У моего отца на письменном столе стоял стеклянный шар, а в нем - утопающий в снегу пингвин с красно‑белым полосатым шарфиком на шее. Когда я была маленькой, папа сажал меня к себе на колени, придвигал поближе эту вещицу, переворачивал ее вверх дном, а потом резко опускал на подставку. И мы смотрели, как пингвина укутывают снежинки. А мне не давало покоя: пингвин там один‑одинешенек, жалко его. Поделившись этой мыслью с отцом, я услышала в ответ: «Не горюй, Сюзи, ему не так уж плохо. Ведь он попал в идеальный мир».
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Меня звали Сюзи, фамилия - Сэлмон, что, между прочим, означает «лосось». Шестого декабря тысяча девятьсот семьдесят третьего года, когда меня убили, мне было четырнадцать лет. В середине семидесятых почти все объявленные в розыск девочки выглядели примерно одинаково: цвет кожи - белый, волосы - пышные, каштановые. Лица, похожие на мое, смотрели с газетных полос. Это уж потом, когда стали пропадать и мальчишки, и девчонки, и черные, и белые - все подряд, их фотографии начали помещать и на молочных пакетах, и на отдельных листовках, которые опускали в почтовые ящики. А раньше никто такого даже представить не мог.
В седьмом классе я записала в свой ежедневник слова одного испанского поэта, на которого указала мне сестра. Его имя - Хуан Рамон Хименес, а изречение было такое: «Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперек». Мне оно понравилось по двум причинам: во‑первых, в нем выражалось презрение к заведенному распорядку, когда все делается как в школе - по звонку, а во‑вторых, это же не какая‑нибудь идиотская цитата из популярной рок‑группы, а значит, меня кое‑что выделяло из общей массы. Я с удовольствием занималась в шахматном клубе и посещала факультатив по химии, зато на уроках домоводства, к ужасу миссис Дельминико, у меня пригорало все, что ставилось на огонь. Моим любимым учителем был мистер Ботт, который на своих уроках биологии развлекался тем, что учил нас препарировать лягушек и раков, а потом при помощи электродов заставлял их дергаться.
Сразу скажу: убил меня вовсе не мистер Ботт. Не стоит думать, будто каждый новый человек, о ком здесь пойдет речь, окажется в числе подозреваемых. Вовсе нет. Просто чужая душа - потемки. Мистер Ботт пришел на мою панихиду (там, кстати, собралась почти вся школа - раньше я и мечтать не могла о такой популярности) и даже прослезился. У него тяжело болела дочка. Это ни для кого (не составляло тайны, и когда он смеялся своим собственным шуткам, которые уже всем приелись за сто лет до нашего поступления в школу, мы тоже хохотали, порой даже через силу, чтобы только не обидеть учителя. Его дочери не стало через полтора года после меня. У нее была лейкемия. Но в моем небесном краю мы ни разу не встретились.
Тот, кто меня убил, жил в нашем квартале. Мама восхищалась его цветочными бордюрами, и отец как‑то у него поинтересовался, чем их лучше удобрять. Оказалось, убийца использовал только старые, проверенные средства, такие как яичная скорлупа и кофейная гуща; сказал, что этому его научила матушка. Вернувшись домой, отец с ехидной улыбкой приговаривал: цветочки - дело хорошее, спору нет, но в жару от них пойдет такой дух, что небесам будет тошно.
Впрочем, шестого декабря тысяча девятьсот семьдесят третьего года еще падал снег, и я побежала из школы самым коротким путем, через поле. Тьма была - хоть глаз выколи, потому что зимой смеркается рано; помню, я то и дело спотыкалась о сломанные кукурузные стебли. Снежинки мельтешили перед глазами, будто крошечные мягкие лапки. Я дышала носом, но вскоре из него потекло в три ручья, и пришлось глотать воздух ртом. В двух шагах от того места, где стоял мистер Гарви, я высунула язык, чтобы поймать холодную звездочку.
Только не пугайся, - произнес мистер Гарви.
В сумерках, посреди безлюдного поля - конечно, я перепугалась.
, Александр Новиков , Всеволод Кузнецов , еще Композитор Брайан Ино Монтаж Джэбез Олссен Оператор Эндрю Лесни Переводчик Павел Силенчук Режиссер дубляжа Всеволод Кузнецов Сценаристы Фрэн Уолш , Филиппа Бойенс , Питер Джексон , еще Художники Наоми Шохан , Жуль Кук , Крис Шрайвер , еще
Знаете ли вы, что
- Фильм снят по мотивам романа Элис Сиболд «Милые кости» (The Lovely Bones, 2002).
- Для роли Джорджи Харви осветлил свою кожу, также волосы на его груди и руках были покрашены, чтобы соответствовать цвету светло-каштанового парика. Помимо этого он носил вставные зубы, чтобы изменить свою линию челюсти. Также на нем были голубые контактные линзы и специальный костюм, дабы выглядеть на несколько размеров крупнее. Этот портрет завершали очки, поддельные усы и баки. Туччи очень не нравилось играть растлителя малолетних, поэтому он хотел изменить свою внешность, как можно сильнее.
- В фильме не показана важная часть сюжета книги – интрижка матери девочки Эбигейл с детективом и ее причины для того, чтобы оставить семью.
- На роль Эбигейл Салмон также пробовалась Хелен Хант.
- Режиссера Питера Дженсона можно заметить в фильме в камео – на 59-й минуты он появляется у торгового центра с камерой в руках.
- Роль Джека изначально должен был исполнить Райан Гослинг. Он покинул проект уже за сутки до старта съемок из-за творческих разногласий, так как посчитал себя слишком молодым для роли отца, которому по сюжету уже далеко за тридцать. После этого его заметил Марк Уолберг.
- В романе Элис Сиболд сцена изнасилования описана в мельчайших деталях. Режиссер Питер Джейсон решил опустить эту часть истории, чувствуя, что она перетянет на себя весь фильм, также этот опыт был бы излишне травмирующим для молодой актрисы Сирши Ронан. Элис Сиболд, как сообщается, была не согласна с таким решением. Со своей стороны актер Стэнли Туччи заявил, что ему и так было достаточно сложно играть растлителя малолетних, и он бы ни за что не согласился сыграть в сцене изнасилования.
- Сирша Ронан получила роль Сюзи благодаря записи с прослушиванием, которую она отправила. Создатели были настолько впечатлены ей, что Сирша сразу получила главную роль, без дополнительных встреч и прослушиваний.
- Роуз МакАйвер играет в фильме младшую сестру героини Сирши Ронан. В действительности Роуз на 6 лет старше Сирши.
- Финальные титры фильма идут целых 15 минут.
- Изначально роль Джека была предложена Хью Джекману, однако он отказался от предложения.
- В оригинальном романе Джордж Харви лишь падал с обрыва, без дальнейшего описания. Однако многочисленные тестовые просмотры показали, что зрители желают увидеть более жестокую участь для персонажа. Поэтому в последнюю минуту состоялись пересъемки, чтобы продемонстрировать, как после этого он жестко скатывается по склону.
Больше фактов (+9)
Сюжет
Осторожно, текст может содержать спойлеры!
Сюзи Сэлмор – 14-летняя американская школьница, которая живет вместе с родителями в большом уютном доме. Во время одного из походов в супермаркет, она встречает красивого парня – Рэя. Он тоже учится с ней в одной школе. Там же юноша приглашает героиню на первое свидание. Но по пути домой через кукурузное поле, Сюзи встречает соседа Харви, который показывает ей тайный погреб. Харви не отпускает ее и убивает в этом месте. Душа девушки остается между двумя мирами, она наблюдает за родителями и своим убийцей. Полиция не может раскрыть дело, что сильно огорчает отца и мать Сьюзи. Все это время ее видит только одна девушка Рут, которая рассказывает Рэю о мыслях погибшей. Время идет, подрастает сестренка погибшей – Линдси, которая тоже встречает свою первую любовь. Девушка подозревает Харви и вторгается к нему в жилище, когда тот уходит. Там она находит альбом, в котором есть доказательства. Преступник замечает ее, но она успевает убежать. Линдси возвращается в свой дом и видит вернувшуюся из Калифорнии мать и улыбку отца. Она не показывает альбом. Харви тщательно и быстро уничтожает все улики и скрывается из города. Сьюзи встречается с другими погибшими девочками и в последний раз приходит на землю через тело Рут ради поцелуя с Рэем. Затем она покидает этот мир. А Харви, избежавший наказания, падает в обрыв и умирает, когда на него сверху падает сосулька.
Какими же хорошими и добрыми были читатели века девятнадцатого. О, их дивная сентиментальность и чувствительность! Как они обливались слезами над судьбой бедняги Оливера Твиста. Целая семья собиралась вечером в кружок у камина и содрогалась от ужаса, когда смертельная опасность нависала над доблестным рыцарем Айвенго.
Злюка-историк тут же встрянет с фактами: мол, лили они слезы над вымышленными детьми, а сами нещадно эксплуатировали труд подростков на фабриках и шахтах. Рыцаря Айвенго им было жалко, а какой-нибудь Томми Джонс, потерявший ногу на войне, гнил в работном доме, осмелившись просить подаяние...
Тогда я попробую возразить этому ворчуну. Друг мой, а изменилось бы отношение к тем, к кому жизнь была немилосердна, если люди сперва не научились бы жалеть тех, чьи страдания запечатлены на бумаге? Неужели вы верите, что данные статистики, штудирование законоположений и отчеты социологов сами по себе сделали наш мир лучше?
К чему я писал все это? К тому, что все же надо верить в целительные свойства хорошей литературы. Брал-то я в руки книгу Элис Сиболд почти с предубеждением: сколько ведь их было таких книжек, объявленных всемирными бестселлерами и новым откровением, а на поверку оказавшихся хуже всякого керосина...
Думаю, чем же ты дорогая моя Элис Сиболд удивишь нашего читателя. Его же ведь ничем не проймешь: ни горами трупов, ни нашествием зомби, ни маньяками всякими. Скажет только «Скукота какая!» или «Да ну нафиг, небылицы!»...
Не знаю насчет других, но мой скептицизм испарился довольно быстро. Вот я уже сопереживаю этой бедной девчушке. Вот уже почти как ребенок на детском спектакле кричу ей «Не ходи туда! Там мистер Гарви!!! Он же тебя УБЬЕТ!!!. Вот смотрю вместе с ней, сидящей на небесах, как взрослеют ее брат и сестра. Сочувствую ее отцу, хорошему такому человеку, но надломленному и потерявшему жизненные ориентиры. Ругаю ее мать, этакую скотину бесчувственную, да как она, сука, могла, да ведь это же нельзя так, ведь дети же еще другие растут, да как же они без поддержки... И сползая в этакий «Молли-лог» (простите за снобизм, хвастаюсь тем, что «Улисс» держал в руках, что в курсе как называется такой поток сознания, который вместо отзыва полез; но как тут не сползти в поток сознания вместо слов, когда эмоции переполняют), вдруг понимаю: а кто я такой, чтобы ее осуждать? Какое у меня право ее осуждать, ежели сам я сыт, благостен и благополучно сижу тут перед мониторчиком, а у человека жизнь пошла под откос?
В общем, ловлю себя на мысли, что воспринимаю героев «Милых костей» почти как реальных живых людей, будто бы живущих по соседству. И хочу автору сказать спасибо за это. Мы ведь тут носимся туда-сюда, деньги зарабатываем, орем на близких, словно именно только они мешают нам жить нормально. Книжки всякие читаем, чтобы время убить, чтобы от серой действительности на пару часов оторваться. А сопереживать, сочувствовать, ощущать горечь утраты, но и радоваться, восхищаться, восторгаться по-настоящему разучились. Давайте снова учиться этому вместе с той девчушкой, которая сидит на своих смешных небесах, смотрит на нас, суетящихся и бестолковых, жалеет нас, потому как мы все не поймем, что жизнь - прекрасная штука, хотя и с печальным исходом...
Оценка: 10
Думаю, эта книга понятна и близка тем, кто потерял кого-то из близких. Для всех остальных (кроме читателей с тонкой душевной организацией) это «скучно», «длинно» и т.д.
Каждый преодолевает мучительную боль по-своему. И поступки любого из персонажей становятся понятны и оправданы, нужно лишь читать не по диагонали.
Впрочем, не буду хвалить роман, не требующий похвалы от меня, скромного читателя. «Милые кости» доказали право на жизнь и без меня.
Как человек, перенёсший недавно невосполнимую утрату, хотел бы сказать автору спасибо за то, что он принёс надежду в мою душу.
Оценка: 10
«Милые кости» я не читал, а слушал аудиокнигу, и то, что повествование ведется от имени главной героини, а текст талантливо прочитан женщиной, производит огромное впечатление!
Прежде всего, остро чувствуется незащищенность уютных мирков жителей американской глубинки от угроз внешнего мира.
Очень хорошо в книге показано с какой нежностью и заботой американские родители воспитывают своих детей, но в то же время незаметно, но постепенно дистанцируются от них… Это заметно в том месте книги, где Сюзи рано утром видит свою мать на крыльце совсем с другой стороны и не узнает её.
И, как плата за это, – обеспеченная в будущем старость в пансионатах (зачастую отправленных туда их рациональными, повзрослевшими чадами), а если и в своем доме, то уж обязательно отдельно от детей и внуков… События книги (переезд бабушки в семью Сэлманов) – приятное исключение из этого правила.
Да, насчёт внуков… Отношение к старшему поколению прекрасно показано в сцене приезда бабушки на церемонию панихиды по Сюзи! Семья поначалу просто стыдится бабушки, ей мешают общаться с внуками! Хорошо, что потом всё стаёт на свои места, да и что бы они делали без неё в трудные годы?
Меня глубоко шокировал факт ухода матери из семьи, как же это жестоко - бросить маленького сынишку... И, опять же, все это - от невозможности высказаться, излить душу близким людям, все это – никому не нужная гордость...
Все вышеперечисленное – следствие того, что американская нация воспитана на индивидуализме. В книге это воспитание независимой личности особенно заметно. Один из примеров - сцена, когда отец просит разрешения у Линси войти к ней в комнату, пусть ей всего-то 13 лет. А ведь он просто хочет её утешить!
Увы, наша жизнь начинает стремительно походить на ту, которая описана в книге: большинству людей нет дела до человека с грузом его проблем.
Даже самым близким людям…
Оценка: 8
Там очень интересная атмосфера. Сразу как открыл и начал читать, почувствовал, что читать будет приятно и не слишком интересно. Блистательно описанная сцена убийства девочки, насколько я помню, никому не удавалось описать сцену убийства и изнасилования такими нежными и аккуратными красками. Я бы сказал даже так, что маньяк не кажется слишком ужасным, а смерть слишком бессмысленной. Очень странный эффект всего повествования основан на том, что самые страшные для человека вещи, как боль страдание и смерть, а так же сожаление об утраченных возможностях, пописаны очень светлым и оптимистичным слогом. Именно это и сделало книгу настолько популярной во всем мире. Если сперва, только открыв книгу, подозреваешь, что это история о неприкаянной душе, которая требует, чтобы преступник был наказан, и только тогда она, душа, обретет успокоение, то в действительности оказывается, что это история о семейных ценностях и не более, а маньяк, просто маньяк и не имеет к сюжету никакого серьезного отношения, кроме перовоначального убийства.
Повествование порой чрезмерно сентиментально, иногда даже до тошноты. Все эти бесконечные слезы родственников, разрушенные судьбы, примирение.. И все прочие атрибуты душевных травм. Каждая ступень описана очень дотошно и настойчиво. Лично я всегда терпеть не мог книги, которые должны наводить на какие-то определенные мысли, зачастую эти мысли довольно просты, а книги наводящие на них одномерны и забываются сразу после прочтения. Эта книга как раз из таких. Нами манипулируют, и все ради того, чтобы сказать простую вещь - мертвые смотрят на нас с небес и очень огорчаются, когда мы про них забываем. А может быть еще и то, что мертвые, все до единого, хотят обратно на землю. Мне не понравилась такая концепция рая, или чистилища, из которой человек так стремится к земной дребедени, вроде секса и мести и всего прочего. На мой взгляд, человек, потеряв тело, теряет желания подобного рода, и обретает нечто гораздо более важное нежели обычный земной трах, к которому так стремится героиня попавшая на облака. В конце даже пробирает на смех, ппотому что кажется, что цель всей книги, это показать секс главной героини с мальчиком с которым она так и не успела трахнуться в свое время. Разьве может душу волновать такая ерунда? Если ее волнует земной секс, то почему за всю книгу, она ни разу не мучается от того, что над ней грязно надругались? Или это осталось за кадром? не знаю, все это кажется какой-то карикатурой, и к концу книги попаихиваетголливудской сахарной ватой. Особенно про эти нелепые сосульки, комедийные, и неуместные. Если уж автор хотел поиронизировать над смертью и загробной жизнью, то можно было бы сделать это посмелее..
В общем тот рай в который попала эта девочка, на мой взгляд, хуже всякого ада, или и есть это настоящий ад? Она попала в ад? тогда я не понял за что... Этот ужасный парад собак, эти бесконечные качели, и все это настолько тоскливо и уныло, что конечно же, человек, любой, в здравом уме, захочет отправиться назад, на землю, или уж лучше сразу в ад, где будут жарить на сковородах и тянуть жилы кузнечными щипцами.
В общем, подводя итог моим сумбурным рассуждениям, хочется сказать, что эта книга рекомендуется всяким девочкам, которые считают себя очень умными, и тому классу людей, которых книги способны сподвигнуть на перемены в собственой, реальной жизни. Думаю таких впечатлительных наберется немало, тем более я лично читал отзывы, где говорилось о том, что книга помогла перенести трагедию утраты близкого человека, менее болезненно, чем это было бы без книги. Но если же вас раздражает голливуд, а особенно сахарные мелодрамы с навящивыми идеями, то эта книга вас, скорее всего, разочарует. Поскольку я понимаю, что книга вовсе не так плоха, как я про нее думаю, потому что в моей оценке очень много личной неприязни к идее и способу ее изложения, то я ставлю вполне заслуженную восмерку, и пытаюсь, тем самым, поставить себя на место человека, которому книга понравилась. Тем более что в подростковом возрасте я очень любил Дугласа Коупленда влияние которого, очень сильно прослеживается в этой книге, но теперь я вижу что и коупленд и это, все одно, сентиментальщина и манипуляция.
Оценка: 8
Похоже, автор знаком с темой потери и скорби, так сказать, изнутри, не понаслышке. Очень обстоятельно на примере разных персонажей показаны различные варианты реакции на стресс, этапы депрессии (особенно показательно «непонятное» и предосудительное для многих поведение Абигайль, да, бывает и такое, реакцию человека на экстремальную ситуацию невозможно предвидеть, блажен кто не был и не испытал). Тема «заимствования» чужого тела видно сейчас в моде, вот и Сиболд этого не избежала. В целом книга оставила неплохое впечатление.
Оценка: 10
Для меня это чуть ли не лучшее литературное открытие года. Удивительная вещь - что по форме, что по содержанию. Казалось бы, очень тяжело создать напряженный триллер, в котором с развязки начинается повествование - судьба главной героини решена, убийца известен, остается разве что следить за тем, будет ли он наказан. Но нет, автор следит совсем не за этим (точнее, в основном не за этим). Она внимательно изучает все то, что происходит в душах людей, которые остались тут, по эту сторону. И, как по мне, именно это делает сюжет напряженным, хотя ничего вроде бы не происходит. Ты настолько свыкаешься с подглядыванием (а эмоции персонажей так мастерски, точно, чутко прописаны, что очень скоро начинает казаться, будто ты сам смотришь на них из заоблачных далей), что внутренний мир героев становится для тебе настоящим приключением. Тебя действительно начинает гораздо больше волновать то, смогут ли они достойно справиться со своей утратой, а не то, постигнет ли маньяка справделивое наказание. Несмотря на будто бы вялое течение событий, я читала с лихорадочной скоростью, не в силах оторваться.
Мне кажется, что эта книга очень полезна тем, кого мучает страх утраты близких людей (сама иногда грешу мрачными мыслями, поэтому оценила на собственной шкуре). Не стану смело заявлять, что она обязательно поможет тем, кто уже узнал эту боль, - вряд ли на свете есть панацея от таких страшных ран:frown: Но для тех, кого манит грустная загадка жизни и смерти это, по-моему, очень провоцирующее, философское чтение.
Оценка: 10
Ужасно не понравилась книга.Прочитала её за один день,потому что знала,если закрою - больше к ней не вернусь.Сначала читается легко и увлекательно,но потом всё сводится к унылому описанию жизни семьи после смерти героини,как то:мать,бросившая семью - мужа и детей,и уехавшая начинать всё с чистого лица - это пример для подражания?Да погиб ребёнок,так значит нужно бросить всех остальных детей на мужа - он уж как-нибудь справится,а самой ехать искать лучшей жизни?Или описываемый секс 14летних подростков - это тоже пропоганда морали и ценностей?Мне не понять,за какие-такие заслуги эта книга стала бестселлером.
Оценка: 1
В книге без сомнения присутствуют эмоции и атмосфера. Начала шокирующее девочка от лица которой ведется повествование сразу же признается ее нет в мире живых, и прямолинейно, без сомнении, оглядки как умеют только дети рассказывает о своем убийстве. С небес она наблюдает за своим убийцей и своей семьей, переживая и их и свои эмоции, она одновременно взрослеет и застывает в том возрасте, в котором ушла. Глубина переживании захватывает, память сердца и осмысление чувств прошлых и настоящих создают особую неповторимую атмосферу. Здесь реальность во всей своей неприглядности и детское сердце в котором ужас одного рокового дня не перечеркнул красоту, тепло и свет. Странно, все очень печально и при этом жизнеутверждающе.
Оценка: 8
В первую очередь, не понравился язык, которым написано произведение.
Следующим пунктом, не понравилась сама главная героиня. Может я, конечно, и сволочь бесчувственная, но её страдания-переживания не вызвали сочувствия совсем.
Оценка: 3
После прочтения книги порекомендовала ее своим друзьям - меня никто не понял, но мне книга очень понравилась. Может быть книга не блещет событиями, лишь в самом начале жестокое убийство девочки, а затем больше философские рассуждения. Многие верят, что близкие люди не уходят навсегда, а незримо остаются с нами. Автор нашла нужные слова, чтобы затронуть глубокие струны моей души. Местами читала книгу с комком в горле...
Оценка: 10
Каково там, на небесах? Люди больше всего боятся смерти и в то же время она манит их своей непостижимостью и загадочностью. Не удивительно, что смерть часто становится ощутимым, почти живым героем романов, а тема жизни после смерти волнует не одно поколение авторов.
Естественно, наиболее органично этот прием используют писатели-фантасты. И при этом действительно достойных книг на эту тему не так много. Роман Элис Сиболд - из их числа.
Ирония в том, что фантастики как таковой в книге очень и очень немного. Главная героиня, Сюзи, трагически погибает от рук маньяка-насильника на первых страницах романа и с небес наблюдает за жизнью своих родственников. За тем, как все они - родители, бабушка, брат и сестра - пытаются освободиться от её влияния, от чудовищного груза ответственности.
Первые же слова, первые же сцены настраивают на нечто мрачное и шокирующее. Но на самом деле первое впечатление обманчиво.Если не считать сцены изнасилования и убийства, книга получилась очень и очень уютной. Люди живут своей жизнью, на земле и на небесах. Пытаются найти для этой жизни хоть какой-то смысл.
Интересно показано место, где оказалась девочка. Небеса разделены на несколько зон, причем попасть в некоторые можно лишь полностью отринув земное. Сюзи пока не готова к этому.Она ходит в школу, качается на качелях, ест мороженное и смотрит за родными.
Родители Сюзи постоянно задают себе один и тот же вопрос: почему их не было рядом с дочерью во время убийства. Почему они не смогли помочь ей. Почему она должна была погибнуть от руки их соседа в нескольких десятках метров от дома. Так много почему...
И каждый пытается найти ответ (а правильнее сказать, убежать от ответа) по-своему. Отец клянется найти убийцу и доказать его вину. Мать «хватается за соломинку спасительной измены» и хочет начать жизнь сначала, выстроить её снова, в совершенно другом месте. Сестра Сюзи перестает быть собой в глазах окружающих, в ней все видят только сестру погибшей девочки. Почти на десять лет смыслом её жизни становится самоутверждение, помощь отцу, зацикленному на смерти старшей дочери. И Линдси справляется. Сначала - потакание отцу в попытках найти убийцу, потом - попытки примирить отца и брата. В конце концов, мягкое, но решительное «нет», сказанное не сестре, но той части памяти о ней, которая мешает жить.
Убийство полностью изменяет жизнь двух других героев романа - странной одноклассницы главной героини и мальчика, влюбленного в Сюзи. Первая получает редкий дар-проклятие, возможность видеть и чувствовать смерть. А мальчик никогда не сможет по-настоящему забыть смешную девочку, тело которой так и не нашли...
И при этом в романе мало что происходит. Плавное течение времени, простая жизнь, попытки собрать по крупицам казалось бы навечно разрушенное...И любовь, конечно. В итоге именно любовь позволяет семье вновь объединиться, а Сюзи - почувствовать то, чего она была лишена. Любовь же и приводит к единственно возможному варианту светлого и радостного конца.
Итог: Да-да, именно радостного. Несмотря на печальную завязку, роман полон света и какой-то нежной красоты. Стилизация под речь девочки-подростка позволяет наиболее полно показать переживания её семьи, не углубляясь в излишнюю темноту. В итоге чтение этой книги удивительно расслабляет. Её хочется читать и перечитывать. Может, она и не слишком глубока и многогранна, но безусловно уютна и наполнена незримым светом и теплом.
Оценка: 8
Милая, замечательная книга, основные достоинства которой сложно отнести к фантастике. После очень интригующего начала, она, где-то на страниц на 200 берет передышку, не разбираясь особо в сюжетных переплетениях, и не пытаясь наказать виновных, а просто описывая жизнь одной семьи, со всеми её трудностями, горестями и многочисленными кризисами возраста. И вот, когда читателю уже кажется. что книга так и закончится, неожиданно наступает замечательная кульминация, которая для меня делает книгу чем-то большим, нежели просто книга, заставляя по-особому сопереживать и радоваться удачам главной героини. Глупо пересказывать сюжет, тем более такой книги, однако, скажу лишь, что она, сочетая в себе вышеуказанные достоинства, принадлежит к редкому числу тех книг, после прочтения кооторых, у читателя ещё долгое время остается приятное «послевкусие». temnie_alleyi , 11 апреля 2010 г.
Земное одиночество ничем не отличается от небесного.
Не так давно я посмотрел одноимённый фильм Питера Джексона, поставив для себя «галочку» - прочитать книгу, по которой драму и сняли. Не думал я, что книга сама падёт мне в руку, причем на всё-про всё у меня был только день. Давненько я не устраивал такие скоростные чтения, но ничего справился. Читается очень хорошо, спасибо переводчикам! Заодно теперь я тоже могу поворчать на тему, что книга в фильме не раскрыта. Точнее, её не надо было экранизировать, или сделать сериал наподобие «Мёртвые как я» или «Клиент всегда мёртв». Джексоновский фильм очень сильно проигрывает источнику, к сожалению:-/ Но это означает, что фильм плох. Вовсе нет!
Сопоставляя картинку фильма и книги, могу сказать насколько удачно подобрана девочка, сыгравшая Сюзи и актёр-маньяк. Их готовые образы всю книгу были у меня перед глазами.
Сама книга написана неровно, в том смысле, что она похожа на дневник. Всю историю нам рассказывает девочка, и как все дети её мысли быстро переключаются с одного на другое (посему я считаю, что её не надо экранизировать). В тоже время всё равно остаётся целостный сюжет, идущий от зачина к финалу.
В отличие от фильма, книга больше раскрывает образы всех персонажей. В фильме неплохо раскрыт только образ маньяка и отца Сюзи. Например, её мать - очень нелепа в фильме, но очень понятна становится в книге. Понятно её стремление сбежать, нежелание возвращаться. Также и подростки - Рут, Рэй. в фильме они больше картиночны, в книге же играют немаловажные роли.
Да и главная идея сформулирована, точнее подводит читателя много глубже и острее, чем в фильме. Если у Джексона на первом плане сама история Сюзи - её гибель, зависание в небесном мире и кара урода, отнявшего у неё жизнь, то у Сиболд - самое главное это семья, люди нас окружающие, до которых волею судеб (никто не застрахован) можно будет просто не достучаться. Идея, конечно, не новая, но очень хорошая правильная.
А вот перепитии жизни семьи, потерявшей дочь, на протяжении 10 лет - как то вяло написаны. Вроде все так жизненно, как на самом деле бывает, но почему то не цепляет. И моменты, которые должны быть, по идее, грустными, тоже не пронимают. А может, согласно авторскому замыслу, они и не должны пронимать? Это вот осталось для меня неясным, чего хотел автор. Может она и не хотела писать трагическую историю, а просто представить взгляд « с той стороны»? Но поскольку присутствует и то, и то, и все как то бледненько, остается неясной концепция.
Кстати, Питер Джексон снял фильм по этой книге, премьера 14.01.2010г. Ума не приложу, где на таком материале Пи-Джей развернется со своей эпичностью и большим хронометражем Хотя - вот если только на теме Небес)) Да нет, я на самом деле люблю Пи-Джея, хоть и подкалываю, пойду посмотреть, конечно, какой получился фильм.
Вообщем, неплохо. Но без восторга.
Да, а больше всего мне запомнились букеты желтых нарциссов, перевязанные бледно-лиловой лентой. Как всегда, я обращаю внимание на фигню).
Год издания книги: 2002
Роман Элис Сиболд «Милые кости» является дебютным произведением писательницы. Оно переведено на более чем 40 языков мира. Суммарный тираж книги превысил 1 млн. экземпляров. А экранизация произведения, вышедшая в 2009 году, была удостоена одного «Оскара». Книга «Милые кости» была удостоена множества наград и почти год была представлена в рейтингах Нью-Йорк Таймс.
Сюжет книги «Милые кости» кратко
В книге «Милые кости» читать можно о четырнадцатилетней Сьюзи Сэлмон. В своем раннем возрасте она была изнасилована и убита серийным убийцей Джорджем Харви. Теперь она живет на небесах и ей только и остается того, что наблюдать за жизнью своих родных без нее. А ее смерть изменила многое. Теперь она может видеть истинные лица ее родителей, сестры, брата и друзей.
После смерти главной героини книги «Милые кости» отец девочки хоть и работает всего лишь страховым агентом, но испытывая чувство вины, пытается найти преступника. В этом ему помогает тринадцатилетняя сестра Сьюзи. Мать девочки пытается убежать от свалившегося горя или забыться от него любыми способами. Бабушка Сьюзи пытается жить как будто нечего не случилось. Брат девочки иногда видит Сьюзи, а одноклассница Рут Коннорс даже вступила в контакт со Сьюзи. Именно она позволяет Сьюзи как в выполнить то, что она хотела, но чего она не успела сделать при жизни.
По книге Элис Сиболд «Милые кости» отзывы достаточно разноплановы и по ним сразу видна что это произведение не для всех. Сюжет книги сложно назвать динамичным, хотя и растянутым его так же не назвать. Детективная линия весьма символичная и не является основной. Основным являются наблюдения и переживания главной героини, ее взгляд на жизнь и на происходящие изменения среди ее бывших родителей и друзей. Книгу «Милые кости» нельзя назвать захватывающей, но она достойна вашего внимания
Книга «Милые кости» на сайте Топ книг
Книгу «Милые кости» читать популярно уже достаточно давно. После экранизации она периодически попадает в наш рейтинг . Но интерес к ней постепенно угасает и уже в ближайшее время она скорее всего не будет представлена в рейтингах нашего сайта.
ЭЛИС СИБОЛД
МИЛЫЕ КОСТИ
Аннотация
«Шестого декабря тысяча девятьсот семьдесят третьего года, когда меня убили, мне было четырнадцать лет» - так начинается самый поразительный бестселлер начала XXI века, трагическая история, написанная на невероятно светлой ноте.
«Милые кости» переведены на сорок языков, разошлись многомиллионным тиражом и послужат основой для следующего, после «Властелина колец» и «Кинг-конга», кинопроекта Питера Джексона. В этом романе Сюзи Сэлмон приспосабливается к жизни на небесах и наблюдает сверху, как ее убийца пытается замести следы, а семья - свыкнуться с утратой...
У моего отца на письменном столе стоял стеклянный шар, а в нем - утопающий в снегу пингвин с красно-белым полосатым шарфиком на шее. Когда я была маленькой, папа сажал меня к себе на колени, придвигал поближе эту вещицу, переворачивал ее вверх дном, а потом резко опускал на подставку. И мы смотрели, как пингвина укутывают снежинки. А мне не давало покоя: пингвин там один-одинешенек, жалко его. Поделившись этой мыслью с отцом, я услышала в ответ: «Не горюй, Сюзи, ему не так уж плохо. Ведь он попал в идеальный мир».
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Меня звали Сюзи, фамилия - Сэлмон, что, между прочим, означает «лосось». Шестого декабря тысяча девятьсот семьдесят третьего года, когда меня убили, мне было четырнадцать лет. В середине семидесятых почти все объявленные в розыск девочки выглядели примерно одинаково: цвет кожи - белый, волосы - пышные, каштановые. Лица, похожие на мое, смотрели с газетных полос. Это уж потом, когда стали пропадать и мальчишки, и девчонки, и черные, и белые - все подряд, их фотографии начали помещать и на молочных пакетах, и на отдельных листовках, которые опускали в почтовые ящики. А раньше никто такого даже представить не мог.
В седьмом классе я записала в свой ежедневник слова одного испанского поэта, на которого указала мне сестра. Его имя - Хуан Рамон Хименес, а изречение было такое: «Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперек». Мне оно понравилось по двум причинам: во-первых, в нем выражалось презрение к заведенному распорядку, когда все делается как в школе - по звонку, а во-вторых, это же не какая-нибудь идиотская цитата из популярной рок-группы, а значит, меня кое-что выделяло из общей массы. Я с удовольствием занималась в шахматном клубе и посещала факультатив по химии, зато на уроках домоводства, к ужасу миссис Дельминико, у меня пригорало все, что ставилось на огонь. Моим любимым учителем был мистер Ботт, который на своих уроках биологии развлекался тем, что учил нас препарировать лягушек и раков, а потом при помощи электродов заставлял их дергаться.
Сразу скажу: убил меня вовсе не мистер Ботт. Не стоит думать, будто каждый новый человек, о ком здесь пойдет речь, окажется в числе подозреваемых. Вовсе нет. Просто чужая душа - потемки. Мистер Ботт пришел на мою панихиду (там, кстати, собралась почти вся школа - раньше я и мечтать не могла о такой популярности) и даже прослезился. У него тяжело болела дочка. Это ни для кого (не составляло тайны, и когда он смеялся своим собственным шуткам, которые уже всем приелись за сто лет до нашего поступления в школу, мы тоже хохотали, порой даже через силу, чтобы только не обидеть учителя. Его дочери не стало через полтора года после меня. У нее была лейкемия. Но в моем небесном краю мы ни разу не встретились.
Тот, кто меня убил, жил в нашем квартале. Мама восхищалась его цветочными бордюрами, и отец как-то у него поинтересовался, чем их лучше удобрять. Оказалось, убийца использовал только старые, проверенные средства, такие как яичная скорлупа и кофейная гуща; сказал, что этому его научила матушка. Вернувшись домой, отец с ехидной улыбкой приговаривал: цветочки - дело хорошее, спору нет, но в жару от них пойдет такой дух, что небесам будет тошно.
Впрочем, шестого декабря тысяча девятьсот семьдесят третьего года еще падал снег, и я побежала из школы самым коротким путем, через поле. Тьма была - хоть глаз выколи, потому что зимой смеркается рано; помню, я то и дело спотыкалась о сломанные кукурузные стебли. Снежинки мельтешили перед глазами, будто крошечные мягкие лапки. Я дышала носом, но вскоре из него потекло в три ручья, и пришлось глотать воздух ртом. В двух шагах от того места, где стоял мистер Гарви, я высунула язык, чтобы поймать холодную звездочку.
- Только не пугайся, - произнес мистер Гарви.
В сумерках, посреди безлюдного поля - конечно, я перепугалась.
Уже после смерти меня осенило: а ведь над полем витал едва уловимый запах одеколона, но я не обратила на это внимания, а может, решила, что его принесло ветром из ближайшего дома.
- Мистер Гарви, - выдохнула я.
- Ты ведь старшая сестричка Сэлмон, верно?
- Верно.
- Как поживают твои родные?
При том, что в семье я действительно была старшей из детей, а в школе щелкала трудные контрольные, как орешки, рядом со взрослыми мне почему-то становилось не по себе.
- Нормально, - выдавила я, дрожа от холода, но из уважения к его возрасту словно приросла к земле, тем более что он жил по соседству и папа недавно беседовал с ним об удобрениях.
- А я тут кое-что соорудил, - сказал он. - Хочешь посмотреть?
- Вообще-то я замерзла, мистер Гарви, - ответила я. - И потом, мне мама не разрешает гулять, когда темно.
- Сейчас так и так темно, Сюзи, - возразил он.
Почему я тогда ничего не заподозрила? До сих пор не могу себе этого простить. Откуда ему было знать мое имя? Наверно, подумала я, папа рассказал ему какую-нибудь ненавистную мне байку - из тех, что считал свидетельством его любви к детям. Мой отец был из тех, кто фотографирует трехлетнюю дочку голышом и держит этот снимок в ванной, на погляденье гостям. Слава богу, в нашей семье эта участь выпала моей младшей сестре Линдси. Я, по крайней мере, была избавлена от такого позора. Зато папа обожал всем рассказывать, как после рождения сестры меня обуяла такая ревность, что в один прекрасный день, пока он говорил по телефону, я подкралась по дивану к переносной колыбельке, где спала Линдси (а он следил из другой комнаты), и попыталась описать новорожденную. Об этом отец поведал сначала пастору нашей церкви, потом соседке, миссис Стэд, чтобы та высказала свое профессиональное суждение как врач-психотерапевт, и, наконец, всем знакомым, которые говорили: «Сюзи у вас бойкая!»
- «Бойкая»! - подхватывал отец. - Вы еще не все знаете! - И с ходу пускался в подробности о том, «как Сюзи пописала на Линдси».
Но, как выяснилось позже, отец вообще не упоминал нас в разговоре с мистером Гарви и уж тем более не рассказывал ему, «как Сюзи пописала на Линдси».
Впоследствии мистер Гарви, повстречав на улице мою маму, сказал ей такие слова:
- До меня дошли слухи об этой страшной, чудовищной трагедии. Напомните, как звали вашу девочку?
- Сюзи, - бодрясь, ответила мама, придавленная этим грузом, который, по ее наивным расчетам, мог со временем стать легче.
Ей было неведомо, что боль останется на всю жизнь, делаясь с годами все более изощренной и жестокой. На прощанье мистер Гарви, как водится, сказал:
- Надеюсь, этого мерзавца скоро поймают. Примите мои соболезнования.
В это время я уже была на небесах и пыталась приспособиться к другому состоянию, но от такого бесстыдства просто взвилась. «У этого гада нет ни капли совести», - воззвала я к Фрэнни, которая стала мне наставницей. «Точно», - подтвердила она и ограничилась этим простым словом. В моем небесном краю не принято было снисходить до всякой дряни.
Мистер Гарви пообещал, что это займет буквально одну минутку, и я пошла за ним чуть дальше, туда, где кукурузные стебли высились в полный рост, потому что никто из ребят не ходил этой дорогой. Как-то раз мой братишка Бакли заинтересовался, почему никто не ест местную кукурузу, и мама объяснила, что это несъедобный сорт. «Такими початками кормят лошадок. Люди это не едят», - сказала она. «А собачки?» - спросил Бакли. «Собачки тоже не едят». - «А динозаврики?» - не унимался Бакли. И так до бесконечности.
- Я здесь соорудил тайное убежище, - сказал мистер Гарви.
Тут он остановился и повернулся ко мне.
- В упор не вижу, - сказала я.
От меня не укрылось, что мистер Гарви как-то странно сверлит меня взглядом. С тех пор как я вышла из детского возраста, пожилые дядьки частенько бросали на меня такие взгляды, но вряд ли кого-нибудь могло всерьез заинтересовать чучело в длинной синей куртке на меху и в теплых желтых брюках, расклешенных книзу. Поблескивая маленькими круглыми стеклышками в золотой оправе, мистер Гарви смотрел на меня поверх очков.
- А ты, Сюзи, приглядись получше - и увидишь, - сказал он.
Больше всего мне хотелось приглядеться и увидеть дорогу домой, но из этого ничего не вышло. Почему? Фрэнни объяснила, что такие вопросы лишены смысла: «Не вышло - и все тут. Не стоит этим терзаться. Что толку? Ты умерла, и с этим надо смириться».
- Вторая попытка, - сказал мистер Гарви, опустился на корточки и постучал по земле.
- А что тут особенного? - не поняла я.
У меня мерзли уши. Я терпеть не могла пеструю шапку с помпоном и бубенчиками, которую мама когда-то связала мне к Рождеству. Этот шутовской колпак был засунут в карман куртки.
Помню: я сделала шаг вперед и потопала на месте. Под ногами было что-то твердое, но не похожее на мерзлую землю.
- Доски, - сказал мистер Гарви. - Чтобы вход не обвалился. Здесь у меня землянка.
- Какая еще землянка? - спросила я, забыв и про холод, и про мужской взгляд. Можно было подумать, меня занесло на урок биологии: мне стало любопытно.
- Залезай, погляди.
Внутри было не повернуться, он и сам это признал, когда мы втиснулись в землянку. Но моим вниманием уже завладел искусно сделанный дымоход, который позволял при необходимости разводить под землей огонь, поэтому я уже и думать не думала, как неудобно было забираться внутрь и каково будет вылезать наружу. К тому же я не имела понятия, что значит спасаться бегством. Убегать мне случалось разве что от Арти, мальчишки из нашей школы. Его отец был владельцем похоронного бюро, и Арти вечно делал вид, будто таскает с собой шприц для бальзамирования. Даже на своих тетрадях он рисовал иголки, с которых капает темная жидкость.
- Супер-дупер! - сказала я мистеру Гарви.
Сгорбившись, он стал похож на Квазимодо из «Собора Парижской богоматери» - мы это читали на уроках французского. Но мне уже было все равно. Я впала в детство. Превратилась в своего братишку Бакли, которого было не оторвать от огромных скелетов в Музее естествознания в Нью-Йорке, куда его возили на экскурсию. Выражение «супер-дупер» я вообще выбросила из своей речи, когда окончила начальную школу.
- Как будто у ребенка отняли конфетку, - сказала Фрэнни.
До сих пор вижу перед собой эту яму, словно дело было вчера, - впрочем, ничего удивительного. Теперь для меня жизнь - это вечное вчера. Землянка была размером с чулан: у нас дома примерно в таком же закутке хранились плащи и резиновые сапоги, но мама еще ухитрилась втиснуть туда стиральную машину, а на нее водрузила сушильный шкаф. В землянке я стояла почти в полный рост, а мистер Гарви сгибался в три погибели. Вдоль стенок выступом тянулась земляная скамья, на которую он сразу сел.
- Оцени, - сказал он.
Как завороженная, я уставилась на полочку-нишу в стене, где разглядела коробок спичек, аккумулятор и люминесцентную лампу, которая работала от батарейки, излучая слабое свечение - позже, когда он на меня навалился, черты его лица были почти неразличимы в этом жутковатом свете.
Еще в той нише лежали бритвенные принадлежности и зеркало. Это меня удивило. Не проще ли бриться дома? Но, видимо, я решила, что наш сосед - малость «ку-ку», если он, живя в солидном двухэтажном доме, роет на отшибе землянку. Для таких, как он, у моего отца было обтекаемое выражение: «Большой оригинал!»
Вот я, наверно, и подумала, что мистер Гарви - большой оригинал, но землянка у него получилась на славу, там было тепло, и мне захотелось разузнать, как он ее выкопал, чем укрепил и где всему этому научился.
Но через три дня, когда собака Гилбертов притащила домой мою руку от локтя до кисти, с присохшей кукурузной шелухой, землянка мистера Гарви уже бесследно исчезла. Что до меня, в то время я была еще на перепутье. Мне не довелось увидеть, как он забрасывал яму землей, вытаскивал деревянные опоры и запихивал в мешок улики, в том числе и части моего тела, забыв одну руку. А когда я, возникнув заново, обрела способность наблюдать за происходящим на Земле, меня волновали только мои родные и больше никто.
Мама, раскрыв рот, сидела на жестком стуле у входной двери. Бледная, как никогда. Синие глаза уставились в одну точку. Отец, наоборот, горел жаждой деятельности. Чтобы ничего не упустить, он вызвался прочесывать кукурузное поле вместе с полицейскими. Я по сей день благодарю судьбу за то, что нам был послан скромный детектив по имени Лен Фэнермен. Это он приставил к отцу двух сержантов и отправил их в город - осматривать места, где я часто бывала с подружками. В течение всего первого дня сержанты таскались за моим отцом по торговому центру. Линдси держали в неведении, хотя в свой тринадцать лет она могла бы разобраться, что к чему; Бакли, которому было четыре года, тем более ничего не знал, да и впоследствии, честно говоря, мало что понял.
Мистер Гарви спросил, не хочу ли я чего-нибудь вкусненького. Именно так и сказал. Я ответила, что тороплюсь домой.
- Хотя бы из вежливости возьми кока-колу, - настаивал он. - Другие бы не отказались.
- Какие еще другие?
- Землянка сделана для ребят. Чтобы им было, где потусоваться.
Вот это уже была полная лажа. Мне сразу почудилось вранье, причем какое-то убогое. Я про себя решила, что он совсем одинок. На занятиях по охране здоровья мы читали про таких людей. Бывают мужчины, которые не могут найти себе жену, питаются всухомятку и настолько боятся быть отвергнутыми, что даже не решаются завести собаку или кошку. Мне стало его жаль.
- Ну, ладно, - уступила я. - Давайте кока-колу.
Немного погодя он спросил:
- Тебе не жарко, Сюзи? Может, расстегнешь куртку?
Я так и сделала. Потом он сказал:
- Ты настоящая красавица, Сюзи.
- Спасибо, - отозвалась я, хотя сама, как мы говорили в таких случаях со школьной подругой Клариссой, чуть не обделалась.
Загрузка...
