После Отечественной войны 1812 года и победы над армией Наполеона в русской архитектуре стремительно развивалась тема военного триумфа. Подъем позднего классицизма, или стиля ампир, воплощавшего могущество Российской империи, выразился в торжественной парадности архитектуры, монументальном величии и выразительности скульптурного декора. Это было время взлета петербургского градостроительства, когда создавались грандиозные ансамбли и проводилось целенаправленное преобразование городской среды.
В последнее десятилетие правления Александра I и в начале царствования Николая I крупнейшим зодчим Российской империи был Карл Иванович Росси, создавший уникальное в мировом градостроительном искусстве созвездие архитектурных ансамблей в центре Петербурга. Его искусство открывает важный этап развития русской архитектуры. Итальянец по происхождению, он начал свою деятельность под руководством соотечественника В. Бренны, профессионально сформировавшись в столице. Творчеству Росси свойственен широкий диапазон: он прокладывал улицы и устраивал площади, возводил административные здания, дворцы и павильоны, оформлял интерьеры и разрабатывал мебель. Но прежде всего он был градостроителем, непревзойденным мастером архитектурного ансамбля. Всем известные крупные общественные здания Александрий-ского театра, Публичной библиотеки, Главного штаба, Сената и Синода, ряда министерств, комплексы Михайловского и Елагина дворцов представляют многогранные приемы композиции и прогрессивные градостроительные идеи зодчего, далеко опередившие свою эпоху. Росси сделал творческий вклад и в застройку Москвы, Твери, Рыбинска, Новгорода, Торжка, Бежецка, Кашина. Велика его роль в развитии «образцового» (типового) проектирования для городов .
Карл Иванович Росси родился 18 декабря 1777 года в Неаполе. Его мать Г. Росси и отчим Ш. Ле Пик — знаменитая в Европе балетная пара — вместе с сыном переехали в Россию и с 1780-х годов жили в Павловске, выступая на сцене петербургских театров и Павловского дворца. Учился Росси у придворного архитектора Павла I, художника-декоратора В. Бренны. Тот привлекал талантливого ученика, а затем и помощника, к живописно-декоративным работам и отделке интерьеров в Павловском и Гатчинском дворцах, предоставляя Карлу возможность обучения у Ч. Камерона искусству прорисовки тончайших деталей. Трудясь под руковод-ством В. Баженова (который осуществлял для императора проект Михайловского замка и под началом которого в тот момент находились Бренна и его помощник), Росси перенимал у него широкие градостроительные идеи. Под таким влиянием формировались художественное мировоззрение и архитектурное мастерство юноши. Уже в середине 1795 года он был настолько подготовлен, что смог поступить в Адмиралтейское ведомство чертежником в чине сержанта, а через несколько месяцев, 1 января 1796 года, был произведен в прапорщики. По просьбе Бренны Росси переводят 30 декабря 1796 года с чином губернского секретаря в так называемый Кабинет Его Величества. С этим событием и связано удачное начало практической деятельности молодого архитектора. Он был назначен помощником при своем наставнике благодаря таланту и необычайному трудолюбию, которое отмечали все современники. В Кабинете, ведавшем строительством и реконструкцией дворцов и правительственных зданий, зодчий непрерывно служил 36 лет, до конца 1832 года.
Проекты раннего периода творчества Росси — «Памятник великим людям», Триумфальная арка, предметы прикладного искусства — отличаются пышной декоративностью и влиянием композиционных приемов Бренны. Уже в них ощущается стремление автора к синтезу искусств, эмоциональности и идейной насыщенности архитектуры. Выразительность и напряженность первым сооружениям Росси придает прием контраста спокойных поверхностей стен и скульптурного декора высокого рельефа, ставший впоследствии для зодчего типичным. Последующим его произведениям присуща яркая творческая индивидуальность, более строгое проектное решение.
С конца 1796 года Росси, как помощник Бренны, участвует в строительстве комплекса Михайловского замка (не путать с Михайловским дворцом — самостоятельным творением Карла Ивановича). Основные его усилия были направлены на отделку интерьеров и проектирование деталей фасадов. Ему также принадлежат исполненные после окончания работ великолепные отчетные чертежи, изданные затем в виде гравюр. Им же с высоким графическим мастерством выполнены альбомы миниатюрных чертежей планов, фасадов и разрезов замка, служебных корпусов. Четырехлетний успешный труд Росси на эпохальном тогда строительстве был высоко оценен его учителем, ходатайствовавшим в 1799 году о награждении своего подопечного и повышении его в чине.
После смерти Павла I карьера Бренны окончилась так же внезапно, как и началась. Это отразилось и на судьбе его помощника. При вступлении на престол Александр I полностью заменил людей, окружавших отца, и поэтому 7 мая 1801 года повелел отпустить Росси из Кабинета. Но через неделю поступает новый приказ — оставить его на службе. Спустя несколько месяцев зодчий получил повышение в чине и стал архитектурным помощником 10-го класса.
В 1802 году Росси и Бренна по традиции того времени были отправлены за границу на два года для совершенствования образования. В 1803 году после пожара в Павловском дворце Карл Иванович был вызван из Парижа в Россию. Он выполнил альбом рисунков предметов убранства дворцовых помещений для вдовствующей императрицы Марии Федоровны и другие работы и снова уехал. По дороге в Италию зодчий посетил ряд европейских стран. Довелось ему изучать памятники Античности и итальянского Возрождения во Флоренции и Риме. Грандиозные размеры и совершенство пропорций творений ушедших эпох произвели на него неизгладимое впечатление, отразившееся впоследствии в его проектах.
В сентябре 1805 года Росси уже один возвратился в Петербург, а Бренна так и остался в Европе. Теперь Карлу Ивановичу предстояло самостоятельно строить карьеру. В рапорте начальству он просил «за успехи в науках» присвоить ему звание архитектора.
Петербург с большими открытыми площадями и прямыми проспектами, столь отличными от узких извилистых улиц средневековых западноевропейских городов, вновь поразил и очаровал Росси. За несколько лет его отсутствия А. Воронихин, Т. де Томон, Дж. Кваренги во многом изменили город на Неве. Обладая практическим опытом благодаря строительству Михайловского замка, вдохновленный мощью и красотой сооружений Древнего Рима, Карл Иванович мечтал создать в столице впечатляющие, грандиозные произведения. Он жаждал кипучей деятельности, был охвачен энтузиазмом и творческим горением. К этим годам относится его первый градостроительный проект по преобразованию центра Петербурга — мощное триумфальное сооружение, которое соединяло бы Дворцовую и Галерную набережные, разобщенные тогда верфью Адмиралтейства. Интересное предложение формирования ансамбля парадной набережной было пронизано темой патриотизма и отмечено начальником Кабинета Д. Гурьевым и императором Александром I, но из-за чрезмерной грандиозности не было осуществлено. В марте 1806 года за «познанья» Росси «по архитектурной части», искусство «в рисовании» и десятилетнюю службу ему официально присваивается звание архитектора. Однако самостоятельных работ в Петербурге ему все же не поручают. Карл Иванович, как подчиненный главного архитектора Кабинета Л. Руска, участвовал в составлении «образцовых» планов жилых домов, которые были изданы в виде альбомов в 1809-1812 годах.
В те же годы Росси поручают проектирование театра на Арбатской площади в Москве. Увлеченный этим интересным и ответственным заданием, он в 1807 году начал строительство и завершил все работы к торжественному открытию театра в апреле 1808 года. До наших дней он не сохранился, но успех первого московского творения зодчего был настолько велик, что по просьбе главнокомандующего Кремлевской экспедиции П. Валуева Карла Ивановича, «известного своими талантами», перевели в Первопрестольную. В то время экспедиция осуществляла строительство и ремонт правительственных зданий и дворцов в старой столице и подведомственных ей провинциальных городах. Поручаемые Росси одна за другой работы выполнялись им с большим искусством. Так в 30 лет он начинает самостоятельную архитектурно-строительную деятельность. Карл Иванович становится ведущим архитектором Кремлевской экспедиции. Московское общество приняло нового зодчего более чем радушно. Такое отношение, столь отличное от холодной чопорности при царском дворе, вдохновляло его в творчестве.
В 1808-1811 годах в Кремле проводилась реставрация разрушенных стен и башен, благоустраивалась территория и возводились новые здания. Росси принимал в этом самое деятельное участие и как автор ряда проектов, и как руководитель. Для обеспечения работ квалифицированными мастерами была создана «Чертежная», вскоре преобразованная в архитектурную школу, в которой преподавал и Карл Иванович. Именно здесь он подготовил себе прекрасных помощников: О. Бове, Н. Ткачева и 3. Дыльдина.
В Москве Росси впервые участвовал в градостроительных преобразованиях, и эта деятельность привлекла его широтой и многогранностью. Он был покорен также красотой Кремля и древнерусскими церквями, что наметило в его творчестве тенденцию, параллельную классической направленности, — воспроизведение русских национальных архитектурных форм. Проектируя в 1809 году Екатерининскую церковь Вознесенского монастыря и венчание кремлевской Никольской башни, зодчий трактует их в своеобразных формах национальной русской архитектуры — русской, или ложной, готики. Однако это пример творческого подражания, а не освоения традиций русской архитектуры. Классическая направленность становится определяющей в искусстве Росси, что подтверждается стилем основных произведений московского, а затем тверского периодов.
К работам в Твери Карл Иванович приступает в 1809 году, начиная с реконструкции построенного М. Казаковым во второй половине XVIII века путевого дворца, который теперь должен был стать резиденцией дочери Павла I и ее супруга, принца Ольденбургского. Утвержденный проект Росси осуществил за три месяца, видоизменив фасады, заново парадно отделав интерьеры, реконструировав придворную усадьбу и служебные корпуса. Переделка дворца так понравилась принцу и Екатерине Павловне, что архитектор получил еще ряд заказов и по усадьбе, и в городе, начав бурную деятельность в Твери. Екатерина Павловна, боясь потерять мастера, стремилась сделать его не только придворным зодчим, но и главным архитектором Твери и подведомственных ей городов. Росси привлекают в городской комитет по благоустройству, организованный в 1809 году, и, несмотря на то, что там был свой главный архитектор, итальянец фактически возглавил эту организацию.
В те годы Тверь, ставшая административным центром трех губерний: Тверской, Новгородской и Ярославской — и местом пребывания членов царской семьи, интенсивно застраивалась. В комплексе с работами по планировке и благоустройству центральной части Твери зодчий проектировал административные, торговые, лечебные и другие общественные здания, соборы и храмы, театр, десятки одно- и двухэтажных жилых домов. Для Рыбинска он продумал серию жилых домов, биржу и другие торговые строения. Одновременно в Бежецке возводились торговые ряды. Для Торжка в 1811 году он спроектировал Спасо-Преображенский собор, который был реализован в 1817-1822 годах под руководством И. Мокшева. Для Старицы Росси построил присутственные места, для Кашина — жилые дома, на Мариинском канале — больницу. Все сооружения были задуманы зодчим в единых классицистических формах с почти лишенными декоративного убранства фасадами, а также с учетом скромных возможностей провинциальных городов. По окончании строительных работ мастер составил «Альбом отчетных чертежей», включавший 49 жилых и общественных зданий. За успешные работы в Твери Карл Иванович был награжден в 1812 году чином коллежского советника и орденом Владимира IV степени.
Архитектурные достоинства проектов жилых домов, выполненных искусной рукой Росси, послужили основанием для включения их в гравированные альбомы «образцовых» фасадов, изданных в Петербурге. Их обязательно использовали при строительстве во всех городах России.
Практика в Москве и провинциальных городах была серьезной градостроительной школой для Росси. Именно здесь из мастера декоративно-прикладного искусства сформировался архитектор-градостроитель с большим опытом.
В связи с началом Отечественной войны 1812 года активная деятельность Росси оборвалась. Вернувшись в Петербург в 1814 году, известный к тому времени архитектор не сразу получил работу, которая соответствовала бы его таланту и навыкам. Начиная карьеру заново, уже в третий раз, он рисовал вазы, торшеры, люстры для фарфорового и стеклянного заводов, куда был определен из Кабинета на место умершего архитектора Т. де Томона. Здесь Росси трудился до 1819 года, не прекращая деятельности в Кабинете; в 1819-м он попросил освободить себя от должности на заводах в связи с возложенными на него многочисленными крупными проектами. Одновременно в 1814 году Росси возобновляет отделку Эрмитажного театра, в 1816 году проектирует интерьеры церкви и кабинета в варшавском замке Александра I.
В 1814 году Карл Иванович является и главным архитектором Павловска, хорошо ему знакомого и любимого с детства. Там первой его работой была пристройка к Розовому павильону А. Воронихина Большого (Танцевального) зала для торжественного приема гвардейских полков, вернувшихся с победой из Парижа. К этим же событиям был составлен проект парадного одноэтажного здания с колоннадами. В Павловском дворце Росси возвел знаменитую библиотеку и отделал ряд помещений. Для парка он спроектировал ротонду, Большой трельяж («Зеленую беседку»), павильон Любви, павильон Росси (названный так позднее), павильон Марии и парковые чугунные сооружения: триумфальные ворота, ограда въездной площади, мост через Славянку, фонари, скамьи и вазы. Зодчий создал в Павловском парке своеобразный комплекс в национальных формах русской архитектуры — деревню Глазово (до наших дней не сохранилась).
Для Павловска Росси, подходивший к застройке города всесторонне, как и в Твери, составил серию «образцовых» проектов жилых домов, оград и ворот к ним. Работал он и для Гатчины: спроектировал ансамбль училища и церкви для слепых.
После триумфального возвращения русских войск из Парижа необычайно возрос международный престиж России. Это вызвало у царского правительства стремление сделать Санкт-Петербург — молодую столицу могущественной империи — городом, по красоте и величию превосходящим все столицы мира. Началось бурное строительство в городе и пригородных царских резиденциях. Возводились крупные административные и общественные здания, реконструировались и строились дворцы для членов императорской семьи. Эти работы в период с 1816 по 1832 год возглавлял Росси; то время стало самым ярким и необычайно плодотворным для его творчества, когда им были созданы крупнейшие, всемирно известные произведения.
В мае 1816 года был организован Комитет для строений и гидравлических работ, который руководил архитектурно-строительной деятельностью и определял градостроительную политику в столице. В его состав был введен и Росси, незадолго до этого определенный Кабинетом «на службу ко двору» с помощниками Дыльдиным и Ткачевым. Зодчий стал заниматься преобразованием центра города, проектируя ансамбли новых площадей, реконструируя и разрабатывая крупные общественные здания. Все предложения обсуждались на заседаниях Комитета, а затем представлялись на утверждение царю, не жаловавшему Росси из-за недворянского происхождения мастера. Ведущие архитекторы Петербурга Росси, Стасов, Михайлов и инженер Базен совместно разработали очень важный законодательный документ — «Проект о каменных и деревянных строениях в Петербурге», утвержденный лишь в 1830 году из-за противодействия частных застройщиков.
Труден был путь Росси к славе — теперь его талант и мастерство получили признание. Он стал первым архитектором императорского двора и градостроительного комитета, а по существу — главным архитектором столицы России. Одну за другой на него возлагают самые ответственные и значительные задачи.
С 1817 по 1819 год Росси занимался реконструкцией комплекса Аничкова дворца под резиденцию брата императора — Николая Павловича (будущего царя Николая 1).Этара6отасталаего блестящим архитектурноградостроительным дебютом в Петербурге, привлекшим всеобщее внимание. К тому же периоду относятся создание Румянцевской и Суворовской площадей, новая отделка парадных анфилад Зимнего дворца, ремонт и новая отделка интерьеров в Таврическом дворце, проект реконструкции Дворцовой площади, здания Главного штаба и министерств на ней, Кабинета у Синего моста, проекты Михайловского и Елагина дворцово-парковых комплексов, бесчисленные рисунки предметов прикладного искусства.
В первой половине 1820-х годов зодчий вел грандиозное строительство на Дворцовой площади, возводил ансамбли Михайловского и Елагина дворцов, реконструировал комплекс Инженерного замка, руководил работами в Павловске и Гатчине, проектировал реконструкцию Екатерининского института, Большого и Биржевого гостиных дворов, павильон-библиотеку в Суханове, под Москвой, и многое другое.
В конце 1820-х — начале 1830-х годов Росси проектировал и застраивал целую систему из улиц и площадей театрального ансамбля, в который входят здания Александрийского театра, Императорской публичной библиотеки, министерств народного просвещения и внутренних дел. В это же время он создал планы реконструкции Сенатской площади и зданий Сената и Синода; завершил отделку сооружений на Дворцовой площади, спроектировав на ней театр, а у Адмиралтейства — спуск к Неве; выполнил в Зимнем дворце знаменитую Галерею 1812 года; участвовал в проектировании застройки стрелки Васильевского острова; перестраивал «собственную» дачу Николая I на Каменном острове, пристань и «Грот» («Кофейный домик») в Летнем саду; создавал иконостасы для Казанского и Троицкого соборов, Турецкую баню в Царском Селе; участвовал в конкурсе на план перестройки Большого гостиного двора.
В связи со смертью Александра I в ноябре 1825 года зодчий занимался оформлением всех «печальных комиссий» — пышных похорон императора, продумав все вплоть до украшения церквей. Росси был неизменным участником экспертиз крупнейших сооружений, в том числе Исаакиевского и Троицкого соборов.
Если ранним работам Карла Ивановича присуща излишняя помпезность, а для сооружений тверского периода характерны градостроительный подход и почти полное отсутствие декоративного убранства, то в произведениях поры расцвета творчества уже органично сочетается и то, и другое. Гений зодчего, его мастерство засверкали с предельной яркостью, появилась отточенность архитектурного языка, виртуозность рисунка. Вписанность в окружающую среду — городскую застройку или естественный ландшафт — становится отличительной чертой творений Росси. Каждое произведение создавалось не само по себе, а с учетом конкретного окружения и назначения, и именно это определяло его архитектурный образ. Сначала мастер создавал ансамбли площадей, затем — ансамбли из одной площади и окружающих ее улиц, потом системы площадей и улиц и в итоге — грандиозную и стройную систему ансамблей городского центра. Им были застроены или преобразованы 12 площадей и 13 улиц в центре Петербурга, украсивших весь город. А кроме того, Росси — автор удивительных по красоте интерьеров, где каждая архитектурная деталь, живопись, лепка, мебель, предметы декоративного убранства — все подчинено единой художественной идее, и именно этим достигался столь сильный эстетический эффект.
Успех зодчего подтолкнул правительство отметить его заслуги. В 1818 году Росси был награжден орденом Анны II степени, а в 1821 году — алмазными знаками к нему. В 1825 году за строительство Михайловского дворца, признанного иностранцами лучшим в Европе, архитектору был присужден орден Владимира III степени, в 1829 году — знак за 30-летнюю службу. О творениях Росси с восхищением писали в отечественной и зарубежной прессе. В 1822 году Академия художеств избрала Карла Ивановича почетным академиком, а в 1828 году Флорентийская академия присвоила ему звание профессора I степени. При этом у мастера были сложные взаимоотношения с начальством из-за независимого характера и принципиальности. Его новаторские технические предложения встречались в штыки архитекторами-конкурентами и руководителями во главе с Николаем I. Конфликты возникали при каждом крупном строительстве.
После торжественного открытия Александрийского театра 31 августа 1832 года Росси, изнуренный напряженным трудом, давно преследовавшей его болезнью и конфликтами, подал в отставку. Двадцать восьмого октября 1832 года он был уволен «от всех занятий», и в 55-летнем возрасте ушел на пенсию, не закончив полностью два крупнейших ансамбля: окружения Михайловского дворца и Александрийского театрального комплекса. В последние 17 лет жизни Росси продолжал проектную и строительную деятельность, а также часто привлекался в качестве эксперта. Им спроектированы два симметричных корпуса в глубине театральной площади, застройка Михайловской улицы, театральная школа, несколько вариантов перепланировки окружения Инженерного замка и застройки Инженерной улицы, реконструкция Адмиралтейства. В 1838-1841 годах он возводил колокольню Юрьева монастыря в Новгороде. Последней работой Росси был ремонт зрительного зала Александрийского театра, во время которого он заразился холерой, после чего умер в страшных мучениях 6 апреля 1849 года.
Произведения Карла Ивановича Росси во многом стали источником вдохновения для западноевропейских архитекторов, что свидетельствует о ведущей роли русского градостроительного искусства и русского зодчества в первой трети XIX века.
Основные этапы творчества Росси |
||
| Проект Триумфальной арки | 1790-е | Санкт-Петербург, Россия |
| 1790-е | Павловск, Россия | |
| Участие в реконструкции дворцово-паркового комплекса | 1790-е | Гатчина, Россия |
| Участие в строительстве комплекса Михайловского замка | 1796-1800 | Санкт-Петербург, Россия |
| Проект триумфального сооружения, соединяющего Дворцовую и Галерную набережные | 1805-1806 | Санкт-Петербург, Россия |
| Театр на Арбатской площади | 1806-1807 | Москва, Россия |
| Реставрации стен и башен, благоустройство территории в Кремле | 1808-1811 | Москва, Россия |
| Оружейная палата в Кремле, предназначенная для музея | 1808-1811 | Москва, Россия |
| Церковь Св. Екатерины Воскресенского монастыря в Кремле | 1809-1817 | Москва, Россия |
| Реконструкция путевого дворца для Ольденбургских | 1809 | Тверь, Россия |
| Планировка и благоустройство центральной части Твери, строи-тельство театра, административных, торговых и жилых зданий | 1809-1811 | Тверь, Россия |
| Биржа, торговые ряды и серия двух- и трехэтажных домов | 1809-1811 | Рыбинск, Россия |
| Торговые ряды | 1809-1811 | Бежецк, Россия |
| Проект Спасо-Преображенского собора | 1811 | Торжок, Россия |
| Пристройка Большого зала к Розовому павильону | 1814 | Павловск, Россия |
| Библиотека и отделка помещений в Павловском дворце | 1814-1815 | Павловск, Россия |
| Парковые сооружения: ротонда, Большой трельяж («Зеленая беседка»), павильон Любви, павильон Росси, павильон Марии и малые парковые сооружения | 1814-1815 | Павловск, Россия |
| Деревня Глазово в дворцовом парке | 1814-1815 | Павловск, Россия |
|
Перепланировка усадьбы, павильоны иограда Аничковского дворца |
1816-1818 | Санкт-Петербург, Россия |
| Планировочные решения района площади Островского и Черны-шева | 1816-1827 | Санкт-Петербург, Россия |
| Серия проектов реконструкции районов и кварталов | 1817 | Санкт-Петербург, Россия |
| Ремонт и интерьеры Таврического дворца | 1817-1819 | Санкт-Петербург, Россия |
| «Кабинет» у Синего моста | 1817-1819 | Санкт-Петербург, Россия |
| Суворовская площадь | 1818 | Санкт-Петербург, Россия |
| Перенос Румянцевского обелиска с Марсова поля на площадь Васильевского острова с изменением его композиции | 1818 | Санкт-Петербург, Россия |
| Марсово поле | 1818 | Санкт-Петербург, Россия |
| 1818-1822 | Санкт-Петербург, Россия | |
| 1819-1834 | Санкт-Петербург, Россия | |
| 1819-1829 | Санкт-Петербург, Россия | |
| Реконструкция Екатерининского института | 1820-е | Санкт-Петербург, Россия |
| Большой и Биржевой Гостиные дворы | 1820-е | Санкт-Петербург, Россия |
| Реконструкция района Михайловского замка и включение его в новую систему городских улиц и площадей | 1820-е | Санкт-Петербург, Россия |
| Военная галерея Зимнего дворца | 1826 | Санкт-Петербург, Россия |
| 1828-1834 | Санкт-Петербург, Россия | |
| 1829-1834 | Санкт-Петербург, Россия | |
| «Собственная» дача Николая I на Каменном острове | кон. 1820-х - нач. 1830-х | Санкт-Петербург, Россия |
| Участие в проектировании застройки стрелки Васильевского острова | кон. 1820-х - нач. 1830-х | Санкт-Петербург, Россия |
| Колокольня Юрьева монастыря | 1838-1841 | Великий Новгород, Россия |
| Ремонт зрительного зала Александрийского театра | 1849 | Санкт-Петербург, Россия |
В 1613-м году 14-летний вундеркинд Антонис, сын фламандского торговца шёлком Франса Ван Дейка, написал маслом на дереве небольшой автопортрет. Он сейчас в Вене, в Академии изобразительных искусств — и это потрясающая вещь ! Дело не только в зрелой технике, в той превосходной степени мастерства, которая не всегда даётся и вдвое старшим художникам — чего стоит один только воротничок, лихо и точно проложенный единственным мазком белил и буквально вспарывающий темноту. Гораздо сильнее впечатляет выражение лица подростка — в нём виден ум, самоуверенность и… вызов. Это лицо человека, который уже в 14 лет знает: ему дано от природы слишком много — и он ещё всем покажет!
Набожная и состоятельная купеческая семья из Антверпена. 12 детей, которых учат языкам(французский и английский, испанский и итальянский — это помимо родного, фламандского), истории и даже немножко теологии. Кто-то продолжит семейный бизнес, кто-то станет священником, девочки — монахинями, а вот у седьмого по счёту ребёнка Ван Дейков, Антониса, особого выбора не было. Всем и так было ясно: он наверняка станет художником.
В этом нет ничего скандального или из ряда вон. В конце концов, это же был не отсталый Лондон, где к XVII веку еще даже не начался Ренессанс и не имелось понятия о живописи, а просвещённый и благополучный Антверпен. Здесь была живописная традиция, была школа. Здесь функционировала Гильдия святого Луки. Здесь работали Рубенс и Снейдерс . Мать Антониса Мария вышивала на шёлке великолепные пейзажи, маленький сын срисовывал фрагменты материнской вышивки на кусочки холста. Вскоре Мария умерла, а её муж остался перед необходимостью как-то устроить быт многочисленных детей. Так 10-летний Антонис попадёт в мастерскую живописца Ван Балена , а оттуда — к мастеру, имеющему мировую славу, Питеру Паулю Рубенсу.
Ван Дейк и Рубенс
Снаружи это благостный сюжет об учителе и благодарном ученике: Рубенс неоднократно пишет портреты 16-летнего Ван Дейка, делает его своим первым помощником, признаёт и поощряет талант; Ван Дейк изображает Рубенса и, отдельно, его первую жену Изабеллу Брандт — в ответ. Но изнутри отношения Рубенса и Ван Дейка -история жгучего соперничества, особенно болезненная для честолюбивого Ван Дейка, но не вполне безоблачная и для Рубенса.Хрестоматийно известна история о том, как Рубенс закончил большую картину и сразу отправился на 5-часовую конную прогулку, свой ежедневно совершаемый моцион. Зная, что мэтр вернётся нескоро, подмастерья, толкаясь локтями, ринулись к полотну, на котором еще сохла краска. Кто-то задел картину, и рука рубенсовского персонажа оказалась безнадёжно смазанной. Все замерли в ужасе. Ван Дейк хладнокровно взялся за кисть. К возвращению учителя всё стало« как раньше». Рубенс даже не заметил подмены. А среди учеников утвердилось крамольное: Ван Дейк-то может не хуже! Заказчики передавали друг другу: манера 20-летнего Ван Дейка «мало уступает мастерству Рубенса» , а цены на картины ниже(пока ниже!). Рубенс начинает ревновать. Ван Дейк — тяготиться доминированием Рубенса.
Когда в 1620 году английский граф и коллекционер Томас Хауэрд позвал Ван Дейка в Лондон, все испытали облегчение. Художник успел поработать для герцога Бекингема, король Яков I назначил ему жалованье в 100 фунтов, но оставаться в Британии Ван Дейк всё же раздумал. По версии одного из биографов, Лондон ему показался« мерзким», а внимание к собственной персоне — недостаточным. И это вполне объяснимо: интерес к живописи родится там только когда на престол взойдёт сын Якова, Карл I.
Ван Дейк возвращается в Антверпен, а оттуда уезжает в 6-летнее путешествие по Италии. Известнейший исследователь Ван Дейка Кристофер Браун считает, что художник видел некоторые работы итальянцев в Лондоне и именно поэтому захотел посетить колыбель искусства Возрождения. Но вообще-то это была прямая рекомендация Рубенса, и есть те, кто считает, что таким образом он деликатно спровадил из Фландрии своего не в меру амбициозного питомца.
Пожалуй, только в Италии образ и стиль Рубенса перестали довлеть над Ван Дейком: слишком ярки были новые художественные впечатления. К тому Ван Дейк нашёл для себя новый ориентир — Тициана . И окончательно определился с жанром: он продолжал выполнять многофигурные композиции на мифологические или религиозные темы, но уже понимал, что его призвание — портрет.
Болезнь и смерть сестры заставляют Ван Дейка в 1627 году прибыть на родину. Рубенс как раз в разъездах: он занят на дипломатической миссии в Испании, а в Англии расписывает для Якова I потолок великолепного дворца на берегу Темзы. Место первого фламандского художника вакантно — и его занимает Ван Дейк. Он становится штатным живописцем испанских наместников в Нидерландах Изабеллы и Альбрехта. Однако с возвращением Рубенса заказчики Ван Дейка перетекают к нему — всё-таки мировая знаменитость! Для самолюбия Ван Дейка это невыносимо. Он едет в Брюссель, потом в Гаагу, работает на износ, но его известность, вопреки уверенности в собственной гениальности, не перекрывает славы Рубенса.
А в это время английский король Карл I, фанатично влюблённый в искусство, буквально заболевает идеей, что его личным портретистом должен стать не кто иной, как фламандский живописец Антонис Ван Дейк.
Считается, Карл впервые услышал о Ван Дейке от своей супруги, королевы Генриетты Марии в формулировке «портретист уровня Тициана» . А она, в свою очередь, узнала о нём от матери — королевы Франции Марии Медичи. Но всё же нельзя исключать, что именно Рубенс из вполне благих побуждений порекомендовал британскому монарху своего лучшего ученика.
Второй английский период Ван Дейка станет наиболее насыщенным и плодотворным в его биографии. Более 400 превосходных полотен. Близость ко двору и невероятные почести: особняк Лондоне, 200 фунтов в год, поместье в Блэкфайерсе, наконец, вожделенное дворянство — титул баронета.
Ван Дейк пишет по портрету в неделю в своей особой, несравненной манере. Он умеет показать своих героев изящными и глубокими, героическими и возвышенными. Он делает их лучше и приподнимает над грешной землёй. И все это — с необыкновенной виртуозностью. Знатоки уже почти четыре столетия соревнуются в эпитетах: утонченная элегантность Ван Дейка, лирический мазок Ван Дейка, его танцующая кисть… Кто-то простодушно примет метод Ван Дейка за лесть. Нет! Это явление называется по-другому: аристократический портрет. И равных в этом жанре Ван Дейку не будет не только в его времена, но и в последующие.
В каком-то смысле Карл I и Ван Дейк нашли друг друга. Два невысоких болезненных человека с непоколебимой уверенностью в собственной избранности. Только Карл видел свою божественную миссию в утверждении абсолютизма и объединении Британии под знаменем единой религии, а вот в чем видел Ван Дейк — свою? Не в необузданной же роскоши(кареты, драгоценности, слуги, приёмы, сам король приплывает на лодке, чтобы поприсутствовать при работе любимого художника)?
Когда мы оказываемся один на один с загадкой гения, на помощь приходят автопортреты.
Автопортретов Ван Дейк оставил больше, чем кто-либо из его современников. Тут с ним не мог тягаться даже Рубенс. Пожалуй, только Рембрандт так же часто фиксировал собственный облик , как и Ван Дейк. Но искусствоведы скептически говорят, что мотивом Ребрандта было« Познай самого себя», тогда как в творчестве Ван Дейка — «Прославь самого себя»; первый писал автопортреты ради самоанализа, а второй — из тщеславия. Ван Дейк на портретах предстаёт человеком с тонким и нервным лицом, с тщательно завитыми рыжими волосами и ухоженной эспаньолкой, с красивыми длинными пальцами и вызовом в глазах, в роскошной одежде и изысканно-небрежных позах. И, несмотря на кажущуюся рисовку, Ван Дейк не лжёт: он был именно таким.
Но Ван Дейк двоится, он полон противоречий. Замкнутый и «себе на уме», но обожающий шумные праздники и роскошь напоказ. Учтивый на грани развязности. С взрывным характером и затаённой меланхолией. Ван Дейк набожен и даже вступил во Фландрии в иезуитское« Братство холостяков», а после из тщеславия женился на королевской фрейлине.
Образ жизни Ван Дейка,
как свидетельствовали его современники,
более подходил наследному принцу,
чем художнику. Это не располагало к аскетизму. Он сорил деньгами. Но у него была постоянная возлюбленная — некая Маргарита Лемон,
его лучшая натурщица,
с которой Ван Дейк немало времени прожил под одним кровом.
В 1639 году Ван Дейк неожиданно вступает в брак с Мэри Ратвен. Не до конца понятно,
женился ли он по велению страсти или же стать мужем королевской фрейлины Ван Дейка заставила его идея фикс быть как можно ближе к аристократии. Маргарита Лемон и раньше закатывала скандалы,
если какая-то знатная дама являлась позировать Ван Дейку без всякого сопровождения,
тет-а-тет. Весть о помолвке художника привела бедную женщину в исступление. Она кидалась на Ван Дейка,
как взбеленившаяся фурия,
колотила его и в ходе драки пыталась откусить ему палец,
чтобы он больше никогда не мог взяться за кисть,
но,
к счастью,
не преуспела.
В 1640-м умрёт Рубенс, а Ван Дейк получит депешу от испанского короля. Он почти не сомневался, что ему предложат место при дворе — английскому двору было далеко до блеска испанского. Но Филипп IV просит его прежде закончить картины, не завершённые Рубенсом. «Даже из могилы он сумел унизить меня!» — скажет с досадой Ван Дейк. Жить ему оставалось совсем недолго: спустя год после смерти Рубенса 42-летний Ван Дейк умрёт от загадочной болезни и будет похоронен в один день с крестинами своей новорожденной дочери Иустинианы.
Имя Антониса ван Дейка (Antoon van Dyck) золотыми буквами вписано в историю фламандской школы живописи XVII века. Образы с его полотен – пример утонченной гармонии и чувственности, отражающий истинное лицо всей эпохи.
Родившийся в 1599 году Антонис ван Дейк был седьмым ребенком в семье зажиточного купца из Антверпена, торговавшего тканями. В 1607 году, вскоре после смерти матери, мальчика отдали в ученики к Хендрику ван Балену, где он познавал азы мастерства в течение четырех лет. А уже в 15 юный ван Дейк начал работать самостоятельно.
Решив продолжать свое обучение, к девятнадцати годам он попал в гильдию художников имени Святого Луки, где сблизился с . Работая в его мастерской, Антонис начал выполнять заказы совместно с мастером, а иногда и самостоятельно. Влияние Рубенса наложило отпечаток на многие более поздние картины ван Дейка. Поначалу, копируя своего учителя, он перенял его манеру и стиль вместе с насыщенностью цвета, полнотой и чувственностью сюжетов. Большинство полотен с религиозно-мифологическим содержанием в тот период были написаны под большим впечатлением от произведений самого Рубенса.
Историки искусства относят к их ряду такие картины, как «Самсон и Далила» и «Св. Мартин и Нищие». Цветовое решение и манера в них еще могут быть названы подражанием Рубенсу. Но постепенно ван Дейк двинулся дальше и уже в последующие несколько лет начал менять свой стиль, находя новые грани и иные выразительные средства. Впоследствии его картины обрели даже большую популярность, нежели рубенсовские, вероятно, в силу их соответствия вкусам публики.
Завистники и критики долгое время пытались доказать, что Рубенс и его ученик – соперники, однако эти усилия были тщетными, аргументированного подтверждения этому до сих пор не найдено. Глубокое впечатление от работ наставника ван Дейк пронес через все свое творчество, сохранив и преумножив полученные умения.
Наибольшую известность художнику принесли его портреты. Именно во Фландрии этот жанр живописи, имевший не самое высокое положение в общей иерархии, начал видоизменяться. Ван Дейк стал одним из основоположников традиции парадного портрета XVII века, он написал более сотни изображений. Первыми его заказчиками в основном были зажиточные семьи купцов или художников. Уже тогда проявилась способность ван Дейка запечатлевать мимолетные эмоции, непринужденные позы, живой взгляд.
Судьба благоволила ван Дейку. Его ранний антверпенский период был ознаменован широкой известностью и признанием, поток заказов не иссякал. Он даже успел потрудиться в Лондоне, при дворе короля Якова I.
Однако натура художника требовала свежих впечатлений, и в 1621 году, вдохновленный образцами искусства эпохи Возрождения, он отправился в Италию. Посетив Геную, Рим, Венецию, Палермо и Милан, ван Дейк всерьез увлекся произведениями . Именно они повлияли на изменения в манере письма самого ван Дейка – темные тона фона и утонченные фигуры остались в его живописи.
С этим периодом связан и один из наиболее значительных, а, возможно, и самых лучших портретов, моделью для которого стал ученый и дипломат кардинал Гвидо Бентивольо. Без внимания не оставлена ни роскошь кардинальского одеяния с кружевами и многочисленными складками, ни устремленный в сторону задумчивый взгляд, в котором читаются мудрость и проницательность. Этот парадный портрет является блестящим образцом сочетания традиционной живописи и индивидуальности, и многими искусствоведами расценивается как вершина итальянского периода ван Дейка.
Семейные обстоятельства потребовали возвращения художника на родину, но вскоре он вернулся в Англию, где окончательно углубился в работу над тем, что позже будет названо «аристократическим портретом».
Новый король, Карл I, сумел по достоинству оценить дарование живописца, и многие из портретов того периода изображали правящую чету. Особенно часто позировала ему супруга короля, Генриетта Мария. Последний из известных портретов королевы в образе святой Екатерины, по неясным причинам скрытый под несколькими слоями краски другого произведения, был обнаружен лишь совсем недавно. Одна за другой создавались картины, на которых во всем блеске и великолепии представал цвет аристократии. И каждую отличала та самая живость, непосредственность, свойственная кисти ван Дейка.
Умер живописец после продолжительной болезни в 1641 году, всего на год пережив Рубенса. Согласно завещанию, он был похоронен в соборе Святого Павла.
Современники затруднялись в оценке его характера и личностных качеств. Многие свидетельства описывают ван Дейка как обаятельного, себялюбивого и невероятно одаренного человека. За свою достаточно короткую жизнь он создал огромное количество полотен – более 900, был вхож во многие знатные семьи и щедро награжден не одним королем. И все же сегодня его картины демонстрируют не столько славу и величие сильных мира сего, сколько потрясающее дарование и поистине неповторимый стиль самого ван Дейка.
Знакомство живописца с колористическими достижениями венецианской школы сказалось в блестящих парадных портретах генуэзской знати (парные портреты маркиза А. Дж. Бриньоле-Сале и его жены Паолины Адорно, Галерея Палаццо Россо, Генуя). Вместе с тем ван Дейк писал психологически выразительные портреты людей высокого интеллекта и творческой одаренности (портрет скульптора Ф.Дюкенуа, около 1622 года, Музей старинного искусства, Брюссель). В 1627–1632 годах Антонис ван Дейк вновь жил в Антверпене, в 1630 он стал придворным художником эрцгерцогини Изабеллы.
В этот период творческого расцвета художнику удалось объединить в парадном портрете торжественную представительность образа с индивидуальной психологической характеристикой (портрет Марии Луизы де Тассис, Галерея Лихтенштейн, Вена), а в интимных портретах (живописца Снейдерса, Старая пинакотека, Мюнхен) – раскрыть духовное богатство современников. Эффектны, хотя и более однообразны по манере религиозные и мифологические композиции ван Дейка (“Отдых на пути в Египет”, конец 1620–х годов, Старая пинакотека, Мюнхен).
С 1632 года ван Дейк работал в Лондоне как придворный художник короля Карла I. В
многочисленных портретах короля и его семьи (“Карл I на охоте”, 1635, Лувр,
Париж), английской знати (портрет Дж.Стюарта, Метрополитен-музей), отмеченных
строгой изысканностью композиции и тонкой сдержанностью колорита, он
акцентировал утонченный аристократизм образов.
В поздних работах ван Дейка изящество и элегантность становятся внешним,
стандартным приемом психологической характеристики, в колорите появляются
сухость и пестрота, в целом же, однако, его творчество способствовало
становлению национальной английской школы портретной живописи.
Картина Антониса ван Дейка “Конный портрет Карла I”.
Безупречные доспехи, тверды и пристальный взгляд, царственная осанка – все
говорит о значительности изображенной персоны. В качестве придворного живописца
Карла I художник получил заказ запечатлеть в портрете образ королевского
величества. После обучения у Питера Пауля Рубенса в Антверпене Ван Дейк уехал в
Лондон, а затем в Италию. Здесь он воспринял более элегантную манеру живописи,
которой придерживался всю дальнейшую жизнь. Именно в Италии Ван Дейк создал
стиль, который положил начало традиции английского живописного портрета. Его
картины представляют обычно аристократов с гордым взглядом и стройной фигурой.
Художника часто обвиняли в том, что он льстит своим моделям, однако не все
бывали довольны. Графиня Сассекская, например, увидев свой портрет, сказала, что
почувствовала себя "очень неприятно" и "совсем себе не понравилась – лицо такое
большое и пухлое, что оно меня совсем не радует. Оно выглядит надутым, но по
правде, я думаю, оно похоже на оригинал".
Только очень большие мастера портрета завоевали в истории искусства свое место. Ван Дейк - один из них
В эти дни в ГМИИ им. А. С. Пушкина открыта выставка «Голландский групповой портрет золотого века из собрания Амстердамского музея» , на которой экспонируются 10 крупноформатных групповых портретов второй половины XVI - конца XVII века, отражающие все основные стилистические и хронологические стадии развития голландской портретной живописи. Однако в экспозиции не увидеть ни самого известного произведения этого жанра - «Ночной дозор» Рембрандта, ни работ самого известного голландского (фламандского) портретиста эпохи - сэра Антониса ван Дейка.
Портрет - жанр особенный. При жизни художнику-портретисту легче обрести славу, а вместе с ней - достаток и положение; представителям иных жанров добиться признания куда труднее. Но чем глубже «река времен… топит в пропасти забвенья» имена и дела моделей, тем труднее и портретисту не потеряться в истории искусства, тогда как пейзаж или натюрморт не старятся, а, как хорошее вино, со временем обретают новые качества, пробуждая у новых и новых поколений зрителей интерес к своим авторам. И только очень большие мастера портрета завоевали в истории искусства свое место. Ван Дейк - один из них.
Этот художник за свою недолгую жизнь (он умер в возрасте 42 лет) успел стать одним из самых успешных учеников Рубенса (а в отсутствие Рубенса - главным художником всей Фландрии), пожить в Италии, в Англии поработать для короля Якова I и принца Оранского, стать придворным художником короля Карла I, а также самым популярным светским художником своего времени.
Антонис ван Дейк родился 22 марта 1599 года в большой семье (он был 7-м из 12 детей) успешного антверпенского торговца тканями Франса ван Дейка и его жены Марии Кайперс (Купере). Известно, что Франс ван Дейк в молодости занимался искусством (гильдия живописцев была одной из самых уважаемых в Антверпене), а к моменту рождения Антониса поддерживал дружеские отношения со многими голландскими мастерами. Мать будущего художника увлекалась вышивкой и вышивала даже масштабные исторические сцены с «таким поразительным умением, что мастера этой профессии считали их шедеврами». Возможно, первые уроки живописи юный Антонис, в самом раннем возрасте проявивший склонность к искусству, получил именно от нее. Мария Кайперс прожила недолго, и после ее смерти в 1607 году Антонису сначала приглашали учителей на дом, а в 1609 году 10-летнего мальчика отдали в ученики к известному в то время художнику Хендрику ван Балену.
Судя по всему, учеба давалась будущему художнику довольно легко: в 14 лет он уже создал совершенно самостоятельный портрет 70-летнего старика и надписал в уголке возраст портретируемого рядом со своим собственным - видимо, гордясь этим своим достижением. К 1613 году относится и его первый автопортрет.
В 1618 году 19-летний Антонис вступил в Гильдию живописцев св. Луки города Антверпена и уже как самостоятельный художник начал работать в мастерской Питера Пауля Рубенса. Между прочим, несмотря на то, что Ван Дейк получил право называться художником лишь в 1618 году, первые работы за его подписью появились еще в 1613–1615 годах - таким образом, можно утверждать, что какое-то время Ван Дейк занимался живописью на заказ и продавал свои работы в обход закона, запрещающего художникам, не вступившим в гильдию, коммерческую деятельность на территории города.
Портреты Ван Дейка этого периода - знатные горожане, их семьи, знакомые художники с женами и детьми - кажутся строгими, удивительно простыми и даже слегка наивными в сравнении с поздними произведениями художника. Для них характерен нейтральный темный фон, строгость и простота композиции, тщательная и реалистичная проработка черт облика моделей и деталей их костюмов.
К 1620 году ван Дейк уже уверенно занимал место первого помощника в мастерской Рубенса, работая над историческими, религиозными и мифологическими сценами. К этому времени он научился имитировать манеру мастера настолько хорошо, что и по сей день специалисты расходятся во мнениях по поводу авторства некоторых работ, а также фрагментов работ: отличить руку молодого Ван Дейка от кисти зрелого Рубенса иногда невозможно. Современники даже отмечали, что и самостоятельные картины Ван Дейка ничем не уступали полотнам Рубенса, разве что стоили на заре карьеры молодого художника значительно дешевле. В это же время от работы в мастерской его все чаще стали отвлекать заказы на портреты. Полагая главным в искусстве (и кстати, в своем творчестве тоже) масштабные алтарные полотна, Ван Дейк тогда не считал себя портретистом, хотя именно в этом качестве обрел известность, стал получать самостоятельные заказы и даже совершил первую поездку за пределы своей страны.
Один из крупнейших меценатов и коллекционеров своего времени, Томас Хауэрд, граф Эрендел, пригласил его поработать к себе в Англию. Сделать это, видимо, было не просто, историкам известно письмо, полученное Хауэрдом в июле 1620 года от своего поверенного и содержащее такую характеристику художника: «Ван Дейк живет у господина Рубенса, и его произведения начинают цениться так же высоко, как и работы его учителя. Это юноша двадцати одного года, его родители очень богаты и тоже живут в этом городе, так что его трудно будет склонить к отъезду из этих мест, тем более что он видит успех и богатство Рубенса». Однако во второй половине 1620-го Ван Дейк все же отбыл в Англию. Поездка вышла на редкость удачной - с конца 1620 до начала 1621 года, когда он вернулся на материк, Ван Дейк успел поработать для Хауэрда, многих представителей английской знати (в том числе герцога Букингемского) и даже для короля Якова I, купившего в свою коллекцию одну из его картин.
После возвращения из Англии Ван Дейк, следуя примеру Рубенса, отправился в Италию и пробыл там 6 лет. За это время он успел посетить Геную (где пробыл большую часть времени), Рим, Венецию, Милан, Мантую, Палермо, Турин, Болонью и Флоренцию, внимательно изучая и копируя работы итальянских мастеров в свой альбом набросков. Сильнее всего его интересовало творчество Тициана - он стремился перенять некоторые его композиционные схемы, научиться так же работать с цветом и передачей различных фактур и текстур ткани, да и вообще всех поверхностей, изображаемых на холсте. На протяжении всей дальнейшей жизни Ван Дейк преклонялся перед талантом Тициана и даже собрал одну из самых представительных коллекций его картин - ему принадлежало 17 тициановских полотен.
Однако Тициан был не единственным мастером, чьим творчеством интересовался Ван Дейк: в сохранившемся до наших дней альбоме итальянских набросков имеются зарисовки работ Рафаэля, Леонардо да Винчи, Веронезе и некоторых других венецианских и болонских живописцев.
Стоит сказать, что одним изучением итальянских мастеров пребывание в Италии не ограничивалось. В 1624 году Ван Дейк, чья слава и положение светского художника после поездки в Англию значительно укрепились, получил приглашение от вице-короля Сицилии Эммануила Филиберта Савойского посетить Палермо. Там он работал над портретом вице-короля (1624), а также выполнил большую алтарную картину «Заступничество Святой Розалии за Палермо во время чумы» для палермской церкви Ораторио дель Розарио (1624–1627) - самую крупную свою работу религиозной тематики в итальянский период.
Поездка в Италию, помимо художественных ориентиров, помогла Ван Дейку определить и собственное предназначение в искусстве. Специалисты указывают, что, покидая Антверпен, он считал себя мастером многофигурных композиций, масштабных жанровых сцен, однако с ростом числа заказов (а в Италии он нашел для себя большую клиентуру, хотя и писал исключительно представителей высшего общества) стало окончательно ясно, что он в первую очередь - портретист.
В 1626–1633 годах он создал одну из самых масштабных своих серий - «Иконографию» - сборник портретов выдающихся современников, выполненных в технике офорта. Известно, что Ван Дейк лично сделал лишь 16 работ (в 1627 году он был вынужден срочно вернуться из Генуи домой, в Антверпен), остальные делались по его предварительным эскизам. Портреты делились на три группы: монархи и полководцы (изначально планировалось 16 портретов), государственные деятели и философы (12 портретов), художники и коллекционеры (52 портрета). В окончательном виде серия была издана только после смерти художника и насчитывала 190 гравюр. Интересно, что, хотя авторство «Иконографии» неоспоримо принадлежит Ван Дейку, сегодня никто не может утверждать наверняка, к каким именно из этих работ приложил свою руку художник, а какие были выполнены кем-то из последователей Ван Дейка для пополнения серии.
Завершая рассказ о поездке Ван Дейка в Италию, осталось только объяснить, что срочно вернуться в Антверпен его заставило известие о тяжелой болезни сестры. Однако по возвращении в живых сестру Антонис уже не застал. Судя по всему, он тяжело пережил это событие: именно в течение нескольких следующих лет из-под его кисти, помимо портретов, вышло значительное количество работ на религиозную тематику.
В конце 1920-х Ван Дейк начинает предпочитать парадный ростовой или поколенный портрет всем остальным портретным жанрам (до Италии он писал в основном погрудные, поясные и часто камерные портреты). Парадный портрет имеет особые функции: он не ставит целью отобразить личность модели (вообще, эмоциональная составляющая начнет интересовать художников гораздо позже - ближе к XIX веку), прежде всего такой портрет призван показать социальный статус человека и его роль в обществе. Чтобы верно передать их, художник, как правило, использует все доступные ему средства: в таких портретах нет ничего случайного или лишнего, имеет значение всё - от позы модели и наклона ее головы до освещения, фона, аксессуаров и предметов интерьера - словом, целая наука. Ван Дейк же возвел эту науку в ранг высокого искусства - кстати, и в многочисленных автопортретах этого периода тоже.
Слава Ван Дейка как непревзойденного мастера парадного портрета росла; он был буквально завален заказами, а в 1630 году стал придворным живописцем испанской наместницы в Нидерландах инфанты Изабеллы.
Конец 1630 - начало 1631 года Ван Дейк провел в Гааге, где работал над портретами принца Фредерика Оранского и его окружения; весной 1631-го по приглашению английского короля Карла I приехал в Англию в качестве его придворного художника. 5 июля 1631 года Карл I возвел его в рыцарское достоинство - и отныне Антонис ван Дейк стал именоваться сэром Антонисом (по-английски - Энтони) ван Дейком (к слову, на пару лет раньше, чем Рубенс).
Став придворным художником английского короля, Ван Дейк посвятил себя почти исключительно портретам и стремился отобразить в них сложившийся в английском обществе идеал аристократа - духовно-утонченную личность. Он пишет заказчиков в элегантных, непринужденных позах (которые, к слову, часто заимствует с картин Тициана), уделяет большое внимание горделивой осанке, облагораживает внешность моделей, часто вне зависимости от того, обладали ли они на самом деле этой рафинированной утонченностью, наделяет их полезными для создания заданного образа аксессуарами. Он писал в основном портреты короля, членов его семьи, детей (к слову, художник одним из первых отошел от традиции писать детей в пропорциях взрослого человека, только размером поменьше), а также некоторых придворных и представителей английской знати, хотя позировать великому Ван Дейку, любимцу короля, стремилось все английское высшее общество.
По словам Роже де Пиля, французского теоретика искусства и младшего современника Ван Дейка, тот «создал невероятное количество портретов, над которыми первое время трудился с большим тщанием, но мало-помалу стал торопиться и писать наспех». Приятель Ван Дейка, кельнский банкир Эберхард Ябах писал, что часто из-за перегруженности заказами тот работал параллельно над несколькими портретами, уделяя каждому заказчику в день не более часа и оставляя исполнение одежды, рук, аксессуаров, фона своим помощникам. На многих портретах это своеобразное разделение труда видно невооруженным глазом. Между тем славе художника это не мешало: 18 октября 1634 года гильдия св. Луки города Антверпена признала Ван Дейка лучшим среди фламандских художников, и его имя было внесено заглавными буквами в список членов гильдии.
В 1639 году Антонис женился на фрейлине королевы Мери Рутвен и вошел, таким образом, в круг английской аристократии, которую он и изображал. Зимой 1641 года у четы Ван Дейк родилась дочь. К сожалению, художнику так и не удалось в полной мере насладиться семейной жизнью, достатком (он был богаче многих своих утонченно-аристократических моделей) и даже радостями отцовства. Во время одного из своих путешествий на материк (после смерти Рубенса в 1640-м году Ван Дейк на некоторое время приезжал в Антверпен, затем съездил в Париж, где хотел получить заказ на оформление Большой галереи Лувра, и т. д.) он сильно заболел и 9 декабря 1641 года (через 8 дней после рождения дочери) умер в своем доме в Лондоне.
За свою недолгую жизнь Ван Дейк написал около 900 полотен - огромное количество для человека, чья творческая деятельность длилась около 20 лет.
Искусство Ван Дейка стоит у истоков национальной портретной школы Англии XVIII века. Его творчество служило примером для Томаса Гейнсборо, Джошуа Рейнольдса и других выдающихся портретистов английской школы. Поэтому сегодня специалисты причисляют позднее творчество Ван Дейка к истории английского искусства в той же мере, что и фламандского. Прижизненная популярность и слава Ван Дейка продолжилась и в следующих поколениях. Его картины попадали в собрания самых известных коллекционеров, а затем - крупнейших музеев. Сегодня его работы (в основном портреты, но не исключительно) находятся в постоянной экспозиции крупнейших музейных собраний мира - от Государственного Эрмитажа до нью-йоркского Метрополитена.
История рынка его работ насчитывает несколько веков, но и в наше время продолжает удивлять мир результатами. Так, в декабре 2009 года последний автопортрет Ван Дейка, написанный им в 1640 году, всего за год до смерти, ушел на лондонских торгах аукционного дома Sotheby’s за 8,3 миллиона фунтов (13,6 миллиона долларов), превысив верхний эстимейт более чем в 2 раза и поставив рекорд открытых продаж произведений художника. Этот сенсационный результат остается непревзойденным и по сей день. Годом позже на том же Sotheby’s работа «Два этюда мужчины с бородой» была продана за 7 250 500 долларов, также выше верхнего эстимейта в 5–7 миллионов долларов. Третий результат Ван Дейка - 2,85 миллиона долларов за «Погрудное изображение апостола Петра» на Sotheby’s в 2002 году.
Формально на 3-м месте в списке самых дорогих работ должна была бы стоять картина «Вздыбившийся жеребец», в 2008 году проданная на Christie’s более чем за 6 миллионов долларов, втрое выше эстимейта. Но с этой работой связана очень интересная история. В январе 2012 года картина была вновь выставлена на торги. К всеобщему удивлению, ушла она с результатом в 2,2 миллиона долларов, за 3,5 года утратив 3,85 миллиона долларов от своей прежней цены, и таким образом заняла второе (или первое, смотря в чем считать) место в нашем . Что год назад (когда составлялся рейтинг), что сейчас мы склонны думать, что это разовый сбой, причем случившийся не в 2012-м, как могло бы показаться, а именно в 2008-м, на волне всеобщего ажиотажа на арт-рынке, когда был показан не один малопонятный пиковый результат. Конъюнктура на рынке работ Ван Дейка в целом неплохая: на торги его вещи выставлялись около 350 раз, примерно поровну живопись и тиражная графика; около трех четвертей лотов продается; рынок постепенно растет: по расчетам artprice, 100 долларов, условно инвестированные в его творчество в 1999 году, к сентябрю 2013-го превратились в 133 доллара. Вероятно, в 2008-м покупатель просто сильно увлекся. А при повторной продаже вещь не провалилась, а ушла в пределах эстимейта, как ей и положено.
Интересно, что в наше время не только результаты продаж Ван Дейка становятся сенсациями. В марте 2011 года в Испании реставраторы подтвердили, что кисти Ван Дейка принадлежит картина «Дева Мария с младенцем и раскаявшиеся грешники», написанная в 1625 году для испанского герцога Медины-де-лас-Торрес и последние 200 лет хранившаяся в Королевской академии изящных искусств. Вплоть до последнего времени картина считалась копией. А летом того же года в лондонской компании Philip Mould Fine Paintings на выставке «Обретенный Ван Дейк» экспонировалось сразу три портрета кисти Ван Дейка, ранее считавшиеся произведениями либо «неизвестного автора XVII века», либо последователя художника. «Портрет девочки с веером», «Этюд головы старика» и «Портрет Оливии Портер» вновь обрели автора благодаря стараниям британского специалиста по живописи Старых Мастеров Филипа Маулда, известного своими открытиями в области атрибуции произведений изобразительного искусства.
Загрузка...
