На Новой сцене Академического театра имени Вахтангова премьера – «Ричард Третий». Спектакль поставил грузинский режиссер, руководитель Русского Драматического театра в Тбилиси Автандил Варсимашвили.
Вахтанговцы несколько лет подряд гастролировали в Грузии, участвовали в театральных фестивалях, и тогда возникла идея об этом сотрудничестве. Варсимашвили пригласил для постановки грузинскую команду: художника Мирона Швелидзе, композитора Элисо Орджоникидзе, художника по костюмам Тео Кухианиадзе, чтобы сделать авторский спектакль, без влияния вахтанговского стиля, но с артистами театра Вахтангова. Артисты всегда следуют за режиссером, выполняя его задания и воплощая задумки.
На роль Ричарда Третьего был выбрал молодой артист Максим Севринский. Сегодня Максим играет в театре главные роли, а его взлет начался с роли Ромео в спектакле художественного руководителя театра Вахтангова Римаса Туминаса «Минетти». Между прочим, именно этой постановкой открылась три года назад Новая сцена. Римас Туминас рассказал «ВМ» о том, как Максим буквально «заставил обратить на себя внимание»:
Севринский сам придумал роль Ромео (в пьесе ее не было), и стал показывать мне. Ходил за мной, что-то читал…В результате у него несколько сцен в спектакле, и он стал равноправным героем спектакля.
В Ричарде Ромео нет и в помине. Хотя мог бы быть. Ричард Третий умел сводить женщин с ума: история любви короля и леди Анны (актрисы Ксения Кубасова, Полина Чернышова) – одна из великих и ужасных историй любви, о которой сняты фильмы и написаны музыкальные произведения.
Варсимашвили поставил «Ричарда Третьего» строго по Шекспиру, но с грузинским колоритом. В интонации Ричарда Третьего не то, чтобы грузинский акцент, это было бы грубо и слишком явно, но Сталина не узнать невозможно. Кстати, многие называли и продолжают называть Иосифа Сталина «Ричарда Третьим». К примеру, совсем недавно, на мастер-классе в рамках Театрального биеналле-2017, режиссер Валерий Фокин, который ставит в Александринском театре спектакль о молодом Сталине, сравнил его с этой исторической личностью.
В спектакле театра Вахтангова Ричард Третий с первого появления на сцене – убийца, лгун, двуликий Янус. Он страшен и физически (режиссер несколько преувеличил его физические недостатки и уродства, хотя есть несколько версий по поводу степени увечий Ричарда Третьего), и морально, и душой, и телом. Более того, Ричард Третий даже на человека мало похож. Он – ошибка природы, чудище, попавшее в чрево Герцогини Йоркской (Ольга Тумайкина, Марина Есипенко). Подобно ночной фантазии Мери Шелли - Франкенштейна.
Действительно, Ричард Третий в постановке Варсимашвили – не человек, а исчадие ада, князь тьмы. Он продал душу дьяволу - зритель понимает с первой секунды спектакля. Его темный, кровавый, проклятый путь завоевания трона завершится полным распадом, крахом, как это было со всеми тиранами, вступившими в сговор с царством зла, - Гитлером, Сталиным и другими. В Ричарде Третьем проступают тени, призраки правителей-тиранов. Если задуматься, наблюдая за действиями Ричарда Третьего, каждый из тиранов, включая Наполеона, Гитлера, Сталина, страдал физическим недостатком или несовершенством – низкий рост, большая голова…Или превращался и в физического урода, по мере своих злодеяний. «Ричард Третий» как «Портрет Дориана Грея», на котором все следы преступлений, черных мыслей человека, перешедшего грань добра.
«Ричард Третий» - спектакль беспощадный по отношению к главному герою и к любой тирании. Есть много постановок, в которых в финале жаль незаурядного человека Ричарда Третьего, на счету которого все-таки были победы в боях и достижения как правителя. А в этом спектакле его не жалко. А как может быть жалко Франкенштейна – он же не человек?
Художественный руководитель театра Вахтангова Римас Туминас очень осторожно относится к спектаклям, в которых могут быть политические параллели и выводы. Сам он, будучи иностранцем – гражданином Литвы, не берется анализировать и оценивать политическую жизнь в России, считая, что у него на это нет права. Поэтому он пригласил поставить «Бег» по пьесе Булгакова Юрия Бутусова. Поэтому «Ричарда Третьего» с явным отсылом к Сталину – на вахтанговской сцене поставил Автандил Варсимашвили. Можно ли называть Ричарда Третьего – Сталиным? Если так делают многие историки, ученые, исследователи жизни "вождя всех времен и народов" - почему бы и нет?
В Грузии очень неоднозначное отношение к Сталину. Репрессии над деятелями грузинской культуры, литературы, театра во времена правления Сталина были чудовищные, и Грузия об этом помнит. И напоминает нам.
В спектакле невероятные декорации – воссоздан ад, из которого появился и в который попадает в финале главный герой. Правда, этот ад был еще до прихода короля... Предыдущие правители страны сделали все, чтобы в их королевстве воцарился ад. Это прослеживается в спектакле. А есть еще рай – небо, с полной луной, звездами, куда попадают жертвы. Но не безвольные, робкие, а жертвы, давшие бой палачам. Об этом – трагедия Шекспира «Ричард Третий» и об этом – спектакль «Ричард Третий» на сцене театра Вахтангова.
Был всего один показ, на котором присутствовали ведущие исследователи творчества Шекспира, в частности, профессор Алексей Бартошевич, - внук великого артиста Качалова. Бартошевич высоко оценил постановку Варсимашвили, назвав ее «очень интересное и очень актуальной»м.
Анжелика Заозерская
20 января художественный руководитель театра Вахтангова, знаменитый режиссер Римас Туминас отметил 65-летний юбилей. Накануне встретилась с режиссерам в его рабочем кабинете, и, удивительно, в нем оказалась муза итальянского художника, сценариста, режиссера Тонино Гуэрра – Лора Гуэрра-Яблочкина. А ведь друг и постоянный соавтор Гуэрра Федерико тоже родился 20 января. С разговора о кинематографе началась наша беседа с одним из лучших режиссеров мира.
- Римас Владимирович, смотрите ли вы художественные фильмы? Вы дружили с Тонино Гуэрра?
Во сне часто вижу старые фильмы, которые крутил в юности, когда работал киномехаником. Я ведь тогда их показывал, но не видел, а потом, конечно, многое посмотрел. Сейчас снятся кадры из фильмов раннего Михалкова, Хичкока, Орсона Уэллса, Феллини. Просыпаюсь с богатыми впечатлениями, красивыми кадрами и иду в театр. Лора Гуэрра - муза и вдова Тонино, - друг театра Вахтангова. Нас познакомил Юрий Петрович Любимов.
- Как рано начинается ваш рабочий день?
Довольно рано. В театре надо быть всегда. Вдруг актеру или актрису понадобится срочно отпроситься на съемки, а художественного руководителя не окажется рядом? Вахтанговские актеры очень много и успешно работают в кино. Международные награды получают за роли. Молодежь очень востребована в кинематографе. Поскольку я тоже люблю кино, то с легким сердцем отпускаю артистов на съемки в хорошие фильмы.
Вы создали при театре Первую студию, в которую входят молодые артисты. Всех знаете поименно? Всех смотрите перед тем, как принять?
Всех знаю, всех смотрю. Раньше в театр Вахтангова брали только выпускников Щукинского театрального института, но мы приглашать талантливых артистов из других вузов. Я ведь сам – нездешний – ГИТИС окончил. Главное, чтобы актеры хорошо играли. Театр – это актеры и еще раз актеры. Посмотрите новую премьеру Первой студии «Чужая жена и муж под кроватью» - она только вышла.
Алексей Гуськов в эфире «Вечерней Москвы» сказал, что в театре Вахтангова единственная звезда – Римас Туминас.
Главный секрет успешного спектакля – правильный выбор актеров на роли. Если спектакль «Дядя Ваня» и получился, благодаря верному попаданию в роль Сергея Маковецкого и его партнеров. Театр Вахтангова всегда славился своей труппой, и мы держим планку. Видите - портреты великих артистов? Михаил Ульянов, благодаря которому я оказался художественным руководителем театра, Николай Гриценко, Юрий Яковлев, - их лица всегда перед моими глазами.
- Вы ведь ни сразу согласились возглавить театр имени Вахтангова?
На первое предложение Михаила Ульянова я сказал: "Нет". Когда Михаила Александровича не стало, я не мог не исполнить его волю. Когда я репетировал в театре Вахтангова спектакль "Ревизор", Михаил Александрович все время сидел на репетициях и наблюдал за процессом. Сначала меня это немного раздражало. А когда Ульянов перестал посещать репетиции, я поймал себя на мысли, что мне не хватает его присутствия. До сих пор живу с ощущением того, что мне не хватает на моих репетициях Михаила Александровича.
Помню, с каким восторгом на фестивале «Окно в Европу» Сергей Маковецкий рассказывал о репетициях в вашей постановке «Дядя Ваня». Так он был вдохновлен работой. Какую задачу вы поставили перед ним в этом спектакле?
Я сказал Маковецкому, что его герой Дядя Ваня чувствует себя как шестимесячный младенец, которого оставили на грядке одного на всю ночь. Это было со мной в младенчестве. Моя мама очень много работала, и забыла меня на грядке…Утром обнаружила. Маковецкий сначала не мог понять – причем здесь Дядя Ваня и младенец на грядке, но со временем у него все получилось.
- Вы рано начали трудовую деятельность?
Надо было помогать маме. В 14 лет я даже хотел жениться только потому, что мне нужна была помощница по хозяйству, труженица, потому что сам не справлялся. Но желание не реализовалось.
Многие зрители рассказывали, что во взрослых героях Чехова узнавали себя в детстве. Кто-то – в Соне, только в детстве, кто-то – в Дяде Ване, а кто-то даже в цинике Астрова.
Экзюпери сказал, что все мы – родом из детства. Я тоже как Экзюпери хотел стать летчиком, но меня не взяли. Еще хотел быть скульптором, и даже слепил бюст Ленина, но мою работу жестоко раскритиковали и разбили. Любовь к скульптуре осталась. Хожу по музеям и любуясь работами скульпторов.
- Вам, литовцу, легко было учиться в Москве, в ГИТИСе?
Скорее, весело, чем легко. Я никогда не пытался покорить Москву, и, кстати, не завоевывал ни театр Вахтангова, ни публику. Может, потому что не завоевывал, не воевал за власть и успех. российская публика оказалась благосклонной к тому, что я делаю, и за это я ей очень признателен.
Вы ставите русскую и зарубежную классику. Неужели у вас не было соблазна – изменить классическое произведение?
- Что читаете в настоящее время с прицелом о постановке?
Об это говорить рано. В театре нельзя спешить. Вообще нигде нельзя суетиться. Быстро никогда не идет на пользу. На сборе труппы театра Вахтангова обмолвился о том, что хочу поставить, и пожалел. Есть мысль поставить «Фауста» Гете.
- Мефистофель смущает? Боитесь иметь с ним дело?
Больше Фауст. Я бы делал спектакль без этого героя. Разумеется, о нем говорится, но его нет. Пока ничего не знаю. В настоящее время работаю над оперой-ораторией Стравинского «Царь Эдип» в Музыкальном театре Станиславского.
- Вам чего-то не хватило в вашей постановке трагедии Софокла «Царь Эдип» в театре Вахтангова?
Всегда чего-то не хватает. Например, я бы очень хотел петь. Душа моя поет, но музыка остается внутри. В начале репетиций сказал актерам, что я ничего не знаю о опере, ничего в ней не понимаю, но знаю одно – актер должен звучать, а чтобы он зазвучал, в нем должна быть игра, он должен уметь играть. Без игры ничего не звучит. И попросил у них дать мне возможность помочь им играть.
- Нет ли новых предложений от Большого театра, где вы поставили оперу Шостаковича "Катерина Измайлова"?
Предложение есть, но пока я не дал согласие. Нет времени. Все расписано. На несколько лет вперед. Есть обязательства, и главные – перед своим театром. Это был интересный опыт работы с Большим театром. Надеюсь, что не последний.
- Где вы встречали Новый год?
Дома, в Вильнюсе. Семья дает мне силы, опору, поддержку. Близкие с пониманием относятся к тому, что я уехал в Москву и работаю здесь.
- Удается отдыхать?
Перед новым годом был во Вьетнаме, в Камбоджи и в других экзотических странах. Даже с Буддой встречался.
-Вас признал мир. В Англии, в Китае предлагают ставить. Приятно осознавать, что ваш талант оценен?
Театр – как жизнь, где есть начало и конец. Нет и быть не может вечных спектаклей. Все уходит, все забывается. Я ставлю спектакли для людей, чтобы помочь им жить. .В своих постановках хочу донести мысль: "Люди, найдите успокоение в своей культуре". Каждому надо опереться на то, что он "оттуда, из позапрошлых веков, из 19 века". Когда я общаюсь с людьми через культуру прошлых веков, тогда все они мне приятны, симпатичны и бесконечно дороги.
- Сотрудника гардероба рассказала, как вы внимательно к ним, и всегда интересуетесь их жизнью.
В театре важен каждый человек. За все время работы в театре имени Вахтангова не уволил ни одного сотрудника. Нам нужны хорошие, профессиональные люди. Я не встречал ни одно человека, который бы не любил театр.
- Главное качество для режиссера?
Терпение - важное качество не только для режиссера – для каждого человека. А для режиссера просто необходимое, первостепенное. В труппе театра Вахтангова больше 300 человека, и чтобы каждого услышать, понять, раскрыть, нужно быть терпеливым.
Вас называют мастером афоризмов и парадоксов, человеком с большим чувством юмора. Почему давно не ставите комедии? Последняя премьера - трагедия "Царь Эдип".
Все советуют поставить комедию. Возможно, я это сделаю. Умирать нужно точно весело. А чтобы жить дальше, нужно страдать.
- Кто ваши любимые писатели, драматурги?
Пушкин, Чехов, Гоголь, Лермонтов.
- Самое больше наказание для человека?
Отсутствие любви. Между прочим, у героев русской литературы отбирали любовь.
Лично вам с кем интереснее работать - с мастерами, кумирами, старыми вахтанговцами, или с молодежью? Как вы оцениваете уровень мастерства выпускников театральных вузов?
Молодежь винит во всем время, но это неверно! Нужно уметь останавливать время, и мастера умеют это делать! Раньше нас пытали - зачем ставишь, что играешь, какие цели, почему? Во всем должен быть смысл.
- Вы - доверчивый человек?
Думаю, что я очень доверчивый человека. Надо доверять, и тогда публика, люди увидят открытость, честность. искренность.
- По своей природе, личностным качествам вы больше воин, борец или лицедей?
Я - солдат. Когда придет время прощаться с театром Вахтаногова, скажу артистам, зрителям: "Я сделал все, что мог, а теперь отпустите меня домой". И вернусь в свою литовскую деревню.
Актеры театра Вахтангова обвинили писателя и драматурга Юрия Полякова в клевете
Государственный академический театр имени Е. Б. Вахтангова - московский драматический театр, существующий с 1921 года
********
Набирает силу скандал, разгоревшийся между руководством Академического театра имени Евгения Вахтангова и писателем и драматургом Юрием Поляковым. Актеры и менеджеры храма Мельпомены обвинили литературного деятеля в необоснованных нападках из-за отказа ставить его произведения и даже написали открытое письмо в Министерство культуры РФ, «ВМ» предоставила слово обеим сторонам конфликта.
Актеры Театра имени Вахтангова, а также директор Кирилл Крок ко дню рождения своего художественного руководителя Римаса Туминаса, который он отпраздновал 20 января, сделали ему серьезный подарок. Они встали на его защиту, написав открытое письмо известному писателю и драматургу Юрию Полякову, который якобы «ненавидит Римаса Туминаса, нападает на него на заседаниях Общественного совета при Министерстве культуры РФ и в СМИ».
Письмо направлено в Министерство культуры, распространено в социальных сетях, растиражировано дружественными театру СМИ.
Юрий Поляков, разумеется, тоже способен ответить на обвинения в свой адрес, а их чересчур много, вплоть до того, что он в личных целях использует должность председателя Общественного совета при Министерстве культуры, чтобы мстить Театру Вахтангова, который не ставит его пьесы.
Но как ответить на абсурд, что Юрий Поляков - плохой писатель и что его имя не достойно чести быть на афише Театра Вахтангова? Один факт. Если бы Поляков был средним писателем, Театр Олега Табакова - легендарная «Табакерка» - не начал бы свой звездный путь именно с пьесы Юрия Полякова «Кресло». 1 марта 1987 года первым спектаклем знаменитого «подвала» было поляковское «Кресло». И сразу - аншлаг.
Сегодня спектакли по пьесам Полякова идут в МХТ имени Чехова, Московском театре сатиры, театре «Модерн» и многих других.
Обвинить худрука МХАТа имени Горького Татьяну Доронину, прочитавшую всю мировую и русскую классику, в плохом литературном вкусе нельзя. Да, и худрук Театра сатиры Александр Ширвиндт - не только обладатель одной из самых больших библиотек в Москве, но и сам писатель. По произведениям Полякова Сергей Снежкин поставил фильм «ЧП районного масштаба».
Я была свидетелем выступления Юрия Полякова на Общественном совете в Минкульте якобы с критикой в адрес Римаса Туминаса на посту худрука Театра Вахтангова. В речи Юрия Михайловича не было никаких оскорблений в адрес уважаемого режиссера или театра, было только пожелание - «ставить больше современных пьес».
Юрий Михайлович Поляков ничего не говорил о постановке своих произведений, он просто выразил свою точку зрения: «Академический театр обязан иметь в репертуаре спектакли современных авторов». Произнесено это было с трибуны Министерства культуры России в самой корректной форме.
У Театра Вахтангова есть немало слабых мест и серьезных проблем, но Юрий Поляков, будучи человеком интеллигентным, благородным, не озвучивал их, хотя они ему известны.
Почему-то с первых дней прихода к власти Туминаса Театр Вахтангова преследует письменная слабина. Вот любят они писать письма в министерства, используя звездные фамилии актеров.
Восемь лет назад эти же актеры писали в министерство письма о том, что литовский режиссер Римас Туминас возглавляет русский театр. А теперь они пишут письма в защиту Римаса Туминаса. Разве не абсурд? Только на Римаса Туминаса никто не нападает. Театр Вахтангова получает самые большие бюджеты и гранты. Театр Вахтангова гастролирует по всему миру. Театр Вахтангова открывает новые и новые сцены. Сегодня нет ни одного режиссера, который бы так был обласкан вниманием и наградами правительства, как Туминас. Все заслуженно. Все за дела. Тогда зачем эти открытые письма с нелепыми обвинениями? В конце концов, он писатель, журналист и может писать все что хочет. Если театр считает, что это клевета - есть суд. Зачем использовать этот старый пережиток СССР - забрасывать письмами министерства и устраивать травлю оппонента? Я общалась с Юрием Поляковым и могу сказать, что он не способен на месть или злобу.
Иначе бы он не написал такие произведения - с тонким и добрым юмором! Но я знаю, что Театр Вахтангова не прощает ни одному журналисту даже слова критики.
Римас Туминас, который читает всю прессу, за одну критическую статью может дать распоряжение: «Не пущать журналиста».
Театральные критики, которые не готовы петь дифирамбы в адрес Театра Вахтангова, просто не ходят в этот театр. Их немало. Это известные люди, которые не готовы каждый спектакль Театра Вахтангова называть шедевром.
Между прочим, не только Юрий Поляков критикует Театр Вахтангова за игнорирование современности. Эдвард Радзинский публично называет Театр Вахтангова «буржуазным».
Любовь к своему руководителю - прекрасное чувство. Но во всем должна быть мера. Не надо превращать любовь в горячку и писать странные письма в министерства вместо того, чтобы радовать публику своими спектаклями.
Давайте уважать и другое мнение. И не надо воспринимать в штыки критику.
КОММЕНТАРИИ:
Директор театра имени Вахтангова Кирилл Крок:
Может быть, мы и не стали бы отвечать на выпады господина Полякова, если бы с его стороны не было откровенного вранья. То, что ему видится, будто в спектакле «Евгений Онегин» Татьяна держится не за то место, - это его личные фантазии. На то, что он везде склоняет театр, - мы вообще не обращаем внимания. Но когда идет откровенная ложь, мы не будем молчать. Он упрекает нас, что Вахтанговский не ставит современную драматургию, но в репертуаре театра 53 названия, из них шесть спектаклей по современной российской драматургии, что составляет 11 процентов от общего репертуара театра. На самом деле выпады господина Полякова продиктованы тем, что, когда два года назад Театру Вахтангова был передан Симоновский театр, мы не оставили в репертуаре спектакль по его пьесе «Козленок в молоке», потому что он не представляет никакой художественной ценности для нашего театра. Считаю, что таким образом Поляков сводит с театром счеты, резко отзываясь о деятельности и личности Туминаса.
Художественный руководитель театра имени Вахтангова Римас Туминас:
Я только что узнал о письме, которое составили и подписали актеры Театра Вахтангова. Буквально на день своего рождения. Не пользуюсь социальными сетями, читаю только ту прессу, которую мне дает секретарь, и у меня нет времени ходить на заседания в министерство. Если честно, я даже не знаю писателя Юрия Полякова. Не читал его произведения.
У нас есть опытный завлит, который занимается литературной политикой театра. Я доверяю своим сотрудникам. Всем верю. Буду рад прочитать произведения Юрия Полякова, если «Вечерняя Москва» порекомендует. В чем-то я старомодный человек и многое пропускаю из новинок литературы. Но мы ищем хорошие современные пьесы и готовы ставить их в театре. Предлагайте. Театр выписывает газету «Вечерняя Москва», и все мы ее читаем, и если вы объявите конкурс среди молодых драматургов, я буду очень благодарен.
Актеры - люди очень эмоциональные, слишком быстрые на решения. Их действиями не всегда руководит здравый смысл, не говоря уже о логике. Стратеги они слабые. Поэтому я с пониманием и терпением относился к тем письмам, которые они писали против меня в начале моего руководства. Поскольку я на себе испытал - каково это оказаться героем писем в министерства, этого не хочу ни для кого. Но я уже 10 лет возглавляю Театр имени Вахтангова, и мы стали единой командой.
Писатель Юрий Поляков, удостоенный благодарности министерства культуры РФ, перед торжественной церемонией вручения государственных наград Российской Федерации и ведомственных наград министерства культуры России деятелям культуры и искусства
Писатель, драматург, главный редактор «Литературной газеты» Юрий Поляков:
Критические материалы о Театре имени Вахтангова за моей подписью появились задолго до того, как Театр имени Рубена Симонова, где на аншлагах 560 раз сыграли «Козленка в молоке», был поглощен вахтанговцами. И любимец публики «Козленок» был принесен в жертву корпоративной обидчивости. С Туминасом сложнее, он действительно талантливый режиссер.
То, что он не знает и «не читал Полякова», конечно, его право и выбор. Сегодня только в Москве у меня идет в центральных театрах семь спектаклей, чем не может похвастаться ни один живущий русский драматург. Опытный завлит, конечно, дело хорошее. Но представьте: мне звонят в «ЛГ» и просят взять интервью у Туминаса, а я отвечаю: не знаю такого, но у меня есть хороший театральный обозреватель - разберется. Думаю, худрук обиделся бы. Кстати, это лишний раз подтверждает мой упрек: гражданин Евросоюза, приглашенный руководить легендарным русским театром, мог бы поживей интересоваться культурой современной России. Это шеф-повару французского ресторана, не обязательно знать драматургию. А то, что в репертуаре театра уже появилась современная российская пьеса - это хорошо. Рад, что они прислушались к критике.
«Вечерняя Москва» призывает всех участников конфликта встретиться в редакции за одним столом, обсудить сложившуюся ситуацию и договориться.
20 января художественному руководителю Академического театра имени Вахтангова Римасу Туминасу исполняется 67 лет. Сегодня вахтанговский театр, с труппой 320 человек, - самый большой драматический театр России и по многим показателям - самый успешный. Вахтанговцам удалось сохранить старейшин театра и открыть новых звезд. 17 января театр отметил 85-летие Василия Ланового, и это был грандиозный праздник. На сайте театра Вахтангова уже опубликовано поздравление всех вахтанговцев своему лидеру - Римасу Туминасу, где они благодарят его за то, что он превратил театр, их жизнь в праздник.
Накануне дня рождения Римас Владимирович рассказал «ВМ» о том, что в его понимании праздник, и как он будет отмечать свой день рождения.
Римас Владимирович, вы любите свой день рождения?
Как ни странно, но люблю. Я вообще люблю процесс рождения - человека, спектакля, цветка. В детстве моя мама много работала, и мой день рождения, как и день рождения брата мы отмечали весьма скромно. Мама говорила, что «я опоздал родится на Крещенье и поэтому всегда в жизни буду опаздывать». По большому счету, все так и происходит - старюсь успеть, но не всегда получается.
Что же вы не успели? Создали прекрасный театр в Вильнюссе и под вашим началом расцвел Вахтанговский театр.
Много всего не успел. Недолюбил, недоучил, недочитал, недоотдохнул, недоработал... Всегда есть нечто для того, чтобы сделать лучше.
Говорят, что вы репетируете каждый спектакль независимо от того, когда была премьера?
Иначе нельзя. Каждый день, миг вносит свои коррективы, которые необходимо отразить в спектакле.
Уж, не имеете ли вы в виду политику?
И ее тоже. Купил большой телевизор, чтобы лучше видеть, что происходит в мире. Сделал себе на день рождения подарок.
Политика влияет на театр?
Театр влияет на политику, но это не значит, что мы должны ставить спектакли на политические темы. Все происходит невзначай, на ментальном уровне.
- Наверняка, готовите новую премьеру?
Собираюсь. Хочу поставить и «Войну и мир», и «Фауста», и вот думаю - что же из них выбрать - Россию или Германию, трагедию или комедию?
Хотите сказать, что «Фауст» Гете - это комедия?
Конечно, комедия. Признаюсь, «Фауст» - моя настольная книга. Она со мной везде - даже в самолетах. Когда начинаю грустить, читаю Гете.
Что вам еще помогает избежать грусти?
Праздники. В театре Вахтангова праздники - с утра до ночи. 17 января праздновали день рождения Василия Ланового. Так хорошо погуляли, что не осталось сил на свой день рождения. Юбилей Ланового получился праздником молодости.
Василий Лановой надеется на новую роль?
Будет ему роль или в спектакле «Война и мир», или в «Фаусте». Василий Лановой - рыцарь театр, наш генерал.
Воспринимаете театр как армию?
В некотором роде. Правда, я не знаю кто главнокомандующий, но то, что все артисты - солдаты театра, - однозначно.
С кем из руководителей театров вы дружите?
Пожалуй, со всеми, кто учился в ГИТИСе. Дружу с руководителем МХТ Сергеем Женовачом, дружу с руководителем театра Школа Современной пьесы Иосифом Райхельгаузом, с Марком Захаровым дружу. Врагов у меня нет, по крайней мере, на это очень надеюсь.
Возможно, вам не все нравится, что происходит в театральном движении России?
Мне не нравится, когда к театру относятся как к пиару, как к бизнес-проектам. Приходят к руководству некие шайки, и устраивают в театрах «сходки» и «стрелки».
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Сергей Женовач , художественный руководитель Московского Художественного театра А. П. Чехова:
Я очень люблю Римаса Туминаса. Люблю как человека, люблю как художника, люблю за все, что он делает. Римас, поздравляю тебя с Днем рождения и признаюсь в любви.
Римас Туминас: «Моя тактика - нежная сила»
Римас Туминас ворвался в театральную жизнь Москвы стремительно. Много лет прослужив главным режиссером Национального драматического театра Литвы, а после основав и возглавив Малый драматический театр Вильнюса, в 2007 году он принял предложение Федерального агентства по культуре и кинематографии стать художественным руководителем Государственного Академического театра имени Евгения Вахтангова. 20 января Римасу Туминасу исполняется 63 года.
В интервью «ВМ» один из лучших театральных режиссеров мира, которому удалось возродить славу вахтанговского театра (между прочим, в феврале в рамках мирового турне спектакль Римаса Туминаса «Евгений Онегин» отправится в Лондон), делится размышлениями о времени, о русской жизни в контексте мировой истории… А также впервые объясняет, почему сейчас в его сердце поселилась печаль.
Римас Владимирович, мы беседуем с вами в сочельник, когда магия правит бал. В постановке романа Пушкина «Евгений Онегин» вы показали, в какой стихии оказалась Татьяна, решившись на любовное гадание. Как относитесь к неистребимому желанию русского человека заглянуть в будущее? А еще говорят, что мы очень суеверны и подвержены чертовщине.
В гаданиях девушек я вижу красоту, тайну, поэзию, нащупывание нерва будущего. А вот новогодние гадания, которые показывают на ТВ-каналах, - такая клоунада, лицедейство, дурдом! Каналы на десять лет вперед отпраздновали новогодние праздники, и зачем тратить деньги на постановку новых шоу, если можно повторять старые - все равно они одинаковые! Кажется, будто весь мир живет в сплошном веселье. И вдруг на фоне этого балагана происходят страшные трагедии, как теракты во Франции. Хочется сказать: «Давайте скромнее, давайте тише». Для этого и существует Рождество, Крещение, чтобы в тишине услышать и небо, и звезды, и голоса животных… Не надо закрывать небо, звезды, ночь… Время теряем, а его не так много. А спектакли хочется делать очень подробные, тонкие, и непременно нежные, тихие, глубокие, с явлениями, смыслами, событиями…
В сентябре прошлого года на сборе труппы в театре Вахтангова вы сказали, что пока не знаете, о чем будет ваш следующий спектакль, что надо накопить сил, избавиться от злости. Разумеется, театральный мир России ждет именно ваших постановок.
Откровенно скажу, что-то меня подкосило - и здоровье, и повторяющийся цикл моего пребывания в театре. Семь лет я возглавляю театр имени Вахтангова, а именно через каждые семь лет происходит осмысление того, что же происходит в театре. Для этого на некоторое время необходимо остановиться, задуматься, заглянуть внутрь себя… К сожалению, неизбежно все становится рутиной - от спектакля к спектаклю, от пьесе к пьесе, пусть красивой, благополучной, но по сути рутиной. А в воздухе чувствую другой способ существования, иной диалог, но какой именно, пока не знаю.
Признаюсь, что ощущаю себя заложником театра имени Вахтангова. Строил-строил театр, а построил для себя тюрьму. Заложник еще и потому, что должен обслуживать интересы театра, которым руковожу, и, конечно, обязан выпустить новую премьеру (премьера последней моей постановки «Улыбнись нам, господи» состоялась в марте 2014 года) и все это осознаю. Но так хочется тряхнуть стариной и начать безумно жить, или же поставить нечто безумно-невероятное, что разрушит стены тюрьмы.
Не пугайте нас, пожалуйста. Неужели вам так плохо, что чувствуете себя узником?
Рано или поздно театр все равно становится тюрьмой. Правда, в тюрьме тоже бывают праздники. Главное, чтобы эти праздники не были только в тюрьме, а праздники - для всех, для зрителей.
Звезда вахтанговской сцены Людмила Максакова сказала мне в интервью, что Римас Туминас и труппа стали единым организмом, одной кровью и плотью, и что теперь вас не разлучить. А ведь это очень серьезно!
В том-то и главная проблема, что друг без друга мы уже не можем. В такой ситуации необходимо убить то, что любишь больше всего, совершив таким образом жертвоприношение. Но кто должен принести себя в жертву? Я должен принести себя в жертву или пожертвовать другим? В такой ситуации кроме тревоги, одиночества, сомнения, беспокойства ничего другого в данный момент предложить своей труппе не могу. Да, именно такая атмосфера сегодня окружает нас, служителей театра Вахтангова.
В романе Бориса Пастернака «Доктор Живаго» есть ценная мысль о том, что искусство всегда говорит о смерти, и в этом откровенном разговоре рождается новая жизнь. Пожалуй, кроме смерти ничего другого я не могу предложить театру имени Вахтангова, но это предложение с надеждой - если мы будем честно и правильно говорить о смерти, значит, откроем новую жизнь и новую веру. Сегодня театру необходима новая вера или, говоря светским языком, новый девиз. Обязан выдать своей труппе новый девиз после 19 января. Ни в коем случае не буду призывать не сдаваться. Только смерть! А уж отодвинуть ее, обмануть и попытаться обрести бессмертие - этим и попробуем заняться в новом году.
Когда я спросила у Виктора Сухорукова, приглашенного вами из другого театра на роль самоубийцы Розенталя в спектакль «Улыбнись нам, господи», как Римасу Туминасу так точно удалось попасть в наше время, артист ответил: «Туминас - гений». Римас Владимирович, объясните, каким образом вы чувствуете время?
Сухоруков слишком щедрый, добрый, богатый человек, что он так оценивает других. А ощущение времени всегда есть внутри. Всегда. Но сегодня я трудно слышу время недалекого будущего. Все аргументы, чтобы быть, продолжить, остаться, бороться, дерзать, исчерпаны. Такой вот переломный момент. Надо найти мотивацию, чтобы работать дальше.
Неужели все так пессимистично?
Читатель не должен подумать, что если я заговорил о смерти, то и будущие спектакли будут грустными, мрачными. Наоборот, когда размышляешь о смерти, приходят в голову и Гольдони, и Боккаччо, и эпоха рыцарства. Кстати, мне видится наступление или, точнее, возвращение эпохи рыцарства, когда умирают либо за женщину, либо за свободу. С открытостью, честностью, решимостью идти до конца - ныне забытыми, «смятыми» принципами. У нас же - вторые, третьи планы, подтексты. Наступает время, когда люди должны жить исключительно первым планом, без оправданий, отступлений, с абсолютной верой в свои слова. Мы идем на дуэль - мы добиваемся справедливости.
Римас Владимирович, дуэль - прямая, без клоунады, не так, как у Дон Кихота с ветряными мельницами?
Прямая битва. Как в трагедиях Шекспира, с началом, что мир разрушен, преступен, и надо его гармонизировать. Правда, Шекспир не написал шестого акта: как жить людям уже в гармоничном мире, когда все враги убиты, злодеи наказаны? Мы же слабые и, увы, не наследники истории, а ее сочинители. Продолжаем сочинять новую историю, а стать достойными наследниками, увы, не в силах! Пока живем в третьем акте шекспировской трагедии, делим земли, наследства, деньги, любовь, мир, и, кажется, конца этому дележу нет… Напомню, что Шекспир в XVI веке уже написал пять актов, и приложил план шестого, но в 21 веке мы все еще в третьем, в самой гуще имущественного конфликта.
Давайте поговорим о русской классике, которую вы с большим успехом ставите в театрах России. Наверняка, у вас есть версия - что стало с Онегиным в уничтоженной автором 10-й главе? Где оказался главный герой, что с ним произошло?
А то, что произошло со всей Россией. Александр Сергеевич хотел завершить и роман, и придать герою черты настоящего героя, но этого не случилось. Так, как и не случилось у Грибоедова с Чацким, у Тургенева с Базаровым, у Лермонтова с Печориным… Не удается нам создать если не идеального, но хотя бы такого героя, которому можно было бы подражать, на котором основывалась бы мораль будущего. Возможно, Пушкину надо было послать Онегина на войну? Как в 1812 году вернулся после победы над Наполеоном генерал, за которого Татьяна вышла замуж. Она вышла замуж, полюбив его за человеческий поступок, за действие, за веру. Если бы Онегин вернулся не просто из странствий по теплым краям, не исключено, что Татьяна, узнав его другого, изменила бы к нему отношение. А так пропал человек по гостиницам и вдруг явился - зачем? А Чехов с «Дядей Ваней», что называется, закрыл вопрос героя надолго.
Монолог Сони из пьесы «Дядя Ваня» часто произношу для себя в те минуты, когда опускаются руки: «Мы, дядя Ваня, будем жить. Проживём длинный-длинный ряд дней, долгих вечеров; будем терпеливо сносить испытания, какие пошлёт нам судьба; будем трудиться для других и теперь».
Да, надо трудиться… и «все утонет в нашем милосердии». Но в русской литературе это всегда звучит в устах женщины, а не мужчины.
Вы же не решились назвать свою постановку «Татьяна», почему?
Внутри театра, на репетициях всегда повторял: «Это - Таня, это про нее». Но я сопротивляюсь модным веяниям, когда режиссеры бросаются названиями, как хотят. На мой взгляд, в своем собственном названии постановки классического произведения есть высокомерие, неуважение, пренебрежение. Я считаю, что если есть «Онегин» - пусть будет «Онегин», «Маскарад» - так «Маскарад». Более того, убежден в том, что, сохраняя авторское название, текст, режиссер и его спектакль становятся богаче. Что искать новые трактовки, когда все же давно решено самим создателем?
Ваш «Онегин» в феврале отправляется на гастроли в Лондон. До этого, судя по международной прессе, он покорил Америку. Как лично вы можете объяснить большой интерес Запада к русской классике? Все-таки почему им так необходим наш Пушкин, Толстой, Достоевский, Чехов, когда у них есть свои гиганты литературы?
Для Запада вечная загадка - почему у них, русских, не получается? Почему ни в любви счастья нет, ни три сестры никуда не могут уехать, ни героям стать никто не может, хотя все предпосылки для этого есть? Ну, не могут они понять: отчего же, когда так хорошо начинается, и так красиво, и все широко раскрыто, в конце все это рушится? Запад оценивает героев весьма рационально, по конечному результату. Например, в Литве объявили героями тех мужественных людей Дарюса и Гиренаса, которые в 1933 году перелетели Атлантический океан, но до цели не долетели, погибли. Тогда как в Европе спрашивают: «Так долетели они или нет? А если не долетели, тогда какие они герои?». Они признают только: получилось или не получилось? И никакие объяснения, что компас сломался, не убеждают. Возможно, нам стоит почаще задумываться над тем: почему же все-таки не получается?
Может быть, нам интереснее процесс, чем результат, поиск, чем пьедестал?
Да, нет же - на самом деле, нам очень нравится, что у нас не получилось! Этим самым мы подводим себя к мучениям, слезам, разрывам, уходам… Кстати, русский драматический театр такой сильный и глубокий во многом потому, что мы любим несчастливые финалы. Разве будете отрицать, что мы с удовольствием бросаем любовь, прощаемся, расходимся, умираем - и все это так чувственно, так волнительно.
Классики так написали. Неспроста же Лев Толстой «бросил» Анну Каренину под поезд?
Скользко было, поскользнулась… А если серьезно, истоки несчастья - из глубин русской истории. Русские часто ходят рядом со смертью, они ее знают и, что самое поразительное, любят. А смерть - это самое глубокое, что может быть с человеком, поэтому и наша литература такая глубокая, и русский психологический театр. На Западе смерть не любят, и предпочитают о ней молчать, и слова Пастернака «Искусство говорит о смерти» для них чужды, хотя и загадочны. Но я повторяю мысль о том, что, признавая смерть, не уходя от нее, мы уже создаем нечто новое.
Смерть впитываешь с молоком матери. Мое первое воспоминание - смерть прадеда, прошедшего три войны, а следом за ним, смерть его сына - героя Второй мировой войны, и бесконечные слезы бабушки, мамы. Мы же придумываем смерть, она в нас - от предков?
Россия выживала, страдала, воевала. Из-за этого часто возникают призывы к борьбе. Но лично я давно устал от войны и борьбы. Став на путь сражения, мы ищем конфликт, причины конфликта, его природу, но при этом забываем, что являемся прямыми наследниками конфликта. Дело в том, что конфликт - живое явление, живое существо, которое мы принимаем и продолжаем. Если мы принимаем конфликт, будучи его наследниками, то должны найти способы его обойти и поправлять его природу. Упаси, Господи, думать, что мы - авторы конфликта. Если мы найдем в себе силы отказываться от конфликтов, начнем слышать звуки мира, а не только звуки вокруг своего дома.
Римас Владимирович, не секрет, что актеры - народ непростой, требующий особого подхода. А театр - такой мир, которым можно управлять только очень сильный человек. Объясните, пожалуйста, свою тактику, стратегию художественного руководителя театра?
Согласен, актеры - народ нелегкий! «Нежная сила театра» - такую тактику я себе придумал. Это отказ от придуманной дисциплины, наведения порядка. Руководство театром я начал с того, что отменил всякие санкции за опоздания, нарушения. Я призвал к доверию и к профессионализму. Ведь если ты профессионал, то непременно придешь вовремя, не так ли? Но для начала надо их понять, простить, поверить, дать свободу, и они откликнуться, и сами все будут делать хорошо и вовремя. Никогда не скрывал тот факт, что если хватаю человека, то уже не отпускаю. В этом и есть сила - поймать человека, удержать. Я - не из тех, кто отпускает свои добычи. Да, добровольные, но добычи. Это может быть не только человек, артист, но и образ. Для режиссера важно поймать своих людей и свои образы…
Один эпизод во многом определил всю мою жизнь в театре, весь путь, которым следую по сей день. В раннее субботнее утро, осенью, сидел у дантиста, вцепившись в кресло, а в окно увидел пожилую женщину, с тяжелой сумочкой, едва идущую. Невольно подумал: «Кому же сейчас плохо - мне или ей?». Трудно поверить, но в то мгновение моя зубная боль исчезла. Эта женщина, бедненькая, когда-то была молодой, красивой, любимой, а сейчас, возможно, купила утром булочку, молочка и идет со своей ношей… В образе пожилой женщины я увидел судьбы и своей бабушки, и мамы, и других женщин. Именно с тех пор мне захотелось рассказывать о людях, а не о себе. Когда я увидел в лице той женщины всех женщин, мне показалось и глупо, и стыдно открывать себя, как говорится, самовыражаться. Вахтанговский театр понял мое желание - через другого выражать свои мысли, чувства. Вахтанговцы играют других людей, а не себя в предлагаемых обстоятельствах, и с этой целью изучают жизнь, мир, людей.
Римас Владимирович, как быстро вы нашли понимание со стороны труппы театра Вахтангова? Сегодня вас все любят - есть за что: вы дали театру все, о чем он только можно мечтать - славу, почет, достоинство, творчество. С чем вы столкнулись вначале?
Любого человека, приехавшего из другой страны, принять в свой родной дом непросто. Но если этот человек ощущает боль, как и ты, значит, он твой человек, не так ли? Только надо быть очень-очень откровенным, и в этом - главная сложность нашей профессии. Можно взять любую маску - неразговорчивого, замкнутого, сурового, странного, и с ней пройти, не заметив других. Но со своей стороны я отказался от любого маскарада и сразу стал говорить с вахтанговцами откровенно и начистоту.
Но ведь своей откровенностью вы себя обезоружили, подставили под удары, которые, как известно, имели место быть?
Я пришел в очень сложный театр, в сложное время, и люди понимали, что находятся в трудной ситуации. Изо всех сил они старались выглядеть благополучно, не сдаваться… Как же я мог с ними притворяться другим? Да, это самая большая смелость - быть открытым и честным по отношению к людям, которые в тебя поверили. Как долго я испытывал стыд, что не мог платить им ту зарплату, которую они заслуживают. Думал уйти, уступить место другому. «Какой же я руководитель, что не могу платить людям деньги, чтобы они жили как люди?» - мучился, задавая себе этот вопрос. Но финансовые проблемы позади, и актеры театра Вахтангова во всех отношениях живут хорошо. Причем я не уволил ни одного артиста. Много советчиков было, убеждающих меня в том, что нужно избавляться от балласта.
Ваш друг Юозас Будрайтис в интервью «ВМ» сказал, что Римас Туминас так сильно любит артистов, даже бездарных, что никому не может из них показать на дверь. Неужели это правда?
В театре Вахтангова нет бездарных артистов. Но я не пришел сюда, чтобы строить здесь свой дом или делать свой театр. Я приехал в Москву исключительно для того, чтобы продолжить те традиции русского театра, на которых сам воспитывался. В этой ситуации руководитель не имеет право ничего ломать (кроме вопиющей несправедливости, когда артистов театра Вахтангова штрафовали за все, и в результате многие вообще не получали зарплату). Надеюсь, мне удалось вернуть театр Вахтангова к его истокам с помощью современных метафор.
Римас Владимирович, вы с актерами добры и милосердны. Тогда как один артист рассказал мне, что не будет играть сцену в одной из последних ваших постановок, потому что ему, звезде, лень сидеть за кулисами три часа в ожидании своего выхода. Артист сказал, что вы его поняли и отпустили.
Одно из главных существований в театре - быть творцом не только своей роли, но и спектакля, а значит, быть в ансамбле. Считать минуты пребывания на сцене, сколько текста - так примитивно, старо, что я просто улыбаюсь таким чудакам и терпеливо жду. Может, человек еще молод, может, что-то не понимает, но поймет? Он будет жить, играть, и почувствует, что быть в спектакле очень важно, ведь каждый спектакль - из клеточек каждого. А если все время считать, то главной роли можно и не дождаться. К тому же в театре надо пройти все. Допустим, ты - самый великий артист, легенда, но будь любезен - подай молодому человеку чай. В традициях вахтанговской школы, когда корифеи служат молодым, а значит, будущему. Ведь молодые потом всю жизнь будут вспоминать, как легенда подала им шляпу, зонтик. Для молодых нужно создавать праздники - любым способом. И прощать, многое прощать.
Назовите, пожалуйста, тройку самых гениальных мастеров вахтанговской сцены? На премии «Звезда театрала», проходящей в вашей театре, Татьяна Доронина восхищалась Николаем Гриценко.
Великолепная тройка - Николай Гриценко, Юрий Яковлев и Михаил Ульянов… Театр Вахтангова возвращается к методу студии, согласно которому мы будет брать не по одному выпускнику театрального училища, а группами, студиями.
Римас Владимирович, нет ли у вас планов поставить спектакль для Московского Художественного театра. Олег Табаков в интервью «ВМ» признался, что с этим предложением обращался к вам неоднократно.
Меня влечет и «Современник», в котором я начал свой русский путь с постановки «Марии Стюарт», и, конечно, МХТ. Олег Павлович - глубоко близкий мне человек, и я хорошо его чувствую как актера, знаю… Действительно, Табаков постоянно предлагает поставить в Московском Художественном театре спектакль, и я сказал ему «да» (кстати, на вручении премии «Звезда театрала»). Но вот успеть бы и чтобы не обидеть свою труппу. Скажут ведь: «Ушел на сторону куда-то», и будут правы. Но мне хочется поставить спектакль, чтобы артисты и вахтанговский сцены, и мхатовской поняли, что мы - один театр и делить нам нечего.
Когда Юрий Петрович Любимов лишился своего театра на Таганке, вы предложили ему работу - постановку спектакля «Бесы» по роману Достоевского. Именно в театре Вахтангова состоялась прощание с Юрием Петровичем. Расскажите, пожалуйста, о дружбе, сотрудничестве с Любимовым.
Когда ушел Юрий Петрович, у меня было чувство несправедливости от всего. Да, остались его спектакли, книги, рукописи. Но нам не удалось познать его гениальный мозг, и многое осталось неузнанным. Надо было торопиться учиться у него, когда Любимов работал в театре, ставил «Бесы», когда часами мы сидели в моем кабинете… Никогда не забуду сильную пургу и свой день рождения, и звонок Юрия Петровича, что он едет меня поздравлять. Я ему говорю: «Что вы, зачем? Я сам приеду, ведь такая метель». Ждал его, смотрел в окно, и увидел укутанного с головы до ног, под ручку с Каталин. Юрий Петрович стал раскутывать свое лицо от шарфа и рассказал о том, что с финской войны, где обморозил лицо, у него аллергия на мороз. Оставшись вдвоем, мы стали говорить о моей жизни. Юрий Петрович жалел меня, как отец, а я, как сын, извинялся перед ним, понимая свои грехи и слабости.
В чем ваш главный грех?
Когда я слабею, ненавижу себя лютой ненавистью, и в тот момент не чувствовал театр в своих объятиях. А Юрий Петрович объяснял мне, как надо постоянно держать театр в своем кулаке, и что для этого делать. Любимов приказал мне переместить семью в Москву, чтобы борщ был домашним. После этого разговора мы стали очень близкими людьми. Кстати, Любимов отправил меня в больницу, чтобы я обследовался. Я пришел навестить его в больницу, а он стал говорить врачам, чтобы они меня проверили, и тут же договорился об осмотре. С тех пор я стал посещать больницы. Мы постарались сделать все, чтобы Юрий Любимов вернулся в свой дом, где начал свой путь как актер, как режиссер, и чтобы он всегда остался в театре Вахтангова. И теперь Юрий Любимов живет в театре Вахтангова, как другие корифеи. Здесь дух и Михаила Ульянова, и Рубена Симонова, и Николая Гриценко…
Римас Владимирович, вы родились в один день с Федерико Феллини и наверняка должны любить кино?
Как раз Феллини - мой любимый режиссер, а за ним другие итальянцы - эпохи неореализма. Что касается российского кино, мне нравится ранний Михалков.
Загрузка...
