля, а с каким мироощущением вы сейчас живете?
- С тем, что семья и вообще твой ближний круг - важнее всего, а все остальное вторично. Любовь к человечеству начинается с любви к ближнему, а не наоборот. И еще я очень увлечена идеей Владимира Яковлева, который был осенью у меня на эфире. Испугавшись в возрасте 50 лет надвигающейся старости, он решил заняться изучением этого вопроса и написал книжку «Возраст счастья». Невероятно вдохновляющую. Потому что преклонный возраст - вовсе не обязательно дряхлость и болезни. Тут все зависит от наших установок. Если мы идем к старости как к «доживанию», то, скорее всего, так и будет. Но у каждого возраста есть свой смысл. И, как выяснилось, старость вполне может быть шансом сменить парадигму жизни, профессию, заняться чем-то кардинально другим, постичь, попробовать что-то новое и, как следствие, жить долго, здорово и счастливо. Таких людей, кто и в уважаемом возрасте живет - ключевое слово! - с удовольствием, огромное количество. Потому что, оказывается, с годами мозг теряет только в скорости, но пластичность и качество остаются прежними. Так что весь вопрос только в наших стереотипах и смелости их сломать.
Ну а что касается непосредственно меня… Знаете, в 2014 году я как-то особенно отчетливо поняла, что вступила в ту счастливую фазу жизни, когда могу позволить себе никому ничего не доказывать. Мне стало неважно, что обо мне думают. Правда. Только поймите правильно, в этом нет эгоизма или, что хуже, снобизма. Просто в юности ты крайне остро чувствуешь конкурентную среду и тебе кажется, что «быть лучшим» - это мерило. А с годами ощущаешь, что бесценно совсем иное: быть собой. И делать то, что тебе по-настоящему интересно. Чего и всем желаю в новом году. Как ни странно, именно в этом в результате заключен секрет любого успеха.
Юлия Меньшова
Семья: муж - Игорь Гордин, актер театра и кино; сын - Андрей (16 лет); дочь - Таисия (11 лет)
Образование: окончила Школу-студию МХАТ
Карьера: с 1990 по 1994 год - актриса МХТ им. Чехова, телеведущая (среди программ: «Я сама», «Наедине со всеми»), телепродюсер («Рядом с тобой»), театральный режиссер (спектакль «Любовь. Письма»), снималась в фильмах и сериалах, среди которых: «Действуй, Маня!», «Бальзаковский возраст, или Все мужики сво…», «Большая любовь», «Крепкий брак»
«Наедине со всеми», Первый, понедельник-четверг, 17:00
Посмотрите,
– Юлия, четыре года быть ведущей успешного проекта, солировать в нем, иметь возможность общаться с интересными людьми и все враз прекратить. Почему? Усталость физическая? Дефицит героев? Желание перемен? Что стало отправной точкой?
– У меня довольно беспокойный характер. Я не умею долго сидеть на одном месте и люблю менять сферу деятельности. Но главная причина в том, что мы делали объемные портретные интервью, исследовали всю биографию нашего гостя и не обращались к актуальным событиям из его жизни. Вновь возвращаться к героям, с которыми я уже говорила, было невозможно, а наша кино-театрально-эстрадная индустрия развивается, увы, не столь значительными темпами, чтобы ежегодно «зажигать звезды». Не говоря о том, что зрители программы «Наедине со всеми» предпочитали встречи с людьми взрослыми, имеющими житейский опыт. Юные звезды их не слишком занимали. Программа была ежедневная, это условие проекта, и в этом своя прелесть. Если бы она стала выходить раз в неделю, потеряла бы зрителя. Как бы мы саркастично ни рассуждали о рейтингах, телевидение во всем мире играет по этим правилам. И их надо принимать. В общем, 600 выпусков, учитывая названные обстоятельства, – огромная цифра. И закрытие проекта было неизбежным решением.
– Прежде чем идти к руководству, с кем вы это обсудили? Нужна ли была вам поддержка мамы, мужа или, возможно, подруги?
– Я ни с кем не советовалась. Вообще все решения я принимаю довольно быстро и просто. Я часто совершала резкие шаги в жизни, и это полезный опыт: я не боюсь идти дальше. Жизнь – штука динамичная. Нам всегда хочется стабильности, но при этом абсолютный покой и стабильность – это ведь не что иное, как смерть. Надо уметь балансировать между привычкой и смелостью двигаться вперед, даже если впереди – неизвестность.
– Не боялись ли вы остаться без работы на телевидении? Для многих телеведущих, актеров выпасть из обоймы сравнимо с профессиональным самоубийством…
– Когда я училась в театральном институте, много слышала о том, что «театр – это наркотик, прикоснувшись раз, невозможно без него жить». Начав сниматься в фильмах, слышала те же сентенции по поводу кинематографа, а работая в молодости на канале ТВ-6, не избежала таких же разговоров уже по поводу телевидения. Может, такова моя счастливая натура, но я никогда не чувствовала себя настолько зависимой от профессии, которой занималась. Она никогда не владела мной так, чтобы я подчинялась ей, а не она – мне. Всегда делала то, что люблю. С восторгом и азартом. А вот как раз размышления о «выпадении из обоймы» мне казались немного унизительными. Потому что любой страх диктует нам опасные компромиссы.
С Михаилом Полицеймако в спектакле «Бестолочь»
– Тем не менее у вас есть опыт, когда после успеха программы «Я сама» о вас забыли лет на 10, и иллюзий на этот счет быть не могло… Чему вас научила та ситуация?
– Забыло обо мне все-таки только телевидение, а не все. Это важная деталь. Обо мне вспомнили как об актрисе. И я, в свою очередь, вспомнила об этой своей профессии. И начала сниматься в сериалах и играть на сцене. О чем ничуть не жалею. Вывод я сделала, и существенный. Звучит он так: «Не складывай все яйца в одну корзину». Я настолько любила телевидение и была настолько убеждена в том, что мой успех дает мне некую… гарантию будущей востребованности, что обрубала иные варианты развития событий. Не читала сценарии, которые присылали, отказывалась от других рабочих предложений. Это было не слишком разумно. Но я благодарна этому опыту. Во-первых, теперь я работаю в разных сферах, а во-вторых, та ситуация помогла мне принять неприятную, но важную правду о жизни – гарантий и стабильности вообще нет. Ни в чем! Все и вся находится в бесконечном движении, возможны самые неожиданные вариации перемен. Надо радоваться тому, что есть, и быть благодарным. Но помнить, что «пройдет и это», как было написано на кольце царя Соломона.
– Нельзя снимать со счетов материальную составляющую, деньги – проза жизни, но необходимость. Или вы обеспечили себе некий запас, который мог позволить некоторое время жить спокойно…
– И накопила кое-что, и работать продолжаю в театре и в кино, и муж работает, и сын уже довольно взрослый, может в случае чего подсобить, коли край… Есть еще одна сфера деятельности, которая меня очень занимает, – театральная режиссура. Я уже поставила два спектакля («Любовные письма» в Московском театре им. Пушкина с участием родителей Юлии Владимира Меньшова и Веры Алентовой и антрепризу «Друзья». – Прим. «Антенны») и хотела бы продолжить в этом направлении.
– Насколько сейчас востребована антреприза? Может ли актер чувствовать себя защищенным, играя в таких спектаклях?
– Очень востребована. Гораздо больше, чем многие репертуарные театры. К чести антрепризы, за 20 лет своего развития культура таких спектаклей сильно выросла. В последние 5 лет просто рывком. Появились и роскошные костюмы, и потрясающие декорации. И да, актер может чувствовать себя совершенно защищенным, работая в антрепризе. И уважать себя.
С Жанной Эппле, Алисой Хазановой и Ладой Дэнс
– Вы и правда не боитесь кардинально менять жизнь. В 90-е, не самые простые годы, в отсутствие стабильности где-либо, вы ушли от Олега Ефремова из МХТ. А ведь не каждый выпускник театрального может похвастаться 15 ролями за четыре года. Что вами двигало тогда?
– Стало неинтересно там работать, думала, что актерская судьба – довольно скучная дорога жизни. Надо принять во внимание, что уходила я из театра и из профессии, как тогда думала, в 1994 году. В то время театр был, пожалуй, самым не включенным в реальность местом. Кругом, с одной стороны, рушился прежний уклад жизни, и было страшно, но с другой – открывались тысячи новых возможностей. А в театре немного пахло нафталином и напудренными париками, будто включишь в гримерке телевизор, а там заседание ЦК КПСС и выступает Брежнев. Это было чрезвычайно контрастно.
– О чем грезили? О славе, деньгах, самореализации?
Юлия Меньшова, ведущая ток-шоу "Я Сама" на ТВ-6, - человек достаточно закрытый. Интервью дает редко, светские тусовки не жалует и подробности своей личной жизни не афиширует. И когда стала мамой очаровательного малыша, никого не удивил ее отказ давать интервью о новорожденном. И все же для нашего журнала было сделано исключение.
Редакция еще раз благодарит Юлию за интервью, от всей души поздравляет всю ее семью с замечательным событием - первым днем рождения сына Андрюши, с наступающим Новым годом и желает всем счастья, здоровья, хорошего настроения!
- Юля, естественно, первый вопрос, почему вы согласились дать интервью для наших читателей?
- Честно говоря, я по-прежнему не люблю раскрывать "семейные тайны". Просто к вашему журналу у меня очень теплое чувство: было приятно, когда родился малыш, совершенно неожиданно получить в подарок "Няню". А что касается моего отказа разговаривать о сыне... Вы знаете, мне кажется, что каждый, даже такой крохотный, человек абсолютно суверенен и позволять рассматривать его относительно себя... Я не чувствую, что имею на это право. Я, в принципе, человек "закрытый" и всегда считала, что дом, семья, муж, ребенок - все это только мое. Семья, на мой взгляд, - это замкнутое пространство, куда не то что журналистов, знакомых или друзей, даже таких близких людей, как родители, не всегда можно пускать. Кстати, это связано не только с семьей и с ребенком, а с человеческими отношениями вообще. Есть, например, люди, которые в самые эмоциональные моменты своей жизни так переполнены чувствами, что не могут о них молчать... Мне же совершенно не хотелось рассказывать о нашем романе с Игорем никому, даже лучшим подружкам, было ощущение, что стоит только ввести в этот замкнутый круг постороннего человека, как он разомкнется.
- А как же интервью для журнала "Я САМА", а потом и участие в ток-шоу, где вы стали героиней?
- Есть компромиссы, на которые необходимо идти в силу моей профессии, раз уж я ее выбрала. Дело в том, что отсутствие какой-либо информации привело к огромному количеству глупых, совершенно необоснованных, а главное, обидных и неприятных слухов. Честно говоря, когда, будучи в положении, я дала интервью журналу "Я САМА", то думала таким образом остановить поток домыслов и сплетен, но... В результате, когда я была уже на девятом месяце беременности, в газете "Комсомольская правда" появилась попросту выдуманная из головы статья о моей семье. На самом деле - это кощунство какое-то, мне казалось, что уж в таком-то положении меня могли бы и пощадить, существуют же какие-то этические нормы... Что же касается съемок в ток-шоу, то я рассчитывала на то, что, став героиней собственной программы, расскажу о себе и тем самым удовлетворю возможный интерес зрителей к своей персоне. И уверена, это был правильный шаг, хотя скорее вынужденный.
- Юля, то, что вы ждете прибавления в семействе, многие зрители заметили еще когда вы вели передачу. Вы не уходили в декретный отпуск?
- Нет, просто, когда до родов осталось чуть больше месяца, я несколько отошла от дел.
- Тяжело, наверное, было?
- Вы знаете, нет. Первые шесть месяцев беременности мне было совсем легко: я не замечала своего положения и никак не могла понять, что это все подруги жаловались, что тяжело, трудно. Я просто летала, жизнь моя за это время не усложнилась ни на йоту. А потом, конечно, стало тяжеловато программу вести. Но моя профессия такова, что взять и исчезнуть на полгода, да даже на три-четыре месяца - просто нельзя, я не имею права на долгое время покидать экран. В то же время был и еще один момент. На мой взгляд, существует еще оставшееся с допотопных времен женщине как к социально нулевому элементу нашего общества. Мало того, у нас в стране долго не было в продаже красивой одежды для будущих мам, и они облачались чуть ли не в балахоны, так еще и сидели практически все девять месяцев в четырех стенах. Все - жизнь, если не заканчивается, то, по крайней мере, проходит стороной. Но почему? Ведь в этом положении есть ни с чем не сравнимая прелесть, новые краски... И мне казалось, что раз я продолжаю работать, при этом хорошо выгляжу, не стесняюсь быть на виду, остаюсь по-прежнему интересной в общении - значит, жизнь продолжается. Так может вести себя любая женщина. Думаю, что этот период стал определенной вехой в истории нашей программы.
- Юля, насколько я знаю, вы приступили вновь к съемкам, когда сыну исполнился месяц...
Да, это так. Но я снималась, тут же садилась в машину и ехала домой, пропуская только одно кормление. А по-настоящему я приступила к работе только месяца через два.
- Вы взяли няню?
- Да, поскольку я еще до рождения Андрюши знала, что буду продолжать работать. Няню я пригласила раньше, когда могла находиться дома и не отходить от ребенка. Мы все делали вместе с ней, я смотрела, что она умеет, как относится к сыну, привыкала к ней сама, да и Андрюша тоже. Потом, когда мне надо было на работу, я достаточно спокойно смогла оставить сына с ней, зная, что у нас замечательная, что она все знает и в курсе всех мелочей, точно так же, как и я. Кроме того, я вижу и чувствую, что этот человек не просто зарабатывает таким образом деньги, но мой сын ей по-своему дорог.
- Простите, ради Бога, за вопрос, но у вас не бывает ощущения, что маленькому ребенку гораздо важнее, чтобы рядом была мама, а не чужой, хотя и очень хороший, человек?
- ...Бывает. Хотя я не знаю, насколько оно справедливо. Я уезжаю на работу и чувствую, что это преступление, что я вижу Андрюшу только утром, вечером и в выходные, которые мы проводим без няни, вместе с мужем и ребенком... Очень часто я думаю о том, что, может быть, с сыном происходят какие-то важные вещи, а меня нет рядом, я на работе... Но, понимаете, в большинстве своем это отношение все-таки вызвано нашим российским менталитетом, устоявшимися стереотипами... Я сама для себя давно поняла, что я не та женщина, которая смогла бы сидеть дома и заниматься только семьей... Просто у меня очень много энергии, и если ее не направлять в нужное русло, возможна катастрофа, в эпицентре которой окажется семья. Да, я думаю о том, что мало провожу времени с Андрюшей, что надо чаще быть рядом, но... Вы знаете, по большому счету, мне упрекнуть себя не в чем. Сейчас сыну девять с половиной месяцев, и за это время ни я одна, ни мы с мужем никуда не выбрались, даже не сходили в гости. Единственное, что я себе позволяю - это работа... Кстати, говорю вам сейчас и ловлю себя на мысли, что и это не очень правильно. Когда на протяжении длительного времени ты ни минуты не уделяешь себе, когда после рабочей недели и неимоверной усталости ты не можешь просто лечь в ванну и почитать книжку... Мне кажется, это так или иначе тоже даст о себе знать. Понимаете, ведь все держится на любви, на готовности отдавать ее, и если ты безумно любишь своего ребенка - это никуда не денется. Главное, чтобы на чувства было не только время, но и силы...
А что касается чужой тети... Вы знаете, я не раз замечала за собой такую интересную вещь: если с Андрюшей сидит бабушка - я спокойна, зная, что она ничего не пропустит, за всем уследит, несмотря на то, что, как я уже говорила, няня у нас замечательная. Это, наверное, вопрос крови, и мамам, с чьими детьми сидят бабушки, видимо, психологически легче.
- Труднее всего было на первых порах, когда Андрюша только родился или сейчас, когда он подрос?
- Для нас самый трудный момент сейчас - у сына режутся зубки и он совсем не спит. А вообще, одно дело, когда будучи беременной теоретически предполагаешь, как будет нелегко, и совсем другое, когда с рождением ребенка ты понимаешь, что это за трудности и начинаешь их преодолевать. Я, кстати, именно после рождения сына поняла, что моя мама имела в виду, когда говорила: "Будут свои дети - поймешь..." Представьте себе, мама и папа несметное число раз встают к тебе посреди ночи или, как, например, мои родители каждый вечер, когда мы жили в общежитии, драят ванну, чтобы вымыть меня... К сожалению, оценить и осмыслить все это невозможно до появления собственных детей.
- Юля, как мне показалось, с тех пор, как у вас появился ребенок, вы по-другому реагируете на все, что связано с детьми. В одной из ваших передач, когда героиня что-то рассказывала о своих малышах, вы с трудом сдерживали слезы...
Это действительно так. С рождением Андрюши появилась какая-то другая чувственность, сентиментальность что ли... Я и так достаточно эмоциональна и очень часто увиденное или услышанное примеряла на себя и думала, а как же я поведу себя в такой ситуации. И хотя с трудом верю в то, что чей-то абстрактный чужой опыт может помочь в жизни, тем не менее невольно представляешь себя на месте главного действующего лица, невольно проецируешь происходящее на себя. Теперь, если я вижу, что в каком-то фильме, даже не документальном, ребенку угрожает хотя бы маленькая опасность... Я не могу это смотреть. Причем, в голову иногда лезут совершеннейшие глупости, которые несмотря на свою беспочвенность и абсурдность отравляют жизнь. Вплоть до того, что если мне надо лететь на самолете, то я начинаю мысленно просчитывать всевозможные варианты: что там с погодой, хорошая ли авиакомпания, грубо говоря, не отвалятся ли крылья и выпустит ли лайнер шасси...
- А как насчет материнских страхов?
- В последнее время я начала замечать за собой вещи, которые невозможно объяснить логически. Первые несколько месяцев я безумно боялась потерять сына. Причем до такой степени, что даже поговорила с психологом, работающим у нас на передаче, но она меня заверила, что это абсолютно нормально и здесь нет никакой патологии. Сейчас стало легче, но уже появляются мысли: "А что дальше?". С кем Андрюша будет дружить, в какую компанию попадет?.. Мне ужасно бы не хотелось, чтобы он почувствовал себя "элитарным" мальчиком, поскольку это очень губительно для психики, тем более - для детской.
- А вы сами разве не принадлежали к "золотой" молодежи?
- Благодаря своим родителям, особенно папе, такая участь меня миновала. Я ходила в самые обыкновенные сады, потом школы, ездила к своей тете и работала в колхозе. И думаю, это очень правильно: ведь стоит только почувствовать себя чуточку не таким, как все остальные, ощутить свою как бы избранность, и все... Ты начинаешь думать о том, что все принесут тебе на блюдечке с голубой каемочкой. Но реальная жизнь, она не такая, да и мама с папой всегда рядом не будут.
- Юля, что вы вкладываете в понятие "семья"? Она "появилась" у вас только с рождением сына или была с первого дня свадьбы?...
- Мы с Игорем прожили больше года вместе и только потом поженились, но с самого начала, как только мы стали жить вместе... Даже нет, наверное, даже с самого начала наших отношений я поняла, что этот человек и есть мой муж, моя семья. Что мы не проводим эксперимент, не рассматриваем возможный вариант: будем вместе или разойдемся. Так что с рождением Андрюши у нас просто появился еще один желанный член семьи... Кстати, мне кажется, что очень важно появление малыша не сразу же, после знакомства или свадьбы. Рождение ребенка - это большое испытание для любви. Ведь на какой-то период приходится "забывать" не только себя, но и свои отношения, а делать это безболезненно можно лишь, когда ты достаточно хорошо знаешь любимого человека и он тебя понимает и знает, когда вы друг другу уже отдали большое количество внимания, зарядили им друг друга. Одним словом, должен быть фундамент, потому что неизбежно будут бессонные ночи, горы пеленок и холодный ужин, а усталость накапливаться такая, что невольно начинаешь забывать об интересах мужа, он - твоих. И если к этому моменту эмоциональный заряд не накоплен, и параллельно с кричащим на руках младенцем вы будете притираться друг к другу, то, наверняка, надорветесь...
- Юля, что, на ваш взгляд, родители должны дать ребенку в детстве, чему научить его?
- Лично мне хочется подарить сыну счастливое, как еще говорят, беззаботное детство. Это самая замечательная пора жизни, даже в самые трудные минуты вспоминая о ней, у человека возникает ощущение тепла, уюта, спокойствия. Чтобы, когда Андрей вырастет, он мог просто закрыть глаза и, "окунувшись в детство", почувствовать себя снова полным сил. Конечно, потом рядом будет любимый человек, который тоже будет о нем заботиться и лелеять, но совсем не так, как в младенчестве делали это мама и папа... На одном из ток-шоу моя соведущая, Маша Арбатова, сказала, что не надо скупиться говорить своим детям, что они самые красивые, самые умные, самые хорошие... И мне безумно понравилась ее аргументация: "Поймите, людей, которые скажут им, что они не самые умные, и что способности у них ниже среднего, и что не такие уж они и красивые - в жизни еще будет "выше крыши". А мама и папа - единственные, кто может дать своему ребенку эмоциональный заряд уверенности в себе на всю жизнь. Пусть у ваших детей будет этот потрясающий старт". Мне кажется это очень правильным, ведь от того, что тебя любят, в тебя верят - вырастают крылья.
Загрузка...
